й меня мучил, но  я  долго  стеснялась  его  задать
Наконец набралась смелости и спросила:
   - Дядя Назар, а кто платил омоновцам, которые поехали  меня  спасать?
Вы ведь, помнится, говорили,  что  бесплатно  никто  сегодня  ничего  не
делает. И если нет уголовного дела или приказа начальника, то за  работу
надо платить. Так кто?
   - Все тебе расскажи, - хмыкнул он. - Не перебьешься?
   - Не перебьюсь, - твердо  ответила  я.  -  Я  должна  понимать,  кого
благодарить за свое спасение.
   - Да толку-то с твоей благодарности! - задребезжал Никотин. - Ты  мне
и Севке Огородникову вон уж сколько времени плов обещаешь, и все  никак.
Ну скажу я тебе, кто денег дал ребятам заплатить, и что ты с этим делать
будешь? Целую очередь на свой плов выстроишь?
   - Я просто буду каждый день благодарить этого человека и думать,  как
хорошо, что он есть на свете. И желать ему здоровья  и  благополучия.  А
если представится возможность, то сделаю для  него  что-нибудь  приятное
или полезное Не томите, дядя Назар. Кто дал денег?
   - Ладно, детка, повезло тебе, не будет на твой плов никакой  очереди.
Хозяин твой дал деньги. А ты его пловом и так раз в неделю кормишь.
   - Павел Николаевич? И за ОМОН заплатил, и за больницу?
   - Ну да. Что, не ожидала? Думала, он полный тюфяк?
   - Думала, - призналась я. - Теперь  вижу,  что  ошибалась.  Ой,  дядя
Назар, как же часто я ошибалась в последнее время!
   - Ничего, ты смотри, самую главную ошибку-то не  сделай,  а  это  все
мелочи жизни, с каждым бывает.
   И снова я пропустила его слова мимо ушей. А напрасно.
   Сегодня, в пятницу, за три дня до выписки,  Никотин,  как  обычно  по
средам, пятницам и воскресеньям, пришел навестить  меня.  Глаза  у  него
хитро посверкивали.
   - Детка, я придумал совершенно гениальный ход!
   - Какой?
   - Я только что говорил с Юркой, тебя выписывают в понедельник, но это
так, для порядка, на самом деле ты уже вполне  годишься  для  нормальной
жизни. Так вот, в воскресенье устраиваем у меня дома зажатый тобой плов.
   Как тебе идея?
   - Грандиозная! - восхитилась я. - А как мы это сделаем?
   - Юрка привезет тебя на машине, продукты я куплю,  ты  только  скажи,
что нужно. Казан у меня есть, настоящий, еще от  деда  остался.  Позовем
Севку с его бухгалтершей и Алешу, мы  с  Юркой  да  ты,  вот  и  считай,
сколько продуктов нужно на шестерых.
   - А... Юрий Назарович тоже будет? - на всякий случай уточнила я.
   - Ну а как без него-то? - возмутился Никотин. - Он же  доктор.  А  ты
пока еще больная. А вдруг с тобой что не так?
   - Я сама доктор, - брякнула я. - И я уже вполне здорова.
   - Была бы ты здорова, тебя бы не выписывали на домашний  режим.  Юрка
сказал, тебе работать в полную силу еще два месяца нельзя.
   - Но не в полную-то можно, - возразила я.  -  Мне  тяжести  поднимать
нельзя, это верно, а на все остальное ограничений нет.
   - Так я не понял, - Никотин посмотрел на  меня  пристально  и  как-то
разочарованно и даже печально, - ты что, против, что я  Юрку  своего  на
плов позвал? Не хочешь, чтобы он с нами был?
   И только тут до меня дошло.
   Сознание было в полной боевой готовности и тут же услужливо подкинуло
мне вырванную из  воспоминаний  фразу,  произнесенную  Никотином:  "Тебе
нужен такой мужчина, как я. Только лучше". Я тогда не поняла смысла этих
слов, поэтому не  обратила  на  них  внимания  и  тут  же  забыла.  Вот,
оказывается, что он имел в виду... Своего сына. Ах, черт возьми,  старый
сводник! Как же он, зная  меня  всего  несколько  дней,  догадался,  что
именно он, именно этот врач, мой ровесник с глазами  победителя,  должен
стать моим мужчиной? И ведь не ошибся старый  хитрый  опер  Никотин.  Не
знаю, бывает ли любовь с первого взгляда, у меня  никогда  не  было,  но
мгновенное  распознавание  объекта,  сопровождающееся  уколом  где-то  в
области сердца, бывает. И оно у меня произошло, это самое распознавание,
когда я еще только от наркоза отходила. Вот  только  непонятно,  что  по
этому  поводу  думает  сам  доктор  Бычков  Юрий  Назарович.  Я   всегда
радовалась, когда он  заходил  в  мою  палату,  мне  хотелось  выглядеть
получше, и я с новой остротой начала ощущать свою неухоженность,  плохую
стрижку, отсутствие маникюра и дешевое белье. Он заходил каждый день  по
несколько раз, и иногда мне казалось, что он сидит у меня  чуть  дольше,
чем положено сидеть у обычного рядового больного.
