ул в траву, где его скрыл  от  участников  похорон
старый катафалк.
   Китаянка, которая незадолго до того молилась у вершины холма, проезжая на
своем мотороллере мимо катафалка, выжала тормоза. Чарли на ходу вспрыгнул на
заднее сиденье. Мотороллер выехал из ворот кладбища на скорости  в  двадцать
четыре километра в час. Чарли сидел, прижавшись к спине женщины. На нем  был
костюм бойскаута. Они выглядели как мать с  сыном,  направляющиеся  на  сбор
скаутов.

***

   Пуля угодила прямо в лоб Вонг Фу,  его  голова  качнулась  назад.  Колени
подломились, и он упал прямо в могилу мисс Джасмин Ли.
   Участники похорон бросились  бежать,  полицейские  и  охранники  кричали.
Свистели свистки, выли сирены.  В  толпе  раздались  крики  -  торжественная
церемония превратилась в хаос.
   В первый момент сэр Филип Ли совершенно остолбенел -  как  будто  возраст
наконец окончательно сломил его. Но мозг его по-прежнему  работал  быстро  и
отчетливо. Он оторвал взгляд от трупа своего давнего соперника  и  посмотрел
поверх могилы на австралийского адвоката и на приземистую  бабушку  Джей  из
Сан-Франциско.
   Бабушка подняла вуаль. Перед сэром Филипом стояла его внучка Она смеялась
над ним. Смеялась над ним  Ярость  вспыхнула  в  нем,  разгораясь  с  каждой
секундой. Он не мог оторвать от нее глаз. И продолжал смотреть,  даже  когда
охвативший его огонь перебросился из сердца в мозг.
   - Теперь мы можем идти, - спокойно сказала Джей.  Рукой  в  перчатке  она
взяла Ричарда О'Нейла под руку, и они пошли к своему лимузину.
   - Сначала в отель, - приказал Ричард шоферу.  У  них  были  забронированы
билеты на рейс 19.46 в Токио, так что оставалось еще достаточно времени.
   Далеко опередивший их Чарли Смит взглянул на часы. Женщина за рулем умело
вела мотороллер, пробираясь среди машин, заполнявших улицы Гонконга. Он  еще
успеет попасть в отель вовремя, чтобы посмотреть по телевизору скачки. Чарли
обычно ставил на своих лошадей, но любил смотреть скачки.

ЭПИЛОГ

   Лаура Синг - австралийка в третьем поколении - по своему психологическому
складу уже совсем  не  была  китаянкой.  Она  искренне  наслаждалась  каждой
минутой трехдневного пребывания в Гонконге. Немало времени девушка посвятила
размышлениям  о  Ричарде  О'Нейле.  Большинство   ее   друзей   и   знакомых
принадлежали к тому же профессиональному кругу, что  и  она  сама.  Все  они
страдали отсутствием уверенности в себе - может быть, потому, что им  всегда
было трудно найти себе работу. В силу той же причины  лояльность  далеко  не
всегда являлась их сильной стороной. А к тому же большинство знакомых мужчин
были самовлюбленными эгоцентричными личностями.
   Лаура чувствовала, что Ричард О'Нейл совсем другой, в нем ощущались  сила
и целеустремленность. Она не стала бы браться за  эту  работу,  если  бы  не
питала в этом плане  определенных  надежд.  Это  было  не  в  ее  характере.
Обстоятельства складывались идеально. Но она не представляла себе,  как  все
это может обернуться.
   Судя по авиабилету, она летела первым классом в Даллас через  Токио,  что
давало право пройти в Королевскую комнату отдыха. Она купила в киоске в фойе
отеля журнал "Ярмарка тщеславия" за этот месяц  и  теперь  делала  вид,  что
читает, ощущая себя на сцене в ожидании своей реплики.
   В зал вошел Ричард О'Нейл с молодой китаянкой и положил  билеты  на  стол
регистрации. На китаянке был бежевый дорожный костюм из смешанной бумажной и
шелковой ткани и шляпа с широкими полями, затенявшая  лицо.  Она  держала  в
руке синюю сумку "Гладстон" из гобеленовой ткани - и  под  цвет  ей  сумочку
через плечо с нарисованным зайчиком, - достаточно необычной для того,  чтобы
ее владелица была замечена. Они с Лаурой были  примерно  одного  возраста  и
сложения, и Лаура подумала, что их легко может перепутать любой некитаец.

