ивал,  они  уже
давно перестали общаться. Единственным исключением оказался бывший  муж,
которому Ника звонила два дня  назад  и  пересказывала  длинный  путаный
разговор с его родителями. Был, правда, еще  один  человек,  его  номера
записаны не в книжке, а на  визитной  карточке,  вложенной  под  обложку
книжки, некий Назар Захарович Бычков, но из трех указанных  номеров  два
не отвечают, а третий - сотовый - отключен.
   - Звони каждые десять минут, этот Бычков -  наша  последняя  надежда,
если, конечно, он сам не причастен к ее  исчезновению,  -  велел  дед  и
занялся методичным обыском комнаты, в которой живет домработница.
   Пока ничего важного или интересного обнаружить не удалось.
   - Ну как, Игорь, есть идеи? - спросил Павел, закончив рассказ, больше
похожий на доклад.
   Идей у него не было. Он не знал, как искать пропавших людей. Вот если
бы ему сказали, куда увезли Нику, где ее прячут, уж тут он себя  показал
бы! Он бы голыми руками порвал в куски негодяев, которые ее похитили.
   Но почему он решил, что ее похитили?  Зачем?  Кому  она  нужна?  Ради
выкупа? Смешно. Никто не станет платить выкуп за домработницу, это же не
ребенок и не супруг.
   Да и что взять с Сальниковых?  Ладно  бы  еще  банкир  был,  а  то...
Наверное, ее убили. Может, ограбить хотели, мало ли ночью всяких  пьяных
или обколотых ходит. Или изнасиловать.
   - Она у вас красивая? - спросил Игорь.
   - Очень! - тут же выпалила Алена.
   - Обыкновенная, - пожал плечами Павел. - И выглядит на свой  возраст.
Так что в гарем к арабскому шейху ее не возьмут. Я  понимаю,  о  чем  вы
думаете, Игорь.
   В тех местах, где она гуляла с  собакой,  ее  не  убили.  Значит,  ее
должны были куда-то увезти. Встает вопрос: зачем? Если  хотят  ограбить,
то убивают  и  отбирают  деньги  и  вещи  прямо  на  месте.  Если  хотят
изнасиловать, то тащат в кусты тут же, по ходу. Если  хотят  присмотреть
телку  посимпатичнее,  посадить  в  машину   и   увезти,   чтобы   потом
оприходовать, то выбирают молодых и длинноногих.  С  почти  сорокалетней
женщиной, да еще с большой собакой никто связываться не  будет.  Не  тот
контингент.
   Так что остается только похищение.
   - А если ее хотели не похитить, а увезти и потом убить? - предположил
Игорь.
   - Возможно, - согласился Павел. - Давайте думать,  почему  это  могло
произойти. Почему не убить прямо на месте, зачем везти куда-то?
   - Нужно с ней поговорить. Что-то узнать, получить какую-то информацию
и только потом убивать.
   - Господи, ужас какой! - мать Алены прижала  ладони  к  щекам.  -  Вы
хотите сказать, что нашу Нику там сейчас пытают?
   Она тихо заплакала, и, глядя на  нее,  начала  реветь  и  Алена.  Да,
правильно поступила девочка, что  позвала  его,  Игоря,  с  этими  двумя
рыдающими красавицами каши не сваришь.
   - Вопрос в том, - продолжал Игорь, стараясь не обращать  внимания  на
льющих слезы женщин, - информацией какого рода может обладать ваша Ника.
Тогда проще будет понять, кому эта информация так понадобилась.
   Алена смотрела на него сквозь слезы  с  восторгом  и  гордостью.  Вот
какой он умный, не зря она его позвала!
   Звякнул телефон, Павел тут же нажал кнопку на зажатой в  руке  трубке
(по ходу рассказа-доклада  он  то  и  дело  набирал  телефонные  номера,
записанные  на  визитной  карточке  некоего  Бычкова  с  таким  странным
именем-отчеством).
   - Веронику? Простите, а кто ее спрашивает?
   Игорь, Алена и ее мать дружно вскинули головы и уставились на  Павла,
словно он сейчас, как по мановению волшебной палочки, достанет из трубки
исчезнувшую Нику или, по крайней мере, адрес, по которому она находится.
   - Анна? А вы когда видели Веронику в последний раз? Вчера вечером?  В
котором часу? С половины одиннадцатого примерно до двенадцати?  Где?  На
стройке?
   Так.. Видите ли, Анна, Вероника не вернулась вчера домой. Нет, собака
на месте, она сидела возле подъезда.
