ь. Это  не  зверство  хозяев,  а
суровая необходимость: когда все разойдутся по местам службы и учебы,  я
не смогу уйти и оставить Николая Григорьевича одного. Таково было  самое
первое и главное условие моего найма.
   Утреннее кормление личного  состава  -  это  целая  эпопея,  расскажу
подробнее, чтобы было понятно. Старый Хозяин просыпается в  шесть  утра,
минут через десять, после того, как он умоется  и  побреется,  я  должна
принести ему чай с какой-нибудь плюшечкой,  намазанной  маслом.  В  семь
питается Денис, причем обильно так, от души, котлетой или куском мяса  с
гарниром, желателен салат. В  восемь  кормится  Алена,  но  назвать  это
кормлением  можно  с  большой  долей  условности.  Девица  помешана   на
манекенщицах и стремится стать такой же худой и плоской,  как  они,  для
чего, по ее мнению, нужно  не  есть  вообще,  а  если  что-то  принимать
внутрь,   то   исключительно   руководствуясь   рекомендациями   опытных
"похудистов". Завтрак Алены состоит из стакана кефира нулевой жирности и
куска подсушенного в тостере "Бородинского" хлеба. Никакой другой  кефир
и никакой другой хлеб тут не проходят, и  если  я  не  обеспечу  наличие
требуемого продукта, будущая манекенщица уходит в  школу  голодной  и  с
таким выражением на лице, какого вам, дорогие мои, лучше не  видеть.  И,
разумеется, вечером мамочке всенепременно  будет  сообщено  о  том,  что
домработница не позаботилась о завтраке, и вообще  неизвестно,  чем  она
целыми днями  занимается  и  за  что  ей  деньги  платят.  Я  ничего  не
выдумываю, своими ушами слышала.
   В восемь пятнадцать в кухню вступает Гомер, который ест, в  принципе,
то же самое, что и Денис, только все это нужно снова греть. Без четверти
девять, проводив нежной улыбкой мужа и закрыв за ним дверь, выплывает  в
шелковом пеньюаре Мадам, истово борющаяся за сохранение  и  максимальное
продление молодости и красоты. Отсюда и требования к  завтраку:  овсяная
каша на воде, несколько кусочков свежего  ананаса  (купить  и  почистить
который должна я), салат, состоящий из салатных  листьев,  горсти  сухих
овсяных хлопьев и черной смородины или любых мелко  порезанных  фруктов,
содержащих витамин С. Плюс сваренный в турке кофе без кофеина.
   С моей точки зрения, в таком завтраке не было ни малейшего смысла,  я
не спорю с полезностью овсянки, но если присутствует каша, то зачем  еще
и сухие хлопья?
   И если есть ананас, в котором  витамина  С  выше  крыши,  то  к  чему
салатные  изыски?  Но  первая  же  моя  попытка  объяснить   это   Мадам
натолкнулась на жесткую позицию:
   "Вы,  Ника,  не  диетолог  и  ничего  не  понимаете".   Я   пробовала
разговаривать и с Аленой по поводу того, что, кроме обезжиренного кефира
и  высушенного  хлеба,  существует  масса  других  продуктов,  столь  же
малокалорийных и  неопасных  для  объемов  талии.  Ответ  был  таким  же
категоричным, но куда менее вежливым.  И  только  длительные  беседы  со
Старым Хозяином вразумили меня. Все дело было в Адочке, которая искренне
полагала,  что  только  она  одна  знает,  как  правильно  питаться,   и
заставляла всю семью съедать по утрам обильные  и  калорийные  завтраки,
причем непременно с супом. Теперь же народ пошел вразнос, и если мужчины
просто набивали утробу, то женская часть населения следовала  вычитанным
в дамских журналах  полушарлатанским  рекомендациям.  И  потом,  суп  на
завтрак - это так провинциально! Мы же хотим быть европейскими людьми...
Откуда в их головах появилось такое представление о  провинциальности  и
европейскости - сказать  трудно.  Но  оно  появилось,  пустило  корни  и
расцвело, и с этим уже ничего не поделаешь.
   Поход в круглосуточный магазин можно совмещать с - выгулом Аргона, но
в какой промежуток времени воткнуть это мероприятие? Между чаем  Старого
Хозяина и котлетами Дениса? Или между котлетами и обезжиренным  кефиром?
И в том, и в другом случае у меня примерно пятьдесят  минут,  в  течение
которых нужно быстренько одеться, домчаться  до  магазина,  все  купить,
примчаться, раздеться и спроворить очередной завтрак.