***

   Джей стояла возле  Трента  у  стола  регистрации  и  осматривала  зал.  В
Королевской комнате отдыха было пять-шесть китаянок примерно ее возраста,  и
она пыталась угадать, кто же из них - ее дублерша. Джей сама была  удивлена,
что это вообще ее интересует. Девушка тронула Трента за рукав.  Он  взглянул
на нее, но она только кивнула и пошла в дамскую комнату.

***

   Молодые женщины поменялись одеждой и теперь изучали друг друга  в  тесной
кабинке. Они не  знали,  какие  должны  быть  соблюдены  формальности.  Джей
прошептала слова благодарности, а  Лаура  сказала,  что  все  хорошо  и  она
надеется, что все будет и дальше в порядке.
   Ричард говорил, что они должны выйти из  дамской  комнаты  вместе.  Лаура
перекинула через плечо сумочку с зайчиком, прошла к бару и попросила  стакан
апельсинового сока. Она взглянула на Ричарда, и он сказал:
   - А мне чашку кофе, пожалуйста, Джей.

***

   Роберт Ли, Ивэн Уайли и мисс Джеймс сидели в частной приемной  комнате  в
больнице. Роберт диктовал заявления  для  банков.  Он  говорил  в  такой  же
спокойной учтивой манере, как и его отец.
   Недавние слухи о  Доме  Ли  были  результатом  враждебности  между  сэром
Филипом Ли и мистером  Вонг  Фу.  Ныне  мистер  Роберт  Ли  принял  на  себя
управление Домом Ли и, чтобы устранить всякую неопределенность  относительно
будущего компании, решил порвать со старой традицией  и  объявить  имущество
Дома Ли ликвидным. Стоимость его составляет 11 биллионов долларов на  первое
число текущего месяца, и все, кто имеет  на  то  законное  основание,  могут
получить сертификаты на  пакеты  акций.  Помимо  того,  Дом  Ли  располагает
одиннадцатью миллионами долларов на банковских депозитах.
   Мистер Роберт Ли  намерен  вернуться  к  традиционной  практике  Дома  Ли
использовать  для  развития  исключительно  свои   собственные   фонды,   и,
соответственно, все имеющиеся банковские долги будут  возвращены  в  течение
тридцати  дней.  Кроме  того,  мистер  Роберт  Ли   намерен   способствовать
стабилизации  денежного  рынка  путем  взятия   под   свой   контроль   ряда
сотрудничавших с мистером Вонг Фу компаний, многие из которых задолжали Дому
Ли значительные суммы.
   Вернулся кардиолог, и Роберт Ли о чем-то переговорил с ним вполголоса.
   Кардиолог ушел, и Роберт спокойно продолжал:
   - Опечатайте столы Бекенберга и Ширли Чинь. Пусть никто не заходит  в  их
комнаты. Все их бумаги и компьютеры отнесите на верхний этаж. Они  не  будут
возражать. Сообщите всем, с кем мы ведем дела, что мы будем недовольны, если
кто-нибудь из этой парочки будет принят  на  работу.  Известите  все  банки,
закройте их счета, изымите кредитные карточки, все.
   - А что касается этого адвоката О'Нейла...
   - Такого адвоката не существует, - сказал Ивэн.
   В Роберте  оказалось  больше  сходства  с  отцом,  чем  он  ожидал.  Ивэн
чувствовал себя немного неловко, но знал свои обязанности.  Он  обернулся  к
мисс Джеймс:
   - Письма в банки должны быть разосланы от моего  имени,  мисс  Джеймс.  Я
подпишу их, как только  они  будут  отпечатаны.  Там  есть  все,  Роберт,  -
убийства, покушение на убийство, мошенничество, буквально все.  Вчера  ночью
Трент принес мне эту записку. Придется, видно, обращаться к властям, если вы
не найдете иных путей. Я полагаю, что часть недвижимости должна быть роздана
благотворительным фондам.

***

   Трент смотрел, как настоящая Джей Ли вышла на поле токийского  аэропорта.
Служащий  "Америкэн  Эрлайнс"  дожидался  ее,  чтобы  провести  к  рейсовому
самолету, улетающему в Даллас. Джей поднялась по трапу - она была, казалось,
вполне  уверена  в  себе.  Он  хотел  ей  многое  сказать:  предупредить  об
опасности, что ее могут задержать, чтобы  она  никому  не  доверяла,  но  он
никогда не был мастером говорить... Они даже не попрощались.
   Его окружили друзья Танаки - полицейские.  Они  кланялись,  пожимали  ему
руку, сообщили, что "Золотая  девушка"  готова  выйти  в  море.  Автомобиль,
который должен был доставить его в Киото, стоял наготове.  Один  из  японцев
перегонял катамаран с Филиппин и предлагал обсудить его технические  данные,
а также маршрут, которым Трент намерен  плыть  в  Сидней.  Трент  планировал
проделать этот маршрут за шесть недель. Те самые  шесть  недель,  в  течение
которых настоящая Джей Ли должна будет освоиться со своим новым "я".
   Лаура взяла его под руку. Он взглянул на нее, а потом снова повернулся  в
сторону движущейся платформы как раз в тот момент,  когда  Джей  оглянулась.
Она улыбнулась, махнула рукой и исчезла. "Чертова девчонка, - подумал он,  -
так рискует". Ведь он же сказал, чтобы она не оборачивалась.



