ов...
     -- Хорошо,  хорошо,  гут,  -- Фриц  захлопнул  Маринкину книжечку. -- Я
сдаюсь, их бин капитулирен. Однако мой друг Курт решительно настроен собрать
все золотые и серебряные медали  на этих соревнованиях, а потому  вряд ли он
сможет  участвовать  в  наших  подвижных  играх...  Вы  видите, у  него  уже
начинается послеобеденный отдых.
     Курт  и вправду совершенно осоловел от обилия русской речи, бифштекса и
витаминного коктейля. Глаза его то и дело закрывались сами собой.
     -- С вашего позволения я провожу его в номер, -- подмигнул Диц.
     -- Хорошо, -- согласилась Маринка, -- мы подождем.
     -- Ауфвидерзеен, -- важно произнес Курт, поднимаясь с места и  срывая с
себя салфетку. Диц  проводил его, держа под руку и  на ходу разъясняя  смысл
предшествовавшего разговора.
     --  Но вы обязаны быть постоянно возле меня, -- возмутился Курт, -- что
еще за славянские дети и непредусмотренные поездки!
     -- Видите ли принц,  здесь, в  России, это самая  обычная практика. Это
называется радушие, гостеприимство и еще что-то в таком роде. Отказ  вызовет
ненужные толки,  а также излишние внимание.  Все ваши конкуренты  носятся по
концертным  залам  и  театрам  как  угорелые,  едва  успев  обсохнуть  после
тренировок.
     --   Хорошо,    барон,   вы    меня   убедили.   Надеюсь,   что    ваша
рекреационно-просветительская деятельность ни  коим  образом не повлияет  на
мой режим тренировок.
     Уложив Курта  в  постель и  плотно задвинув шторы,  Фриц  Диц вынул  из
чемоданчика табакерку и сунул ее в карман.


     Славянские дети сидели за столом точно  так, как их оставили здесь пять
минут  назад. С  той разницей, что ваза с мороженым  ассорти была пуста, а в
сифоне пузырилось не более чем на два пальца от дна "крем-соды".
     -- Я не заставил вас ждать? -- вежливо поинтересовался Фриц.
     -- Нет, спасибо, было очень вкусно, -- поблагодарила Корзинкина.
     -- А почему ваш чемпион  выступает от независимой сборной? -- обратился
Славик к Дицу. -- Разве он не из Германии?
     -- Курт немец, это так, однако он родился в Южной Америке и еще ни разу
в жизни не бывал на своей исторической родине.
     Это была абсолютная правда.
     -- Послушайте, -- Фриц вдруг пригнулся и заговорил шепотом.
     -- Да! -- отозвались шепотом Славик и Маринка.
     -- Я восхищен вашей изобретательностью и фантазией!
     -- Правда?
     -- Этот луч, объемная проекция мумии, он до смерти перепугал воришек.
     -- Фантом-проектор, -- уточнил Славин не без гордости.
     -- Уникальные кадры видеосъемки в экстремальных условиях...
     -- По правде говоря, не очень хорошо получилось, -- призналась Маринка.
     -- Дротики, начиненные транквилизаторами...
     -- Там было довольно темно... -- Славик предпочел бы не вспоминать свои
позорные промахи.
     -- Мальчик-эльф, отключивший сигнализацию...
     -- Петя?.. -- переглянулись Славик и Маринка  и тут же прикусили языки:
говорить с кем бы то ни было на  эту тему, генерал Потапов им запретил. И уж
совсем не следовало  этого делать с  иностранным гражданином, за которым они
сами должны были наблюдать.
     -- А мы ничего  такого не  знаем,  --  ясные глаза  Маринки Корзинкиной
округлились.
     -- Ерунда какая-то, -- Славик начал сердито расколупывать неровность на
полированном столе.
     Некоторое время Фриц с  едва заметной улыбкой переводил взгляд с одного
на другого, затем поставил на середину стола табакерку и откинул крышку.
     Медленно привставая и одновременно вытягивая шеи, дети  склонились  над
незнакомым предметом.


     Серебряный ларчик был разделен перегородкой на два отделения: "спальню"
из  мягких  лоскутков  ткани и  "ванную  комнату"  -- с  влажной губкой  для
умывания,  полотенцем  и  ночным  горшком,  для  которого  немец приспособил
обыкновенный наперсток.
     На мягких лоскутках, закинув ногу на  ногу, лежал Петя Огоньков и делал
вид, что ему все на свете безразлично.
     Внезапно ему прямо на лицо обрушился поток теплой воды.
     -- Петя... -- всхлипнула Маринка и достала платочек.
     Убиравший  со  стола официант тоже попытался заглянуть  в коробочку, но
Славик захлопнул крышку перед его носом и посмотрел на него укоризненно.
     -- Будете еще что-нибудь заказывать? -- спросил официант.
     -- Оставьте счет, вы свободны, -- распорядился немец.