   А Вероника пропала... Да. Да. Хорошо. Я буду вам  очень  признателен.
Пожалуйста, поторопитесь.
   Павел положил трубку на стол и обтер о джинсы вспотевшую ладонь.
   - Кажется, дело сдвинулось с мертвой точки, -  он  с  трудом  скрывал
волнение. - Эта женщина  виделась  вчера  с  Никой.  Она  живет  в  доме
напротив. Сейчас она придет к нам и  кое-что  расскажет.  Ну,  раз  дело
пошло, то, может, мне и тут повезет,  -  отец  Алены  кивком  указал  на
визитку Бычкова и принялся набирать номер.
   Один номер по-прежнему не отвечал. Второй тоже.
   Он набрал третий. По его мгновенно напрягшемуся лицу Игорь понял, что
мобильник заработал.
   - Алло! Назар Захарович? Здравствуйте.  Меня  зовут  Сальников  Павел
Николаевич.., да, очень приятно... Дело в том, что у нас Ника пропала...
Сегодня ночью.., да, ушла с собакой и не вернулась.  Нет,  собака  дома,
она у подъезда сидела, а Ники нет нигде... Да. Хорошо. Спасибо.
   Положил трубку и с некоторым удивлением посмотрел на нее.
   - Он сейчас приедет. Мне даже не пришлось ему объяснять, кто я такой.
Наверное, Ника ему про нас рассказывала.
   - Да кому она могла про нас рассказывать! - воскликнула Алена. -  Она
же ни с кем не общается! Она же тут как в тюрьме живет!
   - Ой, я вспомнила, - вмешалась ее мать.  -  Назар  Захарович  -  это,
кажется, ее знакомый доктор, он ее от мигрени лечил или  что-то  в  этом
роде. Я помню, она ему звонила весной, я еще удивилась,  что  имя  такое
странное у него.
   Позвонили в дверь, Алена помчалась открывать.
   - Вот и Анна, - удовлетворенно сказал Павел. - Сейчас мы узнаем...
   Однако, судя по голосам, это была не Анна. Или не только Анна.  Игорь
выглянул в прихожую и увидел женщину, мужчину и молодого парня. Это  еще
кто такие?
   - Простите, - заговорила женщина, - мы все пришли. Это мой муж, а это
наш сын Костя.
   В этот момент Игоря осенило, он вспомнил, что Алена как-то жаловалась
на  домработницу,  которая  по  вечерам  торчит  в  Интернете,   занимая
телефонную линию и не давая девушке возможности позвонить ему.
   - Интернет! - воскликнул он. - Надо проверить ее  почту,  может,  там
есть что-то важное.
   Присутствующие замолчали и переглянулись. Первой прорезалась Алена:
   - Мы пароля не знаем.
   - А если взломать? - предложил Игорь. - Кто-нибудь сможет?
   Вновь пришедшие  как-то  странно  посмотрели  друг  на  друга,  потом
мужчина решительно шагнул к двери:
   - Я привезу Вадика. Он сможет.
   - Вы уверены? - недоверчиво спросил Павел.
   - Он и не такое взламывал, - горько усмехнулся  мужчина  и  вышел  из
квартиры.
   - Кто такой Вадик? - нахмурился Павел.
   - Это наш сын, брат Костика, -  объяснила  Анна  почему-то  виноватым
голосом. - Он действительно хороший хакер, вы не сомневайтесь.  Конечно,
этим не хвастаются, но тут такое дело...
   Ничего себе иногородняя домработница без  паспорта  и  без  прописки,
подумал Игорь, если на ее выручку бросается такая  армия  людей!  Сейчас
еще Бычков с дурацким именем явится, и будет полный комплект. Ладно, чем
больше людей соберется, тем лучше, может, идеи какие появятся, сам-то он
все равно не может придумать, куда и зачем увезли Нику и где ее  искать,
зато уж когда до дела дойдет - тут он себя покажет.

Глава 11

НИКА

   В книгах все не правда, И в кино тоже. Если бы то, что происходит  со
мной,  описывалось  в  каком-нибудь  забойном  детективе,  все  было  бы
совершенно иначе. Я оказалась бы  жутко  находчивой,  сообразительной  и
физически подготовленной и, будучи с виду слабой и  не  самой  умной  на
свете женщиной, ловко  обманула  бы  похитивших  меня  бандитов  и  либо
умудрилась сбежать, либо заставила бы их меня отпустить, либо  придумала
бы что-то совершенно невероятное и сумела бы связаться с  Никотином.  Но
то в детективе. В реальной жизни все проще, скучнее и безысходное.
