ивный  "магнум"  44-го
калибра.
   Справа  находилась  гостиная.  Настоящая  массивная   испанская   мебель,
старинные  портреты  каких-то  дам  и  господ.  На  стоявшем  у  окна  рояле
"Бехштейн", покрытом сатиновым чехлом, -  фотографии  в  серебряных  рамках.
Дона Роберто нигде не было.
   Похоже  было,  что  книги  в  библиотеке  иногда   читают.   Великолепный
письменный стол из орехового дерева восемнадцатого века,  стулья,  обтянутые
кожей. Небольшой, но прекрасный пейзаж над  камином  -  набережная  Темзы  в
Лондоне работы Каналетто в старинной рамке. Мертвый дон Роберто лежал  около
раскрытого сейфа в луже уже высохшей крови. Это был маленький худой мужчина,
с длинным носом, короткими седыми волосами, тонкими  губами  и  прижатыми  к
голове ушами,  в  кашемировом  халате,  надетом  поверх  полосатой  шелковой
пижамы, и комнатных туфлях из красного вельвета. Трент знал его как  Ричарда
Фэллона. Он был связным между полковником и человеком из  Лэнгли,  хотя,  по
словам Пепито, дон Роберто оставил службу еще в 1974 году.  Трент  не  видел
его со времени своей отправки в Ирландию в 1987 году.
   Склонившись над телом, Пепито сначала поднял убитому веки,  затем  правую
руку, чтобы проверить локтевой сустав. - Кажется, прошлой ночью?
   - Возможно.
   Оба мигом догадались, как убили дона Роберто. Трент  потянулся  за  своим
ножом для метания, висевшим у него за спиной, и мексиканец вложил  лезвие  в
рану на горле убитого. Соответствие  было  поразительным.  Он  посмотрел  на
Трента.
   - Неприятность, сеньор.
   - Да уж.
   - Прошлой ночью вы были один.
   - Да.
   - Я не спрашиваю, -  проворчал  Пепито.  Поднявшись,  он  медленно  обвел
взглядом комнату. - Здесь ваши отпечатки сеньор...
   - Да,  -  согласился  Трент.  Стакан,  книга,  листок  бумаги  -  он  мог
дотронуться до чего угодно, но ему было непонятно, почему его  подставили  и
кто. Охранники вывели его на дона Роберто. Они, в свою очередь, были связаны
с  тремя  головорезами  из  ресторана  "Сеноте  Асуль".   Следующие   звенья
сфальсифицированы, чтобы обвинить его в убийстве.  На  мгновение  перед  ним
снова  встал  образ  пилота,  этого  повидавшего  виды  парня,  ослепленного
стробоскопом и выпрыгивающего в темноту...
   -  Да,  да,  да,  да,  -  сказал  он  и  улыбнулся  мексиканцу,  стараясь
освободиться от видения и пытаясь совладать с речью. -  Извини,  Пепито.  Я,
наверное, выгляжу полным идиотом,  но  это  просто  чертовщина  какая-то.  Я
агент, работающий в полевых условиях, черт побери! Сейчас я работаю на новую
организацию и не такая уж важная персона, чтобы убивать человека ради  того,
чтобы подставить меня. Может быть, это  связано  с  прошлым,  но  и  в  этом
случае... Нет, это просто бессмыслица какая-то...
   - Для вас, - поправил его Пепито.  -  Но  имеет  смысл  для  убийцы  дона
Роберто.  Как  я  уже  говорил  вам,  сеньор,  у  дона  Роберто  были  очень
влиятельные друзья. Они очень разозлятся.
   - На меня, - сказал Трент.
   - И на меня тоже, сеньор. - Пепито уже посерьезнел. -  Если  я  попытаюсь
защищать вас, наши совместные  действия  сочтут  за  доказательство  дружбы.
Конечно, я могу представить в качестве свидетеля вашей  невиновности  своего
человека, который следил за вами прошлой ночью. Но то, что  он  работает  на
меня, может поставить под сомнение его свидетельство. Теперь по крайней мере
вы понимаете необходимость присутствия шведских сеньорит?!  Если  бы  вы  на
самом деле развлекались с теми четырьмя, которыми хвастались  американцу,  у
вас было бы алиби. А так... - Он пожал плечами, такими широкими, что на  них
вполне мог уместиться бык. - Не были бы вы так  любезны  направить  на  меня
пистолет и потребовать назад свой нож? Тогда вы  смогли  бы  заставить  меня
отвезти вас и сеньорит на  вашу  яхту.  Исла-Мухерес  -  довольно  безлюдное
место. Там можно спрятаться.