8
     Джокер дает подсказку.
     Фриц Диц угадывает условия игры.
     Седьмое испытание

     Маринка  Корзинкина приоткрыла  крышку,  и  ее глаза снова сделались на
мокром месте.
     --  Петя! Огоньков!  Ты здесь?  Как же  ты  здесь  живешь!  А наперсток
зачем?..
     Петя  подскочил, словно  ужаленный,  и спрятал  наперсток,  который, по
счастью, был  пуст и вымыт.  Затем  он снова завалился  на  тряпки и,  чтобы
поскорее переменить тему, обратился к Славику:
     -- Ну что, Подберезкин, где же твои гуманоиды?
     -- А что, так и не появлялись? -- рассеянно отвечал Славик. -- А где ты
сам был все эти дни?
     -- После расскажу.
     Хлюпнув носом, Маринка виновато сказала:
     --  Петя,  извини  нас, что  мы тебя  тогда оставили в  музее, мы очень
испугались. Теперь ты, наверное, к родителям вернешься?
     -- Нет! -- Петя решительно подскочил на месте, -- Как я могу  вернуться
в таком виде! Хотите, чтобы они ума лишились?
     -- А что же делать?
     -- Я ведь объяснял уже, мне нужно выиграть у этих... ну, вы знаете... у
недостатков.
     -- А какой уже счет? -- поинтересовался Славик.
     -- По трем.
     -- Ну, вообще-то обнадеживает. На  прошлой неделе "Зенит"  проигрывал у
"Спартака" три ноль, всухую, а на последних десяти минутах...
     -- Какой "Зенит"!  -- заорал Петя. --  Я  же вообще не знаю, во что они
играют! Я для них просто... фишка!
     Петя  заплакал.  Неожиданно  ворох  лоскутков,  на  котором  он  лежал,
зашевелился и откуда-то из его недр выбрался, чихнул и отряхнулся  маленький
карточный джокер.
     -- Прошу прощения, -- заявил он, --  однако  в данном случае я вынужден
решительным образом вмешаться.


     Джокер запрыгнул на край ларца и воскликнул с надрывом:
     -- И вы поверили гнусной клевете?! Поверили лживым искусственным слезам
этого  прожженного лицемера?! Он, видите ли фишка, им видите ли играют  злые
дяди  и  тети!  А задумывались  ли  вы  над тем,  милостивые государи,  кому
приходится  лить  настоящие,  горькие слезы,  глядя  на  эту,  с  позволения
сказать, игру?..
     Опустив голову, шут порывисто разрыдался.
     -- А знаете ли вы...
     Шут вскинул голову в порыве благородного негодования.
     -- Что он сам! сам!  добровольно!  вызвался  участвовать в  этом,  я бы
сказал, социально-психологическом эксперименте! И вы не смеете!
     Шут замахал длинным пальцем перед петиным носом.
     --  Вы не смеете  делать сцены из-за каких-нибудь  трех-четырех  туров,
оставшихся до конца игры! Вы не посмеете сорвать игру на самом интересном!..
То  есть,  не игру, я  хотел  сказать,  а  это...  социально-психологическое
исследование,  эксперимент. Так  что  подотрите  немедленно  ваши слезы,  --
джокер  протянул Пете огромный белый платок  в горох, но так и не дал, а сам
громко  высморкался  в  него  и  упрятал в  манжет,  -- и  следите  за  моим
движением.
     Взмахнув рукой, он выбросил вверх платок, и тот развернулся над  столом
парашютным куполом. На чистой белой ткани был изображен знак "No 3".
     -- Подсказочка, -- пискнул джокер и пропал вместе с платком.


     Диц попросил официанта принести еще два сифона с крем-содой.
     -- Слушай, Огоньков, а на что это он сейчас намекнул?  -- сказал Славик
Подберезкин.
     -- Не знаю.
     -- Может быть, третий кон?
     -- Нет, мы уже седьмой должны играть.
     -- Петя, а во что вы играете? -- бухнула Маринка.


