______________

     Спартак Васильевич  родился в Ленинграде в  1955 году. Он был послушным
мальчиком,  и родители были им довольны, хотя  изредка замечали  за  ним две
нехорошие  черты:  уж  очень  он  любил   сладкое  и  еще  при   случае  мог
наябедничать.
     В  младших  классах  школы  Спартак  тоже  ябедничал  по  привычке,  но
постепенно  заметил, что  учительница, хотя и пользуется его информацией, но
относится к нему ничуть не лучше, чем к провинившемуся, а часто даже и хуже.
А после того,  как его за это самое  несколько раз поколотили одноклассники,
от  этой отвратительной и  глупой  привычки  в его характере не  осталось  и
следа.
     Являясь мальчиком способным и  прилежным,  Спартак имел в дневнике одни
пятерки,   за   исключением   одной  позорной   тройки  по  физкультуре.   И
действительно, это было довольно странно: добегая всегда первым на переменке
до столовой, в спортивном зале и на стадионе он был неизменно последним.
     В  шестом  классе,  болтаясь  словно  сарделька  на  турнике,  он начал
стыдиться девочек и решил записаться в какую-нибудь спортивную секцию. Но за
что  бы  он  ни брался, --  плаванье, настольный теннис, бокс или борьбу  --
везде  в  первые  же  дни  терпел  неудачу  и  отчаивался.  Тренеры   искали
перспективных спортсменов  и не  желали  возиться  с маменькиными сынками  и
неудачниками.
     Но вот однажды школьный учитель физкультуры посоветовал ему попробовать
заняться  штангой и --  о чудо!  --  дело пошло.  Тренера как  нельзя  лучше
устраивал  пухленький  невысокий  мальчик   с  широкой  костью  и  спокойным
целеустремленным характером. Он мог лепить такой материал  словно пластилин,
и уже через полгода мышцы у маленького Спартака Васильевича окрепли. Он стал
брать очень приличный  для  своего  возраста вес,  а  брюшной  пресс не  мог
пробить на спор ни один его сверстник.
     Еще через год Спартак  выступил  на городских юношеских соревнованиях и
занял  второе  место.  После этого  он  стал самым  сильным  и  авторитетным
мальчиком  в  классе,  а  может  быть,  и во всей школе.  Прилипшее  к нему,
казалось,  уже навсегда обидное прозвище "Плохиш" никто больше не произносил
даже шепотом.
     Закончив  школу с отличием, Спартак  поступил на юридический  факультет
ленинградского  университета.  Не  то,  чтобы  ему  очень  нравилась  работа
адвоката или  нотариуса,  а  потому что  это был один из самых престижных  в
городе  факультетов  с огромным конкурсом двадцать человек  на  место.  И он
уверенно   занял  это  место,  заставив  посторониться  девятнадцать  других
претендентов.
     К  этому  времени юный Спартак  Васильевич  был уже мастером  спорта  и
двукратным  чемпионом города в  своем весе.  А  поскольку  он был к  тому же
отличником  и  веселым,  компанейским  парнем, то ко  второму курсу сделался
комсоргом своего факультета.  Теперь ему даже не приходилось  особенно много
заниматься по специальности: пятерки и  зачеты ему ставили в зачетную книжку
автоматически.   В  перспективе   у   него   была   карьера   освобожденного
комсомольского, а затем и партийного работника.
     Все это рухнуло на четвертом курсе, перед самым дипломом.
     В  канун Первого мая -- дня  солидарности  трудящихся  против  мирового
капитала  --  Спартак  узнал,  что  один  из студентов,  которого собирались
отчислить за хвосты и прогулы, готовит подрывную акцию.
     Ничего  глупее  этой   акции  придумать  было   невозможно:   во  время
прохождения  под  трибунами  и  транслирующими  демонстрацию  видеокамерами,
студент намеревался поднять  свой транспарант с лозунгом  "Я НЕУДОВЛЕТВОРЁН"
на английском языке. Таким образом, он хотел прославиться если не на поприще
юриспруденции, то хотя бы как борец за свободу запрещенной тогда музыки рок.
     Молодой Спартак Васильевич был обязан донести обо всем университетскому
особисту, но вместо  этого зажал героя рок-н-ролла в темном углу, взял двумя
руками  за  грудки,  приподнял  над  паркетом и, глядя на него  снизу вверх,
сказал несколько слов. Проблема в ту же минуту была исчерпана.
     Проблема была исчерпана для любителя РОЛЛИНГ СТОУНЗ, но не для комсорга
факультета Баева Спартака Васильевича. За недонесение он был лишен всяческих
перспектив на идеологическом фронте и после выпуска уехал по распределению в
город  Петрозаводск. Там  он  работал  на должности  юриста в  администрации
древесностружечного  комбината,  разбирая  трудовые  конфликты,  связанные с
прогулами и пьянством  на  рабочем месте. Знания, полученные  в университете
ему  не  пригодились,  потому   что  все  разбираемые  им   конфликты   были
предусмотрены тоненькой брошюркой с названием "Кодекс о труде".
     На комбинате  он  вступил в партию и был выдвинут кандидатом в депутаты
Областного совета.
     Отчаянно сопротивляясь провинциальной скуке, Спартак  занимался спортом
с удвоенной  энергией, уже не только  штангой, но  и  классической  борьбой.
Часто  ездил на соревнования, иногда в страны социалистической демократии, и
неизменно возвращался с медалью.
     В Ленинград  он  вернулся в 1982  году, можно сказать,  на белом  коне.
Случай с  недонесением ему простили,  и его  партийная карьера  продолжалась
вплоть до перестройки.
     Потом были  четыре  года работы в первом  демократическом Ленсовете,  а
потом  Спартак Васильевич  неожиданно  забросил  спорт  и  карьеру и целиком
погрузился в бизнес.
     К  2000 году он  стал самым  богатым  человеком  в  городе, третий  раз
женился, тогда же у него родилась дочь Катя.
     В 2004  он стал  градоначальником, а  в 2008 -- губернатором, и  совсем
недавно, в мае  2012-го, был  переизбран  на  второй  срок. Он мог  бы стать
президентом, но не выдвигал  свою  кандидатуру.  Во-первых потому, что очень
любил  свой  город;  а  во-вторых  потому,  что, как  выражалась Катя,  "был
маленьким, лысеньким и толстеньким". Спартак Васильевич не  обижался, потому
что  недостаток  роста  ему заменяли сила,  ловкость, ум, прилежание, знание
жизни и, самое главное, неунывающий веселый характер.

