ого было
так мало, что он не смог даже смыть грязь со своих рук. Если бы  она  выпила
эту воду из его ладоней, то могла бы умереть от множества бактерий.
   Трент оттащил девушку в глубь  пещеры,  туда,  где  капли  воды  медленно
собирались на своде, некоторое время висели там дрожа и наконец падали вниз.
Джей слегка высунула кончик языка и провела им  по  растрескавшейся  верхней
губе. Упала еще одна капля, и она  слизнула  ее,  высунув  язык,  как  змея,
пробующая на вкус  воздух  пустыни.  Трент  молил  Бога,  чтобы  девушка  не
открывала глаз, - он не смог бы выдержать ее пустого взгляда или, еще хуже -
выражения боли и ужаса при возвращении к жизни.
   Она чувствовала себя спокойнее в том замкнутом  мире,  который  сама  для
себя создала. Капли медленно падали со свода пещеры, и ему пришлось  держать
ее на руках весь вечер. Руки начала  сводить  судорога,  но  это  была  лишь
небольшая цена, заплаченная за его полную неспособность проникнуть в ее мир.
Наступили сумерки. У подножия скалы кто-то насвистывал  мелодию  Эбби  Роуд.
Трент выждал еще два часа, прежде чем решился спуститься вниз.
   Он опасался патрулей и вздрагивал при каждом скрипе. Над полянкой  летали
светлячки, среди развалин деревни светились еще не погасшие угли. Запах дыма
пожарищ смешивался с  запахом  серы.  Отсвет  раскаленного  кратера  вулкана
окрашивал вершину скалы в бледно-розовый цвет.
   Спустившись на землю, Трент присел и стал приглядываться - не мелькнет ли
где-нибудь  силуэт  часового?  Он  задел  ногой  сук,  лежавший   на   земле
перпендикулярно к основанию скалы. Пошарив возле него, нащупал  прочерченную
в глине борозду и, пройдя в этом направлении, обнаружил  в  расселине  скалы
бутылку с водой.
   Он поднялся в пещеру и приложил горлышко бутылки к губам Джей,  предлагая
ей попить.
   Он понял теперь, что ему легче говорить с ней в темноте.
   - Джей, меня зовут Трент. Мы справимся, я тебе обещаю. Не  беспокойся,  я
знаю, что с тобой случилось. Я на твоей стороне, Джей.
   Ей ничего больше не нужно было знать, а ему нечего было ей сказать, но он
все повторял и повторял ее имя в надежде, что ему  удастся  пробиться  в  ее
сознание. И он твердил ей это,  не  потому  что  рассчитывал,  что  она  его
поймет, но скорее как  некое  заклинание,  которое  будет  руководить  им  в
грядущие дни.
   - Я на твоей стороне, Джей, потому что считаю  это  своим  долгом.  Я  не
продаюсь. И мне наплевать на то, что у тебя такой могущественный дед. Я  все
равно на твоей стороне, клянусь тебе.
   Она ничего не отвечала, но слегка пошевелила губами и сделала глоток.
   - Я ненадолго оставлю тебя, - сказал Трент.  -  Только  на  эту  ночь  и,
возможно, на завтра - это зависит от того, как сложатся дела...
   Всегда лучше думать о делах, чем о связанном с ними риске. Возвращение  -
всегда самая трудная  часть  задания  -  ведь  противник  уже  встревожен  и
держится настороже. В этом отношении американские разведчики лучше других  -
конечно, не деятели из Вашингтона, а те старые добрые ребята  докомпьютерной
эры. Большинство из них страшноваты на вид, грузны и слишком много пьют,  но
зато они упорны и лояльны по отношению к своим людям.  Они  не  считаются  с
приказами и решениями  комитета  -  просто  забрасывают  человека,  а  затем
вытаскивают его обратно, и плевать хотели на последствия. В настоящее  время
Трент располагал только обещанием японца, что тот  явится  за  ними.  А  кто
такой Танака?  Бывший  городской  полицейский,  разбогатевший  на  службе  у
богачей.
   Но все равно, независимо от обещаний Танака, Трент пошел бы на ту сторону
- по склону вулкана. Это был длинный  и,  следовательно,  более  неожиданный
маршрут, и, вероятно, его не так тщательно  охраняют.  Чтобы  спастись,  ему
надо было украсть где-нибудь лодку, а потом плыть по  ночам,  останавливаясь
на отдых днем.  Отыскать  беглецов  среди  сотен  островов  было  немыслимо.