     Фриц Диц что-то сосредоточенно писал  на салфетке  по-немецки. Отложив,
наконец, ручку, он обратился к Пете:
     -- Пожалуйста, отвечайте на мои вопросы, молодой человек.
     Петя поднял голову.
     -- Итак, первое очко ты проиграл из-за того, что доверился колдунье.
     -- Да, только она оказалась ненастоящая.
     -- Это не важно. В следующем раунде ты пытался убить себя, подорвавшись
на мине.
     Петя молчал. Ему было стыдно и страшно.
     -- Третье очко они засчитали себе после того, как ты поселился в клетке
с хомяком.
     --  А  что я мог поделать, если меня заперли в  этой  комнате  со  всех
сторон?
     -- Потом они  пожалели, что потратили на  такого лентяя кучу  времени и
вернули тебя к началу третьего тура. С этого времени ты, как бы это сказать,
начал отыгрываться.
     -- Выходит так.
     -- Помешал воришкам украсть алмаз.
     Петя кивнул.
     -- В деле о подглядывании присяжные тебя оправдали.
     Петя кивнул.
     -- Потом, в чемоданчике, ты отказался от предложения карточного джокера
и не променял благополучие родителей ради собственной выгоды.
     -- Было что-то такое.
     --  Таким образом, на данный момент сложился счет три три. Думаю, скоро
произойдет событие, которое шут  символизировал третьим номером.  И теперь я
уже понимаю, что это за номер.
     -- Ну и!.. -- воскликнули разом все трое.
     Немец щелкнул пальцами и помотал головой:
     -- Если скажу, игра потеряет смысл и прекратится.
     -- Тогда лучше не надо, -- предупредил Петя.
     -- И все-таки, герр Питер, не  откажетесь ли вы  переговорить  со  мною
пару слов наедине?
     Маринка Корзинкина и Славик Подберезкин состроили физиономии и отошли в
сторону.


     Фриц Диц решил проверить истинность своей догадки, не сходя с места.
     -- Герр Питер, -- начал он издалека, -- вы знаете, что я отношусь к вам
с симпатией, и только  кратковременность нашего  знакомства мешает мне прямо
называть вас своим другом.
     Петя недоверчиво прищурился:
     -- А мучить в концлагере и убивать тоже как друга будете?
     --  О,  как это примитивно! Вы насмотрелись  и  наслушались пропаганды.
Подискутируем на  эту  тему в другое  время, если  желаете. Сейчас о другом.
Поскольку ваше  местонахождение  перестало  быть  секретом, пообещайте,  что
сохраните в тайне все то, что вы видели  и слышали там... Там,  где мы  были
еще вчера.
     -- Конечно, куда мне теперь деваться, ведь вы меня там не выдали своим.
     -- Дело  не  в этом, я не  говорю об услуге за услугу, я только пытаюсь
сохранить с вами добрые отношения.
     Петя  где-то   читал,   что  даже  в  древности  на  период  проведения
Олимпийских игр прекращались войны.
     -- Хорошо, хорошо, я обещаю. До конца соревнований никому  не  скажу. А
после будет видно.
     -- Простого обещания мало. Дело слишком серьезное. Поклянитесь.
     -- Хорошо, хорошо, клянусь, -- отмахнулся Петя.
     -- Нет, не так, это не  клятва. Ведь  вы христианин? Перекреститесь как
положено и поклянитесь именем своего Господа Бога.
     Петя поднял руку, чтобы перекреститься и даже открыл рот, чтобы сказать
все как положено, но тотчас опомнился. Такую клятву обратно уже не загонишь,
и если какая-то досадная ерунда заставит его проговориться... Нет уж,  лучше
такими словами не бросаться.
     -- Знаете, -- сказал Петя, -- я так клясться не буду. От себя  лично --
это  пожалуйста. А  Господу  Богу,  надо  полагать, и  без  меня  других дел
хватает.
     Фриц Диц улыбнулся.
     -- Хорошо, я верю,  -- сказал он, -- И знаешь, у меня сейчас есть такое
ощущение, что свое четвертое очко ты уже имеешь.
     Не успел Фриц договорить, как все вокруг заволокло розовым дымом...


9
     Затянувшийся стоп-кадр.
     Маркиза де Помпадур в ярости.
     Седьмая сцена отснята, все свободны