   Я пыталась экспериментировать, например, ходила  в  магазин  вечером,
когда хоть кто-то приходил домой.
   В этом был  свой  резон,  но  и  свои  сложности.  Однажды  я  решила
воспользоваться  тем,  что  Алена  явилась  после  школы,  пообедала   и
устроилась в гостиной с книжкой, а не собралась, как обычно, куда-нибудь
с подружками.
   - Ты побудешь дома в течение часа? Я схожу в магазин.
   - Я через десять минут ухожу, - ответила Алена, не поднимая  глаз  от
книги.
   Через полчаса, закончив на кухне лепить пирожки с мясом, я  заглянула
в гостиную. Алена сидела в той же позе  и,  судя  по  всему,  никуда  не
собиралась.
   - Я не поняла, ты будешь дома или уходишь? - настойчиво спросила я. -
Мне нужно выкроить время, чтобы сходить в магазин, я утром не успеваю.
   - Я жду звонка, - холодно ответила она. - Как только мне позвонят,  я
тут же пойду.
   "Как же, позвонят тебе, - сказала я маленьким язычком. - Никто  и  не
собирается тебе  звонить.  Тебе  просто  нравится  чувствовать,  что  я,
взрослая тетка с высшим образованием,  попала  в  зависимость  от  такой
сопли, как ты".
   А большим языком произнесла:
   - Если тебе позвонят и выяснится, что тебе  не  нужно  уходить  прямо
сейчас, ты меня, пожалуйста, поставь в известность. Я все-таки хотела бы
сходить в магазин.
   - Ничего, не убежит ваш магазин. Сходите, когда мама или папа  придут
Или Дениска.
   Хороший ответ. Папа раньше девяти не  является,  и  его  нужно  будет
сразу   же   кормить.    Мама    -    человек    свободной    профессии,
дизайнер-архитектор, мотается с утра до вечера по клиентам,  объектам  и
торговым точкам, сочетая все это с общением с  подругами  и  посещениями
оздоровительных центров и салонов красоты, так что раньше  десяти  ждать
ее не приходится. На Дениса вообще надежды никакой, если Гомер  и  Мадам
хоть и поздно, но наверняка придут домой, то с  нашим  студентом  ничего
заранее сказать нельзя. Во-первых, у него есть  подружка  с  собственной
квартирой, где он частенько  остается  ночевать.  Во-вторых,  существует
такая вещь, как дискотеки и ночные клубы, откуда раньше двух часов  ночи
молодежь не возвращается. Итак, при самом удачном раскладе,  если  Гомер
явится в девять и к половине десятого  я  освобожусь,  можно  бежать  за
покупками, но есть опасность, что именно в это время придет  Наталья  и,
конечно же, будет страшно недовольна, что меня нет и  некому  немедленно
подать ужин. То же самое и с Денисом, если меня не окажется на месте, он
будет фыркать и нудеть. Остается ждать, пока придут все,  и  переться  в
магазин ночью.
   Что ж тоже вариант. Я решила попробовать. Отужинав всех по очереди  и
наведя  на  кухне  стерильный  порядок,  я  в  двенадцатом   часу   ночи
отправилась за продуктами. Надо  ли  говорить,  что  Алена,  разумеется,
никуда не уходила. Сперва она читала, потом делала уроки, потом  торчала
перед телевизором. И никто ей не позвонил.
   Круглосуточно работающий супермаркет находился в  пятнадцати  минутах
ходьбы от дома, то есть, в общем-то, не ближний свет. На всякий случай я
взяла с собой Аргона. Конечно, охранник он тот еще, он,  по-моему,  даже
лаять не умеет,  но  по  крайней  мере  может  напутать  внешним  видом:
огромный черный русский терьер с лохматой мордой. На нем же не написано,
что он залюбленный и заласканный добрейший пес,  сроду  не  видавший  ни
инструктора, ни собачьей площадки.
   Меня легко обмануть. Я плохо разбираюсь в людях  и  никогда  не  могу
вовремя распознать склонность ко лжи, трусости или подлости. Но за  годы
работы на "Скорой" у  меня  выработалось  одно  замечательное  качество,
впрочем, возможно, оно было у меня изначально,  иначе  я  бы  просто  не
прижилась  на  "скоропомощной"  работе.  Я  абсолютно   точно   чувствую
агрессию. Приезжая на  вызов  и  обнаруживая  пьяного  мужа,  избившего,
например, жену, я могла мгновенно определить, исходит ли  от  него  хоть
какая-нибудь  опасность.   Если   сомнительных   личностей   оказывалось
несколько, я тут же мысленно делила их на тех, кто не опасен, и тех,  от
кого можно ждать внезапной вспышки ярости в адрес каких-то там докторов,
которые нарушают так приятно текущий процесс совместной  выпивки.  Такие
"пьяные заявки", как мы их называли, случались в каждое дежурство.  Надо
ли объяснять, что в защите от пьяной агрессии я хорошо  натренировалась.