     ______________

     Выслушав Славика  Подберезкина  и Маринку Корзинкину, губернатор  долго
молчал. Наконец он поднял глаза и спросил:
     -- Кто еще кроме вас видел этого мальчика?
     -- Генерал Потапов видел, Яблочкин видел, Мушкина  Валентина Николаевна
видела, -- заговорили дети наперебой. -- Немец еще видел...
     -- Генерал Потапов, говорите, видел?
     -- Да, да, он точно видел. Вы к нему в больницу еще не  ездили? Спартак
Васильевич нервно потер лицо ладонями.
     -- Ездил-то ездил... Только он на операционном столе, под наркозом.
     --  Папа!  -- дернула  губернатора  за  рукав Катя.  --  Прикажи скорее
арестовать этого Мракобесова, иначе он и тебя отравит. А то еще нашу маму...
     Губернатор вздрогнул, посмотрел  на нее расширенными глазами, достал из
кармана  трубку и быстро набрал  домашний номер.  Все находившиеся в комнате
услышали, женский голос:
     -- Спартак! Где ты! Они только что были здесь!..  они увезли Бориску!..
Кто? кто вы? что вы делаете?..
     В трубке послышался незнакомый мужской голос:
     --  Спартак  Васильевич? Хорошо, что  вы  позвонили.  Надеюсь,  вы  уже
понимаете,  что  все  слишком  серьезно.  И  если  вы  хотите,  чтобы вашего
дражайшего сыночка вернули матери целым и невредимым...
     Губернатор перебил его:
     -- Слушай ты,  передай  всем  своим: я  не веду  никаких переговоров  с
преступниками,  даже если дело касается жизни моих  родных.  Запомни  это  и
передай другим. Я просто найду вас и раздавлю как насекомых.
     И он решительно дал "отбой".


     -- Яблочкин и Мушкина, -- заговорил Славик,  облизав сухие от  волнения
губы, -- они сегодня прилетели с какого-то важного задания...
     -- Да, я знаю.
     --  Мне   кажется,   они  собираются   сами,  вдвоем   расправиться   с
Мракобесовым. Этой ночью. Уже утром они обещали забрать нас отсюда.
     --  Герои-одиночки, -- грустно  улыбнулся Спартак Васильевич.  --  Если
только они знают, что именно следует делать...
     -- Они знают, наверняка знают!
     -- Мама!..  Бориска!.. --  крепившаяся в течении нескольких минут  Катя
все-таки разрыдалась.