     Не успел Диц  договорить, как все заволокло розовым дымом, а  когда дым
рассеялся, оказалось, что посетители ресторана и официанты сидят и лежат как
придется, словно сраженные газовой атакой.
     Сверху ударили  прожектора, запахло  магнием. Повсюду путались провода,
громоздилась  съемочная  техника  на  штативах.  И  над   всем  этим   гордо
возвышались  силуэты  достоинств  и недостатков. Они были  раза в два больше
обыкновенного.
     Петя ничуть не смутился.
     Славик и Маринка, чтобы не упасть, сели на стулья.
     Фриц Диц надел и тут же выронил стеклышко монокля.
     --  Стоп! Стоп! Стоп! -- требовательно захлопала в ладоши "Помпадур". С
ее раскрасневшегося от злости лица сыпались катышки пудры.
     -- Кина не будет, товарищи, -- заявил "Генсек".
     Откуда-то  вылезла  жаба-ассистент  и  внезапно треснула  хлопушкой  со
словом  "ИГРА" у помпадурши перед самым  носом.  Та  в испуге отпрянула и от
столь поразительной наглости потеряла дар речи.
     --  А  в  чем,  собственно,  дело?  -- невинно поинтересовался  коньяк.
опустив газету "ВИДЫ НА УРОЖАЙ", за которой прятался, когда маркиза начинала
скандалить.
     -- Обсуждать -- нечего! -- отчеканил молоток.
     --  Механик! --  крикнул  "д'Артаньян",  и  из  проекционного  окошечка
высунулась  голова крота в зеленых очках  слепого. -- А ну крути дальше, усы
отрежу!..
     --  Стоять! -- взвизгнула  "Помпадур"  и,  шурша  юбками,  приблизилась
вплотную к  Дицу. -- Это кто такой?! -- указала  она на немца пальцем сверху
вниз. -- Кто это такой, я вас спрашиваю?!
     --  Вы  сами  знаете, --  нехотя отозвался  коньяк, --  Барон  фон Диц,
обаятельный злодей.
     --  Я  вас не про амплуа его  спрашиваю, -- "Помпадур" сорвала  голос и
захрипела. -- С этим  как-нибудь без вас разберемся. Я  вас спрашиваю: имеет
он право вмешиваться в игру, или не имеет?!
     Покручивая ус и ухмыляясь, "д'Артаньян" язвительно шепнул молотку:
     -- Она в него влюбилась...
     И оба, закрываясь ладошками, захихикали.
     Маркиза снова  потеряла дар речи, но уже  в следующую  секунду, зажав в
кулаке ручку  стилета, рванулась  к обидчику.  Еще быстрее мушкетер выхватил
шпагу и приставил острие к груди разъяренной дамы.
     В бешенстве вращая глазами и раздувая ноздри, "Помпадур" была вынуждена
остановиться. Желая сорвать злобу, она внезапно ударом стилета пригвоздила к
полу ежа,  деловито пересекавшего  съемочную площадку с пачкой бумаг. Бумаги
рассыпались, на одной из них мелькнул заголовок:
     "КУЛИНАРНЫЕ СЕКРЕТЫ РУССКОЙ КУХНИ.
     Сценарный план."
     Несчастное животное потом  еще долго хрипело и сучило по полу лапками в
предсмертной агонии.
     Шумно и тяжело дыша, маркиза упала  в кресло. Грудь ее вздымалась столь
бурно, что казалось, корсет вот-вот треснет и разлетится.
     Случившееся  не  могло  оставить  равнодушным   гусака.  Раздуваясь  от
праведного гнева и желая немедленно вступиться  за честь  дамы, он  выхватил
из-за пояса скорострельный "узи" и, нацелившись в голову мушкетера, выпустил
одной сумасшедшей очередью всю обойму.
     Но тут выказал  проворство молоток: раньше, чем пули могли бы ударить в
цель,  он отбил все  до  единой своей  стальной ударной  поверхностью. Сотня
сплющенных  кусков  свинца  рикошетом  разлетелись  по павильону, расколотив
аппаратуру  и  покалечив некоторых  из  присутствующих. Печка дала множество
трещин, задымила и  перекособочилась, студень бесследно утек, а сам виновник
погрома упал на пол с перебитым горлом.
     -- Вернуть.... -- прохрипел он, истекая кровью. -- Вернуть...


