вооруженных законами  о  клевете  и  располагавших  неограниченными
денежными средствами.
   Шарканье сапог возвестило о появлении солдат.  Ей  предстояло  выбрать  -
кого из приговоренных к казни помиловать. Джей начала внимательно изучать их
лица, но из-за гнетущей  жары  память  ослабела,  да  и  почему  она  должна
утруждать себя?
   Джей вдруг почувствовала невыносимую усталость  и  прилегла.  Ее  накрыла
тень. Она поерзала лопатками по скользкой земле и, втянув руки, улыбнулась.
   - Трент, - позвала она, вспомнив его имя, - позаботься об этом.
   Она знала, что он где-то тут, поблизости. Раздался залп -  это  означало,
что он выполнил приказ.
   Джей представила себе, что все  ее  родственники  лежат  распростертые  у
подножия стены. Для того чтобы их увидеть, нужно было поднять голову. Но это
оказалось непосильным для нее. Повернувшись на бок, она положила  голову  на
сложенные руки, а няня тихонько покачивала ее, приговаривая, что теперь  она
в  безопасности,  что  сегодня  ее  день   рождения   и   нужно   развернуть
приготовленный ей хорошенький подарок.
   Джей развязала завязанную бантиком красную ленту и развернула  оберточную
бумагу - внутри находился железный ящик.  Она  попыталась  открыть  его,  но
крышка была слишком тяжела. Тогда Джей снова позвала Трента и смотрела,  как
он, напрягая мускулы, поднимает тяжелую крышку.
   В ящике лежал Вонг Фу. Она толкнула его, но он не двигался. Она  толкнула
сильнее. Няня сказала, что, наверное, батарейки старые, но Джей  привыкла  к
тому, что ей в утешение говорят не правду. Игрушка сломалась  -  вот  в  чем
истинная правда. Ее охватило  горькое  разочарование,  и  глаза  наполнились
слезами. Няня укачивала  ее,  держа  в  пухлых  руках;  от  нее  едко  пахло
аммиаком. Снаружи донесся глухой грохот и запахло горячей серой.

***

   Глухой рокот вулкана, казалось, потряс море, и в небо  полетели  огромные
комья расплавленной лавы. Трент пытался выплыть к песчаной косе, но  слишком
сильное течение пронесло его мимо.  Пришлось  дожидаться  окончания  отлива.
Теперь он осторожно плыл к берегу.
   Отлив унес в море запах дохлых крокодилов. Трент представил себе,  как  в
узкий пролив устремляются новые отряды акул. Он плыл на восток,  рассчитывая
выйти на середине песчаной косы - подальше от пути хищников и поближе к тому
месту, где он спрятал свое оборудование для подводного плавания.
   Оно нужно ему, чтобы пересечь протоки, нужно позарез,  потому  что  ничто
теперь не могло заставить его снова плыть по поверхности.
   На западе садилась луна, и утренняя заря слабо окрасила  восточную  часть
горизонта. Над вершинами дюн вырисовывалась узкая полоса пальмовых деревьев.
Там прятались люди Ортеги. Трент был уверен в этом так же, как был уверен  в
том, что без сна и пищи он долго не протянет.
   Опасаясь, что солдаты заметят всплески, он перестал плыть  и  отдался  на
волю легкой волне, которая вынесла его на берег.  Ноги  коснулись  песчаного
дна, и он перевернулся на бок, изображая утопленника, которого выбросило  на
берег. На горизонте появилась полоска золота, и снова кашлянул вулкан. Трент
почувствовал легкий запах табачного дыма, едва различимый  в  густом  серном
смраде, принесенном бризом. Он прислушался - не раздастся ли шорох шагов  по
мягкому песку? Трент старался не дышать глубоко, чтобы не двигалась  грудная
клетка. В любой момент мог раздаться выстрел. Но секунды  шли,  и  он  начал
считать про себя.
   Трент считал медленно. Ему казалось, что двух минут будет достаточно.  Он
хорошо промыл в море свою рану, но  пульсирующая  боль  свидетельствовала  о
воспалении, а кроме того, он устал,  ужасно  устал.  Трент  представил  себе
солдата  на  верхушке  дюны.  Хорошо  отдохнувшего,  сытно  накормленного...
Филиппинец может увидеть его, если посмотреть в сторону моря. Он выслеживает
тех, кто сумел спастись от побоища, но прежде всего  -  девушку.  Сэр  Филип
наверняка объявил награду за ее поимку.
