ели  разбросанные  баллоны.  Он
посигналил Аурии фонариком - наконец можно было сменить баллоны.
   Немного отдохнув, они вернулись к пещере, и Марко вытащил первую сумку  с
брусками золота. Когда до поверхности воды  оставалось  чуть  более  четырех
метров, до них донеслись звуки взрыва, а вслед за ними явственно  послышался
шум мотора. Еще десять минут, и Трент, наконец, выплыл  на  поверхность.  На
свет его фонарика к ним устремился "Зодиак".

***

   Первый надрез на  руке  Ричарда  был  просто  царапиной,  зато  второй  -
глубокий и болезненный - был опасен. Как  только  они  прибыли  на  "Золотую
девушку", Трент сделал Рику обезболивающий укол и зашил  глубокую  рану,  но
было ясно, что без хирургического  вмешательства  не  обойтись.  Пока  Аурия
перевязывала Ричарду руку и накладывала жгут, Трент помогал Пепито  и  Марко
перенести последнюю партию золота с "Зодиака" в рундуки кубрика.
   Аурия принесла им суп. Перекусив, Трент быстро спустился в  кают-компанию
и, засунув руку за заднюю стенку радиопередатчика, нащупал там датчик.
   Большая туча, надвигавшаяся со стороны Старого  Багамского  пролива,  уже
дошла до них, начал накрапывать дождь. Они погрузили новый  подвесной  мотор
на корму "Золотой девушки". Марко пошел на нос, чтобы поднять малый  кливер,
а Трент вновь спрыгнул в лодку, собрал в бухту канат, затем  разрезал  ножом
якорный буй "Зодиака", засунул туда датчик и, отрезав канат, бросил  буй  за
борт.
   Вернувшись в кубрик, он приказал Пепито поднять грот, а Марко  -  выбрать
якорь. С поднятыми парусами катамаран медленно повернулся носом  в  открытое
море.
   - Ставь кливер! - закричал  Трент.  Пепито  спустился  в  кубрик  и  стал
лебедкой подтягивать шкот.
   Марко  присоединился  к  ним,  когда  катамаран  огибал  песчаную   косу,
тянувшуюся от одного из островков.
   - Ближайшая больница находится на Кубе, - сказал Трент. Пепито,  все  еще
изображающий  темного  мексиканского  крестьянина,   промолчал.   Марко   на
мгновение замешкался, а потом принялся помогать Тренту травить шкоты.  Трент
переложил руль и направил судно к кубинскому берегу.
   Когда они подходили к берегу, тучи заволокли  все  небо,  закрыв  луну  и
звезды, дождь усилился. Стало  совсем  темно.  Маяки,  стоявшие  у  входа  в
небольшой рыболовецкий порт, были почти не видны.
   - Вызови берег по радио, - обратился Трент к Марко. - Скажи им,  что  нам
нужна машина "скорой помощи".
   Когда до берега оставалось около мили, Трент спустился  в  кают-компанию.
Аурия сидела, опершись локтями на стол, и держала чашку кофе обеими  руками,
будто заставляя себя не трогать Рика, который  лежал  на  скамье  рядом.  Ей
хотелось растормошить его, а приходилось сдерживать себя и молча ждать.
   - Долго еще? - спросила она.
   - Десять минут...

***

   Кубинский  сторожевой  катер  шел,  покачиваясь  на  волнах,  по  Старому
Багамскому  проливу.  Адмирал  велел  дочери  идти  в  капитанскую  каюту  и
ухаживать за  матерью.  Та  лежала  на  койке,  свесив  голову  над  ведром.
Последние два часа Родди постоянно  следил  по  прибору  за  местоположением
"Золотой девушки", но прибор неизменно показывал, что катамаран остается  на
месте - в проливе между двумя островками.
   - У них, должно быть, какие-то трудности под водой,  -  сказал  он  отцу,
когда адмирал в очередной раз спустился в радиорубку.
   Радист вдруг замахал рукой, написал что-то  в  своем  блокноте  и  вручил
адмиралу записку.
   - Передают на аварийной волне, сэр. "Золотая девушка" подошла к берегу на
расстояние меньше мили. Запрашивают "скорую помощь".
   Адмирал выругался, ткнул пальцем в  карту  и,  повернувшись  к  капитану,
закричал:
   - Полный вперед! Мы должны высадиться на берег и перекрыть дорогу!

Глава 26

   Маленький городок уютно раскинулся во впадине  небольшого  полуострова  в
долине,  полого  спускающейся  от  горных  цепей   к   морскому   побережью.