   - А  потом  я  вернусь  в  Бельпан  и  буду  ждать,  когда  меня  выдадут
мексиканской полиции.
   Мексиканец неопределенно покачал головой:
   -  Убийца   может   действовать   достаточно   осторожно   и   сразу   не
свидетельствовать против вас, сеньор. Или я найду его раньше.  Кажется,  это
наша единственная надежда. А ваше дело - не погибнуть раньше времени,  чтобы
рассказать нам, кто и что за этим стоит.
   "Или сбежать", - подумал Трент. Но нельзя не считаться  с  друзьями  дона
Роберто. То, что они имеют власть и влияние, было видно  по  его  богатству.
Спрятаться от их ищеек так же невозможно, как спрятать Эверест от непальских
шерпов. Эти мысли не шли у него из головы, когда он возвращался обратно.
   Мимоходом  он  взглянул  на  фотографии  на  рояле.  Банкиры,   владельцы
корпораций, главы правительств, члены кабинетов,  члены  королевских  семей,
аристократы... Но кто это?! Высокий, светловолосый, усатый молодой офицер  в
форме Британского уланского полка, развалившийся у  ног  молодой  женщины  в
вечернем  платье.  Дрожащими  пальцами  Трент  вынул  фотографию  из  рамки,
обернулся и взглянул на Пепито.
   - Моя мать, - выдохнул Трент.

Глава 4

   Пепито посоветовал Тренту возвращаться в Бельпан и ждать,  пока  дело  не
прояснится. Видимо, он  прав.  Но  Трент  был  сторонником  активных  мер  и
полагал, что ожидание, с одной стороны, неоправданно, а с  другой  -  лишает
его спокойствия.
   Плывя обратно из Канкуна на остров Сан-Пол, он изложил на бумаге все, что
знал, в надежде на то, что сама собой  выстроится  какая-то  схема.  В  одну
колонку он поместил то, что связано непосредственно с Бельпаном.
   Факт первый: кто-то создал сценарий,  цель  которого  -  дискредитировать
правительство и президента Бельпана.
   Факт второй: полковник Смит ожидает контрабандное оружие.
   Сопоставив факты, Трент пришел к выводу: это - государственный переворот.
Если взглянуть с точки зрения необходимых для совершения переворота сил,  то
все выглядит  довольно  просто.  В  Бельпане  низкая  преступность,  никаких
врагов,  нечего  красть  и  никаких  территориальных  претензий.  Полиции  в
Бельпане достаточно, но она неопытна, а вооруженные силы представляют  собой
в основном гвардию для встречи редких важных гостей.
   Однако одной только военной силы  для  переворота  мало.  Необходима  еще
политическая поддержка как внутри страны, так  и  -  что  гораздо  важнее  -
извне, потому что со времени окончания "холодной войны"  военные  перевороты
все чаще связаны с прекращением иностранных инвестиций, а Бельпан  полностью
зависел от них.
   И еще: для переворота нужна причина, а, насколько понимал  Трент,  ее  не
было. Размер государственного налога в Бельпане меньше,  чем  в  европейском
городе средней величины. Из-за кораллового рифа страна не имела  порта,  что
препятствовало созданию военной базы. Поэтому страна не могла развиваться за
счет налога на гавань. По той же самой причине Бельпан никогда  не  стал  бы
Меккой игорного бизнеса.
   Но если не переворот, то зачем оружие? И не связано ли это с наркотиками?
И почему наркотики? То, что во всем этом  фигурируют  деньги,  жестокость  и
хорошая организация, еще не доказывает существования политической  оппозиции
президенту,  намеренной  дискредитировать  правительство  накануне  выборов.
Затем Трент выписал факты, имеющие отношение к самому себе.
   Он был послан в Бельпан полковником Смитом в качестве  наживки  для  лиц,
занимающихся контрабандой оружия. Бельпан находится вне сферы  влияния  ЕЭС,
так что полковник кому-то оказывает услугу. Смит еде дал карьеру,  занимаясь
подобными делами для ЦРУ, но Трент вошел в контакт с Каспаром, агентом УБН.
   И  это  немаловажно.  С  окончанием  "холодной  войны"   возникли   новые
приоритеты в разведывательном сообществе.  На  первом  месте  теперь  стояли
наркотики и терроризм. Оказывая услугу УБН, полковник оставался верен  своей
привычке определять сферы влияния.
   Смит вызвал его в Канкун для встречи в отеле "Королева Виктория".
