- всего пять утра.
   Парень позвал его рыбачить:
   - Пойдем зарабатывать себе завтрак...  Если  уж  говорить  начистоту,  то
ловля лобстеров давала Карлосу приличный  доход.  Расходы  же  у  него  были
минимальные: машина была не  нужна,  так  как  на  острове  Сан-Пол-Кей  нет
автомобильной дороги, а если бы  и  была,  ездить  все  равно  некуда;  пара
джинсов, две рубашки да несколько маек - вот и все, что он  купил  за  шесть
месяцев рыболовного сезона. Он являлся пайщиком двух совладений в  Майами  и
уже наполовину выплатил за третье.
   Трент помог ему чистить лобстеров и нырять за ними. Часам  к  десяти  они
закончили. Надо бы еще раз взглянуть на Кей-Канака  при  свете  дня,  но  не
хотелось привлекать к себе  внимание  и  идти  туда  на  "Золотой  девушке".
Поэтому  Трент  попросил  у  Карлоса   лодку,   пообещав   пригнать   ее   к
кооперативному причалу.
   Пока Карлос разгружал лобстеров, Трент прошелся к бару Джимми - основному
месту встреч на острове Сан-Пол-Кей. Джимми, креол лет пятидесяти, уже начал
прибавлять в весе из-за недостатка физических упражнений. Он построил бар  и
ресторан на деньги от промысла лобстеров, а на втором  этаже  открыл  десять
комнат с отдельными душевыми,  которые  изредка  работали.  Бар  и  ресторан
процветали,  и  Джимми   выписал   из   США   видеоплейер,   чтобы   крутить
художественные фильмы, пиратским способом переснятые с  кассет  из  проката.
Трент нашел Джимми сидящим в шезлонге под пальмовым деревом  напротив  бара.
Джимми уже скрутил сигарету, причем в кисете у него на коленях был далеко не
табак. Он склеил четыре полоски папиросной бумаги и то ли устал, то  ли  его
осенила свежая мысль, но только в этот момент он сидел безо всякого  дела  в
глубокой задумчивости. Джимми все время только и делал, что думал. Остальным
занимались его жена и четверо детей.
   Трент облокотился на стену и подождал, пока Джимми вернется на землю.
   Наконец владелец бара заговорил:
   - Слыхал, на Кей-Канака вчера ночью самолет упал?  По  радио  говорили  в
девять часов. Трент ответил, что он в это время рыбачил.
   - И что поймал? - заинтересовался Джимми.
   - Поднимали лобстеров с молодым Карлосом.
   На острове Сан-Пол лобстеры были дешевле куриных яиц, и достать  их  было
гораздо легче, чем яйца.
   - Трент, мальчик, ты стал настоящим рыбаком. Неси их сюда.
   Трент пообещал, ведь за эти подношения его обслуживали в баре. Указав  на
деревянный причал, Джимми сказал:
   - Там, внизу, президент ловит альбул. Чертов лодочник забыл,  что  должен
его забрать.
   Трент спросил, не на остров ли Кей-Канака собирается президент, и  Джимми
утвердительно кивнул.
   - Я мог бы его отвезти на лодке Карлоса, - предложил Трент.
   Джимми с отсутствующим видом растер  пальцами  марихуану,  затем  тряхнул
головой, словно отгоняя мух.
   - Трент, мальчик, я не знаю. Тут вот кто-то пишет, что президент связался
с колумбийцами. - Он поднял с земли газету и бросил  ее  Тренту  -  "Бельпан
индепендент" - четыре страницы серой газетной бумаги, в общем, лучшая газета
в Бельпане. Есть еще "Бельпан тайме". Трент слышал,  что  за  последние  два
месяца у газет сменились хозяева. Он прочел статью,  которая  была  в  своем
роде  классикой:   грязные   выпады   против   президента,   основанные   на
предположении, будто он работал на колумбийских торговцев кокаином, позволяя
им использовать главное шоссе страны и аэродромы  в  джунглях  Бельпана  для
дозаправок.
   На предыдущей неделе двухмоторный самолет, груженный  кокаином,  потерпел
крушение и рухнул во время ночной посадки на недостроенный участок дороги на
безлюдном севере страны. Теперь еще эта катастрофа  на  Кей-Канака  подольет
масла в огонь. И все это - накануне парламентских и президентских выборов...
   Трент вернул газету Джимми и побрел к причалу.
