Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
148 -
149 -
150 -
151 -
152 -
153 -
154 -
155 -
156 -
157 -
158 -
159 -
160 -
161 -
162 -
163 -
164 -
165 -
166 -
167 -
168 -
169 -
170 -
171 -
172 -
173 -
174 -
175 -
176 -
177 -
178 -
179 -
180 -
181 -
182 -
183 -
184 -
185 -
186 -
187 -
188 -
189 -
190 -
191 -
192 -
193 -
194 -
195 -
196 -
197 -
198 -
199 -
200 -
201 -
202 -
203 -
204 -
205 -
206 -
207 -
208 -
209 -
210 -
он не имел права. А ведь положением дел
у Ляпина определялось состояние тыла 54-й. В таких условиях Федюнинский не
мог развивать наступление на Погостье и Мгу. Более того, его армии грозило
окружение.
"Как же поступить? - мучительно размышлял он. - Неизбежна ли сдача
Волхова? Или ее можно предотвратить, если перегруппировать войска,
подчинить их единому командованию?.. Время не ждет. Уже не дни, а часы
решают судьбу Волхова. А ведь дело не только в Волхове! Ведь от этого
города до ладожского побережья всего двадцать пять километров!"
Федюнинский снова, в который раз за сегодня, взглянул на карту и,
подняв голову, резко крикнул:
- Адъютант!
Адъютант командующего тут же вырос на пороге.
- Доложи члену Военного совета, что прошу его зайти. Срочно!
С членом Военного совета 54-й армии бригадным комиссаром Сычевым
Федюнинский совещался недолго. Уже через несколько минут оба вышли. Сычев
направился к себе, а Федюнинский - на армейский узел связи.
Узел связи располагался почти рядом, в блиндаже несколько большего
размера, чем землянка командующего. Возле обшитых деревом стен стояли
квадратные столики с аппаратами "Бодо" и "СТ", за которыми работали
девушки-телеграфистки.
Начальник узла связи вскочил и шагнул навстречу командующему.
- Москву. Ставку. Срочно! - отрывисто приказал Федюнинский и направился
к одному из аппаратов.
Сидевшая там девушка с сержантскими треугольниками в петлицах привычно
застучала по клавишам. Федюнинский сосредоточенно смотрел на тонкие
девичьи пальцы, выбивающие привычное "там ли?..". Секунду спустя аппарат
стал толчками выбрасывать ленту с многократно повторяемым "здесь...
здесь... здесь...".
Телеграфистка повернула голову и выжидающе посмотрела на командующего.
- Передавайте, - сказал он. - У аппарата Федюнинский. Прошу доложить
товарищу Сталину обстановку, сложившуюся под Волховом...
Он кратко обрисовал ситуацию, сделал паузу и, слегка повысив голос,
продиктовал:
- Считаю необходимым в интересах дела подчинить отходящие части правого
фланга четвертой армии мне. Если это будет сделано еще сегодня, спасти
положение можно. Завтра будет поздно: Волхов падет... У меня все.
Выстукав на ленте "расписку"-подтверждение, что передача принята,
аппарат умолк.
Федюнинский повернулся и пошел к выходу. В дверях столкнулся со своим
адъютантом.
- А я за вами, товарищ командующий, - проговорил тот, - там к вам...
представители прибыли.
- Какие еще представители? - недовольно спросил Федюнинский, отстранил
замешкавшегося в дверях адъютанта и вышел.
- Из Ленинграда, товарищ командующий, - ответил адъютант, едва поспевая
за быстро шагавшим Федюнинским.
- Ладно, - не оборачиваясь, сказал генерал, - сейчас разберусь.
Подходя к своей землянке, он увидел ожидавших его людей. Один был в
полушубке с поднятым воротником, почти скрывавшим его лицо, другой - в
меховом реглане.
Тот, что в полушубке, протянул командующему руку:
- Здравствуйте, Иван Иванович!..
Другой, подойдя, молча приложил руку к фуражке.
Только сейчас Федюнинский узнал прибывших - уполномоченного ГКО Павлова
и командующего Ладожской военной флотилией капитана первого ранга
Черокова.
Чероков был среди встречавших Федюнинского, когда тот прибыл в 54-ю
армию, его КП находился в Новой Ладоге, в двух десятках километров от
штаба 54-й, поэтому, увидев Черокова, Федюнинский не удивился. Но зачем
сюда прилетел из Ленинграда Павлов?