   Не переставая считать, Трент медленно перевернулся на бок, ожидая увидеть
ноги солдата, но за крутым склоном находилось мертвое пространство, так  что
не было видно даже росших наверху деревьев.  Трент  попробовал  свой  нож  -
легко ли он выходит из ножен, и стал  осторожно,  сантиметр  за  сантиметром
ползти вверх по склону, ощупывая руками  каждый  камень,  каждую  ветку.  Он
вычислил местонахождение солдата по  еле  слышному  запаху  табачного  дыма,
приносимого  ветром.  Солнце  светило  слева,  глаза  щипала  морская  соль,
увлажненная потом.
   Потом запах табака исчез - видно, курильщик выбросил окурок. Вдруг справа
от того места, где, как он  рассчитал,  должен  был  находиться  филиппинец,
примерно метрах в трех, раздался треск радио. Либо  он  ошибся  в  расчетах,
либо в засаде лежали двое. Это люди Ортеги,  обученные  рукопашному  бою.  У
него не было ни  сил,  ни  умения  сражаться  сразу  с  двумя.  Единственная
возможность состояла в том, чтобы убить одного из  них  прежде,  чем  другой
начнет действовать.
   Он подумал о детях и  женщинах,  которых  убили  солдаты.  Они  выполняли
приказ своего начальства, как когда-то делал  и  он.  Но  теперь,  если  ему
придется убивать, он будет это делать ради того,  чтобы  спасти  девушку.  И
Трент снова представил ее лежащей на полу хижины. Если бы только он  не  был
таким усталым! Усталость обволакивала его, как толстый, страшно тяжелый слой
мокрой шерсти, и гасила пламя гнева, из которого он черпал свои силы.

Глава 16

   Прибойная волна мягко накатывалась на берег, солнце, едва поднявшись  над
горизонтом, уже посылало свои горячие лучи на узкую  полосу  песка.  В  тиши
раннего утра кто-то чиркнул спичкой, и Трент  услышал,  как  солдат  глубоко
затянулся новой сигаретой.
   Нож легко вышел из ножен. Но я не смогу этого сделать, подумал он.  Мысль
эта пришла внезапно и подавила остатки его энергии. И тем не менее он должен
действовать - таково основное правило профессии, от которой он, как ему  еще
недавно казалось, навсегда отказался.
   В радиоэфире, перебивая друг друга, спорили мужские голоса, и их  глушили
атмосферные помехи. Пехотинец с радиопередатчиком недовольно заворчал... Его
напарник, сплюнув, что-то сказал, и  первый  зашелся  смехом.  Теперь  Трент
точно установил положение обоих. Он мысленно представил себе, как они  лежат
под пальмовым деревом, опершись подбородками на приклады своих  винтовок,  и
обшаривают протоки и джунгли в окуляры мощных биноклей.
   Вот оно -  бинокли!  Резиновые  наглазники  ограничивают  боковое  зрение
наблюдателей. Он должен быть уверен, что  оба  часовых  смотрят  в  бинокли.
Порыв ветра принес новую порцию серного запаха, и он понял  то,  что  должен
был понять раньше, если бы не его усталость. Дальнейшее ожидание становилось
рискованным, но он  вложил  нож  в  ножны  и  отполз  немного  влево,  чтобы
оказаться как раз под радистом.
   Прошло несколько минут. Солдат швырнул  сигарету  через  плечо,  и  Трент
увидел,  как  улетело   последнее   облачко   дыма.   Радист,   находившийся
непосредственно над ним, что-то сказал и,  поднявшись  во  весь  рост,  стал
обеими руками расстегивать ширинку. Еще  мгновение  -  и  он  повернется  и,
пройдя через дюну, начнет мочиться.  Трент  попытался  собраться,  отбросить
эмоции и думать только о цели, а не о человеке из плоти  и  крови.  Так  его
учили. Но это было очень давно.
   Вдруг зашипело радио, и металлический голос подал команду или  потребовал
отчета. Солдат поднял передатчик и что-то  коротко  ответил.  Затем  схватил
винтовку и начал было поворачиваться  лицом  к  склону,  где  на  совершенно
открытом месте лежал на дюне Трент.
   Глыбы расплавленной лавы взлетали на десятки  метров,  за  ними  тянулись
багровые хвосты,  которые  тут  же  рассыпались  дождем  искр  и  падали  на
отливающий золотом кратер вулкана. Солдат прислонил винтовку к ноге и поднял
к глазам бинокль. И в это мгновение Трент поднялся.