   Я сижу в полутемном чулане с крохотным окошечком,  расположенным  так
высоко, что выглянуть в него нет никакой возможности.  И  встать  не  на
что, никакой мебели здесь  нет  Здесь  вообще  ничего  нет  такого,  что
позволило бы развернуться воображению и соорудить, например, из черенков
швабры шест, а из ржавой гантели - оружие, которым можно проломить череп
тем, кто сюда  зайдет.  Четыре  угла,  пыль,  паутина,  слабый  свет  из
прямоугольного  маленького  окошка  -  и  я,  Ника  Кадырова,  со  своим
приданым. В  качестве  приданого  в  данном  случае  выступает  тошнота,
головокружение и спазмы кишечника. Интересно, какой дрянью я надышалась,
пока они везли меня сюда? Ничего не помню,  кроме  приторно-сладковатого
запаха, окутавшего меня, как только я  с  Аргоном  на  поводке  вошла  в
подъезд.
   Очнулась я уже здесь, в чулане. Первым делом меня вырвало. И уже одно
это  в  условиях  отсутствия  унитаза,  раковины  и   воды   моментально
деморализовало меня.
   Кстати, еще одна замечательная ложь, на которую как-то  не  обращаешь
внимания, читая  книги  или  смотря  фильмы:  как  это  люди  ухитряются
сохранять присутствие суперменского духа и боевой настрой  в  обстановке
полной антисанитарии? В чулане не было ни ведра, ни чего бы то ни  было,
что  можно  было  бы  использовать  по  сантехническому  назначению,   а
организм-то функционирует, почки работают,  кишечник  тоже  не  дремлет,
особенно в стрессовой ситуации, и что с этим прикажете делать?
   Сначала я мужественно  терпела,  надеясь  на  то,  что  чулан  кем-то
охраняется и этот охранник будет выводить  меня  в  туалет.  Я  кричала,
стучала в  дверь  и  требовала  соблюдения  моих  физиологических  прав.
Охранник был, он даже общался со мной. Но насчет прав -  убеждений  моих
не разделял, посоветовав использовать в  необходимых  случаях  имеющееся
пространство.  Выражений  он  не  выбирал,  а  поскольку  явно  не   был
высокообразованным филологом, умеющим использовать все богатство родного
языка, то называл вещи своими именами,  и  поэтому  его  прямую  речь  я
приводить не буду - неприлично.
   Мои шумные демарши в защиту санитарного  состояния  жилища  (пусть  и
временного) дали ему понять, что я очнулась  и  готова  к  употреблению.
Минут через пять после нашего  первого  диалога  за  дверью  послышались
шаги, голоса, потом со мной заговорили. Это был уже не  охранник,  голос
другой, хотя лексика такая же убогая.
   - Слышь, ты, кто тебя нанял?
   Я прильнула к  двери,  пытаясь  найти  хоть  какую-нибудь  щелочку  и
увидеть своего собеседника. Безрезультатно. Щель была, и не одна, но все
они находились выше моей головы, а встать, как я уже сказала,  там  было
не на что.
   - Куда нанял? В домработницы?
   - Ты дурой-то не прикидывайся! Повторяю: кто тебя нанял?
   Я дурой не  прикидывалась,  я  ею  была.  Потому  что  совершенно  не
понимала, о чем он меня спрашивает.
   -  Послушай,  -  я   решила   не   церемониться   и   не   изображать
благовоспитанную девицу, - я в туалет хочу. Отведи меня в туалет,  тогда
поговорим. Мне уже моча в голову ударяет, я ничего не соображаю. Пока на
горшок не отведешь, разговора не будет.
   Вы верите в то, что слон может испугаться комара?
   И правильно делаете, если не верите.  Потому  как  мои  требования  и
дерзкие  попытки  выставлять  условия  возымели  на   моего   невидимого
собеседника примерно такое же действие, как на слона - угроза комариного
укуса.
   Мне посоветовали,  во-первых,  не  выступать,  а  то  будет  хуже,  а
во-вторых, отправлять физиологические потребности по  месту  нахождения,
то есть непосредственно в чулане. Структура дальнейших  шумов  позволила
прийти к выводу, что собеседник мой, перекинувшись парой негромких  слов
с охранником, покинул стол переговоров.
   Но я не преувеличивала, когда говорила, что моча ударила в голову и я
ничего не соображаю. В туалет хотелось так  нестерпимо,  что  ни  о  чем
другом я просто думать не могла. Пришлось последовать дважды данному мне
совету, после чего и организму в целом, и голове в частности стало  куда
легче, и я смогла приступить к сбору анамнеза и постановке диагноза.