Протекающая через него река делила  городок  на  две  части.  Когда-то  суда
поднимались в город вверх по реке, но в восемнадцатом веке испанцы построили
параллельно берегу мол,  чтобы  защитить  устье  реки  от  штормов,  которые
обрушивались со стороны пролива. Однако шторма вымывали из устья ил и песок.
Никто из официальных чинов, разумеется, не  пожелал  признать  строительство
мола ошибкой. Со временем гавань превратилась в болото, заросшее илом; жизнь
в городке стала замирать, а  суда  теперь  швартовались  только  на  внешней
стороне причала, построенного перпендикулярно молу.
   Команда "Золотой девушки" стояла на причале под дождем  и  смотрела,  как
удаляется машина "скорой помощи",  увозя  Ричарда  в  больницу.  Вот  машина
выехала из городка и, перевалив через вершину холма, скрылась из виду. Трент
и его товарищи стояли в окружении мужчин и женщин в  униформе.  Таможенники,
иммиграционные власти, полицейские, береговая охрана были  вооружены.  Аурия
хотела сопровождать Ричарда, но местные власти запретили  ей  ехать.  Жители
городка,  не  привыкшие  к  иностранным  туристам,  дичились  и  были  очень
подозрительны. Один из них сказал, что "Золотая девушка" - первая зашедшая к
ним за последние сорок лет яхта.
   Мерцающий свет фар подъезжающей к пристани машины пробился  через  пелену
дождя. Это была старая "Лада", хотя, возможно, она была и не так  стара,  но
выглядела неказистой. Местное начальство поспешно расступилось  перед  вновь
прибывшим. В машине находился один-единственный человек. На первый взгляд, в
нем не было ничего примечательного: среднего  роста,  плотный,  с  несколько
отечным лицом,  в  невзрачном  коричневом  костюме  и  полосатой  нейлоновой
рубашке с оторванной верхней пуговицей; простой красный  галстук  обмохрился
по краям, наверное, его часто завязывали и развязывали. Его темные, усталые,
внимательные глаза, казалось, повидали всякое на своем  веку.  Это  был  шеф
Третьего отдела разведки Фиделя Кастро Эстобан Тур.
   Не зная, как себя вести, Трент и Эстобан стояли и смотрели друг на друга.
Их лица в бледном свете фонаря казались желтоватыми. Капли дождя  падали  на
облицовочные плиты, морские волны мягко ударялись о сваи причала.
   - Махони, - сказал Эстобан. - Вы Патрик Махони.
   -  Предпочитаю,  чтобы  меня  называли  Трентом,  -  отозвался  Трент   и
почувствовал, как насторожился Пепито, стоявший  за  ним.  Марко,  напротив,
казался совершенно безразличным. Аурия напряглась, словно  охотничья  собака
на поводке.
   - Вы прибыли на Кубу. - Эстобан просто констатировал факт, в его тоне  не
было даже оттенка удивления. За много лет он привык ничему не удивляться - в
том числе даже размаху спекуляций наркотиками и коррумпированности  генерала
Альвареса - главы Службы личной безопасности Фиделя.
   - У меня на борту раненый. Эстобан кивнул  в  сторону  антенны  на  крыше
своего автомобиля:
   - Да, мне доложили.
   - Мы ныряли с аквалангом на рифах. Парень отвлек акулу своей кровью.
   - Отважный молодой человек. Трент вежливо попросил:
   - Может быть, будете так добры и разрешите этой девушке поехать с  ним  в
больницу. Она не имеет никакого отношения ко всему этому.
   Эстобан подозвал полицейского. Трент  повернулся  к  Аурии.  Капли  дождя
блестели у нее на щеках в желтоватом свете фонаря.
   - Они отвезут тебя в больницу, - сказал он. - Все будет в порядке.
   Полицейский взял Аурию под руку и повел ее по причалу  к  машине.  Теперь
они снова остались один на один - Трент и кубинец, разделенные  и  связанные
годами тайной войны.
   - Махони, - произнес Эстобан, глядя на Трента, - вы же могли  доплыть  до
Андроса. Когда вы находились в багамских водах,  молодого  человека  мог  бы
взять вертолет. Что бы это изменило? Три, четыре часа разницы? - Он взглянул
на "Золотую девушку" и оценил изящные, плавные  линии  ее  корпуса.  -  Даже
меньше.
   Трент пожал плечами.
   - Я привез подарок Фиделю. Посмотрите в рундуках кубрика по обоим бортам.