   Президенту Бельпана было далеко за шестьдесят. Креол, скорее черный,  чем
белый, высокий, худощавый, хотя и с небольшим брюшком, седоватый, правда уже
слегка лысеющий, в брюках цвета хаки, рубашке такого  же  цвета  и  очках  в
стальной оправе, в синих парусиновых тапочках, он  ловил  альбул  карбоновой
удочкой, опуская блесну на стальную поверхность  воды,  туда,  где  мелькали
треугольные хвосты стоящей на мелководье рыбы. Тренту показалось, что старик
чем-то расстроен - может, плохой рыбалкой или тем, что за ним не приехали.
   Бельпан - единственная страна в мире, где лодочник вполне  мог  забыть  о
президенте. Трент также не знал другой такой страны, где президент  спокойно
ловил рыбу с общественного причала и безо всякой охраны разгуливал по улицам
в поисках такси.
   Рядом с президентом сидела девушка лет двадцати,  худощавая,  как  и  он,
правда, посветлее, с красиво очерченными полными губами и большими  глазами.
Волосы, собранные в пучок,  были  покрыты  красным  платком  на  африканский
манер; она смотрела  на  президента  таким  взглядом,  будто  он  был  самым
прекрасным человеком в мире и ее долг - защищать его.
   Трент спустился к причалу и поздоровался:
   - Доброе  утро,  мистер  президент.  Старик  удивленно  оглянулся:  каким
образом его узнал иностранец?
   - Трент, сэр. Джимми из бара сказал, что вы, быть  может,  хотите,  чтобы
вас довезли до Кей-Канака.
   - Вы англичанин...
   - Британец, сэр.
   Тот улыбнулся в ответ доброй, понимаю щей улыбкой,  напомнив  Тренту  его
собственного отца. Напряжение в голосе старика исчезло.
   - Кельт?
   - Да, сэр.
   - Здесь все национальности смешались  и  перепутались,  мистер  Трент.  -
Старик взглянул на девушку:
   - Моя внучка, изучает политэкономию  в  Лондонской  школе  экономики.  Ну
наконец-то! - Он перевел  взгляд  на  девятиметровый  катер,  подлетевший  к
причалу. - Опоздал, но  не  забыл.  Очень  благодарен  вам  за  предложенную
помощь...
   Трент подумал, что старик, вероятно, нуждается в  большем  внимании,  чем
то,  которое  мог  предложить   ему   новый   лодочник   из   агентства   по
трудоустройству.

Глава 2

   Двадцатимильная полоса первоклассных отелей, ночных  клубов,  ресторанов,
совладений и частных особняков - вот чем был Канкун,  город  в  мексиканской
провинции Кинтана-Роо. По туристическим меркам, он отстоял от  Бельпана  так
же далеко, как край света. Подгоняемый  попутным  ветром,  Трент  отправился
туда на "Золотой девушке", и путешествие заняло  двадцать  четыре  часа  при
средней скорости в тринадцать узлов. Бросив якорь в порту, Трент сгрузил  на
пристань мотоцикл и  отправился  на  поиски  воскресного  выпуска  "Нью-Йорк
тайме" и придорожного кафе, где бы  подавали  свежемолотый  кофе.  Он  купил
газету  и,  глядя  поверх  нее,   засмотрелся   на   высокого,   худощавого,
широкоплечего  мужчину  в  бежевом  полотняном  пиджаке,  двинувшегося   ему
навстречу. Привлекали внимание галстук  Мэрилебонского  крикетного  клуба  и
панама, а безупречно отутюженные брюки выглядели  так,  словно  их  шили  на
заказ. Несколько секунд на Трента  из-под  густых  седых  бровей  пристально
смотрели холодные серые глаза. Широкие ноздри, аккуратно подстриженные  усы,
твердый рот, квадратный подбородок - ни  дать  ни  взять  офицер  британской
гвардейской кавалерии, казалось, с  рождения  приученный  делать  карьеру  и
беспрекословно подчиняться. Из-за отца Трент все  свое  детство  страдал  от
добродушного презрения людей этого сорта.
   Сложив газету, Трент пересек тротуар и свернул в первый переулок направо.
Улица сменялась двусторонним шоссе, ведущим из Канкуна вдоль насыпи в  глубь
мексиканской территории. От раскаленного асфальта поднимались волны жара, на
улицах почти не было пешеходов и машин.  Департамент  дорог  позаботился  об
акациях вдоль шоссе. Некоторые деревья  погибли.  Другие  ободрали  козы,  и
чахлые  их  остатки  отбрасывали  тень,  недостаточную   даже   для   самого
выносливого из крестьян майя, ищущего приюта на время сиесты.
