ик...
   Никотин рассказывал, и я слушала его, открыв  рот  и  боясь  упустить
хоть слово. Так вот  что  за  история  произошла  между  нашим  Евгением
Николаевичем и  Аленкиным  ухажером!  Отвратительная,  грязная  история,
мерзкая, показывающая, насколько глуп, малодушен и  низок  был  красивый
самоуверенный мальчик Женечка и как  подло  он  обошелся  с  соперником,
который, судя по всему, даже и  не  подозревал  об  этом  соперничестве,
потому как был до помрачения рассудка влюблен  в  учительницу  и  больше
никаких представительниц женского пола вокруг себя не замечал.
   - Вот такая история, детка, - закончил свой рассказ Назар  Захарович.
- Теперь осталось выяснить, случайным или намеренным является знакомство
Игоря Савенкова с племянницей Женечки Сальникова. Если  случайным,  если
за этими отношениями не стоят какие-то нехорошие планы,  то  пусть  себе
крутят любовь, дело молодое. А если же нет...
   - Да наверняка нет, - горячо перебила я Никотина. - Если бы  это  был
обычный роман взрослого мужика  с  девчонкой,  он  бы  давно  уже  вовсю
пользовался ее телом, тем более она сама этого страсть как хочет. Мы  же
с вами, дядя Назар, еще в прошлый раз пришли  к  выводу,  что  Игорь  ее
дрессирует, как собачку, значит, ему от нее что-то нужно. Разве нет?
   - Пришли, пришли, - он согласно покивал головой. - Стало быть, теперь
нам нужно устроить  крепкий  мужской  разговор  с  самим  Игорем,  чтобы
выяснить, чего он хочет от Алены и нельзя ли предложить ему  равноценный
эквивалент. Но это, детка, уже за деньги. Такую работу за "спасибо" тебе
никто не сделает. Ты готова платить?
   Готова ли я платить? Из накопленной  кучки  трудно  доставать  только
первую купюру, потому что это вопрос принципа: трогать деньги  или  нет.
Как только первая купюра извлечена, отделена от общей кучки и передана в
другие руки, все становится легким и простым. Я уже стояла у развилки  и
принимала решение: тратить свои деньги на решенье проблем Семьи  или  не
тратить. И поскольку однажды я уже решила, что  проблемы  Сальниковых  -
это, в конечном итоге, проблемы  моего  жилья,  моей  зарплаты  и  моего
будущего, и поэтому я буду тратить собственные  деньги  на  разруливание
этих проблем, постольку во второй раз я уже не стою перед  развилкой,  а
иду по накатанному пути.
   - Сколько? - коротко спросила я.
   - Триста долларов. К  Игорю  пойдут  три  человека,  двести  долларов
одному, по пятьдесят - еще двоим.
   - А почему три человека, а не один и не два? И не четыре?
   - Психологический прием. Игоря били втроем, для него  ситуация  "один
против троих" до сих пор остается травмирующей и подавляет способность к
сопротивлению. Я думаю, если пойдут трое, его будет легче уговорить.
   - На что уговорить? Бросить Алену? Или на что?
   - Ну, детка, бросать или не бросать Алену - это он сам должен решить,
может, она первая захочет его бросить, мы с тобой в это  вмешиваться  не
можем и не должны. Но если мы с тобой считаем, что при помощи  Алены  он
собирается свести счеты с Женечкой, то нужно предложить ему вариант, при
котором Алена останется в стороне. Нужно сделать так,  чтобы  он  ее  не
использовал.
   Тогда в ее глазах этот роман, чем  бы  он  ни  закончился,  останется
просто романом, каких у нее будет в жизни еще сто пятьдесят штук. Это не
сломает ей жизнь и психику. Она не будет неделями рыдать, заперевшись  у
себя в комнате, не впадет в черную депрессию, не угодит в  больницу,  не
будет предпринимать суицидальных попыток и так  далее.  Может,  у  твоей
Алены с этим Игорем еще так все сложится, что они поженятся  и  нарожают
кучу симпатичненьких  детишек.  Надо  только  сделать  так,  чтобы  свои
мстительные замыслы он не строил на Алене, потому как если она  об  этом
узнает, то последствия будут самые тяжелые, судя по тому, как ты описала
ее характер.
   - Да это-то все правильно, дядя Назар, только я не понимаю,  как  это
можно сделать.
   - А тебе и не нужно понимать. Ты -  заказчик,  ты  ставишь  задачу  и
платишь деньги, а каким способом задача решается - не твоя печаль.