   Прежде чем ступить на палубу катамарана, Эстобан сбросил ботинки. Большой
палец правой ноги высовывался из дыры в носке. Трент наблюдал, как он открыл
рундук левого борта, в другой рундук даже не заглянул, не  уточнил,  сколько
же здесь всего золота, и не выразил никакого удивления.
   - Подарок для Фиделя? - спросил он.
   - Я думаю, он найдет ему применение,  -  ответил  Трент.  -  Это  не  мое
золото, и мне оно не нужно.
   Эстобан велел кубинцам сгрузить на причал все бруски, кроме  двух.  Когда
они закончили разгрузку, он распорядился:
   - А теперь  уходите  все.  Заберите  с  собой  мексиканца  и  американца.
Займитесь каким-нибудь делом. Или идите в  бар  выпейте,  -  и  обратился  к
Марко:
   - У вас есть американские доллары?
   Марко, единственный, чувствовал себя непринужденно и улыбнулся.
   - Отлично, - продолжал Эстобан, - за доллары вас здесь обслужат  в  любое
время суток. Новая Куба.., или прежняя Куба. - Он пожал плечами,  как  будто
выражая этим свое отвращение к неожиданным поворотам истории, из-за  которых
Куба снова оказалась притоном мерзости и разврата.
   Группы мужчин и женщин расходились  от  причала.  Марко  и  Пепито  сразу
оказались в центре толпы; слышался раскатистый бас мексиканца, а  следом  за
ним раздался взрыв смеха, разрядивший напряжение.
   Эстобан поднял свои ботинки - он явно не знал,  что  с  ними  делать.  На
одном ботинке прохудилась подметка. Наконец он сел на край  причала,  свесив
ноги вниз. Трент расположился на некотором расстоянии. Так они  и  сидели  в
молчании.  Капли  дождя,  падая  на  освещенную  фонарем  поверхность  моря,
образовывали на воде концентрические круги. Все было так же, как когда-то, в
далеком детстве, на озере в Ирландии, где маленький мальчик впервые  рыбачил
с дедом, которого тоже звали Патриком Махони.
   Трент бросил в море камешек - побежали круги по воде.  Кивнув  на  бруски
золота, он сказал:
   - На яхте, которая везла груз золота, была команда  из  четырех  человек.
Двое из них были убиты. Мафиози поджидали нас в первую ночь, когда мы  стали
нырять.
   - Белая моторная яхта? Вы хорошо справились.
   Трент хотел было сказать, что большая заслуга принадлежит Пепито, но  это
вроде было ни к чему.
   - Хотите выпить? - спросил он.
   - Рома?
   Трент принес из кают-компании бутылку темного доминиканского рома. В  эту
ночь стаканы были не нужны. Он снова сел рядом с кубинцем  на  мокрые  доски
пристани. Влажные брюки жали ему в  бедрах.  Эстобан  выпил,  вернул  Тренту
бутылку и сидел молча, выжидая.
   - Это золото генералов - привезено из Анголы - они нажили  его  торговлей
наркотиками. Да вы сами это знаете.
   - Да, золото - это  большое  искушение.  -  Эстобан  наклонил  бутылку  и
осмотрел наклейку. - Мы тоже делаем хороший ром, - как-то тоскливо изрек он,
видимо, не рассчитывая, что Трент поверит, будто на Кубе может производиться
хоть что-то качественное.
   Неожиданно послышался глухой рокот турбодизеля, работающего  на  четверть
мощности, и из-за оконечности  мола  появился  кубинский  сторожевой  катер.
Шквал ветра с дождем скрыл его из вида, но грохот  якорных  цепей  явственно
был слышен - видимо, на  катере  отдали  носовой  и  кормовой  якоря,  чтобы
заблокировать выход из гавани. Шквал  пронесло,  и  стало  видно,  как  двое
матросов поворачивают спаренную пушку, установленную на  фордеке.  Три  часа
ходу со скоростью сорок узлов - и этот сторожевой катер с золотым грузом  на
борту окажется во Флориде.
   - В этом деле замешан  также  какой-то  адмирал,  а  не  только  генералы
военно-воздушных сил и сухопутных войск, - сказал Трент.
   - Это де Санчес. Если ему удастся сбежать,  американцы  сделают  из  него
героя. - Эстобан кивнул в сторону пушки на катере. - Они не станут стрелять,
пока не прибудет адмирал. Он, как петух, любит вначале немного покукарекать.
   На вершине холма, высившегося над гаванью,  показались  три  ряда  фар  -
Трент и Эстобан увидели колонну машин, которая, минуя деревья, спускалась  к
поселку. Дважды машины исчезали из виду, так как их закрывала пелена  дождя,
приносимого с моря шквалами ветра.