   Итак, что в анамнезе? Встреча с Костей и его братом Вадиком на  улице
и светская беседа эдак минут на  двадцать.  Потом  вечерний  разговор  с
мамой Вадика, из которого выяснилось, что наш сосед Виктор  Валентинович
Кулижников, во-первых, знает Вадика Фадеева в лицо, во-вторых, связан  с
ним неким криминальным эпизодом, разбирательств по поводу  которого  ему
хотелось бы избежать, в-третьих,  этот  Виктор  Валентинович  -  человек
импульсивный и недальновидный, поскольку ухитрился "кинуть"  доверчивого
Вадика и не позаботился при этом о собственной безопасности. Ну в  самом
деле, как можно "кидать" человека, который знает, как тебя зовут  и  где
ты работаешь? Можно, конечно, но  только  при  условии,  что  ты  хорошо
"обставишься", например,  объяснишь  своей  жертве,  что  любые  попытки
разобраться выйдут ему боком, или заведешь охрану, или еще что-нибудь  в
этом же роде. Господин Кулижников ничего этого  не  сделал,  поступление
Вадика в институт материально не обеспечил,  присвоив  деньги,  и  решил
отчего-то, что это сойдет ему с рук. В общем-то, оно и сошло бы, если бы
Вадик не наделал  глупостей,  которые  привели  его  семью  в  состояние
бешенства. Однако же есть еще один факт, свидетельствующий  о  характере
нашего соседа: моя встреча с Вадиком на улице  произошла  днем,  часа  в
четыре, а реакция наступила уже ночью. Быстро, ничего не скажешь.
   Ни тебе обдумывания ситуации,  ни  сбора  дополнительной  информации,
ничего, что обычно свойственно работе  нормальной  службы  безопасности,
если таковая в криминальной структуре имеется. Стало быть, менталитет  у
этих ребят простой, как чугунная гиря: хватай и тряси, чего тут  думать,
трясти надо. И, стало быть, никакой службы безопасности в этой структуре
нет, и сами они - никакая не мощная структура и вообще не  структура,  а
так,  кучка  удалых  ребят  во  главе  с  прилично  выглядящим  Дмитрием
Дмитриевичем, строящим из себя проректора одновременно нескольких вузов,
ведь наверняка гениальную операцию по регулированию курса  ценных  бумаг
проводят не один раз,  то  есть  приглашают  по  одному  абитуриенту  из
нескольких  институтов.  Работа  сезонная,  психологическая   надежность
комбинации строится именно на желании поступить на бюджетное отделение и
на страхе быть  отчисленным  и  загреметь  в  армию  в  случае  излишней
болтливости. Брать несколько человек из одного вуза опасно, при взаимном
обмене информацией между двумя студентами сразу станет ясно, что дело не
в оказании однократной  личной  услуги  проректору,  а  в  массированном
зарабатывании денег. Так что урожай снимают один раз в год, летом, потом
до следующего лета контора  затихает  и  спокойно  тратит  заработанное.
Сколько же имеет на этом наш дорогой сосед?
   Давай считать, Кадырова. Взятка за поступление в институт  в  среднем
составляет пять тысяч  долларов,  но  бывает  и  дороже.  Самые  высокие
ставки, насколько мне известно, - двадцать тысяч. Хорошо, предположим, в
тот институт,  куда  хотел  поступать  Вадик  Фадеев,  нужно  давать  по
максимуму. Итак, что-то  стряслось  у  Кулижникова,  и  ему  на  решение
проблемы не хватило двадцати тысяч.
   Он их получил  у  Дмитрия  Дмитриевича  после  проведения  брокерских
операций, но в  приемную  комиссию  не  передал,  присвоил.  О  чем  это
говорит? О том, что денег у него не так уж много (по бандитским  меркам,
конечно).
   Человек, зарабатывающий сотни тысяч долларов,  уж  двадцать-то  тысяч
всегда найдет. Значит, наш  сосед  зарабатывает  куда  меньше,  основной
навар имеют держатели  акций  и  ценных  бумаг,  а  Виктор  Валентинович
выполняет роль поставщика рабочей силы и получает  скромный  гонорар  за
услуги плюс деньги на взятку в приемную комиссию.
   Очевидно, Виктор Валентинович видел, как я разговаривала с Вадиком, и
испугался. Может быть, он в это время проезжал мимо на  машине  или  шел
домой пешком по противоположной стороне улицы. Или видел меня с балкона.