   Повернув налево, Трент увидел, что мужчина в полотняном костюме  идет  по
дальней стороне шоссе. От горячего воздуха  в  глазах  все  расплывалось,  и
казалось, будто тело англичанина разрезано пополам и ноги  важно  вышагивают
совершенно независимо от верхней части туловища. Трент все еще держал его  в
поле зрения. Англичанин опять перешел на другую сторону шоссе и повернул  на
пересекавшую его улицу. Трент ускорил шаг  и  свернул  туда  же.  Англичанин
оглянулся, Трент тотчас выронил газету и, поднимая ее, увидел,  что  мужчина
вошел в отель "Королева Виктория" - двенадцатиэтажную  башню  нежно-розового
цвета. Немного погодя Трент вошел следом, поднялся на последний этаж, прошел
в бар, заказал у полусонного бармена бутылку  пива  "Корона",  через  десять
минут спустился на лифте на третий этаж и по служебной лестнице сбежал вниз.
Худой мексиканец в красной майке деловито размазывал белую краску  на  стене
лестничной площадки, а мексиканец в зеленой майке  стоял  на  коленях  перед
ящиком с инструментами, притворяясь, будто проверяет электрическую  розетку.
За то время, пока лжеэлектрик успел бы  бросить  свою  отвертку  и  вытащить
пистолет, Трент смог бы всадить ему три пули  в  голову.  И  где  англичанин
отыскал  этих  ребят?  Будучи  любителем  театральных  эффектов,  Трент   не
удержался, чтобы не "выстрелить" в  мексиканца,  выставив  два  пальца.  Тот
широко улыбнулся в ответ и пожал плечами, а Трент сдул воображаемый порох  с
кончиков пальцев и двинулся по коридору к комнате номер три. Дверь  была  не
заперта.
   Полковник  Смит,   начальник   нового   подразделения   ЕС   <Европейское
сообщество.> по борьбе с терроризмом, стоял у окна, глядя  на  улицу  сквозь
кисейные   занавески,   которые   за   годы   небрежного   обращения   стали
желтовато-коричневыми от никотина. Оглянувшись через плечо, он указал Тренту
на один из легких стульев возле обшитого пластиком кофейного столика.
   Таким же ободранным пластиком были отделаны письменный  стол  и  то,  что
архитектор, планируя интерьер номера,  видимо,  назвал  туалетным  столиком.
Покосившаяся  двухспальная   кровать   была   прикрыта   застиранным   белым
покрывалом,  а  ковер  представлял  собой  запятнанный   кусок   коричневого
клетчатого шерстяного полотна, от которого исходил запах дешевой косметики и
табака.
   В своем костюме от Сэвиль Роу и галстуке Мэрилебонского крикетного  клуба
полковник  выглядел  здесь  так  же  нелепо,  как  завернутый   в   простыню
куклуксклановец, голосующий на углу улицы в Гарлеме. Трент знал, что все это
заранее спланировано, чтобы вызвать у него раздражение. В первые годы  своей
работы он слишком часто задавал  себе  вопрос  "почему?",  чтобы  теперь  не
понимать полковника. Полковник мастерски управлял эмоциями людей. Трент  жил
в его доме в Лондоне с двенадцатилетнего возраста. Отец Трента служил с  ним
в одном кавалерийском полку - полковник ушел  с  почетом,  в  то  время  как
старший Махонк вышел в отставку после того, как в  его  эскадроне  вскрылись
серьезные, хотя и  неподсудные,  злоупотребления  с  казенными  деньгами:  в
кавалерийских полках не любят скандалов. - Ну что, плохие  новости?  -  Смит
задал этот  вопрос  спокойным,  ровным  голосом,  в  котором  сквозила  едва
заметная усталость, обычная для людей, долгое время несущих  на  себе  бремя
ответственности  за  безопасность  сограждан.  Информация,   ложившаяся   на
письменный стол полковника Смита, всегда несла в себе беду  -  разница  была
лишь в степени опасности.
   - Возможно, это не наше дело, - осторожно начал Трент. - Бельпан -  сфера
американских интересов. Наркотики или что-то вроде этого.
