, пытаясь освободить ему ноги, но ничего
не получилось. Вынырнув на поверхность, Трент крикнул людям в кубрике, чтобы
ему кинули спасательный  жилет.  Но  никто  из  них,  видимо,  не  собирался
слушаться. Совершенно очевидно, что  он  не  сможет  долго  тащить  на  себе
Гомеса, к ногам которого привязан "Зодиак".
   Рокот разбивавшихся о риф волн слышался все ближе, и  у  Трента  возникла
мысль бросить все, к черту, и пускай все  они  разобьются  о  риф.  Веревку,
обмотанную вокруг его шеи, он смог  бы  перерезать  о  кораллы...  Нет,  это
пустые фантазии. Волны ударялись о риф с такой  силой,  что  его  бы  просто
разбило вдребезги. Надо жить, пока  есть  хоть  какая-то  надежда.  И  лучше
умереть, получив пулю в голову, чем быть размазанным по рифу  и  разрезанным
на куски острыми как нож кораллами.
   Трент крикнул стоявшим на палубе, чтобы освободили веревку, привязанную к
его шее. Взгромоздив Гомеса на плечи и удерживая его левой рукой, правой  он
принялся усиленно работать. Грести одной рукой да еще с Гомесом и "Зодиаком"
на буксире было задачей не из легких. Риф уже приблизился,  и,  когда  Трент
поднялся на гребень волны, показалась полоска пены. Волн двадцать  -  и  все
будет кончено...
   Трент представил себе, как волна поднимает "Золотую девушку", бросает  на
риф и та разлетается на  мелкие  кусочки.  Раскиданные  тела  людей,  крики.
Правая рука почти отнималась, и уже не оставалось сил выкрикивать инструкции
людям на палубе. Он наглотался морской воды, его тошнило, и в  глубине  души
не осталось желания бороться, но катамаран был уже близко, к  нему  тянулись
руки. Волна подняла его, бросила вперед, и один из террористов  в  униформе,
схватив за руку, вытянул его на  палубу.  Задыхаясь,  он  приказал  вытащить
Гомеса и тут же пошел в кубрик.
   Солдат Марио по-прежнему стоял у мачты.
   - Поднять паруса! - распорядился Трент. Не было  времени  даже  перевести
дыхание: риф находился уже метрах в двухстах на траверзе. - Сначала большой!
   Парус заполоскался на ветру. Трент выбрал шкоты и повернул  штурвал  так,
чтобы яхта развернулась по направлению к "Зодиаку".
   - Пусть кто-нибудь потянет за леску, - приказал он. - Не сильно, а то она
порвется. Нужно только определить направление.
   Когда леска немного натянулась, Трент велел одному из солдат срезать ее с
ног Гомеса и снова привязать к линю на катушке.
   - Продолжай наматывать, - бросил он, - остальным спуститься вниз!
   Только теперь  Трент  заметил  тощую  фигуру  Луиса,  облокотившегося  на
шпангоут кают-компании. Он совсем забыл  о  существовании  латиноамериканца.
Один за другим темные силуэты людей Марио ныряли  в  салон.  Остался  только
тот, что у мачты, другой - у катушки  с  леской  да  Луис  с  Гомесом.  Луис
схватился за гик и двинулся туда, где лежал Гомес, затихший, как выброшенный
на берег морской окунь. Изо рта его текла морская вода, он  судорожно  ловил
воздух.
   Луис опустил взгляд:
   - Опоздаем, сеньор капитан.
   - Мы выжили, - ответил Трент.
   Луис пнул Гомеса в живот, того вырвало.
   - Нам важно время, сеньор капитан. Трент не мог больше сдерживать  своего
отвращения к этому человеку. - Вы психопат! -  выкрикнул  он.  -  Вас  нужно
посадить в психбольницу, запереть и ключ выбросить!