Ускользнув от преследования,  они  смогут  уйти  из  территориальных  вод  и
доплыть до оживленной  судоходной  артерии,  где  их  подберет  какое-нибудь
грузовое судно под американским или европейским флагом.
   - Мы должны создать впечатление, будто спустились вниз по реке. Я оставлю
ложный след, а в действительности мы пойдем через скалы. Там  они  не  будут
нас искать, - сказал он девушке.
   Трент снова поднес к ее губам  горлышко  бутылки,  но  дал  выпить  всего
несколько капель. Воду нужно экономить.
   - Я скоро вернусь, - пообещал он. - Оставайся здесь и не двигайся.  И  не
пей слишком много воды.
   Он заткнул бутылку пробкой и повесил ее на выступ скалы.  Спустившись  по
лестнице, он взглянул на реку. Катера уже не было. Возможно, все сейчас спят
на тральщике. Но, скорее всего, они долетели  вертолетом  до  Минданао,  где
есть пятизвездочные отели с поварами, способными зажарить на угольях  свежую
рыбу или омара или же приготовить местных крабов с имбирем и красным перцем.
Бесшумно, как змея, двигаясь к  берегу  реки,  Трент  одновременно  мысленно
участвовал в пиршестве в доме финансиста. И, пожелав  финансисту  подхватить
дизентерию,  он  позабавился,  представив  себе,  как  сэр  Филип  торопливо
скидывает свои дорогие брюки.
   Подобные ребяческие мысли свидетельствовали о том, что  он  переутомился.
На самом деле ему следовало отоспаться,  вместо  того  чтобы  поить  женщину
водой, стекающей с потолка пещеры. Но нет, это ведь не просто женщина  -  ее
зовут Джей Ли, и он должен постоянно помнить об этом. Должен помнить, потому
что готов умереть за нее. И неважно, почему и  что  он  будет  делать  после
того,  как  спасет  ее.  Когда  он  служил  в  разведке,   его   официальная
ответственность за операцию заканчивалась после  того,  как  он  представлял
письменный отчет о выполнении задания.

Глава 15

   Свет звезд серебрил поверхность реки. Вдоль  берега,  как  ребра  скелета
огромного животного, торчали разбитые ракетами бревна клетки для крокодилов.
Зловоние протухшего мяса смешивалось с запахом серы и  дыма.  Те  крокодилы,
которым удалось спастись, находились теперь в реке  или  на  краю  джунглей.
Вначале они отчаянно боролись  за  жизнь,  и  это  их  обессилило,  а  затем
принялись обжираться. "Нужно полагать, в течение ближайших двадцати  четырех
часов они будут спать", - подумал Трент. Но солдаты вряд ли подойдут  близко
к берегу. Взвесив все, он постарался не отклоняться от  тропинки,  петлявшей
между деревьями по берегу реки. Опасаясь ловушек не меньше, чем  солдат,  он
полз на животе, как краб, вытянув вперед  руки  и  непрерывно  ощупывая  ими
тропинку перед собой. Пот стекал со лба, и он вытирал глаза тыльной стороной
ладони. Клещи и пиявки впились в тело и сосали его кровь.
   Он ненавидел джунгли - жару, насекомых, густой смрад гниения.  Но  хорошо
знал их и двигался по тропе бесшумно, как змея. Его ноздри раздувались, ловя
запах человеческого  пота  или  сигаретного  дыма.  Большая  часть  мужского
населения Филиппин стала  жертвой  пагубной  пропаганды  табачных  компаний,
внушавших, что курение - это признак мужественности и интеллигентности.
   Прислушиваясь к симфонии джунглей, Трент старался уловить шорох ступающих
по траве ног, шуршание задетой плечом ветки, учащенное дыхание человека.  Он
слышал, как крокодил вылезает на берег, чтобы залечь  в  мокром  кустарнике,
слышал предупреждающий свист змеи, проползавшей через тропу на его пути.
   Вот в джунглях раздался предсмертный крик какого-то грызуна, попавшего  в
когти совы,  потом  хлопанье  крыльев,  скрежет  когтей  о  дерево  и  треск
разрываемого  мяса  жертвы.  Зашлепали  по  грязи  лапы  какого-то  крупного
животного. А вот в воздухе пронеслась струйка чесночного духа - может  быть,
это туземец, уцелевший во время побоища, а скорее - один  из  солдат  Маноло
Ортеги, сменившийся с поста. Этот человек  вышел  из  джунглей  и  пошел  по
тропинке.