   У  профессионалов  всегда  сохраняется   инстинкт,   предупреждающий   об
опасности. Часовой вдруг резко оглянулся и схватился за оружие. Но при  этом
шея  его  осталась  незащищенной.  И  Трент  не   замедлил   воспользоваться
ситуацией. Он  стремительно  нанес  ему  сильный  удар  позади  левого  уха,
прыгнул, схватил винтовку и, повернувшись, направил ее на второго часового.
   Рука солдата потянулась за винтовкой. В его глазах было больше ненависти,
чем страха. Сейчас нужно во что бы то ни  стало  показать,  что  он,  Трент,
хозяин положения, иначе неминуема катастрофа.
   - Не двигайся, - предупредил Трент. - Даже не пытайся пошевелиться.  Будь
пай-мальчиком - заложи руки за спину и тогда, возможно, останешься в живых.
   Солдат плюнул ему в лицо.
   Трент ударил его стволом винтовки под ребра, встал  коленом  на  спину  и
отшвырнул винтовку и радиопередатчик за дюну.
   В это время первый часовой пришел в себя  и  застонал.  Трент  велел  ему
встать на колени и вытянуть вперед руки,  как  будто  принимая  причастие  в
церкви. Этот вояка не кипел ненавистью, как его напарник, и  был  достаточно
разумен, чтобы не расходовать свою энергию на ругательства. Сломанный нос  и
шрам над бровью свидетельствовали о неудачных боях на  ринге.  На  нем  была
надета застегнутая на "молнию" солдатская куртка,  рукоятка  автоматического
кольта армейского образца высовывалась из парусиновой кобуры, неудобной  при
необходимости действовать быстро. К правой ноге крепились ножны с мачете.
   Трент приказал ему развязать левой рукой  шнуровку,  расстегнуть  ремень,
бросить кобуру под дюну; затем  велел  раздеться,  снять  сапоги  и  коротко
скомандовал:
   - Лечь на живот, руки за голову!
   Перед тем как заняться вторым пленником, он на мгновение позволил  своему
изнемогавшему от усталости мозгу отключиться и передохнуть. Потом,  разрезав
на полоски солдатские брюки, связал  часовых  по  рукам  и  ногам.  Подтащив
каждого из них к отдельному дереву, он привязал пленников к  стволам,  чтобы
те были защищены от солнца.
   Они  нашли  его  подводное  оборудование.  Баллон  стоял  возле   дерева,
неподалеку от того места, где он спрятал его. Вынув пачку сигарет из кармана
куртки часового-курильщика, Трент прикурил сигарету  и  поднес  ее  к  губам
филиппинца.
   - Настоящая отрава, правда? - спросил Трент, когда  солдат  затянулся.  В
ответ тот посоветовал ему убираться подальше.
   Трент  усмехнулся.  Он  подумал,  что   озлобление   этого   человека   в
значительной мере вызвано тем, что задето его самолюбие.
   - Ортега предупредил  вас,  что  я  был  инструктором  в  частях  особого
назначения? - спросил он. Солдат явно заинтересовался, и Трент добавил:
   - Я считался одним из лучших профессионалов, так  что  вас  следовало  бы
предупредить об этом.
   - Командор говорил, что у тебя есть судно, - сказал радист.
   - Да, катамаран, - подтвердил Трент и продолжал:
   - Вы нашли мое оборудование для подводного плавания. А надувную лодку  не
нашли? Или вы не обыскивали берег?
   Они переглянулись, и Трент с усмешкой продолжил:
   - Если бы вы продырявили лодку, нам  не  удалось  бы  вернуться  на  свое
судно. Так что мне сильно повезло.
   Он достал из ножен свой метательный нож и, держа его  за  кончик  лезвия,
стал помахивать им в воздухе, так что лезвие прогибалось, как  трамплин  для
прыжков в воду, при этом поблескивая на солнце.  Мгновение  -  и  нож  вдруг
исчез; солдат, сидевший слева от Трента, ахнул - нож вонзился в ствол дерева
в дюйме над его головой.
   - И об этом Ортега вас не предупредил. - Трент вытащил нож из  дерева  и,
присев на корточки напротив радиста, спросил:
   - Я хочу знать, сколько там людей. Если на  каждом  посту  больше  одного
человека, я убью их - это не составит  для  меня  большого  труда.  Так  что
говори правду и тогда, может быть, спасешь им жизнь.  А  если  соврешь  -  я
вспорю тебе брюхо и ты истечешь кровью.
   Филиппинец посмотрел на своего товарища.
   - Считаю до пяти... - предупредил Трент.
   Курильщик снова выругался.
   - На каждом посту стоит по одному часовому, - выдавил он наконец.