   - Вы что, бить его будете? - в ужасе спросила я.  -  Нет,  на  это  я
денег не дам.
   - Детка, я похож на идиота? - строго спросил Никотин.
   - Не похожи.
   - Тогда зачем ты мне это говоришь? Однажды ты уже  поставила  меня  в
известность насчет того, что ты против насилия. Я запомнил.  Бить  Игоря
никто  не  будет,  можешь  не  беспокоиться.  Есть  такая  профессия   -
переговорщик.
   Слыхала?
   - Которые с террористами договариваются?
   -  В  том  числе  и  с  террористами.   Это   люди,   которые   умеют
договариваться и знают, как это делается. Вот такой человек и  пойдет  к
Игорю.
   - А двое других?
   - Для численности, я же объяснял тебе. Вести  переговоры  будет  один
человек, а еще двое стоят у него за спиной и молчат. Могу тебя заверить,
что это очень страшно, даже если они просто стоят и не шевелятся.
   Скажу тебе больше, чем меньше они шевелятся,  тем  страшнее.  Ну  так
как, детка, ты согласна? Будешь платить за эту работу?
   - Буду, - твердо ответила я.
   На следующий день я передала Никотину триста долларов, еще через  два
дня, в понедельник, с трудом перевалив через выходные, во время  которых
утренний и вечерний "собакинг" больше напоминал рваный пунктир -  десять
минут на улице, две минуты в подъезде и лифте, три  минуты  дома,  снова
две минуты в лифте и подъезде, и  снова  десять  минут  на  улице,  -  я
впустила в квартиру ветеринара с помощницей. Патрик, которого по  наказу
ветеринара не кормили со вчерашнего вечера, смотрел на  меня  сердито  и
все время искал Каськины и Аргоновы  мисочки  в  надежде  спереть  кусок
съестного.
   Мисочки я спрятала надежно, а не подлежащих операции животных кормила
по очереди, закрывая Патрику доступ в пищеблок.
   Через час все было закончено. Сердце мое  разрывалось  от  жалости  к
коту, пусть и шкодливому, но честному, мужественному  и,  в  отличие  от
моего мужа, верному.
   Я  плюнула  на  все,  взяла  Патрика  на  руки  и  ушла   к   Николаю
Григорьевичу. Старый Хозяин с пониманием отнесся к моим чувствам, усадил
на диван, я баюкала кота, гладила его по спинке и целовала в макушку,  а
Главный Объект читал  мне  вслух  "Учителя  фехтования"  Переса-Реверте.
Измученный страхом и переживаниями котик уснул, и совершенно  неожиданно
для меня Николай Григорьевич предложил принести чаю и перекусить.
   - Вы сидите, Никочка, пусть Патрик поспит, не будите его, я  сам  все
принесу, и мы с вами чайку выпьем с бутербродами и пирожками. А?
   Я с удовольствием согласилась. Господи, как давно никто  не  приносил
мне чай в комнату! Это же  такая  малость,  такая  ничтожная  ерунда,  а
возникает ощущение, что о тебе заботятся, что ты нужна  и,  может  быть,
даже любима...
   Несмотря на напряженную ситуацию  с  Аленой  и  Игорем,  несмотря  на
прооперированного котика и на возникшую снова финансовую брешь, это были
несколько самых счастливых часов за то время, что я рассталась с Олегом.
   А вечером я снова встретилась с Никотином.
   - Алену удалось  отбить,  -  не  тратя  лишних  слов,  сообщил  Назар
Захарович. - Ребята  очень  хитро  перевели  стрелки  на  деда,  девочка
рассказала Игорю, что дедушка у нее всю жизнь проработал в КГБ - ФСБ,  и
парень поверил, что это именно дед его вычислил и разгадал весь замысел.
Ему  мягко  дали   понять,   что   у   Алениного   дедушки   возможности
неограниченные, и если что, то... С фантазией у него лучше, чем у  тебя,
детка, он сам дорисовал картину. Вероятно, получилось очень впечатляюще,
потому что он позволил им договориться. Более того,  Игорь  пообещал  не
бросать Алену сразу, а сделать это мягко, постепенно, чтобы  не  нанести
ей  травму.  Он  признался,  что  как  женщина  она  его  совершенно  не
интересует и поддерживать с ней отношения в дальнейшем он не намерен.
   - Значит, все? - с облегчением перевела я дух. - Вопрос закрыт?