     Этой ночью  город жил своей обычной жизнью,  не зная, что  решается его
судьба, а может быть, судьба всей страны и всего мира.


8
     Рассчитывать только на себя.
     В логове зверя.
     Свержение с трона узурпатора

     Лейтенант Яблочкин и курсант Мушкина знали, что именно следует делать.
     Прежде всего, они разъехались по своим домам и разослали по электронной
почте  заявление в  крупнейшие  мировые  информационные  агентства.  Это был
подробный отчет о случившемся за  последнее  время -- об уменьшенном в сорок
раз неведомыми силами  мальчике,  о "Пятом  Рейхе",  расположенном  в недрах
непроходимой  части   Кордильер   и,  наконец,   о   злодейском  перевороте,
совершенном  майором Мракобесовым и его Секретным отделом минувшей  ночью  в
Санкт-Петербурге.
     Послание было запрограммировано таким  образом, что  могло появиться на
экранах только завтра в  полдень.  Если же  до  этого  времени  все  удастся
уладить своими силами, последует сигнал отмены, и  сор не придется  выносить
из избы.
     Затем  они встретились с полковником Громыхайло и попытались разъяснить
ему  суть  происходящего,  тщательно избегая  мистических  элементов в своем
рассказе, но даже скупые факты  не произвели на  Ивана  Сидоровича  должного
впечатления.
     --  Фантазеры  вы, молодые люди,  ох  какие фантазеры,  --  говорил  он
добродушно. -- Ну приболел немножко Михал Михалыч, с кем не бывает. Доживете
до его возраста, я еще на вас посмотрю. Мракобесова  этого никто не любит, я
его  сам  не  люблю,  только  по  уставу  он  замещает  Потапова в  случаях,
предусмотренных  и  так далее. Он, а  не вы  и  не  я, нам  бы  нам  того не
хотелось. Такие вот дела. Выздоровеет командир и опять вернется на работу. А
Мракобесов, стало быть,  ему нужен, коли он  его держит.  У меня к  вам одна
просьба, дети  мои: не болтайте  больше никому о том, что вы мне рассказали.
Фантазия у вас богатая, а город  иностранцами битком набит; вся  эта гадость
разнесется в одно мгновение. Если губернатор узнает, не сносить нам головы.
     Яблочкин и Мушкина отдали честь и вышли.
     Теперь им следовало действовать, полагаясь только на себя.