   Он ожидал ответа, но полковник по-прежнему разглядывал улицу.  Исходя  из
опыта, Трент знал, что молчание Смита - игра, в которую он играет со  своими
подчиненными. Помолчав, Трент продолжил:
   - Сначала на шоссе, ведущем с юга на север, приземляется самолет. Ни один
из кульвертов не был закрыт. Оба пилота погибли, и сотня килограммов кокаина
осталась  на  дороге.  Те,  кто  занимается  контрабандой  марихуаны,  могут
позволить себе витать в облаках, не проверяя шоссе. Но торговля  кокаином  -
дело профессионалов. Я  видел  это  место.  Глубина  кульверта  -  четыре  с
половиной метра, отвесные стояки. У них не было шанса. - Хотя Трент и считал
себя достаточно сообразительным, но он так и  не  смог  тогда  найти  веской
причины для посещения морга и не видел тел погибших. - Затем другой самолет,
уже с кокаином, делает ночную посадку на остров,  где  находится  загородный
дом президента. Посадочная полоса достаточно  длинная,  но  сигнальные  огни
были установлены на сто метров  дальше,  чем  следовало,  а  стоповые  -  на
шестьдесят метров, в  глубине  леса.  Пилота  во  время  приземления  кто-то
ослепил мощным стробоскопом. Пилот был  настоящим  профессионалом.  -  Трент
бросил на кофейный столик фотографию пилота. - Американцы внесут его в  свою
картотеку. Ему каким-то образом удалось посадить  самолет  между  деревьями.
Крылья погасили скорость, и он выжил. Помощник пилота - тоже.
   -  Потрясающе!  -  Полковник  был  удивлен  так,  как  червяк,   которого
приготовили для наживки и вдруг отпустили.
   "Побольше игры",  -  подумал  Трент.  В  начале  их  служебных  отношений
полковник иногда выводил его из себя, теперь же он даже не чертыхнулся.
   - Готов поспорить, что он выполнял фигуры  высшего  пилотажа,  -  добавил
Трент. - Пилот понял, что его подставили и  теперь  он  является  прекрасной
мишенью. Прибор ночного видения выведен из строя светом стробоскопа, так что
удрать вряд ли удастся, хотя, пожалуй, бегство - единственный шанс. Но  едва
он спрыгнул на землю, как кто-то размозжил ему череп куском свинцовой трубы.
Необычайно опытный был пилот, что называется  "тертый  калач",  -  продолжал
Трент.
   Он тряхнул головой,  чтобы  отогнать  кошмарные  воспоминания.  Полковник
прошел суровую школу жизни, в которой эмоции считались бесполезной и опасной
роскошью и поэтому были строго-настрого запрещены.
   - Той же самой трубой убийца разбил ветровое стекло - я  нашел  свинцовую
стружку на стекле, - а потом перерезал горло помощнику пилота  и  воткнул  в
рану осколок стекла. Профессионал. Ничего  сложного,  но  достаточно,  чтобы
одурачить местную полицию.
   - Ты их проинформировал? -  Полковник  слегка  перебарщивал,  делая  вид,
будто  скорее  любопытствует,  чем  беспокоится,  и  Трент  решил  выдержать
небольшую паузу. Смит подошел к кофейному столику и взял фотографию, которую
Трент считал своим козырем.
   - Конечно, ты их не  проинформировал.  -  Полковник  убрал  фотографию  в
кожаный бумажник и вернулся к окну. - Ну, что еще?
   Трент пожал плечами:
   - В такой дыре, как Бельпан, ничего не  меняется.  Здесь  каждый  парень,
отучившись и  вернувшись  домой  с  гуманитарным  дипломом,  открывает  свою
газету, однако среди них есть две более или менее серьезные. Недавно  у  них
появились новые хозяева, и теперь  они  обвиняют  правительство  в  связи  с
наркомафией. - Трент сделал паузу. Полковник не одобрял  вовлечения  в  дела
посторонних, но у Трента не было выбора. - Находясь на островах, трудно быть
в курсе  событий.  Поэтому  уже  в  Бельпан-Сити  я  попросил  одного  парня
проверить информацию. "Вашингтон  пост"  раздувает  эту  историю,  "Нью-Йорк
тайме" - тоже. Кроме того, по этому поводу было задано несколько вопросов  в
палате представителей. Похоже, все идет по чьему-то сценарию.
   Полковник повернулся к Тренту. Кривая ухмылка, чуть тронувшая уголки  его
рта, вдруг сменилась внезапной усталостью в  глазах.  По  улице  с  грохотом
проехал  грузовик.  Пережидая,  пока  шум  стихнет,   полковник   вынул   из
внутреннего кармана тонкий золотой  портсигар,  достал  сигару  и  прикурил,
щелкнув зажигалкой. Портсигар ему  подарил  отец  Трента,  и  сейчас,  вынув
подарок, Смит как бы напомнил, что  именно  он  встал  на  сторону  старшего
Махони, возместил недостающую сумму и  тем  самым  спас  его  от  трибунала.