   Кубинец взглянул на дождевые тучи, стремительно несущиеся по небу:
   - У меня есть люди с вертолетами, готовые выступить по приказу, но  такое
передвижение войск может разрешить только сам президент, а разыскать  его  в
ночное время нелегко.
   Трент знал из газет, что Кастро, опасаясь покушений, каждую ночь  спит  в
разных местах. Перекрывая  свист  ветра  в  снастях  "Золотой  девушки",  он
прокричал:
   - Вертолеты в такую погоду не прорвутся. А если позвонить по телефону?
   - Телефонные провода были перерезаны спустя  десять  минут  после  вашего
сообщения по радио. Придется нам умереть вместе.
   - Я не готов к смерти, - заметил Трент, на что Эстобан только хмыкнул.
   Машины уже были  в  городе  -  их  фары  высвечивали  дома  и  маленькую,
обсаженную деревьями центральную площадь со статуей посередине. Как и ожидал
Трент, они ненадолго остановились, а затем снова появились на главной улице,
ведущей к гавани. Первым в колонне шел русский джип <УАЗ.>,  а  за  ним  два
военных  грузовика,  которые  остановились  в  начале  причала.  Из  кузовов
грузовиков стали выпрыгивать  морские  пехотинцы.  Раздались  команды;  одна
группа солдат рассыпалась вдоль дороги, а вторая направилась к  причалу,  во
главе с тремя офицерами  -  офицером  военно-морского  флота,  адмиралом  де
Санчесом и молодым лейтенантом - по-видимому, сыном  адмирала.  С  ними  был
Марко. Трент сказал Эстобану:
   - Когда настанет час, этот американец будет мой.

***

   Трент догадывался - это адмирал приказал сторожевику заблокировать гавань
из опасения, что команда может растащить золото и  сбежать.  Любая  задержка
была бы опасна для него. До рассвета он должен был покинуть кубинские воды -
в противном случае его могла разбомбить кубинская авиация.
   Морские пехотинцы держали автоматы наготове, но гранат  у  них  не  было.
Офицеры не вынимали пистолетов из кобуры. Эстобан крикнул:
   - Ты связался с подонками, Родди. Я был о тебе лучшего мнения.
   Теперь три офицера были совсем близко. Трент и  Эстобан  оказались  между
ними и пулеметами сторожевика.
   - И это ты  называешь  нас  подонками,  Тур!  Ты,  чей  отец  работал  на
плантации поденщиком!
   Возбуждению адмирала не было предела.  Потеряв  бдительность,  он  отошел
немного в сторону от своих товарищей. На  одно  мгновение  Трент  и  Эстобан
оказались заслоненными от солдат. Трент сильно толкнул Эстобана в  спину,  и
оба свалились в воду. В тот момент, когда они коснулись воды, Трент, ухватив
Эстобана за  шиворот,  потащил  его  между  сваями  причала  так,  чтобы  их
прикрывал корпус "Золотой девушки".
   Адмирал кричал, приказывая убить их. Солдаты залегли и открыли  огонь  из
автоматов,  обстреливая  пространство  под  настилом  причала  со   стороны,
противоположной катамарану. Щепки полетели  во  все  стороны.  Трент  шепнул
Эстобану, чтобы он поднырнул под килем катамарана. Вынырнули они  между  его
корпусами. Трент подтолкнул Эстобана к дальнему корпусу и велел лежать  там,
погрузившись в воду и выставив на поверхность только лицо. А сам нырнул  под
киль и отрезал канат, которым был привязан "Зодиак".
   Солдаты продолжали отстреливать сваи и, чертыхаясь, ползали  по  причалу,
заглядывая под настил. Только у двоих были фонари, а ночь была  темная.  Лил
дождь, небо закрыли тучи, было время высокого прилива, и вода совсем  близко
подходила к доскам настила.
   Все внимание  солдат  было  сосредоточено  на  причале,  а  "Зодиак"  тем
временем уже отплыл - слабый свет фонаря едва  достигал  его.  Только  тогда
кто-то из солдат заметил плывущую резиновую лодку,  и  они  открыли  по  ней
огонь. Пули изрешетили борта "Зодиака". Сквозь треск автоматов Трент услышал
грохот якорных цепей катера. Значит, адмирал  приказал  капитану  подойти  к
причалу и грузить золото.
   Было слышно, как адмирал требует затопить катамаран, а  Марко  возражает,
мотивируя  тем,  что  катамаран  обладает  положительной  плавучестью  и  не
затонет.