    Саймон ГАНДОЛЬФИ
    ЗОЛОТАЯ ПАУТИНА

    ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Глава 1

   Двадцатиметровая парусно-моторная  яхта  "Красотка"  была  спроектирована
Чарльзом Николсоном и построена из тикового дерева на наборе дубовых брусьев
в доках Мак-Грюэра в Клайде.  Это  быстроходное  судно  с  длинным  кормовым
подзором и острыми носовыми  обводами  заказал  в  1931  году  преуспевающий
фабрикант из Глазго - владелец завода  по  производству  тяжелых  машин.  Он
оснастил его и подготовил к спуску на воду. В те  времена  набрать  матросов
было очень  легко,  им  платили  мизерную  плату,  так  что  можно  было  не
беспокоиться о том, во что обойдется содержание экипажа.
   Чтобы как-то оправдать  непомерно  высокую  стоимость  общего  содержания
судна, торговые  агенты  в  1982  году,  когда  оно  в  последний  раз  было
выставлено  на  продажу,  писали  о  нем,   что   это   "классическая   яхта
джентльмена". Покупатель и нынешний владелец застраховал ее тогда в компании
Ллойда. Может быть, владельца яхты и  следовало  называть  джентльменом,  но
лишь до того момента,  когда  он  был  вынужден  поспешно  переменить  место
жительства и уехать из  Лондона  на  Багамские  острова.  Затем  последовало
судебное решение о его выдаче, но из-за действовавших на Багамах законов это
оказалось слишком дорогой и длительной процедурой,  так  что  Управление  по
расследованию крупных мошеннических операций  в  лондонском  Сити  счел  это
непрактичным.
   И  теперь,  когда  "Красотка"  шла  вдоль  глубокого  Старого  Багамского
пролива, отделяющего обширные коралловые гряды Большой  Багамской  банки  от
северного побережья Кубы, миссия, которую она выполняла, тоже была отнюдь не
джентльменской.
   Хотя "Красотка" была парусным судном, главное ее достоинство  состояло  в
мощном дизельном двигателе Гарднера,  установленном  в  просторном  машинном
отделении. По ухоженным деталям двигателя было видно, что  первый  владелец,
требовательный к наружному виду судна, обладал вместе с  тем  типичными  для
шотландца уважением и любовью к судовым машинам.
   Двигатель Гарднера - того же года выпуска, что и  сама  яхта,  -  работал
почти бесшумно, был превосходно отбалансирован и совершенно  не  вибрировал.
На  кожух  можно  было  спокойно  поставить  ребром  старый   восьмиугольный
трехпенсовик, не заботясь,  что  он  упадет  при  обычной  ходовой  скорости
двигателя  850  оборотов  в  минуту.  При  таких  оборотах  в  тихую  погоду
"Красотка" давала скорость в 8,2 узла.
   Билл Хьюитт - шкипер "Красотки"  -  уже  разместил  на  корпусе  судна  в
машинном отделении два заряда динамита, снабженных ртутными детонаторами, на
расстоянии двух  метров  друг  от  друга  и  на  тридцать  сантиметров  ниже
ватерлинии.  Оставалось   только   подсоединить   заряды   к   аккумулятору,
закрепленному рядом  со  вспомогательным  генератором.  В  молодости  Хьюитт
служил в британском королевском флоте, где начинал работать со  взрывчаткой.
Тогда у него были крепкие нервы и  твердая  уверенность,  что  он  неуязвим.
Теперь  же,  в  пятьдесят  восемь,  когда  он  опустился  на  колени,  чтобы
подсоединить оголенные концы провода к клеммам аккумулятора, пальцы  у  него
слегка дрожали.
   Большой термометр в бронзовом кронштейне,  висевший  на  переборке  возле
трапа, показывал около ста  градусов  по  Фаренгейту  <Примерно  37,7ё  С.>.
Шкипер был совсем мокрым, он обтер лицо и руки пучком пакли,  а  перед  тем,
как закрепить вторую пару проводов,  тщательно  протер  стекла  очков  краем
жилета. Провода были перекинуты через латунные перила трапа, тянулись  через
рулевую рубку к  массивному  выключателю  электрического  медного  колокола,
который он разыскал среди запасных частей в машинном отделении.