     ______________

     Далеко  заполночь,  когда в  здании  Управления  остались только  новые
начальники  отделов, дежурному офицеру показалось, что  одно из окон первого
этажа  с  легким скрипом растворилось  настежь. Пробежал сквозняк,  хлопнула
рама  и  снова сделалось тихо.  С недовольным  ворчанием  поминая  нерадивую
уборщицу,   офицер   задвинул  шпингалеты   и  снова  занял  свое  место  за
перегородкой.
     Однако  не успел он развернуть  газету "Хроника Олимпиады",  как в двух
шагах от  него два раза  скрипнула одна и та же половица, а  газета  в руках
всколыхнулась.  Дежурный офицер был готов  поклясться, что в эту  секунду до
него  донесся  чуть  заметный  запах мужского  лосьона для бритья и женского
дезодоранта.
     В  некотором  напряжении прошла минута,  другая,  и болтовня начинавших
покидать  здание новых  начальников отделов  отвлекла дежурного  от неясного
ощущения. Он расслабился и уже не обратил внимания на  гудение спустившегося
на  "минусовые"  этажи  лифта;  новые  начальники  то  и  дело  спускались в
Секретный отдел за своими вещами и документами.
     Обладавшие  уже кое-каким  шпионским  опытом, невидимки  спустились  на
шестой подземный этаж и  вышли из лифта. В коридорах и кабинетах было пусто;
работавшие  здесь сотрудники,  согласно  перечню приказа номер  пять, заняли
кабинеты верхних этажей. Пусто было и в кабинете Мракобесова.
     Мушкина  села  за  стол  и  начала просматривать  содержимое  выдвижных
ящиков. Стол был  большой,  антикварный,  обтянутый зеленым сукном. На столе
допотопная  мраморная  чернильница  и  перья  в  рабочем  состоянии.  Вполне
возможно, что кое-какие соглашения подписывали здесь кровью.
     --  В  столе ничего  нет, --  сказала Мушкина.  --  Только  официальные
бумаги. Возможно, что-нибудь есть в компьютере?
     -- Вряд ли, -- сказал Яблочкин. --  Хранить секреты в компьютере -- все
равно как в витрине Елисеевского магазина. За шкафом есть еще одна комната.
     -- Но как туда попасть?
     -- Должен быть какой-то скрытый механизм, кнопка... Надо пошарить.
     --  Вы  шарьте,  а  я  тем временем  попробую  подключиться  к кабинету
Потапова. Наверняка этот жук все подслушивал...
     Последующие несколько минут Яблочкин безуспешно искал  кнопку в пыльном
шкафу,  забитом  обветшалыми тесемочными  папками, а  Мушкина  колдовала над
извлеченным  из верхнего  ящика стола  портативным  компьютером.  Наконец  в
динамике послышался голос Мракобесова, который разговаривал с женщиной:
     --  Дорогая, уважаемая  Мария  Федоровна, --  плачущим голосом  говорил
Мракобесов, --  обещаю, клянусь,  что  ваш ребенок  отыщется в ближайшее  же
время. Ну гуляет он с девочкой, дело молодое,  погуляет и вернется. Что вы с
ума сходите?
     -- Что?! Ты что за выражения себе позволяешь, хамло!  Кто  с ума сошел?
Вы чем тут  занимаетесь? Сначала Огоньков,  а  теперь все  дети  по  очереди
пропадать начали!
     -- Послушайте, Мария Федоровна, мне нужно работать. --  слабо отбивался
Мракобесов. (Как это ни странно, он ужасно робел перед женщинами.)
     -- А  что вы  здесь  называете работой? Я вообще не уйду отсюда  до тех
пор...
     Мушкина убавила звук.
     -- Какой мерзавец... -- прошептала она. -- Ведь он сейчас разговаривает
с матерью ребенка, которого еще сегодня велел убить... Он сейчас уверен, что
Слава и Маринка мертвые, а мамашу  убеждает насчет того, что "дело молодое".
Послушайте, Алексей, я сейчас же пойду наверх, возьму палку от швабры и буду
колотить его до тех пор, пока весь дух из него не вышибу.
     --  Знаете,  Валя,  я  почти  согласен. Вот  здесь  не  могу понять....
неровность... сучек или...
     -- Дайте-ка я...
     Яблочкин и  Мушкина  начали вместе  искать  потайную кнопку,  но  вдруг
услышали в коридоре шаги и характерный скрип сапог.
     -- Идет!! -- зашептали они друг на друга. -- Прячемся!!
     И оба замерли в темном углу кабинета, обнявшись изо всех сил.

     ______________

     Мракобесов вошел в  кабинет и  поводил носом. Его  косящие глаза прежде
всего  внимательно  осмотрели  шкаф  --  камень, открывавший  проход  в  его
сокровищницу сказок тысячи и одной ночи. Но нет, никто не посмел вторгнуться
в его священные владения.
     --  Вздорная   баба,  --  продолжал  он  бормотать,  еще  находясь  под
впечатлением  от  разговора  с  мамой  Славика  Подберезкина.  --  Настоящий
солдафон  в  юбке.  Ей  бы  командовать  взводом   пехотинцев,  а  не  детей
воспитывать. Детей...  мальчика...  Надо  было лучше воспитывать,  чтобы  не
совал нос в чужие дела.
     Один глаз  Мракобесова  дьявольски  сверкнул, другой скорбно потупился.
Нервно  проведя  ладонью по лицу, он нащупал потайную кнопку (совсем не там,
где искали наши герои), шкаф сдвинулся, освободив узкий проход в  колдовское
логово.  Пахнуло влагой и серой.  Держась за  руки, Яблочкин  и  Мушкина  на
цыпочках последовали за злодеем.
     Шкаф задвинулся,  и  в  темноте  сами  собой вспыхнули  газовые  рожки,
развешанные  по шершавым  каменным стенам. Выбрав место  потемнее, невидимки
присели на корточки и замерли.