- Какими судьбами, Дмитрий Васильевич?! - воскликнул Федюнинский. -
Здравствуйте, Виктор Сергеевич!
- Решил проводить к вам на КП продовольственного комиссара, - с улыбкой
объяснил Чероков. - Боялся, что заблудится.
- Так чего же мы стоим? Проходите, товарищи! - пригласил гостей
командующий и первым стал спускаться по обледенелым, скользким ступеням.
В землянке было жарко от раскаленной почти докрасна железной печурки.
- Раздевайтесь, товарищи, - говорил Федюнинский, с трудом отключаясь от
владевших им мыслей.
Снял полушубок, повесил на вбитый в бревенчатую стену гвоздь. Павлов и
Чероков тоже разделись.
- Ну, прежде всего - поесть. Время как раз обеденное, - потер руки
Федюнинский и, вызвав адъютанта, приказал: - Поесть гостям!..
- О нас не беспокойтесь, товарищ командующий, - начал Чероков.
- О вас, капитан первого ранга, я не беспокоюсь, - усмехнулся
Федюнинский, - вы, как и я, - на Большой земле. Я вод Павлова хоть раз
досыта накормить хочу.
- О еде будем думать после, - сумрачно сказал Павлов. - Я к вам за
другим, Иван Иванович. По сведениям, которыми располагает Военный совет
фронта, дело с Волховом обстоит очень плохо.
- Да, положение крайне тревожное, - сразу помрачнев, ответил
Федюнинский.
- Где сейчас находится противник? - спросил Чероков.
- Как вам известно, мои войска в районе Волхова непосредственного
соприкосновения с противником не имеют. Но знаю, что на сегодняшний день
немцы от города километрах в шести.
- Уже?! - ахнул Павлов. - Когда я вылетал из Ленинграда, данные были
иные.
- Противник на месте не стоит...
- Иван Иванович! - весь подавшись вперед, сказал Павлов. - На
побережье, в Новой Ладоге, скопилось большое количество продовольственных
грузов. Самолетами их не перебросишь. Мы ждем, когда станет Ладога.
Надеемся перевезти их в Ленинград по льду. Но ведь от Волхова до Ладоги -
только двадцать пять километров! Если противник захватит Волхов... Я хочу
вас спросить: можно ли быть уверенным, что запасы, сосредоточенные в Новой
Ладоге, не попадут в руки врага?
- Подойдем к карте, - предложил Федюнинский и поднялся из-за стола.
Большая карта висела на стене землянки. Федюнинский показал, где в
данный момент проходит линия фронта, сухо информировал о складывающейся
обстановке.
- Следовательно, на сегодняшний день, - медленно проговорил Павлов, -
судьба Новой Ладоги фактически зависит от войск четвертой армии, а они
продолжают отступать. Так?
- На сегодняшний день и час - так, - ответил Федюнинский. - Мы,
разумеется, сделаем все от нас зависящее, чтобы враг не прорвался к
Ладоге. Но ручаться пока что не могу.
- Как же быть с продовольствием? - не отрывая взгляда от карты, спросил
Павлов.
Федюнинский не ответил. Молча вернулся к столу, сел. Сели и Павлов с
Чероковым.
Неслышно вошедший ординарец командующего поставил на стол хлеб,
большими ломтями нарезанную колбасу, консервы, бутылку "Московской",
стаканы.
Федюнинский заметил, что Павлов с каким-то недоумением и даже испугом
смотрит на тарелки с едой.
- Что глядишь, Дмитрий Васильевич? - спросил он. - За один присест
десятидневную норму ленинградскую расходуем?
- Вы сами недавно из Ленинграда, Иван Иванович, - с горечью проговорил
Павлов. - Но сейчас положение гораздо тяжелее, чем в октябре. За первую
неделю ноября в городе зарегистрировано несколько тысяч - тысяч! - случаев
смерти от голода... Вся надежда была на запасы продовольствия в Новой
Ладоге и на обходную трассу... Но теперь... Что же нам делать с этим
продовольствием? Неужели...
Тут он оборвал себя на полуслове - высказать вслух мучившую его мысль
Павлов был не в силах. Он не мог смириться с тем, что, если немцы овладеют
Волховом и устремятся к ладожскому побережью, запасы продовольствия в
Новой Ладоге придется уничтожить. Уничтожить продовольствие, облить
бензином и сжечь тысячи тонн муки, крупы, сахара, в то время когда в
Ленинграде люди умирают от голода!
