светившийся среди туч багровый огонек указывал на положение макушки вулкана.
   Трент выждал, пока до наступления высокого прилива осталось еще два часа,
и спустил доску на воду. Подгоняемый попутным  ветром,  он  миновал  рифы  и
вошел в устье реки. Было совсем темно, и он определял  направление  движения
по деревьям. На карте было указано три поворота, затем прямой  участок,  еще
два поворота и заключительный участок, который проходил у подножия скалы.
   Поравнявшись с краем джунглей, Трент спустил  парус  и  попытался  веслом
достать дно, однако река здесь была слишком глубока. Тлеющий огонек  вулкана
позволял ему ориентироваться в темноте - он греб, плывя от одного  дерева  к
другому  и  чутко  прислушиваясь  к  малейшим  звукам  -  к  журчанию  воды,
обтекающей стволы деревьев, шороху  дождевых  капель,  падающих  на  листву.
Наводнение подняло на поверхность гниющие водоросли:  в  горячем  и  влажном
воздухе стоял запах тления, трудно было  дышать.  Слева  всхрапнул  какой-то
зверь - может быть, крокодил, раздался резкий крик попугая.
   Трент проходил над перекатом у первой излучины - доска  царапнула  днище.
Потом стремительное течение вновь вынесло его на  чистую  воду,  и  пришлось
отчаянно грести, чтобы доску не отнесло к противоположному берегу. Он  снова
стал ориентироваться по деревьям. Теперь, когда ливень утих, он слышал,  как
вода журчала под доской.
   Гроза закончилась, в разрывах туч вырисовывались  очертания  вулкана,  на
его восточном склоне рдели ручейки раскаленной лавы. Вулкан снова  кашлянул,
напугав обезьян, гнездившихся на макушках  деревьев:  они  что-то  оживленно
забормотали и подняли крик.
   Теперь река  тянулась  бледной  лентой  между  заросшими  растительностью
берегами. Ветер был попутный. Трент поставил мачту и натянул  парус.  Прилив
уже заканчивался, но продолжал сдерживать течение вышедшей из берегов  реки.
Бурей из земли вырвало с корнями множество деревьев - теперь  они  скопились
на границе морского  прилива  и  поднятой  наводнением  речной  воды.  Здесь
образовался гигантский завал, и как только восстановится  течение,  все  это
стремительно ринется  вниз  по  реке,  сметая  все  на  своем  пути.  Тренту
доводилось  видеть,  как  подобное  наводнение  в  вади  опрокидывало,   как
спичечные  коробки,  тяжелые  грузовики,  как  смывало  с   быков   <Бык   -
промежуточная опора моста или гидротехнического сооружения.> мосты,  сметало
шоссейные дороги, как увлекаемые водой деревья вдребезги разбивали плотины.
   Первый поворот течения реки будет для него единственным  предупреждением.
Он зорко вглядывался в поверхность  воды  и,  хотя  нужно  было  торопиться,
держался поближе к деревьям на берегу. Вулкан еще раз  кашлянул  и  выплюнул
новую порцию лавы. Обезьяны своими  криками  выдали  себя,  и  вот  раздался
страшный вопль - видно, одну из них схватил удав. Резко кричали крыланы, и в
листве  деревьев  хлопали  крыльями  птицы.  Цикады   звонким   стрекотаньем
отпраздновали окончание дождя. В ночи раздавалось кваканье тысяч лягушек.
   Туча над вершиной вулкана стала рассеиваться, и  к  тому  времени,  когда
Трент почти прошел прямой участок реки,  на  южной  стороне  неба  появились
первые звезды. В их бледном свете он увидел, что поверхность воды впереди  -
там, где  сталкивались  и  противоборствовали  два  течения  -  волнуется  и
пенится. Стволы деревьев затягивало в водоворот, они  исчезали,  кое-где  на
минуту вставая вертикально, а затем проваливаясь в бездну.
   Трент резко рванул рулевое весло и отплыл под  защиту  деревьев.  Свернув
парус, он веслом отогнал доску поглубже в джунгли, чтобы выждать, когда  два
соперничающих между собой течения закончат последние минуты своей битвы.  Но
приливное  течение  уже  теряло  силу,  и  вдруг  все   огромное   скопление
сцепившихся стволов рухнуло и  поплыло  вниз  по  течению  реки.  Гигантские
деревья с грохотом обрушивались на берег, гром и треск  сотрясал  окружающие
леса. И над всем этим возвышался вулкан, его серное  дыхание  стало  теперь,
когда стих ветер, еще более ядовитым, а его извержения  выбрасывали  в  небо
огненные фонтаны.