***

   Закончив работу, Хьюитт спрятал очки в металлический футляр и снова вытер
руки и лицо. Более тридцати лет он работал шкипером на яхтах и обычно, когда
возвращался в рубку, обязательно очищал подошвы туфель от  машинного  масла,
но сейчас ему было все равно, испачкает он ковры или палубу.  Не  пройдет  и
двух часов, как "Красотка" будет лежать на  дне  моря,  а  ему  уже  никогда
больше не придется искать себе работу.
   Хьюитт выключил свет в машинном  отделении  и  открыл  дверь,  ведущую  к
трапу. Иллюминаторы по левому борту были  открыты,  и,  когда  он  входил  в
темную рулевую рубку, на него повеяло свежим, прохладным от дождя бризом. Он
автоматически проверил курс. Слева по  носу,  вдали,  чуть  виднелся  огонек
маяка Лобос Кэй, обозначающий границу Большой Багамской банки, а  за  кормой
мигали огни маяка Пунта Матернильо. Еще дальше  -  там,  где  тянулся  берег
Кубы, - должны были быть два других маяка, но их не было видно - то ли из-за
дождя, то ли они вышли из строя.
   - Эй, как дела, Билл? - весело окликнул его стоявший у  штурвала  молодой
парень, говоривший с американским акцентом. Очень  высокий  -  больше  метра
восьмидесяти ростом - с  хорошо  развитой  мускулатурой,  он  стоял,  широко
расставив ноги, и  легко  балансировал,  приноравливаясь  к  качке.  Длинные
белокурые волосы спускались ниже  плеч,  окладистая  борода  скрывала  черты
лица, но возраст скрыть было невозможно  -  он  был  молод,  гораздо  моложе
шкипера. Американец улыбался Хьюитту приветливо и открыто. Этот парень  явно
был из тех, кто при встрече радушно хлопает тебя по спине, радостно обнимает
всех без разбору - мужчин и женщин, всегда весел и добродушен. Такие  бывают
заводилами на вечеринках и пикниках. Но он несомненно умен, очень умен.
   - Все в порядке, - ответил шкипер и хотел было еще  что-то  добавить,  но
почувствовав, что у него пересохло в горле, умолк.
   Он снял с крюка висевший на ремне бинокль,  вышел  на  палубу  и  оглядел
паруса - кливер, грот, бизань. Яхта находилась на подходах к кубинским рифам
- она отклонилась от обычных морских путей. В бинокль можно  было  различить
лишь несколько далеких бледных ходовых огней.
   Рейс с самого начала планировался таким образом, чтобы оказаться у  входа
в пролив в безлунную ночь, а теперь еще  густые  облака  и  дождь,  а  также
сравнительно спокойное море - все это было на руку. Со спущенными парусами и
погашенными огнями "Красотку" трудно обнаружить.
   На шее у Хьюитта на шнурке висел карманный спутниковый радионавигационный
прибор, а также водонепроницаемый кисет с  ключом  от  сейфа  кают-компании,
туристическими чеками на шесть тысяч американских долларов  и  австралийским
паспортом на имя Уильяма Грина.
   Радионавигационный  прибор,  настроенный  на  частоты   семи   спутников,
способен определять местоположение объекта с точностью до пятнадцати метров.
Хьюитту не было нужды сверяться с  картой.  Он  уже  сотни  раз  продумал  и
перепроверил каждую деталь этого рейса.
   - Вставайте, вставайте, ребята! Пора на вахту. Нужно спустить  паруса,  -
постучав по крышке люка, крикнул он.
   Два новозеландских паренька, совсем еще сонные,  вылезли  из  кубрика  на
дождь. Симпатичные, простые и  безотказные,  они  путешествовали  по  свету.
Хьюитт встретил их на пляже в Западной Африке и нанял в рейс.
   - Извините, ребята, - сказал он, - лучше сделать это сейчас,  пока  тихо.
Прогноз обещает сильный шквал.
   Хьюитт сам встал к штурвалу, сбросил обороты двигателя и  привел  яхту  к
ветру, чтобы ослабить сопротивление  парусов.  Новозеландцы  сдали  вахту  в
полночь, следующая вахта - в шесть утра. Как только были спущены паруса, они
сразу же отправились досыпать к себе в  носовой  кубрик.  К  штурвалу  встал
молодой американец.