   Дон Роберто предоставил полковнику телохранителей.
   Телохранитель вывел Трента и Пепито на дона Роберто.
   Дон Роберто был убит в точности таким же ножом, какой носил Трент.
   Трое неизвестных предприняли  неумелую  попытку  нападения  на  Трента  в
Бакаларе.
   Единственной правдоподобной причиной этого было  желание  связать  его  с
убийством дона Роберто, из чего можно  сделать  вывод,  что  эти  трое  были
наемниками дона Роберто. Но кто заплатил дону Роберто за  то,  чтобы  он  их
нанял? И что за причина?
   Дон Роберто был довольно влиятельным человеком в сфере обеспечения личной
безопасности и частного разведывательного бизнеса Тот,  кто  его  убил,  или
знал его до этого, или имел первоклассную рекомендацию, потому что  не  было
заметно никаких следов насилия, кроме ножевого ранения, а время убийства  не
было приемным временем дона Роберто.
   Зачем же его убили? Вероятно, чтобы не проговорился. Но о чем?
   И почему дело представили так, будто убийца - он? Трент понимал,  что  не
является  персоной  чрезвычайной  важности.  Значит,  это  связано   с   его
контактерами. Полковник Смит? Дон Роберто работал с полковником  и  выполнял
роль связного между ним и ЦРУ во время операций, которые Тренту  приходилось
выполнять для американцев. Кто-то пытался дискредитировать полковника  Смита
через Трента? И если да, то что толкнуло их на такой безжалостный шаг?
   Это навело Трента на мысль  об  американце,  называвшем  себя  в  Канкуне
Стивом, а во Франкфурте Робертом. Неплохо бы узнать, была ли та  их  встреча
во Франкфурте случайна.
   И - что важнее всего - почему фотография, которую Трент взял из дома дона
Роберто, стояла там на самом почетном месте. И почему именно эта фотография?
За все те годы, что Трент работал на ЦРУ, а дон Роберто был его начальником,
старик англичанин никогда не упоминал о его матери.
   Из госпиталя, куда Трент угодил после того, как попал в засаду, он  вышел
человеком  без  прошлого.  Теперь  же  к  переборке  кают-компании  "Золотой
девушки" он приколол эту фотографию.

***

   Тренту оставалось только ждать, и он согласился стать штурманом одного из
лихтеров, перевозивших песок в ежевоскресных  гонках.  Лихтеры  представляли
собой  двенадцатиметровые  открытые  шлюпки  с  низкой  осадкой,  оснащенные
гафелем и предназначенные  для  перевозки  песка  с  материка  на  рифы  для
различных построек.  Трент  входил  в  команду  Бекки,  высоченного  черного
таможенного офицера, адвентиста седьмого дня. Когда Бекки  не  участвовал  в
парусных гонках, он был капитаном патрульного катера.  Адвентистов  седьмого
дня охотнее всего брали в качестве шкиперов, так как они не пили.
   Лихтеры нагружали балластом -  девяностокилограммовыми  мешками  с  сырым
песком, так что команде приходилось попотеть,  особенно  при  быстрой  смене
курса.  Каждый  раз  при  смене  курса  балласт  приходилось  переносить  на
наветренный борт. Команду поили  ромом  и  свежим  апельсиновым  соком.  Две
креолки на носу лодки выжимали апельсины, в то время как Бекки орал на  свою
команду так, будто это были рабы на галерах, а не его  полупьяные  приятели,
решившие повеселиться в воскресенье. Но Бекки никогда не сквернословил,  так
же как никогда не вынимал изо рта вересковую  трубку,  несмотря  на  то  что
бросил курить в возрасте восемнадцати лет, когда вступил в секту.
   Корабль Бекки назывался "Мария Магдалина". "Карибской королевой" управлял
Старик Эдди. Лодки ходили маршрутом от причала Джимми  на  острове  Сан-Пол,
вокруг острова Канака и обратно. Судейской  лодкой  была  пятнадцатиметровая
яхта местного пивовара.  Гонка  не  подчинялась  никаким  правилам,  поэтому
обязанности судьи ограничивались тем, что он щедро распределял ящики с пивом
и чаши с белым ромом. Апельсины же команды закупали сами.