   Постепенно, по мере  того  как  река  освобождала  ранее  захваченную  ею
территорию, из-под воды стали появляться  молодые  деревца,  затем  верхушки
кустов. Трент услышал рядом испуганное пыхтение какого-то  животного,  затем
что-то тяжелое плюхнулось в воду, - наверное, дикий  кабан.  Сквозь  обычный
звуковой фон джунглей стали все заметнее пробиваться  звуки,  подобные  шуму
бьющей из крана воды, - наверное, это был водопад по  ту  сторону  пиратской
базы. Зная, что цель близка, Трент  причалил  свою  доску  к  дереву,  ствол
которого лежал горизонтально над водой.
   Трент снял радиомаяк с мачты, привязал строп к  доске  и,  волоча  ее  за
собой, вскарабкался по причудливо изогнутому  стволу.  Потом  перебрался  на
другое, вертикальное дерево, зеленая крона которого шумела метрах  в  десяти
над его головой. Трент свободно обернул ствол  веревкой,  завязал  ее  концы
вокруг щиколоток и полез вверх, как гусеница, -  до  первой  ветки.  Став  в
развилке, он дотянулся до следующего сука  и  начал  взбираться  выше,  пока
наконец не оказался хорошо укрыт в листве дерева. Там, на одной из веток, он
установил радиомаяк и принялся втаскивать  наверх  доску.  Трент  вспотел  и
тяжело дышал, но доска была надежно спрятана в  листве  на  высоте  тридцати
метров над землей. Включив радиомаяк, он спустился вниз и  вернулся  к  тому
дереву, которое склонялось над рекой.
   Наводнение было вызвано сочетанием  трех  факторов  -  ветра,  прилива  и
дождя. Теперь ветер стих,  дождь  прекратился,  и,  так  как  прилив  быстро
отступал, уровень воды опускался со скоростью более семи сантиметров  каждые
пять минут. Трент нырнул в реку, встал на дно и вытянул кверху  руки.  Итак,
глубина - 2 метра 43 сантиметра. Вода спадает  по  одному  метру  в  час.  К
четырем часам это будет два метра. К рассвету останутся только  слой  ила  и
лужи - а ведь деревня стоит выше. Но нужно иметь в  виду,  что  здесь  могут
быть расставлены мины и  капканы.  Он  оттолкнулся  от  берега  и  бесшумным
брассом поплыл к ближайшему дереву, каждые несколько минут останавливаясь  и
прислушиваясь. Через полчаса он услышал в ста метрах впереди тихий разговор.
Один человек что-то сказал, другой  рассмеялся,  и  Трент  услышал,  как  он
помочился в воду.
   Шаги удалялись, хлюпая по грязи. Похоже,  селение  пиратов  располагалось
где-то выше. Было три часа с минутами, значит,  произошла  смена  часовых  и
сейчас здесь остался только один человек.
   Трент попытался представить себе местность впереди. На склоне должны быть
деревья, между которыми, вероятно, натянута проволока  с  ловушками.  Скорее
всего, имеются также какие-то укрепления, окопы, стена с минами  вдоль  нее,
ямы-ловушки, вырытые в кустах. Часовой, наверное,  лежит  в  укрытии.  Может
быть, есть и смотровая вышка, которая дает обзор вниз по реке.  И  еще  один
часовой должен быть на скале и вести наблюдение за самолетами.
   Он совсем не собирался ждать Маноло Ортегу и его  солдат.  Скорее  всего,
женщину уже выкупили, но он не мог быть в этом уверен. Если же она  все  еще
находится в плену, пираты убьют ее, как только раздастся первый выстрел.  Он
не мог идти на такой риск.
   Единственный возможный путь к пиратской деревне пролегал по суше. Течение
реки здесь было слишком сильным. В другое время он смог бы прутиком нащупать
участок свежевскопанной земли в местах, где  установлены  мины.  В  этой  же
грязи, в темноте придется обнаруживать их с помощью собственного  веса.  При
мысли об этом Тренту стало нехорошо. И он поплыл к следующему дереву.
   Он  плыл,  как  зверь,  подняв  голову,   короткими   быстрыми   рывками,
отталкиваясь ногами, чтобы удержаться  на  поверхности.  Малейший  звук  мог
выдать его - часовой был теперь метрах в  пятидесяти  от  него.  Он  нащупал
ветку и ухватился за нее, лежа на поверхности воды.  Затем  опустил  руку  и
коснулся кончиками пальцев дна - речной ил пах тиной и гниющими водорослями.