     Мракобесов приблизился к своему  сатанинскому  "алтарю" и зажег  свечи.
Восковая  фигурка  генерала  Потапова,  истыканная   отравленными  иголками,
согнулась и скукожилась, будто высохла на манер египетской мумии.
     --  До утра не протянет...  -- удовлетворенно заметил негодяй. -- Пора,
теперь уже пора ставить следующего.
     Он шагнул к котлу, закатил рукава  и вытащил  из бурлящей темно-красной
жидкости другую фигурку, пониже и поплотнее. Обтерев и поставив эту  рядом с
первой,  Мракобесов  зажал в  пальцах  иголку, прошептал  заклятие, обмакнул
острие в пузырек и вонзил иглу в живот своей новой жертвы.
     -- Вот так, хорошо, --  проговорил он с удовлетворением. -- Доброго вам
здоровьечка, Спартак Васильевич. А здоровьечко у вас  было отменное, я знаю.
Но это только первая из тринадцати...
     -- Спартак  Васильевич -- это губернатор! -- прошептала Пушкина в самое
ухо Яблочкину.
     -- Я понял, -- отвечал тот. -- Внимательно следите за его руками, когда
он будет выходить.
     -- Я вас тоже поняла.
     Меж тем Мракобесов  вынул из котла третью  фигурку,  но его  дальнейшие
действия  ничуть  не  походили на  те,  которые  он  проделывал  раньше.  Он
тщательно обтер фигурку своим собственным надушенным платком, подержал перед
глазами, повертел  так и сяк, поцеловал в лоб, подогнул ей ножки и усадил на
маленький  золотой трон, расположенный  в  верхней части "алтаря". Прошептал
заговор,  надел на  голову  фигурке маленькую бриллиантовую корону.  Постояв
некоторое время молча перед коронованной куклой, он заговорил с ней:
     -- Вот так, дорогой мой Авраам Люцеферович... или Елена Мироновна?.. Ах
нет!  простите  великодушно!   что  я  говорю!   Ваше  Величество,  господин
Президент,   император  Всея  Руси  --  именно  так  к  вам  теперь  следует
обращаться! Удобно ли вам?  Скоро, скоро, не  пройдет и  недели, как  вы уже
станете   самым   законнейшим,   самым   легитимнейшим   приемником   нашего
властителя... Тот -- никуда  не годится. Он  плохой президент. Он скончается
прямо  на  трибунах  от  излишней эмоциональности. Он  успеет  отдать  перед
смертью  одно единственное распоряжение  --  о временной передаче тебе  всех
своих   властных  полномочий.  А   что  может  быть  более  постоянным,  чем
временное?.. Он  еще здесь, -- Мракобесов кивнул на  котел, -- но завтра  он
созреет  и с  ним можно будет  работать.  Не  скрою, это будет очень,  очень
трудная  работа. Ведь их так много в его окружении -- этих трусливых шакалов
и  хитрых лисиц,  рвущихся  к власти...  Но он  выберет тебя, только тебя  и
никого другого, клянусь копытами дьявола!
     Мракобесов поправил корону на голове приемника и отвесил ему церемонный
поклон. Затем достал с полок банки,  наполненные сушеными снадобьями  и стал
бросать щепотки в бурлящую жидкость, которая закипела с удвоенной силой.  Он
забормотал заговор, и  жидкость зашипела,  покрывшись пеной, потом  он задул
свечи и вышел. Газовые рожки погасли.


     Едва шкаф задвинулся, Яблочкин и  Мушкина включили фонарики,  шагнули к
стене и осмотрели поверхность, которой коснулась рука Мракобесова перед тем,
как открыть себе изнутри проход в кабинет.
     --  Вот она!  -- Мушкина указала на чуть заметную каплю, одну и многих,
поблескивавших на щербатой каменной поверхности. -- Не трогайте! Это стекло,
кнопка. Теперь мы знаем, как выбраться отсюда.
     Мушкина  просунула руку себе под  комбинезон, вырвала откуда-то кусочек
белой нитки и повесила этот кусочек на стену рядом с каплей:
     -- Теперь мы ее не потеряем.


     Невидимки  приблизились  к  дьявольскому  "алтарю"  и  зажгли  свечи. В
отблесках  пламени  физиономия  восковой   фигурки  Мракобесова,   казалось,
самодовольно  улыбается;  "генерал  Потапов"  изображал  из  себя  последнюю
степень изнеможения, а "губернатор" пока еще  был  только неприятно  удивлен
происходящим.
     Мушкина попросила у Яблочкина зажигалку.
     -- Что вы хотите делать?
     -- Прежде всего избавить Михал Михалыча от страданий, если он еще жив.
     Чиркнув  зажигалкой,  Мушкина  слегка нагрела торчащую в груди  фигурки
Потапова иглу и легко вынула ее из воска.
     -- Позвольте я облегчу страдания губернатора, -- вызвался Яблочкин.
     -- Потерпит.
     Одну за  другой,  Мушкина вынула все  тринадцать отравленных  иголок из
рук, ног, тела и головы "Потапова". После этого она сама облегчила страдания
губернатора.
     -