   - На каждом посту по одному? Ты уверен? Если ошибаешься, это будет стоить
тебе жизни - Это  правда,  -  подтвердил  радист.  -  Остальные  прочесывают
джунгли - ищут тебя и твою женщину.
   Значит, Ортега так объяснил им операцию.
   - Но чего ради за нами так охотятся? Вы перебили пиратов  и  их  семьи  -
разве этого недостаточно?
   - За пиратов платят по сотне долларов за каждого, а вы с женщиной оценены
в пять тысяч.
   - За каждого из нас? Солдат кивнул:
   - Все - или ничего. Плюс десять тысяч премия тому, кто найдет кого-нибудь
из вас. Трент улыбнулся.
   - Да, вот так незадача. Но вы остались живы, и это уже неплохо.
   Ближайшие посты были слишком далеко, и часовые не могли бы услышать крики
его пленников, но все же он заткнул им рты кляпами.
   В ранцах филиппинцев  были  вода,  галеты  и  банка  сардин.  Наевшись  и
напившись вдосталь, Трент спустился на берег, к тому месту, где он вышел  из
воды, и как следует потоптался по песку,  чтобы  оставить  побольше  следов.
Затем  вырыл  яму,  достаточно  большую,  чтобы  спрятать  в  ней  сложенную
резиновую лодку.
   Вернувшись обратно, он освободил часовым  рты,  дал  им  попить  и  снова
вставил кляпы. Потом со скучающим видом оглядел берег в бинокль.
   - Ваши друзья не там ищут. Но я не жалуюсь на  это.  -  Трент  засмеялся.
Прихватив брюки и  куртку  одного  из  солдат,  он  взвалил  на  плечи  свое
снаряжение для подводного плавания и  распрощался  с  пленниками,  приподняв
воображаемую шляпу.
   - Адье, ребята. Не принимайте близко к сердцу.
   Он прошел метров двадцать по  своим  прежним  следам,  подобрав  по  пути
мачете радиста, а затем, тщательно заметая  курткой  новые  следы,  вернулся
обратно немного восточнее того места, где оставил пленников. Здесь он лег на
песок на вершине дюны и стал наблюдать за дальним берегом  протоки,  пытаясь
обнаружить там солдат.
   В 8.15 с востока прилетел вертолет. "Вероятно, Ортега с сэром Филипом", -
подумал Трент. Если бы операцией командовал он, то отвел бы людей обратно  в
деревню, растянул их в цепь и прочесал джунгли  до  берега  моря.  Поскольку
Трент с Ортегой прошли одну и ту же  школу,  можно  думать,  что  филиппинец
поступит таким  же  образом.  Поскольку  радиопередатчик  молчит,  солдатам,
вероятно, пошлют с берега лодку. Но  еще  более  вероятно,  что  стоящим  на
постах часовым дадут приказ проверить, в чем дело.  Освободив  часовых,  они
найдут яму и следы, ведущие к морю. Туда прилетит Ортега.  Если  он  поверит
фальшивому следу, то прикажет искать надувную  лодку  и  "Золотую  девушку".
Ближайший атолл расположен  в  миле  отсюда.  Не  найдя  там  ни  лодки,  ни
катамарана, он, вероятно,  перебросит  часть  своих  людей  на  обследование
берегов соседних островов.
   Значит,  в  распоряжении  Трента  остается  самое  большее  пятнадцать  -
двадцать минут. Стараясь не глядеть на воду, в  которой  могли  быть  акулы,
Трент медленно спустился  по  склону,  надел  акваланг,  проверил  воздушный
регулятор и застегнул пояс с грузом. Потом неслышно вошел  в  воду,  замотал
брюки и куртку вокруг левой руки, а правой крепко сжал рукоятку  мачете.  До
устья реки было четыреста метров.
   Свежая  морская  вода,  которую  нагонял  в  рукав   прилив,   растворила
нахлынувшую из реки мутную взвесь, но видимость все равно не превышала  трех
метров. Трент опустился ко дну - вначале под ним бил светлый песок, потом  -
илистая грязь, от которой при малейшем движении поднималась густая муть.
   В нескольких сантиметрах от поверхности воды зависла длинная полуметровая
серебристая барракуда с силуэтом обтекаемого снаряда. Она висела неподвижно,
как абажур в комнате без сквозняков. Трент отчетливо видел  темную  щель  ее
пасти и холодный серый глаз. Он чувствовал, что  поблизости  должны  быть  и
акулы. Они прятались где-то здесь, среди  скоплений  древесных  обломков,  и
неустанно рыскали взад-вперед по всей своей территории.