   Когда "Мария Магдалина" и "Карибская королева"  обогнули  остров  Канака,
расстояние между бортами составляло метров тридцать, суда отставали друг  от
друга не больше чем на бушприт. До финишной  прямой  было  рукой  подать,  и
Бекки приказал команде сбросить балласт за  борт.  После  этого  все  хорошо
выпили. В это время на причале у  пляжного  дома  Трент  заметил  президента
вместе с внучкой. На острове сплетничали, будто  президент  не  участвует  в
избирательной кампании, опасаясь, что слухи о  его  участии  в  колумбийской
торговле кокаином могут повредить его партии.
   Когда до финишной прямой  оставалось  метров  триста,  "Мария  Магдалина"
отстала от "Карибской королевы". Мысль проиграть гонку была  невыносима  для
Бекки, и он приказал более-менее трезвым прыгнуть в  море.  Трент  вместе  с
полудюжиной матросов нырнул за борт, и "Мария Магдалина" вырвалась вперед.

***

   Выйдя на берег, Трент направился к бару Джимми.  Джимми,  наблюдавший  за
гонкой со своего наблюдательного пункта в шезлонге, радостно кивнул.
   - Трент, мальчик,  тебя  спрашивали  иностранцы.  -  Он  показал  большим
пальцем через плечо в сторону ресторана.
   Трент прошел через кухню и встал в  дверях,  откуда  просматривался  весь
зал. Их было четверо: один - худой, другой - толстый и  двое  -  без  особых
примет, все - латиносы лет тридцати пяти - сорока, одетые  так,  как  обычно
одеваются зажиточные американцы в  свободное  от  работы  время:  спортивные
майки "Лакросс", коричневые хлопчатобумажные брюки, кожаные мокасины. Однако
от гринго их отличали массивные обручальные кольца,  золотые  часы  "Омега",
да, пожалуй, шелковые носки, которые  заставили  бы  недоуменно  нахмуриться
завсегдатаев  большинства  клубов   где-нибудь   в   Хэмптоне.   Кашемировые
спортивные куртки, спасавшие от холодного воздуха кондиционеров,  висели  на
спинках стульев, сзади стояли дорогие сумки.
   "Бизнесмены",  -   подумал   Трент.   Вероятно,   проверяют   перспективы
инвестирования в Бельпан, и наверняка в бумажниках из  крокодиловой  кожи  у
них хранятся кредитные  карточки  и  фотографии  детей...  Они  заказали  по
полпорции пива и не спеша потягивали  из  кружек.  Тихие  голоса,  кубинские
сигары. Американцы того же уровня из Соединенных Штатов подчеркивали бы свое
благосостояние тем, что пили бы много рома и сильно шумели.
   Худой, очевидно, был старшим. Впалая  грудь  туберкулезника,  крючковатый
нос и глаза такой  величины,  что  даже  прикрытые  темными  ресницами,  они
казались слишком большими для его лица. Да к тому же  страдальческий  взгляд
поэта. Такие нравятся женщинам, готовым к самопожертвованию.  "Он  простужен
или, что более вероятно, страдает от аллергии", - подумал  Трент,  глядя  на
воспаленные веки и на то, как он каждую минуту вытирает нос льняным  носовым
платком.
   Толстяк был коренастым и широколицым, с мускулистым телом бывшего атлета,
ныне тренирующегося  только  дважды  в  неделю.  Спокойный,  тихий.  Видимо,
технический советник  партнеров,  но  прямой  ответственности  за  результат
поездки не несет.
   Мужчин без особых примет Трент отнес к многочисленному племени банковских
бюрократов, которые трудятся  с  пяти  до  девяти:  холеные,  безукоризненно
вежливые. Такие ни за какие деньги не раскроют секрет, который им  доверили.
"Приятный норок", - подумал Трент и, довольно  улыбаясь,  вошел  в  бар.  Он
кивнул сыну Джимми и направился к столику незнакомцев.  Слегка  поклонившись
худому, он представился:
   - Трент, сеньоры. К вашим услугам. Высокий на мгновение приподнял веки  -
темные глаза, холодный взгляд человека, привыкшего, чтобы ему  повиновались,
голос, ставший приглушенным ввиду отсутствия споров в течение многих лет.
   - Мы хотели  бы  исследовать  риф,  сеньор.  Трент  собрался  внимательно
слушать, но высокий сказал все, что собирался. Толстяк здесь был  для  того,
чтобы обговорить детали. Он представился:
   - Гомес. Педро Гомес. - По-английски его бы звали Джон Смит. - У вас есть
катамаран, вы можете близко подходить к берегу и  пересекать  риф  там,  где
необходимо.
   "Личный  опыт  или  полученные  где-то  знания",  -  подумал  Трент.   На
указательном пальце правой руки Гомеса он заметил небольшую мозоль  и  сразу
представил его сжимающим биту для гольфа. Но мозоль была не от биты.