С трезвым мужиком я, само собой, не справлюсь - ни роста, ни массы  тела
у меня не хватит, зато ловкости и хладнокровия вполне достаточно,  чтобы
обезопасить себя от раскоординированного алкоголем субъекта.
   Этих двоих я заметила сразу.  Они  стояли  на  автобусной  остановке,
рядом с входом в супермаркет. Средняя степень опьянения и жгучее желание
"добавить",  причем  как  можно  быстрее.  Добавлять   они   собирались,
естественно, на чужие деньги, поскольку своих просто не было.
   Рядом ни души, и вся предстоящая  картинка  рисовалась  мне  четко  и
буднично.  Приличные  дамы  не  ходят  пешком  в  магазин   в   половине
двенадцатого ночи, и со мной можно попытаться  договориться.  Пригласить
третьим номером. А уж потом, когда я откажусь поучаствовать в  распитии,
у меня  начнут  отбирать  сумку  в  надежде  обнаружить  там  кошелек  с
деньгами. Если бы не было сумки, можно было бы сделать вид, что я просто
гуляю с собакой и никаких денег у меня с собой нет. Но сумка, как назло,
была.
   Я прибавила шаг и  проскользнула  в  стеклянные  двери  супермаркета,
оставив Аргона непривязанным (в целях экономии  времени).  Но  толку  от
моего маневра было не слишком много, возжаждавшие добавки  алкаши  будут
терпеливо ждать, когда я выйду с сумками, набитыми едой. Закуска -  тоже
нужная вещь. А может, им повезет, и я куплю спиртное. Я-то знаю, что  им
не обломится, но они пока пребывают в счастливом неведении. И что  будет
дальше?
   А дальше, если  все  сложится  так,  как  мне  не  хочется,  в  самый
неподходящий момент подскочит милиция, или я сделаю что-нибудь не так, и
придется вызывать "Скорую".
   Поход в отделение, проверка документов и далее везде.
   Мои хозяева меня у себя не зарегистрировали и,  насколько  я  поняла,
делать этого не собираются. Я ведь им не родственник Набирая в  корзинку
продукты, я прикидывала варианты. Что так, что эдак, выходило,  что  без
осложнений не обойтись. На магазинного  охранника  надежды  никакой,  он
отвечает за порядок внутри, а не снаружи. Что  ж,  будем  прорываться  с
боями. Спасибо тебе, темноглазая стройная Алена, тебе всего шестнадцать,
а ты уже умудряешься своей вредностью ввергать людей в неприятности.
   Что-то будет, когда ты вырастешь?
   Расплатившись, я набрала в грудь побольше воздуха и толкнула  тяжелую
дверь. Так и есть, вот они, любимые мои алкаши, сколько я их  перевидала
на своем веку - не перечесть. Стоят, на меня поглядывают. Ну, чему быть,
того не миновать.
   Оно и не миновало. Только обошлось без  разговоров,  видно,  Аргоновы
поросшие густой шерстью килограммы их как-то не вдохновили  на  общение.
Они решили, что действовать надо быстро и  без  лишних  слов.  Это  было
разумно, я тоже предпочитаю действовать именно так.
   Возня получилась шумноватой, но короткой. Мне пришлось бросить  сумки
на землю, но у Аргона хватило ума  тут  же  плюхнуться  на  них  сверху.
Ладно, не защитит - так хоть хозяйское добро сбережет.  Правда,  в  этом
месте была грязная лужа, но это ничего, полиэтиленовые  сумки-пакеты  не
промокают. Аргон тоже не сахарный, не растает.
   Тактика алкашей была мне понятна. Один выхватывает  из  рук  сумки  с
будущей закуской, одновременно второй будет срывать с  плеча  сумочку  в
надежде на  кошелек  с  деньгами.  Ну,  насчет  кошелька  они,  положим,
погорячились, я давно уже плюнула на элегантность и перекидываю  ремешок
сумки через шею. Получается по-детски, но зато эффективно.  Так  что  за
деньги можно пока не беспокоиться и сосредоточить основное  внимание  на
том, который собрался покуситься на продукты. Для этого нужно всего лишь
бросить сумки и подождать,  пока  он  за  ними  нагнется.  Тут  и  Аргон
подоспел со своим хозяйственным рвением, так  что  все  получилось  даже
проще, чем я предполагала. Охотник  за  вкусненьким  растерялся,  он  не
ожидал от собаки такой  прыти,  и  мне  вполне  хватило  времени,  чтобы
ударить второго, тянущегося  к  сумочке,  своим  любимым  ударом  ребром
ладони снизу в нос. Этот удар у меня всегда получался особенно хорошо.