   И вот она появилась. Вначале обрисовался только темный силуэт,  по  форме
напоминающий  воздушный  лайнер  пятидесятых  годов:  сужающееся  к   хвосту
туловище, высокая верхняя часть хвостового плавника.  Громадное  агрессивное
чудовище метра два в длину и весом сто килограммов...
   Она направилась к нему  -  слегка  пошевеливая  хвостом.  Черные,  широко
поставленные глаза.., изогнутая полумесяцем пасть как будто  улыбалась.  Она
приближалась, пока еще не готовясь к атаке,  будто  из  любопытства.  Прошла
мимо на  расстоянии  трех  метров,  сверкнув  гладкой,  словно  алюминиевой,
шкурой.  Трент  неотступно  следил  за  ней.   Инстинктивно   ему   хотелось
повернуться к этому чудовищу лицом с  мачете  наготове,  но  его  удерживала
мысль о запасе кислорода.
   На  сколько  минут  его  хватит  -  зависело  от   частоты   дыхания,   а
следовательно, от затраченных им усилий на данной глубине.  У  него  было  в
запасе не больше сорока пяти минут. Сорок пять минут на четыреста  метров  -
примерно по девять метров в минуту. Так что времени еще вполне достаточно  -
если только ничего не случится.  Именно  эта  неуверенность  заставляла  его
сильными толчками продвигаться вперед.
   Акула плыла параллельным курсом, слегка  покачивая  головой,  как  ищущий
повода для драки гуляка в субботний вечер. Она  кружила  вокруг  Трента,  то
опережая его, то заходя с тыла, то снова плыла рядом,  так  что  создавалось
впечатление, что два приятеля вышли на морскую прогулку.
   Страх и ярость помогали Тренту преодолевать усталость.  Ощущая  жжение  в
горле и в животе, он изо всех сил греб по направлению к острову, а акула все
кружила и  кружила  вокруг.  Он  подумал,  что  она,  вероятно,  уже  поела.
Позавтракала, поправил он себя и  попытался  улыбнуться,  но  страх  слишком
сильно владел им. Он боялся, что  в  любую  минуту  акула  может  всплеснуть
хвостом и броситься в атаку.
   Трент видел однажды,  как  акула  схватила  рыбака,  удившего  с  рифа  в
Персидском заливе. Это было в тот год, когда застрелился его отец  -  Тренту
тогда исполнилось восемь лет. Он наблюдал за рыбаком, забросившим сеть.  Это
был старик, так, во всяком случае, казалось Тренту, хотя для ребенка  каждый
человек старше сорока лет кажется стариком. Рыбак  стоял  на  краю  рифа  по
колено в воде. Трент видел, как внезапно  вскипело  море,  затем  мгновенная
белая вспышка - нижняя челюсть акулы сверкнула в солнечных лучах,  -  и  вот
чудовище уже плывет обратно, держа в пасти оторванную ногу.
   Рыбак ухватился за скалу. Какое-то время шла борьба. Но вот вторая  акула
выпрыгнула из воды и ударила рыбака в живот.  Он  издал  отчаянный  вопль  и
исчез под водой. Вода покраснела. Над поверхностью  воды  взлетела  рука.  В
какое-то мгновение Тренту явственно вспомнилась картинка из книги  о  короле
Артуре и Рыцарях Круглого стола. Но эта рука была отделена  от  туловища,  и
высунувшаяся морда акулы тут же утащила ее под воду. Трент  закричал  и  вне
себя от ужаса бросился в объятия старого конюха, который привел его на море.
Акулы! Трент боялся и ненавидел их,  и  никакая  пропаганда  экологистов  не
могла изменить его отношения к ним.
   Он снова сверил курс по  компасу.  Пятнадцать  минут  из  отведенных  ему
сорока пяти уже прошли. Акула без всяких усилий набрала скорость и  скрылась
в  мутной  воде.  Впереди  виднелось  темное  пятно,  что-то   двигалось   и
шевелилось.  Коричневые  ленты  тянулись  сквозь  занавес  мутной   воды   и
растворялись в быстром течении. Это были струи крови, а  темная  шевелящаяся
масса впереди - дюжина  акул  и  столько  же  барракуд,  пожиравших  останки
крокодила, а заодно и друг друга.
   Он поторопился дать задний ход, и в это  время  еще  один  темный  силуэт
проскользнул мимо и устремился в  кучу  дерущихся  хищников.  Одно  неверное
движение, и он может оказаться  в  самом  центр