   - Ну прямо-таки! Вопрос закрыт  только  в  части  Алены.  А  в  части
Женечки он остается открытым. Если мы  хотим,  чтобы  Алена  осталась  в
стороне и ее отношения с Игорем никогда и ни в чем  не  вышли  за  рамки
обыкновенного романа, мы должны сделать так, чтобы Женечка сам пришел  к
Игорю и  в  самой  униженной  форме  попросил  у  него  прощения.  Игорь
собирается   отвести   душу   и   всласть   поиздеваться   над    бывшим
одноклассником, и Женечка должен все это вытерпеть.
   - И как этого добиться? - спросила я упавшим голосом.
   - Детка, в наше суровое  полукапиталистическое  время  деньги  решают
все. Те же самые ребята  уже  поговорили  с  Женечкой.  Они  же  опытные
переговорщики.
   - И что? Неужели он согласился?
   - Ты меня удивляешь, - покачал головой Никотин.
   Он выбросил окурок, тут же достал еще  одну  "беломорину",  прикурил,
выпустил дым сквозь зубы.
   - Кто же может за здорово живешь согласиться на  такое?  -  задал  он
сакраментальный вопрос.
   Это верно.
   - Сколько? - обреченно ответила я тоже вопросом.
   - Ребятам - триста, по таксе, за визит к Женечке.
   А самому Женечке - тысячу долларов. За меньшую сумму он не  согласен.
Сначала вообще требовал три тысячи, но ребята его уломали.
   - Хорошо. Я дам деньги. Когда нужно?
   - Ребята могут подождать,  они  нормальные,  в  положение  входят.  А
Женечка - сама понимаешь, в кредит не работает. Пока денег не будет,  он
к Игорю не пойдет. Ребята взялись  процесс  проконтролировать,  то  есть
деньги будут у них, и Женечка не получит их до тех пор,  пока  Игорь  не
испытает чувство глубокого  удовлетворения.  Ты  остаешься  полностью  в
стороне, ни Женечка, ни Игорь никогда не узнают, что за всем этим стоишь
ты и деньги даешь тоже ты.
   - А за то,  что  ваши  ребята  проконтролируют,  как  вы  выразились,
процесс, сколько я должна заплатить? - безнадежно уточнила я.
   - Это - подарок от фирмы. Бесплатно. Пока они вели переговоры сначала
с одним мудаком, потом с другим, они так прониклись сочувствием к тебе и
к Алене, что решили за контроль денег не брать. Все люди, у всех есть не
только желудок, но и сердце.

НА СОСЕДНЕЙ УЛИЦЕ

   Почему все перестало получаться так, как он задумывает? Почему раньше
все шло строго по разработанным  им  планам,  а  теперь  все  срывается?
Полоса такая, что ли?
   Или с его планированием что-то не в порядке?  Сначала  старая  стерва
Ольга взбрыкнула, теперь, когда все, казалось, на мази, дед  Алены  свои
длинные комитетские щупальца  протянул.  Как  догадался?  Как  вычислил?
Впрочем, нечему удивляться, разведчик-контрразведчик, это его профессия.
С ним связываться - себе дороже. А с Женькой Сальниковым  что  за  фигня
получилась? Он же алкаш!
   Этого Игорь не мог предвидеть, он был уверен, что жизнь  красивого  и
уверенного в себе одноклассника  сложилась  успешно  и  благополучно,  и
именно это благополучие,  социальное,  семейное,  финансовое,  придавало
плану мести такую приятную окраску. Заставить этого успешного  красавца,
наверняка богатого бизнесмена, мужа красивой женщины и  отца  прелестных
ребятишек, распластаться перед Игорем, унижаться, просить, каяться, бить
себя в грудь... Много чего придумал Игорь для  этой  решающей  сцены.  И
ничего не получилось.
   Потому что вместо успешного и богатого Евгения Николаевича Сальникова
к нему явился спившийся, трясущийся похмельной дрожью, опухший и отекший
Женька, который даже не в состоянии был оценить и осознать  всю  глубину
заготовленного ему  унижения.  Игорь  очень  быстро  понял,  что  Женьке
абсолютно все равно, что говорить, что делать и какие слова выслушивать,
чувство самоуважения и гордости  у  него  атрофировалось.  И  интерес  к
Женьке сразу пропал. Осталась обида, осталась раздавленная  с  Женькиной
подачи и оскверненная любовь, но не осталось  больше  идеи  о  том,  как
восстановить равновесие, как вернуть утраченный баланс. Еще вчера  Игорь
был уверен, что, как только Женька начнет просить прощения, все  встанет
на свои места. Но вот он пришел, вот валяется на  полу,  говорит  нужные
слова, которые еще вчера  казались  самыми  лучшими,  самыми  желанными,
но..., ничего не  происходит.  Баланс  не  возвращается,  равновесие  не
восстанавливается, потому что нет вожделенного Женькиного унижения,  нет
его  растоптанной   гордости,   а   есть   жалкий   дешевый   спектакль,
разыгрываемый жалким трясущимся алкоголиком.