   Появился неизменный носовой платок. Луис высморкался, вытер  кончик  носа
так же тщательно, как дантист сушит просверленный зуб, и  засунул  платок  в
рукав. - С веревкой на шее, сеньор капитан, не стоит  оскорблять  того,  кто
держит эту веревку, - произнес он без всяких эмоций. - Мигелито!  -  крикнул
он в салон. - Посиди, пожалуйста, с сеньором капитаном...
   Нагруженный "Зодиак" сносило  ветром,  и  Трент  сомневался,  что  сумеет
добраться до лодки раньше, чем ее выбросит на риф. Он представил себе  людей
в  спасательных  жилетах,  с  лицами,  искаженными  ужасом   и   собственным
бессилием.  Все  их  внимание   сосредоточено   на   белой   стене   прибоя,
разбивающегося о риф впереди.
   В темноте трудно было разглядеть линь, и Трент велел человеку  у  лебедки
натягивать его, чтобы знать положение "Зодиака".  Он  установил  нагрузку  в
двести килограммов, подстраховавшись на случай обрыва.  Двухсот  килограммов
достаточно, чтобы замедлить снос "Зодиака", но мало, чтобы подтащить  его  к
катамарану. Линь зазвенел, когда Трент стал поворачивать против ветра, уходя
от рифа.
   - Я обойду вокруг, - крикнул он солдату у мачты,  -  следи  за  маленьким
парусом. Если он наполнится, спусти его.
   - Да, сеньор.
   Солдат у лебедки не успевал сматывать  линь,  так  как  они  стремительно
приближались к "Зодиаку".
   - Брось лебедку и выбирай линь рукой, - приказал Трент. - Быстро,  но  не
резко, а то порвешь. Встань на корме. Указывай направление.
   Впереди, со стороны рифа, раздавался рев, словно  голодный  лев  требовал
пищи? Четыреста метров, триста, двести, сто... С "Зодиаком" все  кончено.  С
"Зодиаком" и тремя пассажирами в Нем.  Вдруг  человек  у  лебедки  закричал,
указывая рукой на линию прибоя. Трент крикнул в ответ,  что  делает  поворот
оверштаг.  Повернув  руль  вправо,  он  направил  катамаран  против   ветра.
Обернувшись, увидел, что испуганные люди как сумасшедшие машут руками  рядом
со стеной белой пены. "Зодиак" был на расстоянии пятидесяти метров от гибели
тридцать метров отделяло его от катамарана,  Трент  поднял  двойной  кливер,
сдав кормой назад. Рядом с ним встал  кто-то  с  веревкой  наготове.  Десять
метров. Веревка полетела в сторону лодки, один из людей в  "Зодиаке"  поймал
ее и начал тянуть.
   - Завяжи ее! - завопил Трент, но времени посмотреть, выполнен ли  приказ,
у него не было.
   Он спустил кливер и поднял основной парус. Катамаран дернулся в  обратную
сторону, но его подхватило волной и  откинуло  назад.  Пятьдесят  метров  до
рифа. Грохот волн заглушил его голос, когда он приказал  освободить  кливер.
Наполнился большой парус,  и  катамаран  стал  набирать  скорость.  Двадцать
метров до рифа...
   Пока  еще  скорость  недостаточна  для  того,  чтобы  уверенно  выполнить
оверштаг. Десять метров...  "Сейчас!"  -  подумал  Трент  и  крутанул  руль.
Катамаран задрожал, врезавшись носом в волны. Но вот он закачался на  волне,
а паруса захлопали  как  сумасшедшие.  "Держи  их",  -  сказал  себе  Трент.
Секунда, две, три...
   "Золотая девушка" боролась с ветром, сдерживали только паруса.  Трент  не
думал о "Зодиаке". Спаслись они или нет - теперь уже  ничего  не  поделаешь.
Вдруг он почувствовал  рывок  буксирного  троса  и  только  тогда  осмелился
посмотреть через плечо. В первое мгновение в глаза бросилась  лишь  огромная
стена прибоя, темная внизу, как корни волос у мертвого белокурого  человека.