   Он почти не травмирует, но жутко болезненный.
   Другого, который  зачем-то  пытался  вытащить  сумки  из-под  Аргона,
оказалось достаточно всего лишь  пнуть  ногой.  Он  стоял  согнувшись  и
равновесия не удержал.
   Теперь главная задача - смыться, пока они не очухались.
   Аргон, однако, моих стратегических намерений не отгадал и продолжал с
удовольствием валяться на сумках.
   Я  изо  всех  сил  тянула  его  за  ошейник  и  приговаривала  что-то
бессмысленное в надежде убедить пса пошевеливаться. Пошевеливаться он не
хотел. Он хотел  лежать  и  нюхать  колбасу,  сыр  и  сырую  печенку.  В
общем-то, я его понимала...
   Алкаши, грязно матерясь, собирались с силами для второй попытки. Тот,
который получил удар в нос, все еще был плоховат, но второй уже стоял на
ногах и тянул ко  мне  шаловливые  ручонки.  Аргон  продолжал  лежать  и
охранять вкусное. Меня охватила злость. Да что  же  это,  все  семейство
Сальниковых ополчилось против меня: девчонка вынуждает ходить по  улицам
среди ночи, а собака не дает убежать от грабителей! В  ярости  я  ткнула
настырного  алкаша  локтем  в  солнечное  сплетение,  хорошо  еще,   что
соотношение роста у нас оказалось удачным, и бить было удобно.
   - Аргон, домой! - завопила я, дергая флегматичного ленивца за хвост.
   Почему-то это подействовало. Пес вскочил как  ужаленный  и  с  обидой
посмотрел на меня. Да бог с ним, пусть обижается, лишь бы ноги унести.
   Ноги  мы  унесли.  Но  повторения  пройденного  как-то  не  хотелось.
Пожалуй, ходить в магазин "в ночную смену" я больше не стану, уж  больно
район здесь непотребный.
   Но то, что ждало меня дома, не шло ни в какое  сравнение  с  эпизодом
возле магазина. Дело-то было осенью и не в той ее части, когда в  городе
золотисто и сухо, а в той, когда уже серо, мокро и грязно.
   - Ника, почему сумки все в грязи? - сердито спросила  Мадам,  едва  я
переступила порог. - Вы что, упали?
   "Ладно, думай, что я  упала,  если  не  видишь,  что  у  меня  куртка
чистая"', - ответила я маленьким язычком.
   Большим же языком, то есть вслух, ничего произнести не успела, потому
что взгляд Мадам упал на Аргона, радостно ринувшегося  обниматься  с  ее
расчудесным кремовым халатом.
   - Ника, я же вас предупреждала, не давайте Аргону валяться!  Вы  что,
совсем за ним не смотрите? Ведите его немедленно в ванную и вымойте  как
следует. Черт знает что!
   - Наталья Сергеевна, я не упала и не позволяла  Аргону  валяться,  ко
мне пристали пьяные грабители, и мне пришлось отбиваться. Извините,  что
так вышло, но сумки пришлось поставить на землю,  и  я  не  уследила  за
собакой.
   Я не оправдывалась, но и скрывать правду смысла не видела.
   - Какой кошмар! - переполошилась Мадам. - Зачем же вы пошли в магазин
ночью? У нас такой район нехороший, всего несколько приличных домов, а в
остальных живет всякая рвань и пьянь.
   Вопрос мне понравился. Действительно, зачем я пошла в магазин  ночью?
Чтобы не суетиться рано поутру.
   Я ведь собиралась купить продукты днем, но Алена меня не  пустила.  А
потом нужно было  ждать  вас  всех  по  очереди  и  обслуживать  горячим
питанием, причем каждого - по отдельному меню, потому что одни  метут  в
три глотки, другие худеют, третьи оздоравливаются и омолаживаются,  а  у
Главного Объекта, помимо больного сердца, имеется еще и больной желудок.