   Игорь прервал  Женькины  излияния  на  середине  и  выставил  его  из
квартиры. Может, и хорошо, что так  получилось,  хорошо,  что  настырный
дед-комитетчик вмещался. И все закончилось. А то Игорь  бы  еще  сколько
времени и сил потратил на Алену, заставил бы ее присутствовать при  этом
позорище, а она привела бы пьяного Женьку. И никакого удовольствия, одно
сплошное разочарование. Результат был бы точно таким же, только  был  бы
достигнут ценой куда больших усилий. Ну и ладно.
   Хорошо, что он не уложил Алену в постель. Она очень  хорошенькая,  но
не в его вкусе, да и молода слишком, Игорю с  такими  неинтересно.  Зато
теперь он свободен от притязаний, эти  современные  школьницы,  конечно,
очень продвинутые и физическую близость не рассматривают как повод  даже
для знакомства, не то что для женитьбы, но, когда у девчонки такой  дед,
лучше держаться от нее подальше. Дед просил девочку не обижать,  ну  что
ж, Игорь умеет расставаться с женщинами  по-разному,  и  резко,  в  один
момент, выставляя их за дверь, и плавно, постепенно, так, что  они  даже
не замечают, что, оказывается, уже встречаются не с Игорем, а  с  кем-то
другим.
   Вот и Алена не заметит. Уж он постарается.

Глава 10

В ДОМЕ НАПРОТИВ

   - Я хочу посмотреть, как вы живете.
   Это было уже не в первый раз,  но  почему-то  сегодня  просьба  брата
застала Костю  врасплох.  То  ли  он  слишком  увлекся  новым  ощущением
возможности  сопротивляться  отцу,  то  ли  подсознательно  искал  повод
позвонить Миле, но если раньше он  находил  убедительные  аргументы  для
Вадика, то сегодня даже не пытался их искать и сразу согласился.
   - А доктор разрешит тебе уйти?
   - Разрешит. Я уже спрашивал у него.
   - Я должен сам спросить,  -  строго  ответил  Костя,  по  многолетней
привычке  чувствуя   себя   старшим   и   во   всем   ответственным   за
брата-близнеца.
   - Спроси, - Вадик пожал плечами и поерзал на скамейке. - Он  как  раз
сегодня дежурит. Иди, я тебя здесь подожду.
   Костя, мгновение поколебавшись, отправился в корпус, на третий  этаж,
где находилось отделение,  в  котором  лежал  Вадик.  Доктор  -  Дмитрий
Вениаминович - сидел на диванчике рядом с сестринским  постом  и  что-то
сердито объяснял пожилой женщине, навещающей  здесь  дочь.  Эту  женщину
Костя видел часто, и почти всегда она плакала, и парень ее жалел, хотя и
не знал, из-за чего она плачет. Просто жалел, и все.
   Увидев Костю, Дмитрий Вениаминович  коротко  кивнул  ему  -  дескать,
подожди минутку, я сейчас освобожусь. Костя послушно отошел в сторонку и
принялся разглядывать прикрепленные к стене плакаты наглядной агитации о
вреде наркомании и опасности лекарственной зависимости. Нового ничего не
почерпнул,  потому  как  плакаты  эти  висели  здесь  давно,   и   Костя
неоднократно  имел  возможность  ознакомиться   с   их   душераздирающим
содержанием Женщина наконец ушла, и по ее вздрагивающей спине он  понял,
что она снова плачет.
   - Дмитрий Вениаминович, я насчет Вадика... Он хочет  съездить  домой.
Как вы думаете, ему можно?
   - Можно,  -  улыбнулся  врач.  -  Даже  нужно.  Я  думаю,  встреча  с
родителями в привычной обстановке, среди любимых вещей, в родных  стенах
ему не помешает.
   Костя открыл было рот, чтобы возразить, но спохватился, вспомнив, что
доктор ведь не знает об их временном жилище и о том, что нет там никаких
любимых вещей и уж тем более родных стен. И не нужно ему знать.