   Трент осторожно вытянул вперед руку: нет ли перед ним проволочки-ловушки?
Не обнаружив ничего, он подтянул ноги, оттолкнулся  от  бревна  и  поплыл  к
следующему дереву. Опасаясь делать слишком резкие движения,  он  оттолкнулся
довольно слабо - течение подхватило его и  развернуло  в  обратную  сторону,
таща за собой на глубокое место. Трент ухватился за свисающий над водой сук,
перевернулся на спину и  сделал  глубокий  вдох.  Затем,  не  выпуская  сук,
подтянулся к берегу - здесь,  за  стволом  дерева,  течение  было  не  такое
сильное.
   Он задел ногой за бревно, лежавшее горизонтально возле самой поверхности.
Ему показалось, что он лежит на какой-то  лестнице.  Эта  лестница  тянулась
вдоль берега и была погружена в воду всего  сантиметров  на  десять.  Что-то
ударило его по спине. Он  закинул  руки  за  спину  и  почувствовал  твердый
предмет с отверстием с одной  стороны.  Вдруг  над  водой  появилось  что-то
темное. Это была пасть, жадно  глотавшая  воздух.  Их  было  много  здесь  -
светлых и темных. И отовсюду раздавалось кошмарное шипение и тяжелое дыхание
попавших в западню и задыхающихся  животных.  Крокодилы!..  На  берегу  реки
стояла клетка с крокодилами.
   Только самые крупные из пресмыкающихся смогли дотянуться до верха  клетки
и просунуть морду между брусьями. Остальные - те, что поменьше, - не  сумели
высунуть голову из воды, когда она  поднялась  при  наводнении,  и  утонули.
Самые маленькие пролезли между бревнами. Трент представил себе эту клетку. В
нормальных условиях она должна была возвышаться  над  водой  сантиметров  на
девяносто.  Уникальное  оборонительное  сооружение.   Скоро   уровень   воды
снизится, и крокодилы вновь окажутся над  поверхностью  реки.  Пока  же  они
безопасны - клетка полна мяса, животные обессилены борьбой за жизнь.
   В первый момент он подумал было, что крышка клетки -  это  лестница.  Что
же, ее и действительно можно  использовать  в  этом  качестве.  В  противном
случае ему придется ползти на животе и молить Бога, чтобы  удалось  избежать
мин и ловушек.

Глава 13

   До  рассвета  оставалось  меньше  часа.  Вулкан   продолжал   кашлять   и
выплевывать лаву. Уже весь лес был пропитан устойчивым запахом серы. Теперь,
когда вода отступила,  обнажившийся  слой  грязи,  перемешанной  с  гниющими
растениями, насыщал горячий и влажный  воздух  зловонием  разложения.  Ноюще
пищали комары, звонко квакали лягушки, крокодилы в  своей  клетке  у  берега
реки хрюкали, как свиньи возле корыта. Пора  двигаться!  Трент  вышел  из-за
дерева, где прятался в своем убежище, и направился к крышке клетки.
   Вода уже опустилась сантиметров на тридцать ниже крыши  клетки,  и  Трент
ощущал запах крови мертвых пресмыкающихся  и  зловонное  дыхание  живых.  Он
срезал и заострил сук, чтобы защищаться  от  хищников,  но  те  были  заняты
пожиранием своих собратьев.
   Тучи рассеялись, и в слабом свете  звезд  можно  было  видеть  окружающие
предметы. Трент осторожно шел по крыше клетки и считал перекладины - одна на
каждые тридцать сантиметров. Пятьдесят метров, шестьдесят... Река оставалась
в стороне  -  он  поднимался  по  склону  и  вскоре  вошел  в  густую  тень,
отбрасываемую высокой скалой. Вершина  ее  была  видна  в  зареве  пылающего
вулкана. Слева деревья начали редеть. Впереди показалась хижина,  освещенная
керосиновым фонарем, конус бледно-желтого света лежал и на земле.
   Вдруг справа от Трента высунулась из клетки длинная пасть  крокодила.  Он
ткнул в нее заготовленный острый сук. Крокодил недовольно хрюкнул и отступил
назад. Залаяла  собака,  и  Трент  замер.  К  первой  собаке  присоединилось
полдюжины других. Кто-то невидимый в темноте выругался  и  бросил  в  собаку
камень. Та взвизгнула. Наконец снова наступила тишина, но прошло  еще  минут
пять, прежде чем Трент решился двигаться дальше.