     В  следующее мгновение все  закрутилось  в обратном  порядке: персонажи
заняли свои места, пули пчелиным роем залетели обратно в "узи", "д'Артаньян"
и маркиза спрятали свое оружие, ежик с бумагами попятился назад.
     Некоторое  время  все  сидели  тихо. Затем "Сократ"  шагнул  к  гусаку,
распахнул  ему  мундирчик,  вынул  из-за  пояса "узи",  разломал  о колено и
запихал обломки ему в лосины.
     Гусак  раскрыл  было клюв, но "Сократ" наподдал ему снизу такую саечку,
что клюв захлопнулся со звуком упавшего с антресолей чемодана.
     Жаба-ассистент вышла на площадку и треснула хлопушкой с надписью "ДУБЛЬ
2".
     Слово взял "Генсек".
     -- Я  вот что  хочу сказать,  товарищи. Нам никакой самодеятельности не
нужно.  Кино  будем крутить согласно  утвержденному худсоветом сценарию. Так
что  прошу  по  всем  спорным  вопросам  свериться  с  текстом  на   предмет
соответствия...
     -- Нет никакого  сценария!  --  рявкнула на  него "Помпадур".  --  Есть
правила. А по правилам подсказывать и подыгрывать нельзя! И уберите, в конце
концов, с площадки посторонних.
     Славик и Маринка испуганно переглянулись.
     -- Ай эм сорри!
     Откуда-то сверху на штативе со съемочной установкой спустился карточный
джокер.  Развернув   на  затылок  бейсболку,  какие  обычно  любят  надевать
кинооператоры, он спрыгнул на пол и присоединился к разговору.
     -- Ай эм сорри, мадам! Здесь нет посторонних. Здесь вообще одни  только
главные действующие лица. Или мадам уже давно не следит за ходом сюжета?
     --  Не надо  умничать, вы  понимаете,  о  чем  я говорю. Мы  не  должны
обсуждать наши  дела  в присутствии героев, статистов или кого бы там,  черт
вас побери, ни было.
     -- Полегче на поворотах. О  чем вы говорите?  Здесь все свои люди,  они
уже  имели удовольствие вас  видеть.  Дело  совсем  не  в этом.  Вы,  мадам,
утверждаете, что седьмое очко было разыграно не  по правилам. Приведите ваши
аргументы.
     Сложенным веером "Помпадур" ткнула в сторону Дица:
     -- Он знал.
     -- Он знал, потому что догадался, -- уточнил джокер. -- Так что с того?
     -- Он подыграл.
     -- Каким образом?
     -- Он подмигнул.
     -- Что-что?..
     -- А если не подмигнул, то еще как-нибудь.
     Фриц Диц повернулся к "Помпадур" и вставил монокль.
     Та немедленно отреагировала:
     --  Не надо на меня так  смотреть, красавчик. Не  люблю  шибко умных, с
ними  одна  морока, легче  самой себя удовлетворить. Кто  рассказал  ему  об
условиях? Кто у нас тут любит больше всех пакостить?
     --  А  в  чем дело, товарищи? --  неожиданно откликнулся  "Генсек".  --
Согласно утвержденному регламенту, все вышеобозначенное время я находился...
     Джокер вынул из-за пазухи пергамент и стал читать:
     --  ...Если  же  одно  из  действующих лиц, а  равно и  несколько, сами
догадались об условиях игры без чьей либо подсказки, действие не прерывается
и правила не меняются.
     "Помпадур"  махнула  не него  сложенным  веером,  отвернулась  и  стала
усердно пудриться,  распустив вокруг себя приторное облако. Гусак расчихался
и отодвинулся.
     -- Забудем этот нелепый инцидент и продолжим игру, -- предложил джокер.
--  Господин  Диц,  я приношу вам  извинения  за  вздорные  и необоснованные
предположения одного из... одного из членов нашего клуба.
     Маркиза презрительно фыркнула.
     Диц чуть заметно вежливо кивнул, при этом его монокль снова вывалился и
повис на шнурке.
     Внезапно запыхтела и заволновалась печка:
     -- Э,  погодьте,  погодьте расходиться! Мальчонка-то сейчас где  живет?
Ась? То-то и оно, в табакерке. Вас бы всех в табакерку засадить. Надо-ть ему
что-то удобнее устроить, все-таки живая душа, не игрушка...
     Джокер отреагировал моментально:
     Улучшение жилищных условий не возбраняется, если таковое не повлияет на
расстановку сил в последующем туре игры.
     Хлопнув в ладоши, он выкрикнул:
     -- Седьмая сцена снята, все свободны!
     Прожектора погасли, на мгновение стало темно.


     Как только  дневной свет вновь осветил ресторанный  зал, а посетители и
официанты  начали  "отмирать",  Славик,   Маринка  и  немец  склонились  над
табакеркой. Теперь  ее  убранство не  было похоже  на  временное  убежище  с
лежанкой  из  тряпок  и ночным горшком.  Это были  хоромы. На месте  лежанки
стояла  гидрокровать   с  терморегулятором,  а  позорный  наперсток  заменил
многофункциональный   биотуалет  с  запасом  одноразовых  вставок.  Напрягая
зрение, в табакерке можно было разглядеть:
     -- мягкую обивку по стенам;
     -- электрическое освещение где только можно;
     -- компактную помывочную кабину;
     -- компьютер, аудио, домашний кинотеатр;
     -- забитый припаса