Лишь присмотревшись, он смог различить черный силуэт  лодки  на  фоне  белой
пены. Люди на "Зодиаке" изо всех сил тянули  буксирный  трос,  но,  так  как
лодка была тяжелая, ее сносило ветром все дальше и дальше. Еще  минута  -  и
она окажется бортом к волне.
   - Эй там, смотрите! - закричал Трент, не зная, услышат  его  или  нет.  -
Поворачивайте оверштаг!
   Поворот штурвала - и снова волна не вовремя ударила  в  нос  яхты.  Трент
увидел, как кто-то ухватился за основание  кливера,  пытаясь  снова  поймать
ветер. Катамаран зарылся носом в  волны,  порыв  ветра  -  и  вот  уже  яхту
развернуло на другой галс, паруса слабо заколыхались.  Они  потеряли  десять
метров из-за этого маневра, и "Зодиак"  едва  не  выбросило  на  риф.  Трент
посмотрел на навигационный прибор  Лорана.  До  прохода  в  рифе  оставалось
двести метров прямо по левому борту. Надо поднимать  дополнительные  паруса,
но Трент не мог оставить штурвал. Он бросил взгляд на  Гомеса,  который  все
еще лежал, распластавшись на пороге Рубрика. От него никакого толку.
   Рядом появился маленький маньяк с  ножом,  Мигелито,  хохотавший,  словно
перевозбужденная школьница на дне рождения. Он закладывал себе в  нос  белый
порошок и глубоко дышал, как запряженная лошадь, переводящая  дыхание  после
длинной борозды. Над верхней губой у него остались белые полосы.
   - Эй, мэленький сэбэка! -  захихикал  он,  глядя  на  Трента  выпученными
глазами. - От этого маленького чертова паруса тебе не быть никакой пользы!
   "Что он в этом понимает?" - подумал Трент. От ярости кровь прилила ему  к
лицу.
   Мигелито пальцами запихнул наркотик в нос и  расплылся  в  яркой  улыбке.
Снова визгливо  захихикал,  и  смех  его  эхом  зазвенел  в  голове  Трента.
Раздались  идиотские  слова,  словно   позаимствованные   этим   паяцем   из
низкопробного американского фильма:
   - Хэй, мэленький сэбэка! Тебе нужна помощь от Мигелито? Скажи, да?
   Как  будто  этот  маньяк-убийца,  принявший  дозу  кокаина,  мог   чем-то
помочь...
   - Эй, мужик! Мигелито знает все эти  чертовы  штуки...  Поверь!  -  Метис
поднялся на ноги и, пошатываясь и пританцовывая,  пошел  по  палубе.  -  Где
парус, мужик? Скажи Мигелито, он сделает хорошо.
   Вдруг до Трента дошло, что кливер  уже  спущен.  Как  ни  невероятно,  но
никто, кроме маленького метиса, этого сделать не мог. - В рундуке  с  левого
борта. Возьми черный мешок, на нем нарисована белая единица.
   Волна подняла катамаран и подбросила еще  на  несколько  метров  ближе  к
рифу.
   - Я поворачиваю!  -  крикнул  Трент  Мигелито,  но  коротышка  продолжал,
покачиваясь, идти вперед.
   Очередная волна подняла "Золотую девушку", и Трент, использовав спуск для
увеличения скорости, развернул штурвал, наполняя таким образом кливер,  хотя
яхта и шла против ветра. Затрещал гик. Трент оглянулся на  "Зодиак",  высоко
поднятый на гребень волны, которая неминуемо должна была  разбиться  о  риф.
Буксирный трос натянулся, как струна, и стащил лодку с волны,  загрохотавшей
о ждущий добычи риф.
   На носу показался желтый расчехленный парус генуя. Волоча  его  за  левый
конец, Мигелито пробежал вдоль борта к лебедке.