   Клетка с крокодилами уперлась в стену деревянной пристани. У пирса стояли
четыре лодки, в том числе та серая баслига, которую Трент видел вчера утром.
Несколько бамбуковых каноэ терлись бортами, подталкиваемые течением, которое
образовывало воронки между сваями пристани.
   Трент скатился с крыши клетки в тень и замер, осматриваясь кругом. Эмоции
отрицательно сказывались на способности  концентрироваться  и  анализировать
ситуацию, так что он старался думать об этой женщине только как  о  цели,  к
которой стремился. Если  она  в  деревне,  то  ее  должны  охранять.  Лучшим
наблюдательным пунктом для него могла служить полянка у подножия скалы.
   Вокруг все было тихо. Он начал медленно, сантиметр за сантиметром, ползти
вперед, упираясь пальцами рук и ног в  скользкую  грязь.  Необходимо  занять
выгодную позицию еще затемно, в течение ближайших тридцати минут, а с другой
стороны, любое резкое движение могло выдать  его.  Неожиданность  -  главный
залог  успеха  нападения.  Он  разделся  догола,  еще  когда  находился  под
прикрытием  деревьев.  Этому  трюку  его  научил   югослав   из   британской
разведслужбы. "Каждый человек, кто бы он ни был, прежде всего бросит  взгляд
на твое хозяйство - такова уж человеческая природа. Это  даст  время  -  две
секунды. И если тебе этого не хватит, значит, нужно менять профессию".
   Деревня  строилась  беспорядочно  вокруг  открытой  центральной  площади,
затененной кронами двух гигантских манговых деревьев. Хижины стояли на сваях
высотой в метр-полтора.  Некоторые  были  крыты  жестью,  но  большинство  -
соломой. Плетеные пальмовые листья, заключенные в рамки из бамбука,  служили
стенами. Трент проскользнул под хижину и затаился между свай, наблюдая,  нет
ли поблизости часового или собаки. Его движения были так  медленны,  что  их
почти невозможно было заметить. Он тихо полз, отталкиваясь  только  пальцами
ног, так как руки его все время прощупывали  землю  впереди  -  хруст  сухой
ветки, легкий стук жестянки или камня могли выдать его.
   Отсюда, лежа на земле, он видел очертания хижин  на  фоне  неба.  Впереди
чиркнула спичка, и на мгновение заплясал язычок пламени, прикрытый ладонями.
Трент успел заметить человека - это был  китаец,  сидевший  возле  одной  из
хижин, которая, в отличие от других домов, стояла не на сваях, а на  прочном
фундаменте.
   Судя по тому, что у дверей хижины выставлен часовой, это, возможно,  была
тюрьма. Или арсенал, или, может быть, дом главаря пиратов? Но  филиппинцы  -
народ с глубоко укоренившимися  племенными  обычаями,  поэтому  охрана  дома
должна была бы быть, скорее всего, поручена  соплеменнику  вождя.  А  Измаел
Мухаммед что-то упоминал о китайце.
   Трента отделяли от часового семь метров вязкой почвы. Он колебался, зная,
что придется убить этого человека. Трент прошел  долгий  путь  и  вот  снова
возвращается к прежнему. Прежде всего полная сосредоточенность на  том,  как
подкрасться к объекту. Только потом он позволит своим  мыслям  переключиться
непосредственно на цель. Американцы называли это - устранение. Мокрое  дело.
Убрать его.
   Трент пережил немало бессонных ночей,  когда  не  мог  заснуть,  опасаясь
кошмаров. Ему были отвратительны все эти фальшивые слова, за  которыми  люди
из Вашингтона прятались от ответственности за убийства.
   Шеф Трента был более прямолинеен:
   - Мы  хотим,  -  говорил  полковник,  -  чтобы  этот  человек  был  убит.
Проникните в их окружение, Патрик, разузнайте все, что сможете, но  я  хочу,
чтобы он был убит, пока не успел наделать новых бед. Не обессудьте.
   Под этими бедами  подразумевались  убийства,  совершаемые  оппозицией,  -
автомобили, начиненные взрывчаткой, взрывчатка в письмах, бомбы,  заложенные
в пассажирские  самолеты  и  устанавливаемые  в  помещениях  железнодорожных
вокзалов, автоматные очереди  в  заполненных  посетителями  барах  Белфаста,
убитые выстрелами в живот отцы семейств, смотревшие в этот момент  телевизор
в  кругу  своих  семей.  Демонстрировались  специальные  фильмы,  в  которых
показывали  учиненные  террористами  побоища  и  полицейских,  беседующих  с
потерявшими от горя  разум  вдовами  и  плачущими  детьми.  Особенно  важной
деталью являлись детские слезы. Все было хорошо задумано -  за  восемнадцать
лет службы ему никогда, даже в самой завуалированной форме, не  намекнули  о
самоубийстве его отца.