Павлов на мгновение представил себе, как пляшет на берегу озера пламя,
сжигающее как бы саму жизнь ленинградцев, и лицо его исказила болезненная
гримаса.
Федюнинский понял, в каком состоянии находится уполномоченный ГКО.
- Ну что ты меня пытаешь?! - воскликнул он. - Весь Волхов заминирован.
В том числе и ГЭС. Ленинская ГЭС! Как бы ты решил: взрывать или не
взрывать?!
- Я не могу тебе ответить на этот вопрос, - жестко сказал Павлов. - Это
вы здесь должны дать себе отчет в том, удержится Волхов или нет. От этого
зависит и судьба ГЭС, и судьба продовольствия в Новой Ладоге. Я должен
получить точный ответ: что будет с Волховом?
- Я тоже должен получить ответ...
- Ты-то от кого?
- От Сталина.
- От Сталина?!
- Вы... запросили подкреплений, товарищ генерал? - проговорил Чероков.
- Нет! - покачал головой Федюнинский. - Просить сейчас подкреплений
бессмысленно. Все, что могли, нам уже дали. Да если бы и была у Верховного
такая возможность, все равно подкрепления не успели бы подойти... Давайте,
товарищи, выпьем и закусим - это все, что я пока могу вам предложить.
Он разлил водку в граненые стаканы, притронулся своим стаканом к двум
другим, стоявшим на столе, и выпил. Павлов и Чероков тоже молча сделали по
глотку.
Федюнинский посмотрел на часы. "Доложена ли Сталину моя телеграмма?" -
в который уже раз подумал он.
Представляя себе гигантский объем работы, которой были заняты и Ставка
и Генштаб, Федюнинский не надеялся на быстрый ответ. Но пока он не
командовал войсками, обороняющими Волхов, он не мог сказать Павлову ничего
определенного...
В 15:20 прибежавший в блиндаж Федюнинского связной доложил, что Москва
вызывает командующего к аппарату. Как был в кителе, Федюнинский выскочил
из землянки...
Павлов и Чероков напряженно молчали. Они так и не поняли, какого ответа
ждал Федюнинский от Сталина, но не сомневались, что в эти минуты решается
очень важный вопрос, а может быть, и судьба Волхова.
Оба они надеялись, что ответ Сталина будет благоприятным, и боялись в
это поверить.
За два с половиной месяца работы в блокированном Ленинграде Павлов уже
привык быть готовым к тому, что обстоятельства могут сложиться еще более
неблагополучно.
- Виктор Сергеевич, - обратился Павлов к Черокову, - так что же делать
с продовольствием? Каково твое мнение?
Чероков ответил не сразу. С тех пор как Ладога перестала быть
судоходной, тонны грузов, скопившихся на берегу, стали для моряков
Ладожской флотилии немым укором. Морякам не в чем было упрекнуть себя. Они
перевозили продовольствие, пока существовала хоть малейшая возможность, -
под бомбежками, в жестокие осенние штормы. Но пройти по Ладоге, уже
покрывавшейся льдом, транспорты не могли, и только отдельные корабли с
прочными корпусами пробивались теперь к Осиновцу.
- Надо смотреть правде в глаза, - сказал наконец Чероков. - Если немцам
удастся...
Он не договорил, потому что открылась дверь и вошел Федюнинский.
- Есть ответ, товарищи! Есть! - крикнул командующий еще с порога. -
Вот! - И бросил на стол телеграфную ленту.
Павлов схватил ее и, поднеся к свисающей с потолка лампе, прочел вслух:
СТАВКА ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЯ ПРИКАЗАЛА ГРУППУ ВОЙСК
ЧЕТВЕРТОЙ АРМИИ, ДЕЙСТВУЮЩУЮ НА ВОЛХОВСКОМ НАПРАВЛЕНИИ ПО
ВОСТОЧНОМУ И ЗАПАДНОМУ БЕРЕГАМ РЕКИ ВОЛХОВ, ПЕРЕПОДЧИНИТЬ ТОВАРИЩУ
ФЕДЮНИНСКОМУ И ВКЛЮЧИТЬ В СОСТАВ ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТОЙ АРМИИ...
Поднял глаза на Федюнинского:
- Ты... этого и хотел, Иван Иванович?
- А то чего же?! - торжествующе воскликнул Федюнинский. - Теперь,
Павлов, спрос за Волхов с меня! А тебе я скажу: возвращайся в Ленинград.