   Разбитая клетка, кишевшая крокодилами, отрезала Тренту путь к реке.  А  с
другой стороны, у него уже  не  было  времени  крадучись  пробираться  через
кусты. Он опустился на корточки и, подняв колени  к  подбородку  и  скрестив
ноги, уперся кончиками пальцев в землю. Скорчившись, как лягушка, он  слегка
передвинулся в сторону, чтобы видеть ночное небо над тропинкой.
   Сапоги хлюпали по грязи где-то совсем близко.
   И вот наконец на фоне звездного неба возник силуэт морского пехотинца.
   Выбора не было.  Трент  рванулся  вперед,  ребром  правой  ладони  ударил
солдата под подбородок и, одновременно, коленом в пах. Солдат охнул  и  осел
на землю. Трент подхватил его и прислонил  к  дереву.  Парень  пробудет  без
сознания по меньшей мере полчаса,  подумал  он.  Специально  отобранный  для
службы в частях особого назначения, этот солдат был необычайно  крупным  для
филиппинца, и его  маскировочная  куртка  подошла  Тренту.  Брюки  оказались
слишком узкими - пришлось обрезать штанины по колено и разрезать в  ширинке.
Трент перебросил через плечо винтовку М-16, а кольт засунул за пояс.
   Филиппинец прошел по тропе метров десять и не подорвался  на  мине  и  не
угодил в ловушку, значит, можно быстро преодолеть этот участок. Трент  нашел
место, где он спрятал свою доску,  вскарабкался  на  дерево,  достал  ее  из
зеленого убежища  и  спустил  вниз.  В  ящике  осталось  четыре  жестянки  с
продовольствием. Он спрятал их под деревом, рассовал содержимое  аптечки  по
карманам, а затем, перекинув трос через плечо,  спустил  доску  на  воду  по
течению реки навстречу убывающему приливу.
   Сама по себе доска не могла служить достаточным свидетельством того,  что
им удалось добраться до берега. Трент весь дрожал от напряжения и знал,  что
с его стороны будет ошибкой пытаться действовать дальше не отдохнув. Он поел
из одной из жестянок и проглотил три пилюли от дизентерии, одну таблетку  от
малярии и втер в больное бедро мазь с антибиотиком. Подумав, он решил,  что,
чем продвигаться по незнакомой территории, лучше вернуться в деревню.
   Возле тропы росло дерево коапа. Он вытер ноги, чтобы не  оставить  следов
грязи на стволе, и стал взбираться на него. Руки были  мокрыми  от  пота,  и
веревка, которой он перевязал ноги, скользила по гладкой коре  дерева.  Рана
на бедре намокла и пульсировала. Боль распространилась на спину, на  бицепсы
рук и глубоко проникла в мускулы шеи. Дважды он был  вынужден  остановиться.
Вулкан кашлянул, и он почувствовал, как ствол дерева завибрировал у него под
руками. Из кратера  вулкана  потекла  раскаленная  лава,  исходящий  из  нее
багровый свет разлился над джунглями, и там, где царила темнота, задвигались
тени. Вулкан еще раз  глубоко  и  тяжело  вздохнул,  и  ствол  дерева  снова
затрясся. Затем наступило затишье, и Трент вскарабкался  до  развилки  между
двумя ветвями дерева, скрытой в густой листве на высоте двадцати пяти метров
над землей.
   Надежно привязав себя к  ветвям,  он  откинул  голову  на  ствол  дерева.
Когда-то Трент провел таким образом немало ночей даже  в  худшем  физическом
состоянии. Но теперь он был старше, а кроме того, ему необходимо  заботиться
о женщине - о Джей Ли.

***

   Джей проснулась от подземного толчка.  Где-то  совсем  близко  раздавался
кашель и рычание чудовища. Она почувствовала сильное жжение в  носоглотке  и
снова заплакала - по щекам привычно покатились слезы. Она знала,  что  возле
нее никого нет, так как не ощущала боли на теле. Жжение было внутри,  а  она
привыкла к этой внутренней боли.
   При мысли о боли она свернулась в клубок и при этом увидела даже не свет,
а скорее более светлое пятно в темноте. Она  ожидала,  что  оттуда  появится
боль, но этого не произошло.  Через  какое-то  время  она  вытянула  ноги  и
поползла по скользкому полу до  конца  цепи.  Цепь  потащилась  за  ней,  но
оказалась длиннее, чем была раньше. Добравшись до более светлого места,  она
увидела, что это отверстие пещеры. Снаружи была ночь, полная других  запахов
- более густых, чем запах  аммиака,  в  котором  она  проснулась,  но  менее
резких.