   Погасив ходовые огни, Хьюитт  переключил  двигатель  на  850  оборотов  и
подвел "Красотку"  ближе  к  кубинскому  берегу.  Компас  слабо  светился  в
темноте. Никаких других огней не  видно.  Слышалось  только  хлюпанье  воды,
когда яхта зарывалась носом  в  волну,  негромкое  поскрипывание  снастей  и
перезвон  стеклянных  съемных   крышек,   защищающих   от   дождя   передние
иллюминаторы.
   Американец стоял вплотную за спиной  у  Хьюитта.  Шкипер  облизал  языком
пересохшие губы.
   - Теперь уже скоро. Ты бы приготовил надувную лодку и шлюпку.
   - Э, смелей. Билли,  дружище,  расслабься,  -  сказал  американец,  обняв
Хьюитта рукой за плечи. Его добродушный смех действовал на нервы Хьюитту,  а
они и без того уже были натянуты до предела. Американец  ходил  босиком  так
бесшумно, что Хьюитт услышал только, как щелкнул замок двери,  а  тот  давно
уже исчез в темноте.
   Хьюитт почувствовал какое-то легкое изменение  в  состоянии  моря,  когда
судно приблизилось к кромке кораллового рифа.  Всматриваясь  в  темноту,  он
разглядел  силуэт   американца,   наклонившегося   над   парусной   шлюпкой,
закрепленной в люльке на палубе  перед  рулевой  рубкой.  Отвернув  брезент,
которым была накрыта лодка, американец  прошел  дальше  к  носовой  части  и
нагнулся над люком переднего кубрика.
   - Спят, словно невинные младенцы, - сказал  он,  вернувшись  в  рубку.  -
Дождь - это хорошо, но все же мне нужно взять полотенце.
   Он спустился по переднему трапу, ведущему к двум каютам  пассажиров  и  в
кубрик команды.
   Проверив положение судна по радионавигационному прибору, шкипер  направил
"Красотку" прямо к побережью  Кубы.  Приподнявшись  на  гребнях  волн,  яхта
слегка дрогнула и преодолела кромку кораллового рифа. Когда она оказалась  в
спокойной  воде,  Хьюитт  развернул  судно  и  направил   вдоль   кубинского
побережья.  Оставался  всего  час  ходу.  Хьюитт  редко  курил,  но  тут  он
машинально потянулся к полке над штурманским столиком, где держал в жестяной
банке спички и сигареты.
   В тот момент, когда загорелась спичка, он вдруг увидел американца  -  тот
стоял совсем близко от трапа, на голове  у  него  было  намотано  полотенце,
майка задралась, обнажив мускулистый  живот,  и  за  секунду  до  того,  как
погасла спичка, Хьюитт успел заметить тускло блеснувший пистолет,  заткнутый
за пояс. В мгновение ока американец выпрямился, мускулы  его  напряглись,  и
вот он уже стоит  возле  Хьюитта  -  высокий  и  подкупающе  дружелюбный,  с
полотенцем вокруг головы, слегка затеняющим его лицо.
   Страх овладел Хьюиттом - он содрогнулся, и теперь, когда было уже слишком
поздно, впервые с тех пор, как американец разгадал его план,  стал  мысленно
проклинать себя. Он проклинал себя за то, что так легко поддался на льстивые
заверения американца, наивно поверил его словам о дружбе и о  том,  как  они
разделят поровну добычу, а все улики будут скрыты в кубинских водах, и никто
никогда не докопается до истинных причин случившегося, возложив всю вину  на
кубинских коммунистов и Кастро.
   - Ты только представь себе,  -  твердил  ему  американец,  -  как  заорут
газеты: "Британская  яхта  потоплена  кубинской  артиллерией".  Поверь  мне,
дружище Билл, ты разбогатеешь. И никаких проблем.
   - Господи, как ты напряжен, - причитал американец, поглаживая шкипера  по
спине. - Подумай, дружище, впереди у нас потрясающие времена.  Красивый  дом
на берегу озера в Гватемале, молоденькие девочки...
   "Главное, - думал Хьюитт, - не показывать вида, что я видел пистолет".  В
животе появился какой-то ком,  ноги  дрожали.  Стараясь  говорить  спокойным
голосом, он произнес:
   - Знаешь, я оставил ключ от сейфа  в  машинном  отделении.  Возьми-ка  на
минутку штурвал.
   И не дожидаясь ответа, чтобы у  американца  не  было