Грузы пока не трогать! Адъютант! - крикнул он, обернувшись к двери. -
Машину! Едем на КП Волховской группы. Со мной поедут начальник
оперативного отдела, начальник инженерных войск и начальник артиллерии.
Предупреди их. И пусть захватят кого считают нужным. Быстро!
Павлов и Чероков встали с намерением попрощаться.
- Нет, Виктор Сергеевич, - сказал Федюнинский, - хоть ты мне и не
подчинен, я тебя не отпущу. Поедешь со мной. Очень прошу. А наркома твой
шофер на аэродром отвезет. Договорились?..
Командный пункт Волховской группы войск находился в деревне Плеханове,
в нескольких километрах к северу от Волхова. Это была довольно большая
деревня, чудом уцелевшая от вражеской авиации. Мирно вились дымки над
трубами добротных изб, по протоптанным в снегу дорожкам неторопливо
двигались женщины с ведрами в руках или на коромыслах, и только плотно
прикрытые ставни, из-за которых не пробивалось ни полоски света, да
канонада, доносившаяся со стороны Волхова, напоминали, что идет война.
Было уже темно, когда в деревню въехали три "газика". В первом из них
сидели Федюнинский, Чероков и адъютант командующего.
- Вот что, - сказал Федюнинский, когда все вышли из машин, - я переношу
сюда мой КП. Немедленно подыщите подходящее помещение! - приказал он
адъютанту. - Всем ожидать меня там! Скоро освобожусь!
Федюнинский решил пойти к Ляпину один - предстоял тяжелый разговор, и,
щадя самолюбие генерала, Федюнинский не хотел вести его при свидетелях.
Он неторопливо шел к избе, где размещался штаб Ляпина, и вспоминал
далекий уже сентябрьский день, когда вот так же направлялся к дому на
улице Стачек, куда самовольно перенес свой КП с Пулковских высот
командующий 42-й армией Иванов, которого ему тогда предстояло сменить.
Часовой у крыльца штаба настороженно смотрел на приближавшегося к нему
незнакомого военного в полушубке и папахе. Резко скомандовал: "Стой!" - и
предостерегающе положил руки на автомат.
- Я командующий пятьдесят четвертой армией. Где генерал Ляпин? -
властно спросил Федюнинский.
Часовой взбежал на крыльцо, рывком открыл дверь и, просунув голову
внутрь, что-то сказал кому-то. Из избы, застегивая ремень, выскочил майор.
Он, видимо, только что проснулся, - волосы его были растрепаны.
- Оперативный дежурный майор Иволгин, - доложил он.
- Вижу, как вы дежурите, - бросил Федюнинский. - Где Ляпин?
- Генерал отдыхает, приказал не беспокоить, - нерешительно произнес
майор.
- Придется побеспокоить, - зло усмехнулся Федюнинский в шагнул к
крыльцу.
- Да он не здесь, товарищ генерал, в том доме! - сказал майор, указав
на соседнюю избу.
Федюнинский, повернувшись, направился туда. Майор опередил его. Он
бегом устремился к соседнему крыльцу и скрылся за дверью. Федюнинский
неторопливо последовал за ним.
Ляпин, уже предупрежденный майором, поднялся навстречу Федюнинскому в
накинутом на плечи кителе, в мягких войлочных туфлях.
Поднеся ладонь к папахе, Федюнинский объявил:
- По приказу Ставки вверенные вам войска Волховской оперативной группы
четвертой армии вливаются в пятьдесят четвертую армию и подчиняются мне.
Немедленно сообщите об этом своему штабу и ближайшим помощникам.
Распорядитесь, чтобы все оставались на местах и ожидали моих дальнейших
приказаний.
- Я приказа Ставки не получал, - несколько растерянно сказал Ляпин.
- Считайте, что уже получили, - резко бросил Федюнинский. - И
отправляйтесь в штаб четвертой армии. Сегодня же.
Козырнув, Федюнинский вышел.
Через полчаса на новом КП 54-й состоялось оперативное совещание, на
котором были намечены первоочередные, неотложные меры по укреплению
подступов к Волхову. Командующий приказал: всю зенитную артиллерию,
находившуюся в Волхове, перегруппировать в боевые порядки войск,
прикрывавших подступы к городу, сюда же перебросить из 54-й армии танковую
бригаду полковника Зазимко, немедленно подвезти из армейских тылов
боеприпасы и продовольствие.