   Аммиак. Вначале она не хотела узнавать это слово и отказывалась  признать
свою способность назвать запах, который был вне ее. Все, что  было  вне  ее,
несло с собой опасность.
   Девушка быстро подогнула ноги, скрестила руки, - надо снова  превратиться
в шар, стать маленькой, чтобы ее не смогли  найти.  Она  подползла  к  своей
ямке, скатилась в нее - и провалилась в глубину, в безопасность.
   Но она чувствовала, что там,  в  темноте,  появилось  что-то  новое.  Она
пыталась  понять,  что  это  такое,  ощутить,  представить.  Боли   она   не
чувствовала  и  поэтому  решилась  немного  двинуться  вперед,  готовая  при
необходимости сразу же отступить. Да, это был мужской голос. Она  быстренько
опутала этот голос паутиной, чтобы задержать его и как следует изучить.  Это
было давно. Какой-то мужчина называл ее по имени  и  говорил  с  ней  мягким
голосом - в нем звучала не издевка, а скорее слабость.
   Затем у нее в сознании возник образ деда - он стоял рядом с тем мужчиной,
и она быстро отступила назад. Но что-то было здесь не так, и не  успела  она
спрятаться, как увидела, что картина изменилась. Ее дед  был  там,  но  этот
мужчина защищал ее. И давал ей какие-то обещания, - она точно  помнила  это.
Что именно он обещал, она  вначале  вспомнить  не  могла,  но  была  в  этом
уверена.
   А потом вспомнила: он обещал связать Вонг Фу и упрятать  его  в  железный
ящик, так, чтобы тот не смог сбежать, пока она будет обматывать крышку ящика
своей паутиной. Она смотрела,  как  этот  человек,  нагнувшись  над  ящиком,
закреплял ремни. Но он, как и его голос, был слаб и неуверен в себе. Вонг Фу
смеялся над ним, потом схватил его за горло и душил, пока  тот  не  запросил
пощады.
   Джей  ненавидела  его,  ненавидела  так  же  сильно,  как  Вонг  Фу,  как
ненавидела своего деда и его прислужников. Она ненавидела его за слабость  и
за его обещания  попытаться  сделать  что-то  под  ее  руководством.  И  она
ненавидела его за то, что он мужчина. Все мужчины - животные. Доказательство
тому - та боль, которая терзала ее внутри. Она никогда не забудет этого.
   Постепенно в сознании всплыло его имя - Трент. Она пробовала  его  так  и
сяк и, пока размышляла над этим, вспомнила, что у нее  есть  вода.  Да,  она
сильнее Трента, гораздо сильнее. Ей не требуется ни воды ни пищи - она живет
ненавистью, которая кипит у нее в душе..,  и  тут  эта  ненависть  вспыхнула
золотом.., и земля затряслась.  Она  окунулась  в  жаркие  волны  ненависти,
испытывая чувственное удовольствие от предвкушения своей мести..,  и  в  это
время начался фейерверк в честь свершения мести.

***

   Трент проснулся от треска пулеметной очереди.  Стрельба  шла  со  стороны
реки. По-видимому, кто-то  обнаружил  его  доску,  подумал  он.  Винтовочные
выстрелы с восточной стороны скорее  всего  означали,  что  какой-то  солдат
открыл огонь по движущимся теням, хотя и не исключено, что это был пират  из
оставшихся в живых после побоища. Взревел подвесной  мотор  -  должно  быть,
солдаты проверяли доску. Внизу мимо дерева, на котором сидел Трент, пробежал
в сторону берега патруль. Другой патруль, вероятно, должен был  продвигаться
вверх по реке, чтобы окружить беглецов. Они должны найти какие-нибудь следы,
а иначе заподозрят, что доска - это всего лишь обманный трюк.
   Он прислушался к хлюпанью  солдатских  сапог  по  грязи.  Они  шли  вдоль
тропинки.  На  тропе  слишком  опасно.  В  джунглях   расставлены   ловушки.
Единственный путь - по реке. До берега примерно две мили.
   Он спустился на землю и прошел вдоль  наклонившегося  над  рекой  дерева.
Сильное  течение  образовывало  воронки,  и,  когда   из   кратера   вулкана
извергалась раскаленная лава, вода отливала  багряным  золотом.  Было  время
отлива,  и  спад  воды  после  наводнения  создавал  стремительное  течение.