Кстати, мог ли? Я  напрягла  память  и  пространственное  воображение  и
пришла к выводу, что если бы сосед вышел на балкон, то  вся  наша  милая
компания была бы перед ним как на ладони.  Конечно,  он  нас  увидел,  и
реакция наступила незамедлительно. Хорошо бы выяснить одну деталь: а  не
выходила ли Анна вместе с Вадиком на улицу?  Например,  когда  провожала
его вечером в больницу. Если выходила, то  тогда  получается  еще  более
складно. Перепуганный Кулижников, видя, что опасность притаилась в  доме
напротив (именно оттуда вышел обманутый год назад мальчик  и  вступил  в
контакт с соседской домработницей), продолжает пристально  наблюдать  за
логовом врага, видит обманутого мальчика в обществе не  только  юноши  и
девушки, но и женщины, а потом видит, как  эта  женщина  поздно  вечером
встречается со мной. Ну, тут уж  вообще  полная  феерия  наступает!  Тут
впору кричать "караул", бить во все колокола и сматывать удочки. Или что
там еще делают бандюки в таких ситуациях? Рвут  когти,  уходят  в  бега?
Кажется, еще забивают стрелку.
   На этом мои познания в жизни преступного мира  закончились.  Господи,
да чем же они меня траванули в целях транспортировки? Голова чугунная, и
сильно  тошнит.  Такое  состояние   аналитической   работе   отнюдь   не
способствует. Ладно, постараюсь не отвлекаться, а то вдруг опять  начнут
вопросы задавать, а я пока не придумала, как себя вести и что отвечать.
   Так, с анамнезом разобрались. И каков же диагноз?
   Меня, то есть человека, вступавшего в контакт с обманутым мальчиком и
еще одной женщиной "из логова врагов",  похитили,  чтобы  выяснить,  что
происходит и кто меня нанял. То есть для  Виктора  Валентиновича  и  его
компании должно быть очевидным, что их  хакерские  проделки  и  биржевые
фокусы кто-то хочет вытащить  на  свет  божий.  Кто?  Правоохранительные
органы, чтобы состряпать уголовное дело и отдать  героев-акционеров  под
суд? Или отважные Робин Гуды, узнавшие откуда-то  о  таком  оригинальном
способе обогащения и возымевшие страстное желание  заставить  акционеров
поделиться  не  праведно  нажитым?  Или  все  дело  в  одном  конкретном
мальчике, которому не дали поступить в  институт?  В  любом  случае  все
замыкается на домработнице Сальниковых, которую наняли (или завербовали?
не знаю, как правильно)  специально  для  того,  чтобы  она  следила  за
соседом Виктором Валентиновичем, втиралась к нему в доверие  и  снабжала
заинтересованные стороны информацией о нем и его образе жизни.
   Вот так или примерно так они должны  были  рассуждать.  Ну  ладно,  а
мне-то что делать? От всего отпираться?
   Дескать, ничего не знаю, Вадика в первый раз в жизни  видела  сегодня
днем (впрочем, кажется, это было  уже  вчера),  знакома  с  его  братом,
который в меня влюбился и вбил себе в голову невесть что,  а  заботливая
мама пришла поговорить со мной, попросить, чтобы я не поощряла мальчика,
не приваживала его, не  обольщала  и  не  соблазняла.  И  ни  про  какое
несостоявшееся поступление в  институт  я  и  слышать  не  слышала.  Да,
пожалуй, это единственный способ... Способ чего? Выжить? Дуреха, да  кто
тебе позволит выжить-то? Кто тебя отсюда отпустит, чтобы  ты  немедленно
бросилась всем  рассказывать,  как  тебя  похитили?  Правда,  есть  одно
обнадеживающее обстоятельство: с тобой  разговаривают  через  дверь.  То
есть не дают тебе возможности увидеть их лица. А раз ты не видишь лиц  и
не знаешь географических координат места  своего  заточения,  то  ты  не
опасна, тебя можно будет отпустить.
   Надежда есть. Но она есть только при двух условиях:  в  разговорах  с
тобой ни разу не будет упомянуто имя  Виктора  Валентиновича,  и  самого
соседа ты здесь не увидишь. Если одно из этих  условий  будет  нарушено,
можешь прощаться с жизнью, Кадырова, потому что станет  очевидным:  тебя
отсюда  отпустят  только  в  одном  направлении,  и  это  совсем  не  то
направление, о котором ты мечтаешь.
   Так,  а  что  будет,  если  сказать  правду?  Вот