Когда совещание подходило уже к концу, Федюнинскому принесли телеграмму
из Ставки. Он прочел ее и сказал:
- Ставка Верховного главнокомандования возлагает на меня
ответственность за важнейшие объекты в Волхове, подлежащие, в случае
крайней необходимости, уничтожению. Генерал-майор Чекин, немедленно
поезжайте на Волховскую ГЭС! Там будет ваш КП. Команды подрывников на
самой ГЭС, на алюминиевом заводе и на всех других заминированных объектах
с этой минуты подчиняются вам. Приказ о взрыве может последовать только от
меня. Ясно? Только от меня! И последнее: подготовить мне наблюдательный
пункт на северной окраине Волхова. Совещание окончено. Всем приступить к
выполнению полученных приказаний.
Через несколько минут в комнате кроме Федюнинского остался только
Чероков. Он начал было прощаться, но Федюнинский остановил его:
- Подожди, капитан первого ранга. Как ты считаешь, для чего я тебя за
собой таскал? - Он положил Черокову руку на плечо и продолжал: - Вот что,
Виктор Сергеевич. Ты командир самостоятельный, флотилия твоя мне не
подчинена. Поэтому не приказываю - прошу. Сними пулеметы с кораблей и
отдай их мне.
- Вы что, товарищ командующий?! - не то удивился, не то возмутился
Чероков. - Разоружить боевые корабли? - И отступил, освобождаясь от
лежащей на его плече руки Федюнинского.
- Пойми, Чероков, - сказал Федюнинский, - ведь если немцы прорвутся к
Ладоге, что придется делать? Павлову - жечь продовольствие, а тебе... тебе
топить корабли. Иного выхода нет. Верно?
- И все же разоружать корабли не могу, - повторил Чероков. - Это
невозможно.
- А если они вместе с пулеметами пойдут на дно Ладоги, это возможно?!
Слушай, Виктор Сергеевич, сделай, как я говорю. Сними пулеметы и вместе с
расчетами перебрось их сюда, к Волхову. Ответственность перед Военным
советом фронта я беру на себя. Время не терпит. Пулеметы мне нужны к утру,
не позже...
18
В полночь Федюнинский перебрался на свой новый наблюдательный пункт,
оборудованный на северной окраине Волхова, в небольшом каменном доме, от
которого после недавней бомбежки остался лишь первый этаж да подвальное
помещение. Но располагался он на высотке, местность вокруг была ровная и
хорошо просматривалась.
Немцы все еще продвигались к Волхову. Близкие разрывы их снарядов то и
дело сотрясали стены полуразрушенного дома. Давно не было у Федюнинского
такой тревожной ночи.
Уже занимала оборону непосредственно перед Волховом танковая бригада
полковника Зазимко. Уже мчались на дивизионные обменные пункты и прямо в
полки полуторки, груженные боеприпасами и продовольствием. Уже
перебазировалась на полевой аэродром близ Плеханова вызванная Федюнинским
авиация. Уже выехали в передовые части работники политотдела армии. И,
наконец, перед самым рассветом прибыли на грузовиках моряки с пулеметами.
Их сразу же распределили по частям.
И все же немцы продолжали наступать. Правда, продвижение их
замедлилось, но бои вот-вот могли перенестись на городские улицы.
Роковой вопрос - придется или не придется взрывать Волховскую ГЭС и
другие важные объекты - неотступно преследовал командующего.
Один из полевых телефонов, стоявших перед ним, связывал его прямо с
генералом Чекиным, находившимся на Волховской ГЭС. Время от времени Чекин
звонил, проверяя исправность линии, которая в любую минуту могла быть
перебита осколком снаряда. И в каждом таком звонке угадывался немой
вопрос: взрывать или подождать?
Федюнинский знал, конечно, историю Волховской ГЭС. И в сознании его эта
электростанция была неразрывно слита с именем Ленина, с ленинским планом
ГОЭЛРО.
Но Федюнинский хорошо знал и другое - что уже десятки дорогих сердцу
каждого советского человека заводов, электростанций, сами названия которых
символизировали победы первых пятилеток, сотни сооружений, в которых,
казалось, навеки запечатлены труд, воля, творческий гений советского
народа, были взорваны при отступлении. На вопрос - уничтожить или отдать
врагу? - мог быть только один ответ.
Вчера майор Звягинцев рассказывал командующему о бойце, готовом идти