   Пусть Вадька съездит, посмотрит, как они живут, и, может быть, скажет
матери с отцом какие-то такие слова, которые заставят  их  остановиться,
одуматься, прекратить этот балаган. Вадька, конечно, младший, слабенький
и больной, он  в  депрессии,  но  он  умный,  он  всегда  умел  находить
необычные слова и видеть события в необычном свете.
   - Значит, я смогу завтра его забрать? - спросил он.
   - Пожалуйста. Только, Костя, это уж на  твою  ответственность,  чтобы
без глупостей. Вадик постоянно  принимает  сильнодействующие  препараты,
так что алкоголя - ни капли, даже пива  ни  глотка.  Ты  меня  понял?  И
исключить любые психотравмирующие факторы.
   - Какие? - не понял Костя.
   - Ну как какие... Те, которые могут вызвать у него  тяжелые  мысли  и
переживания. Ты же учишься в институте?
   - Учусь.
   - А Вадик не поступил. Он может болезненно  воспринять  это  различие
Видишь ли, одно дело - абстрактно знать, что ты учишься, и совсем другое
- видеть реальные доказательства, свидетельства того, что у тебя  теперь
совсем другая жизнь, такая же, какая могла бы  быть  и  у  него,  но  не
получилась.  Учебники   там   всякие,   конспекты,   телефонные   звонки
однокурсников, фотографии веселой студенческой жизни и все такое. Ну, ты
понимаешь, о чем я?
   - Понимаю, - кивнул Костя. - Я к завтрашнему дню все приберу, чтобы в
глаза не бросалось.
   - Вот и правильно. И с родителями поговори,  подготовь  их.  Особенно
важно, чтобы встреча Вадика с отцом прошла гладко. Ты ведь  знаешь,  что
твой брат очень переживает, оттого  что  отец  не  приезжает  к  нему  в
больницу?
   - Папа очень много работает, на трех работах  вкалывает,  -  принялся
врать Костя, - и в выходные, и в праздники, у него совсем  времени  нет,
он тоже переживает, что  не  может  к  Вадьке  вырваться,  но  нужно  же
зарабатывать, у вас тут дорого...
   - Конечно, я понимаю. Для Вадика важно услышать от отца, что тот  его
любит, не осуждает и  не  считает  слабаком.  Постарайся  объяснить  это
своему папе. Если ты не уверен, что сможешь договориться  с  ним,  тогда
лучше не затевай эту поездку, вся наша работа может пойти насмарку. Отец
завтра будет дома?
   Этого Костя не знал, завтра суббота, все будет зависеть от того,  чем
собирается заняться Враг, сидеть дома или куда-нибудь уехать,  по  делам
или на дачу. Но так ответить Дмитрию Вениаминовичу он не мог, ведь он же
сам только что вдохновенно наплел про то, как много отец работает, и  по
выходным,  и  по  праздникам.  Если  признаться,  что  отец  может  днем
оказаться дома, то сразу возникнет вопрос,  почему  он  не  приезжает  к
Вадику.
   - Н-не знаю, - пробормотал он, - вообще-то вряд ли, он же работает...
   - Ты мог бы отвезти Вадика к нему  на  работу,  это  было  бы  совсем
неплохо, завтра суббота, пусть парень  увидит,  что  отец  действительно
работает, что он занят и не избегает его, а просто не имеет  возможности
приезжать даже в выходные. Но только при условии, что  твой  отец  будет
вести себя правильно. Хочешь, я сам позвоню ему и поговорю, объясню?
   - Нет-нет, - торопливо отказался Костя, - не нужно.  Я  сам  ему  все
объясню. Он очень любит Вадьку и скажет все, что нужно. А в какое  время
завтра можно его забрать?
   - Да в любое. Можешь увезти брата сразу  после  завтрака  и  привезти
вечером, часам к восьми. Я скажу медсестре, чтобы дала ему с  собой  все
препараты, только ты уж сам проследи, чтобы он все  принял  вовремя.  Ты
ведь парень ответственный, так что я на тебя полагаюсь.
   На первом этаже корпуса, в холле, висели на стене  телефоны-автоматы,
и Костя, в очередной раз сердито вспомнив о мобильниках, которые сегодня
есть у всех, сунул в прорезь карточку и набрал номер Милы. Уж у  Милы-то
мобильник  был,  и   девушку   его   звонок   застал   на   Клязьминском
водохранилище, где она вместе с  компанией  друзей  валялась  на  пляже.
Голос у нее сперва был суховатым  и  напряженным,  но,  услышав  Костину
просьбу, она как-то сразу смягчилась и тут же согласилась помочь.
   - Без вопросов, Костик. Когда нужно?
   - Завтра, часов в двена