Крокодилы скорее всего отлеживались в  тихих  изгибах  реки  и  на  отмелях,
где-нибудь  между  корнями  деревьев.  Можно  было  бы  попытаться  поплыть,
придерживаясь середины реки.  Он  завернул  оружие,  отобранное  у  морского
пехотинца, в солдатскую курку и опустил в воду. Затем  нырнул  и  поплыл  по
течению.
   Вода пахла гнилой листвой и землей,  и,  подняв  голову,  Трент  сплюнул.
Повыше, на грязевой  отмели  горели  глаза  светляков.  Трент  плыл,  сильно
загребая руками, стараясь держаться в главном потоке. Течение вынесло его на
середину реки. Он лежал, почти не двигаясь, и прислушивался к крикам солдат,
которые прощупывали отмель палками.
   Потревоженный шумом крокодил плюхнулся в  воду,  и  Трент  стал  опасливо
следить за его передвижением по пузырькам воздуха, которые  он  оставлял  на
поверхности. Вначале крокодил плыл за  ним,  затем  повернул  по  течению  к
грязевой отмели. Река вынесла Трента на поворот, и  он  снова  был  вынужден
грести руками, соблюдая осторожность из-за военных, которые  вели  поиск  на
берегу. Впереди за поворотом открылся последний прямой участок  реки,  и  он
увидел бледный просвет среди деревьев. Дальше, как полоса серебра  в  лунном
свете, показалась песчаная коса.
   Держа голову в воде, Трент осмотрелся и вдруг увидел  черный  треугольник
плавника акулы, четко вырисовывавшийся на фоне серебряной  полосы.  И  он  с
ужасом подумал, что не  учел  простой  вещи:  река  уносила  останки  дохлых
крокодилов, и это должно было привлечь на запах крови акул  и  барракуд.  Он
представил себе, как из его раны на бедре сочится кровь,  и  стал  двигаться
очень осторожно, отдаваясь на волю течения.
   Слева забурлила вода - на поверхности появилась акула. Он  увидел  широко
разинутую пасть и услышал чавканье - она пожирала дохлого  крокодила.  Трент
представил себе, как острые зубы впиваются в его  ногу,  как  хлещет  кровь,
приманивая других хищников, которые, конечно, уже  собрались  вокруг.  Затем
акула распарывает ему живот, причиняя невыносимую боль. Его  охватила  волна
страха,  и  он  почувствовал,  как  боль  растекается  по   всему   телу   и
перехватывает горло...
   Но он оставался недвижим, наблюдая за плавниками акулы,  скользившими  по
освещенной лунным светом поверхности воды, как  паруса  игрушечной  яхты  на
пруду в Гайд-парке, где он  играл  в  детстве.  А  на  другом  берегу  пруда
гувернер ждал, когда игрушечное судно причалит  к  цементной  стенке.  Трент
старался удержать в воображении эту картину, старался думать  о  тех  добрых
старых временах, полных покоя, когда нечего было бояться. И постепенно  боль
стала проходить, мускулы живота расслабились, так  что  он  уже  мог  дышать
свободнее.
   Течение огибало оконечность мыса. Через полчаса после отлива  оно  должно
ослабеть, и это даст ему возможность  вернуться  из  открытого  моря.  Когда
течение внесло его на морской простор, он снова подумал о девушке в  пещере.
И о ее деде. И о солдатах, устроивших побоище. И о своих собственных грязных
делах, совершенных для разведслужбы и  для  американцев.  И  снова  вернулся
мыслями к девушке. Он вспоминал, как впервые увидел ее распростертой на полу
хижины и как она лежала, свернувшись комочком в пещере.  Он  думал,  что  ее
стройное тело стало хрупким вместилищем для бесконечных страданий и ужаса. И
поражался  -  как  девушка  не  сломалась,  -  она,  столь  неискушенная   в
человеческой низости.

***

   Под свежей побелкой на стене проступали бурые  пятна,  и  Джей  явственно
видела следы предыдущих казней. Все члены ее семьи - шесть поколений родичей
- стояли перед ней спинами к стене. Яркий солнечный свет падал на лица,  так
что  их  можно  было  легко  узнать  по  портретам,  дагерротипам  и  старым
фотографиям. Джей слышала рассказы  о  родственниках  от  своих  гонконгских
бабушек и дедушек. Она собирала слухи и легенды: прочитала  немало  книг  по
истории  Гонконга,  якобы  выдуманных  романов,  в  действительности   смело
подбиравшихся к  самым  крепостным  стенам,  охранявшимся  целыми  легионами
юристов,