   Трент специально вызвал в памяти образ механиков с "Цай Джена" с  лицами,
сожженными кислотой. Потом подумал о женщине, которую разыскивает, -  и  его
воля окрепла. Он провел рукой по  мокрым  волосам,  вынул  метательный  нож,
протер его лезвие и перевернулся на  спину.  Вытянувшись  ногами  в  сторону
часового, он пополз по отлогому склону, как гусеница, отталкиваясь  пятками,
ягодицами, локтями  и  затылком.  Предрассветная  темнота  скрывала  его,  а
скользкая грязь облегчала движение.
   Он следил за часовым упорным взглядом ястреба. Сейчас он докурит сигарету
и бросит окурок. Скорее всего, швырнет его вниз, посмотрит, куда  упадет,  и
тогда, если увидит Трента, схватится за автомат и закричит.
   Окурок пролетел в воздухе как раз в тот момент, когда Трент забрался  под
прикрытие земляной насыпи. Он обошел вокруг хижины и обнаружил щель в стене.
Сквозь эту щель просачивался свет. Трент встал на колени и прислушался -  из
хижины донеслись рыдания и чей-то грубый смех.
   Он увидел, как мускулистый мужчина натягивал штаны на могучие ляжки и при
этом, споткнувшись, ударился о стену. Его напарник  засмеялся.  Теперь  было
видно, что  оба  они  -  китайцы.  Своим  телосложением  бандиты  напоминали
десантников,   специззовцев,   профессионалов-тяжеловесов.   Хижина    слабо
освещалась фонарем, подвешенным на проволоке к потолочному брусу. На грязном
полу валялась пара матерчатых матрасов. На одном  из  них  на  спине  лежала
голая молодая женщина-китаянка. На ее левой щиколотке было  надето  железное
кольцо, и от  него  тянулась  цепь,  прикрепленная  к  центральному  столбу,
который поддерживал стропила крыши. Железное кольцо было наглухо  заклепано,
а цепь обернута вокруг стола, и  на  ней  висел  тяжелый  бронзовый  висячий
замок.

***

   Существо, прикованное к столбу, не имело к ней  никакого  отношения.  Она
понимала, что оно испытывает реальную боль, но сама не могла ее чувствовать.
Внешний мир для нее перестал существовать. Девушка слишком глубоко  укрылась
в своем убежище. Она была пауком.
   Она была пауком, сидевшим на крышке  железного  ящика,  в  котором  лежал
связанный враг ее деда - Вонг Фу. В ее руках была одна-единственная шелковая
нить, когда она выпускала малейшую долю миллиметра этой нити, острия  крышки
на такую же долю миллиметра впивались в тело Вонг Фу.
   А теперь рядом с мучившимся и вопящим Вонг Фу  возник  образ  ее  деда  -
такого лощеного и элегантного  в  своем  сером  фланелевом  костюме.  И  она
насмехалась  над  ним  и  со  злорадством  наблюдала,  как   обливаемый   ее
презрением, он постепенно  усыхает  и  превращается  в  нечто,  напоминающее
высушенный сморщенный каштан.

***

   Женщина на  полу  издала  какой-то  странный  булькающий  звук.  Один  из
китайцев-тяжеловесов ногой перевернул ее на живот и дважды ударил  по  спине
пряжкой ремня. И хотя ее спина была покрыта  кровоточащими  ранами,  она  не
сделала ни малейшей попытки защититься.
   Трент  вспомнил  другие  виденные   жертвы   пыток,   которые   полностью
отключались от внешнего мира. На одно мгновение гнев  и  ненависть  ослабили
остроту восприятия, и он  не  услышал  приближающихся  шагов.  Не  успел  он
опомниться, как  ощутил  холодное  лезвие  ножа  у  своей  шеи.  Ему  велели
повернуться, и Трент узнал китайца, охранявшего дверь,  -  видно,  зашел  за
хижину помочиться.
   Китаец окликнул своих  напарников.  Все  трое  отконвоировали  Трента  на
открытую площадку, где росли два манговых дерева. В свете занимающегося  дня
Трент увидел распятого молодого китайца с привя