"Только идиот предпочел бы сесть в тюрьму, - говорив тогда полковник. -  Это
свело бы в могилу твою мать". Она погибла в автомобильной  катастрофе  через
три недели после смерти отца.
   Полковник закрыл портсигар:
   - Почему ты не изложил все в письменной форме?
   Трент опять мысленно вернулся к пилоту. Он представил себе выворачивающий
наизнанку ужас от слепящего стробоскопа, удивление  и  шок,  когда,  включив
посадочные огни, пилот был вынужден сесть между деревьями; бессильная ярость
оттого, что его подставили,  и  полное  недоумение.  Нет  времени  думать  о
чем-либо другом, кроме как выбраться,  но  и  сумей  он  сделать  это  -  не
поможет. Темнота, хоть глаз выколи... Он спрыгнул на землю. Где-то здесь, на
земле, его кто-то поджидает... И тем не менее он надеялся.
   "Интересно, - подумал Трент, - неужели полковник хочет,  чтобы  секретный
агент вошел в контакт с торговцами кокаином?" И по-прежнему ли  он  является
секретным агентом? Или его отстранили от работы? А может, полковник считает,
что он выдохся за те три года, что  прожил  в  Ирландии  под  чужим  именем?
Выдохся из-за постоянного страха,  мучившего  его  все  то  время,  пока  он
пытался проникнуть в террористическую организацию, и его нервы  окончательно
сдали после того, как он попал в ловушку.
   - Вы считаете,  что  семи  месяцев  в  Карибском  море  и  документов  на
катамаран вполне достаточно для новой легенды?
   - А что, ты чем-то недоволен?
   - Давайте назовем это подозрением.
   - Ты всегда был подозрительным,  даже  в  детстве,  -  холодно  отозвался
полковник. - И какого черта тебе понадобилось носить на  шее  эти  идиотские
бусы?
   Трент мог бы ответить, что именно подозрительность спасла ему жизнь, а на
бусах между лопатками висит нож. Но он  ничего  этого  не  сказал,  все  еще
проигрывая мысль в голове о гибели  пилота:  пилот  выпрыгнул  из  самолета,
темнота, хоть глаз выколи, паника... Не мог Трент  не  проводить  параллелей
между гибелью пилота и тем, как его самого предали в Ирландии.
   - Профессионал убил четырех человек. Мне платят за то,  что  я  подвергаю
опасности свою жизнь. Держать меня в неведении просто глупо.
   Полковник сухо хмыкнул.
   - Мы искали тебя повсюду, - признался он.
   Так вот оно что! Трент  думал,  что  наконец-то  освободился  от  страха,
который стал его постоянным спутником за последний год в Ирландии. Ему не на
кого было положиться и некому верить, его могли спокойно принести  в  жертву
какой-нибудь абстрактной идее добра,  в  которую  он  больше  не  верил.  Он
понимал, что страх и утрата веры поставили его вне игры.  А  так  как  страх
порождает страх, теперь он боялся, что его подставят.
   - Искали для наживки? -  Трент  изобразил  на  лице  привычную  небрежную
ухмылку, издеваясь над полковником с лукавинкой  в  глазах.  Он  понял,  что
сыграл  хорошо;  наградой  ему  явилось  неприкрытое  раздражение  в  голосе
полковника.
   - Если тебе нравится считать себя червяком. -  Смит  затушил  сигарету  о
пустую банку из-под "Короны", стоявшую на туалетном столике. Затем,  видимо,
приняв решение, взглянул Тренту прямо в  глаза.  -  Мы  надеемся,  что  тебе
предложат контрабандно ввезти небольшую партию  оружия.  Прими  предложение.
Пусть хорошо заплатят. И запомни: за деньги придется отчитываться.
   "Чего не смог сделать отец", - подумал Трент.
   - Я жду американца. Будешь с ним работать. Американцы - неплохие  ребята,
очень  даже  неплохие.  -  Полковник  как  бы  подчеркивал  свой  отказ   от
предубеждения против старших  партнеров  по  Северо-Атлантическому  альянсу,
которых считал нуворишами.
   Но что бы он ни говорил, это мнение все равно влияло на все его суждения.
Он был из того поколения британских разведчиков, которое никогда  не  сможет
простить американцам того, что они потеснили их после  дела  Филби.  Правда,
полковника никогда не отстраняли от работы.  Наоборот,  близкие  контакты  с
Лэнгли значительно повысили престиж, и  Трент  до  засылк