   - Хэй, Мигелито сделал хорошо, а? - захохотал он, подпрыгнул, как танцор,
и устремился к парусу правого борта.  Управившись,  он  спрыгнул  обратно  в
кубрик и загавкал, как собака.
   - Ну, поднимаем этого сукиного сына на мачту, готов, мэленький сэбэка?
   - Готов, - ответил Трент и увидел, как метис, подтянувшись на одной руке,
запрыгнул на крышу кубрика, чтобы быстрее отдать приказание солдату у мачты.
   Желтая генуя побежала вверх по рее. Катамаран устремился вперед, увеличив
скорость благодаря большому парусу, и "Зодиак" рванулся  за  ним.  Проход  в
рифе чернел меньше чем в двухстах метрах по левому борту, в любой момент мог
налететь новый порыв ветра. Трент  стер  с  глаз  капли  дождя  и  попытался
прикинуть скорость и расстояние,  необходимое  для  безопасности  "Зодиака",
идущего на буксире. Как минимум метров пятьдесят.
   -  Поворачиваем!  -  крикнул  он,  с  удивлением  обнаружив   невероятный
профессионализм  любителя  кокаина,  который  спрыгнул  обратно  в   кубрик,
намереваясь спустить геную.
   - Хэй, мэленький сэбэка, клэссно прэшел  дистанцию!  -  захохотал  метис,
засовывая в нос белый порошок. - Напугал их до смерти.
   - Лучше испугаться, чем умереть, -  ответил  Трент.  -  Где  ты  научился
управлять яхтой?
   - Мигелито катался под парусом с одной  вдовой,  гринго.  Два  месяца.  А
потом она посадила Мигелито за решетку. Тяжелое было время. - Он  захохотал.
- А теперь шеф делать Мигелито подарок. - Он провел  воображаемым  ножом  по
горлу. - Один мертвый гринго...

Глава 6

   Трент не ошибся в своих догадках насчет конечного пункта их  путешествия.
Это  действительно  был  северный  рукав  реки  Бельпан.  Стоило  им  только
оказаться в безопасности, войдя в поросшее мангровыми деревьями  устье,  как
Трент высадил людей из "Зодиака",  приказав  предварительно  разложить  груз
вдоль бортов "Золотой девушки". Ветер почти не  дул  в  корму,  и  он  решил
поменять геную. Паруса распростерлись над спокойными водами реки, как крылья
гигантской бабочки, едва первый луч рассвета осветил небосклон.
   Темно-зеленые мангровые заросли, обрамлявшие берега  реки,  переходили  в
настоящие джунгли. Бледные стволы рамоновых деревьев поднимались в  растущем
террасами мелколесье веерных пальм и лиан, тополя затеняли берег  реки.  Как
на часах,  стояли  пальмы  "слоновая  кость",  увешанные  гроздьями  орехов,
напоминавших огромные  осиные  гнезда.  Над  южным  берегом  высилась  серая
известняковая скала, буйно поросшая  диким  красным  жасмином.  Берега  были
усеяны белыми звездами цветов дикого кофе.
   В таком лесу с дерева на дерево должны  перелетать  попугаи,  устремляясь
вниз в поисках добычи; должны спешить по своим делам туканы, белые  и  серые
цапли, бакланы, трогоны. Но ничто не двигалось, ни единый  звук  не  нарушал
тишины: ни всплеска ярко-синего зимородка над водой, ни  треска  цикад.  Лес
затаился в предчувствии беды, и только дождь лил как из ведра.
   "Реквием для монаха", - подумал Трент, глядя на Мигелито,  присевшего  на
крыше кубрика. Последние полчаса этот коротышка  все  посмеивался  себе  под
нос, подтачивая свой тесак, острый как лезвие  бритвы,  о  внутреннюю  часть
ремня. Трент не сомневался, что  Мигелито  убьет  его  и  получит  от  этого
удовольствие - реванш за все, что произошло с ним в американской  тюрьме,  и
за вдову-американку, упрятавшую его туда.