   - В таком случае, рубите  швартовы,  -  приказал  адмирал.  -  Но  сперва
осмотрите хорошенько, -  крикнул  он  вдогонку.  И  тотчас  послышался  стук
тяжелых солдатских ботинок на  палубе  катамарана.  По  расчетам  Трента,  в
кубрик спрыгнуло двое.
   Двигатели сторожевого катера взревели - он стал разворачиваться на месте.
Один из солдат на борту "Золотой девушки" выпустил очередь  между  корпусами
катамарана. Его товарищ вошел в кают-компанию. Родди закричал им с причала:
   - Бросьте, они, должно быть, на "Зодиаке".
   - Уберите эту чертову посудину с дороги, - скомандовал  адмирал,  увидев,
что сторожевой катер направляется к причалу.
   - Оставайтесь на  судне,  -  крикнул  он  солдатам,  стоявшим  на  палубе
катамарана. Им бросили конец, и один из солдат стал его выбирать - катамаран
начал  поворачиваться.  Порыв  ветра  развернул  его  бортом   к   городской
набережной.
   Один  солдат  вышел  из  кают-компании  и  перепрыгнул  на  левый  корпус
катамарана, видимо, в поисках ценных вещей. Тренту  показалось,  что  второй
солдат спрыгнул на причал, и он, поднырнув под  киль,  поплыл  вдоль  левого
корпуса катамарана к корме, дав знак Эстобану не двигаться с места.  Там  он
вскарабкался по веревочной лестнице на палубу и вдруг  застыл  на  месте:  в
кубрике кто-то хозяйничал. Открыв рундук, солдат в изумлении воскликнул:
   - Матерь Божья! - потом потише:
   - Тони, иди посмотри.
   Трент  отступил  назад  -  под  прикрытие  мостика.  В  это  время  через
кают-компанию, громыхая тяжелыми ботинками, прошел  второй  солдат.  Эстобан
снизу видел, как Трент открыл люк, ведущий в кают-компанию, и вошел  внутрь.
В кубрике солдаты шептались, рассматривая  бруски  золота,  которые  Эстобан
оставил Тренту.
   Трент поднял сиденье кушетки и вытащил ружье, стволом распахнул  дверь  и
направил его на солдат.
   - Не двигаться, не произносить ни звука - не то застрелю! - приказал он.
   - Эстобан, - тихо позвал он. Шеф Третьего отдела тяжело  вскарабкался  по
лестнице на корму катамарана и взял ружье, пока Трент связывал двух  солдат,
затыкал им рты кляпом и отволакивал в кают-компанию.
   За это время "Золотую девушку" отнесло метров на  девяносто  от  причала.
Невидимый в темноте, Трент пробежал на нос и бросил якорь. Затем вытащил  из
рундука на мостике, у основания мачты, двадцатисемиметровую бухту  троса  из
нержавеющей стали, используемого для  замены  растяжек,  прикрепил  к  тросу
пустотелый кранец для плавучести и, надев гидрокостюм, ласты, маску, прыгнул
за борт.
   Сторожевой катер был пришвартован  к  причалу.  Артиллеристы  на  фордеке
повернули орудие, взяв под  прицел  главную  улицу.  Человек  шесть  морских
пехотинцев переносили бруски золота на заднюю палубу,  а  там  их  принимали
матросы и опускали в трюм. Остальные продолжали  осматривать  сваи  причала.
Впечатление было такое, что матросы скорее настроены бежать, а не атаковать.
Но Тренту все же приходилось соблюдать  крайнюю  осторожность,  стараясь  не
плескать ластами. В его распоряжении было всего лишь несколько минут.
   Он подплыл к катеру. Было слышно,  как  адмирал  на  капитанском  мостике
подал  команду,  после  чего  сразу  же  взвыла  сирена,  созывая  матросов,
оставшихся в городе, и тех, что охраняли причал. С бухтой  троса  на  плече,
Трент проплыл вдоль борта к корме катера, затем нырнул  и  повесил  трос  на
один из винтов. Прежде чем всплыть, разрезал ножом  веревки,  которыми  была
связана бухта, и вынырнул на поверхность. Набрав  в  легкие  воздуха,  снова
нырнул. С тросом было трудно управляться и на суше, а под водой это было  во
сто крат труднее, но ему все же удалось завязать трос петлей вокруг лопастей
винта.
   Офицер приказал матросам поторапливаться, а то  катер  отчалит  без  них.
Всплыв на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, Трент слышал, как у него  над
гол