   - Для безопасности я предпочитаю оставлять полметра под килем, -  ответил
Трент.
   - Вы согласны сдать нам  яхту?  Худой  на  долю  секунды  поднял  веки  и
внимательно взглянул на Трента. Трент слегка пожал плечами:
   - Сеньор, мое согласие зависит от ряда обстоятельств. - В  которых  сумма
играет немаловажную роль, - спокойно продолжил Гомес.
   - И трудности, - добавил Трент. Он поймал себя на том, что  изучает  руки
худого. Тонкие, с  длинными  пальцами,  они  безжизненно  лежали  на  грубой
поверхности стола. "Как будто ожидают приказа ожить", -  подумал  Трент.  Он
знавал ирландца, у которого были такие же  руки,  существовавшие,  казалось,
отдельно от человека. Они действовали от его имени,  но  совесть  оставалась
чиста от ответственности за их действия.  Ирландец  работал  пистолетом,  но
авторучка в его руках могла быть столь же опасна.
   - Как иностранцу, сеньор, - сказал Трент, - закон запрещает мне работать.
Поскольку я хочу остаться в этих водах, я должен быть достаточно  осторожен,
чтобы никого не обидеть и не вызвать зависть.
   - Мы хотим ночевать на борту и оставаться вблизи рифа. Какое другое судно
может взять нас? - спросил толстяк. Он говорил по-испански  грубым,  немного
гортанным голосом. Трент не мог не заметить акцента.
   - С комфортом? Такого нет, - ответил Трент. - Дайте мне час подумать.
   Взяв бутылку рома,  бумажные  стаканчики  из  бара  и  пакет  со  свежими
апельсинами, он отправился  в  кооператив  по  добыче  лобстеров.  Полдюжины
рыбаков сидели под пальмами  около  кооперативного  причала.  Присев  рядом,
Трент разлил ром и выдавил в стаканы  апельсиновый  сок.  Он  был  знаком  с
рыбаками на западном побережье  Ирландии.  Там  говорили  о  погонях,  новых
ограничениях Европейской комиссии на отлов рыбы,  неизбежности  банкротства.
Здесь  обсуждались   инвестиции   из   Флориды   и   глупость   кооператива,
перечислявшего все их американские  заработки  Бельпану.  Большая  часть  же
заработков возвращалась США в счет инвестиций, и в  результате  они  как  бы
дважды оплачивали издержки за перевод денег Государственному банку Бельпана.
   Слушая разговор, Трент наблюдал за тремя фрегатами,  парившими  в  струях
прибрежного бриза.  Они  ждали  прибытия  лодки  с  лобстерами,  бесплатного
завтрака - не надо работать и самим ловить рыбу. "Словно стандарт  жизни  на
островах, - подумал Трент. -  Солнце,  хороший  сон,  выпивка,  неторопливый
разговор, минимум усилий". Так как рыбаки по-прежнему говорили о своем,  ему
пришлось напомнить о себе. Думать о латиносах не хотелось, но они ждали его,
и, воспользовавшись одной из пауз, Трент обмолвился, что встретил их в  баре
у Джимми.
   Рыбаки уже знали  о  четырех  иностранцах.  Новости  распространялись  по
маленькому острову со скоростью света. Самый старый  из  рыбаков,  с  седыми
волосами и вставной челюстью, болтавшейся на шее, как бусы, сплюнул в  песок
и сказал:
   - Трент, мальчик, бери этих людей и заставь их,  черт  возьми,  заплатить
хорошие деньги.
   "Шальные деньги, которые можно  будет  скрыть  от  полковника  Смита",  -
подумал Трент, в то время как остальные рыбаки закивали в знак  согласия  со
стариком.
   - И давай посматривай за этой подружкой  Гилдой,  -  предупредил  старик,
имея в виду тайфун, который обрушился на южную часть Карибских островов.  Он
подозрительно покосился на север. Небо было ясное и спокойное.  -  По  радио
вечно сообщают все чертовски поздно. Гилда идет, об этом говорят  птицы.  Не
сходи с ума, мальчик. Отвези их в какую-нибудь  бухту  и  скорей  бросай  на
якорь.
   Рыбаки одобрительно загудели.  Один  из  них  предложил  Тренту  принести
газовый баллон с "Золотой девушки" к кооперативному причалу и наполнить его.
Газ в кооперативе был бесплатный. Трент поблагодарил и плеснул всем  еще  по
стаканчик