   Гомес пришел в себя и с мрачным выражением лица уселся  позади  Трента  в
кубрике. С того момента как Трент выловил его из воды, они не обмолвились ни
словом. Видимо, Гомеса все-таки это угнетало, и наконец он тихо проговорил:
   - Я ничего не могу поделать.
   Трент не ответил. Ответа и быть не могло. Оба  -  профессионалы  и  знают
правила игры. Но все-таки разница между ними была в выборе хозяев. Что бы ни
случилось, Гомес сам сделал свой выбор.
   Добро и зло... Конечно, это старомодные принципы для  общества,  живущего
безо всякой морали. Но все-таки для Трента они существовали, по крайней мере
потому, что его жизнь часто  висела  на  волоске.  Хотелось  бы  знать,  что
задумал Луис. Хотя бы для того, чтобы понять, во имя  какой  цели  полковник
Смит пожертвовал его  жизнью  и  какую  информацию  от  него  скрыл.  А  еще
интереснее то, какие силовые структуры и какие хозяева стоят за Луисом. Ясно
было одно: неспроста все это, все  дела,  с  которыми  связаны  колумбийские
убийцы от наркобизнеса.
   Убийцы... Трент, кажется, нашел верное слово. Так же, как когда-то понял,
что нельзя использовать  слово  "верующий"  по  отношению  к  протестантским
террористам в Северной Ирландии. Точность языка важна, когда  твоя  жизнь  в
постоянной опасности. Обозначение словом  "верующий"  этих  протестантов  из
Ирландской республиканской армии  <ИРА  -  военная  организация  ирландского
национально-освободительного  движения.>  было   для   Трента,   убежденного
католика,   оскорблением   всего   католического   общества,   преобладающее
большинство которого было против терроризма, поскольку  испытывало  само  на
себе все его прелести.
   Но терроризм был скорее следствием, чем причиной. Трент хорошо уяснил это
для себя, пока боролся с ним. Однако это не оправдывало действий тех  слабых
озлобленных и развратных людей, которые  использовали  его  в  своих  целях.
Внедряясь в террористические организации, Тренту приходилось наблюдать самые
разнообразные формы философского оправдания зла. Но это все ложь. Для Трента
это  было  аксиомой  и  сейчас  и  тогда,   когда   он   планировал   провал
террористических организаций, в которые внедрялся.
   Прошлой ночью в иные моменты страх полностью овладевал  им  и  становился
почти неконтролируемым.  Теперь  же,  с  первым  лучом  рассвета,  вместе  с
реальной угрозой смерти пришло и спокойствие - он как бы  со  стороны  читал
последние страницы своей жизни. Из кают-компании поднялся Луис. "Дьявол",  -
подумал Трент и улыбнулся, осознав, что продолжительный страх действует  как
наркотик, освобождая от реальных ощущений - участники марафона  преодолевают
болевой барьер, находясь в состоянии почти наркотического спокойствия.
   Луис  посмотрел  на  Трента  совершенно  равнодушно  -  пожалуй,  большее
внимание он уделял сандвичу, вытер нос очередным накрахмаленным  платком  и,
аккуратно свернув его, сунул в рукав рубашки.
   - Когда мы пройдем следующую излучину, причальте к левому берегу,  сеньор
капитан.
   - Дай Бог, чтобы кто-нибудь пристрелил тебя, - ответил Трент.
   Луис не отреагировал на его слова, а Мигелито весело захохотал:
   - Эй, ты храбрый мэленький сэбэка, гринго!