   А мизансцена-то была прелестной! Я стою посреди просторной прихожей и
держу одной рукой сумки, которые ввиду их испачканности  нельзя  ставить
на пол, другой придерживаю за ошейник Аргона,  стремящегося  к  теплу  и
уюту  бежевого  ковра  в  гостиной.   Наталья   громко   и   возбужденно
разговаривает со мной. Великий Слепец сидит в двух метрах от меня  и  не
отрывается от газеты.
   Дениса не видно - наверное, сидит за компьютером в своей  комнате.  А
вот Алена стоит тут же, за спиной у  матери,  прислонившись  к  дверному
косяку, и насмешливо смотрит прямо мне в глаза. Особенно мне понравилось
выражение ее лица, когда Мадам заверещала, что мне следовало бы  сходить
в магазин днем, когда девочка  пришла  из  школы.  Ух,  какое  это  было
выражение! Жаль, что я не Франсуаза Саган, у нее  такие  описания  очень
яркими получаются.
   - Ты  слышишь,  Паша?  -  Наталья  обернулась  к  мужу  и  попыталась
разговаривать с ним через газету, надежно укрывшую его лицо. -  На  Нику
напали возле нашего супермаркета. Ужас!
   Газета слегка шевельнулась, но не более того.
   - Надеюсь, это не помешало вам купить мне кефир? -  вежливо  спросила
Алена.
   Не помешало, -  так  же  вежливо  ответила  я,  пытаясь  одной  рукой
удержать сумки, а другой запихнуть Аргона в ванную и при этом ничего  не
испачкать.
   Никому из присутствующих, разумеется, и в голову не пришло мне помочь
и взять либо сумки, либо собаку. Ну конечно, Мадам вся в кремовом, дщерь
вся в надменности, Гомер весь  в  заботах  о  судьбах  внешней  политики
страны. Мадам, однако, надо отдать ей должное, вдруг спохватилась:
   - Алена, ну как не стыдно, с Никой такое случилось, а  ты  про  кефир
спрашиваешь.
   - Не  нужно  по  ночам  из  дома  выходить,  тогда  ничего  не  будет
случаться, - ответила та и ушла к себе.
   Ну что ж, резонно. С этим не поспоришь. Вот сучка, а?
   В два часа ночи, лежа в  постели  в  своей  маленькой  комнатушке,  я
сначала приняла решение больше без острой необходимости ночью в  магазин
не ходить, а потом тихонько заплакала. Как  же  так  случилось,  что  из
вполне благополучной, любимой, любящей  и  радующейся  жизни  женщины  я
превратилась  в  никем  не  любимое,  зависимое  существо,  над  которым
безнаказанно может измываться шестнадцатилетняя соплячка? Все  понимают,
что деваться мне некуда, жить мне негде и положение у  меня  аховое.  Но
одно дело понимать, и совсем другое - пользоваться этим.
   Из пятисот долларов, которые мне выдают в качестве зарплаты,  я  имею
право тратить не больше пятидесяти.
   На зубную пасту и  прочую  необходимую  косметику,  на  колготки,  на
междугородные звонки сестре в Ташкент, а также родителям Олега,  которые
не знают, что он меня  бросил,  и  не  должны  узнать  -  они  этого  не
переживут.
   Они уже старенькие и больные, они очень меня любят,  и  такой,  мягко
говоря, странный поступок сына подкосит их под корень. Оставить меня без
средств к существованию, одну в чужом городе, и это в  благодарность  за
то, что я выходила отца после тяжелейшего инфаркта, - нет, они этого  не
поймут. И я добросовестно звонила, как и  прежде,  два  раза  в  неделю,
врала, что Олег на работе, и выслушивала длинные и  подробные  отчеты  о
состоянии здоровья свекра и свекрови. И ведь не  могу  им  сказать,  что
долгие разговоры влетают мне в копеечку: Олег  же  хорошо  зарабатывает,
какие могут быть проблемы!
   Олег знает, что я им  звоню,  мы  с  самого  начала  договорились  не
травмировать, стариков.
   Так вот, если жить на пятьдесят долларов, не покупать ни  одежду,  ни
обувь и откладывать по четыреста  пятьдесят  в  месяц,  то  через  сорок
месяцев я смогу начать искать какое-нибудь дешевое  жилье  километрах  в
семидесяти, а то и ста от Москвы. Сорок месяцев, почти три  с  половиной
года. А если за это время цены на недвижимость вырастут? А если  мне  не
удастся продержаться в режиме такой экономии? А если со Старым  Хозяином
что-нибудь случится и я стану больше не нужна? Или меня  просто  уволят,
потому что я не подх