   Они обогнули излучину и увидели пристань из кучи бревен и грязную дорогу,
ведущую к главному  шоссе  и  мосту.  У  пристани  стояли  два  "лендровера"
вооруженных сил Бельпана и военный грузовик. Водители  развернули  машины  в
сторону шоссе, чтобы, погрузив людей, оружие и боеприпасы, тотчас  тронуться
с места. Эти детали заставили Трента испугаться за судьбу  Бельпана,  но  он
ничего не мог поделать.
   Трент легко повернул штурвал, и "Золотая девушка" ткнулась носом в берег.
Солдат  у  мачты  спустил  паруса,  и  Мигелито  бросил  швартов  одному  из
водителей, поджидавших на берегу.
   - Я бы выпил чашечку кофе, - сказал Трент Гомесу.
   Но поскольку Луис был на палубе, Гомес только пожал плечами:
   - Я должен загрузить машины. И еще я бы попросил тебя...
   - Будь моим гостем. - Трент протянул ему восемь  тысячедолларовых  купюп,
которые вынул из заднего кармана брюк. Он смотрел, как Гомес  организовывает
погрузку. Теперь  понятно,  что  он  добился  прочного  положения  благодаря
хладнокровию, физической силе и неизменной точности стрельбы. Но то, что  он
чуть было не утонул на глазах у Луиса, равносильно тому, как если бы он себя
кастрировал. Из-за этого фиаско он скатился по социальной лестнице до уровня
пеона, ну, чуть выше. А пеоны  -  пушечное  мясо.  Люди,  почувствовав  это,
недолго будут повиноваться Гомесу. Таковы трудности ремесла  бандита.  Марио
не светит занять его место. Командир отряда головорезов - не тот ранг,  хотя
он и показывал, что может возражать Луису. Мигелито же явно стал лицом более
близким к начальству -  возможно,  потому,  что  он  с  таким  удовольствием
убивает. Трент заметил, что Мигелито отправил ногтем большого пальца  в  нос
очередную партию кокаина. Почувствовав на себе взгляд Трента,  метис  поднял
на него глаза:
   - Хочешь кофе? Конечно, почему нет? Но  сначала  мы  связать  твои  руки,
мэленький сэбэка.
   На глазах у Гомеса он связал запястья Трента так, чтобы тот  мог  держать
кружку с кофе.
   Между тем Марио вслед за последним из своих  людей  прыгнул  в  грузовик,
"бюрократы" сели в один "лендровер", другой ожидал Луиса с Гомесом. Мигелито
вернулся на крышу кубрика, Несмотря на то что Луис наблюдал за  ними,  Гомес
протянул Тренту руку:
   - Спасибо, что спасли мне жизнь, сеньор.
   - Приходи еще, - ответил Трент, глядя на эту сцену как бы со стороны:  он
со  связанными  руками   обменивается   рукопожатием   с   бандитом.   Трент
почувствовал, что вот-вот истерически захохочет. Единственное,  что  он  еще
мог сделать, - это посеять вражду между двумя этими людьми. - Когда  у  тебя
будет шанс, пристрели его, - посоветовал он, кивнув в  сторону  Луиса.  -  А
нет, так он убьет тебя.
   Глаза Луиса сузились, по рукам  Гомеса  пробежала  нервная  дрожь.  Трент
обрек одного из этих двоих на смерть - кого, покажет будущее.
   Гомес перепрыгнул  через  леер.  Трент  смотрел,  как  он,  выпрямившись,
направился к головному "лендроверу". Луис высморкался в носовой платок.  Его
холодный взгляд на мгновение остановился на Тренте.
   - Вы показали себя  настоящим  профессионалом,  сеньор  капитан.  -  Луис
поднял взгляд на метиса:
   - Позаботься о Нем. - Конечно, я отведу его в джунгли, шеф.  -  Коротышка
захохотал, предчувствуя кровавую потеху, и провел пальцем по лезвию ножа.  -
Оставлю тело тэм, пусть его жрет бэльшая кошка.
   В знак одобрения Луис слегка взмахнул носовым платком.
   - Закончишь -