   А вечером, перед уходом домой, он заходил ко мне  якобы  попрощаться,
под каким-то предлогом опускался в кресло, и мы трепались, наверное,  по
часу. В те же дни, когда он дежурил,  мы  проводили  вместе  практически
целые вечера. Но я, будучи человеком, несклонным к излишнему романтизму,
объясняла это себе тем, что я не обычная  больная,  а  хорошая  знакомая
папеньки доктора Бычкова, то есть почти что родственница, и, кроме того,
я врач, то есть вроде как коллега.
   Сама с собой я не лукавила, я точно знала,  что  Юрий  Назарович  мне
нравится, но дальше этого знания дело  не  заходило.  Юрий  Назарович  о
своих симпатиях мне не говорил, со мной не заигрывал и не  флиртовал.  Я
даже не очень понимала, каково его  матримониальное  положение.  Никотин
сказал, что Юрий давно в разводе, но я  отдаю  себе  отчет  в  том,  что
разведенные мужчины одинокими не бывают, у них всегда кто-нибудь есть.
   И эта фраза Никотина, на которую я не обратила внимания своевременно:
дескать, у него есть стимул приезжать в больницу. Какой  стимул  -  ясно
какой: контролировать процесс моего сближения  с  сыном,  быть  в  курсе
событий, держать руку на пульсе. Ну, старый сводник!
   А еще одна его фразочка, которая тоже дорогого стоит: мол, не сделай,
Ника, самую большую ошибку в  своей  жизни.  Иными  словами,  не  упусти
своего счастья.
   - Дядя Назар, - со свойственным мне нахальством спросила я, - вы что,
меня за своего сына сватаете?
   - А ты против? - тут же откликнулся он.
   - Да нет, я не против, но хорошо бы все-таки у него самого  спросить.
Может, у него есть женщина, которую он любит, а вы  тут  какие-то  планы
строите.
   - Может, и есть, нынешние сыновья отцам-то не  больно  докладываются.
Но только я тебе так скажу, детка: счастье куется собственными руками, а
не чужими. Я хочу, чтобы ты стала моей невесткой. Тебе это понятно?
   - Понятно. А ваш сын чего хочет?
   - Откуда я знаю, чего этот оболтус хочет? Я  знаю  одно:  тебе  нужен
такой парень, как мой Юрка. А Юрке нужна такая жена, как ты. И ты должна
его в себя влюбить. Любыми средствами, любыми способами, любыми  путями.
Если какая помощь нужна - только скажи, все  сделаю.  Но  цель  я  перед
тобой поставил.
   - Дядя Назар, ну кого я могу в себя влюбить,  вы  сами  подумайте!  -
взмолилась я. - Посмотрите на меня!
   Я что, Лоллобриджида или, может, Синди Кроуфорд?
   Нищая, бездомная, без приличных документов, работаю прислугой.  Вы  в
своем уме? Да и вообще, я привыкла, что мужчины в меня сами  влюбляются.
Влюблять в себя я не умею и не буду. Это знаете как называется?
   - Ну и как?
   - Заарканивать. Мужчины потом это очень хорошо понимают  и  этого  не
прощают.
   - Ничего не знаю. -  Он  решительно  двинулся  к  двери.  -  Глупости
какие-то говоришь. Я тебе задачу поставил, думай, как ее выполнять.
   И ушел. Вот тебе и Никотин! Такого я от него не ожидала.
   Настроение у меня испортилось, я даже всплакнула.
   Вечером, перед уходом, как обычно, зашел Юрий.
   - Отец сказал, что вы согласились в воскресенье угостить нас  пловом.
Это правда?
   - Правда, - понуро подтвердила я.
   - Вы достаточно хорошо себя чувствуете? Слабости нет?
   - Да нет, я вполне справлюсь.
   - Ника, а вы.., вы не согласились бы мне помочь?
   - Вам? Помочь? Господи, да о чем речь! Конечно!
   А что нужно?
   - Видите ли, я недавно закончил ремонт в своей квартире, теперь  надо
кое-что купить, а я один не могу, у меня воображения не  хватает.  Шторы
выбрать, скатерти там всякие, в общем,  такое,  для  чего  женский  глаз
нужен.
   Я совершенно не умею это выбирать и покупать. Мы  бы  с  вами  завтра
подъехали на машине в магазин, и вы бы мне помогли, а?
   Я слушала его, раскрыв рот и  растопырив  глаза.  Ему  нужен  женский
глаз! Значит ли это, что на сегодняшний день с ним рядом нет женщины?  А
вдруг это означает, что ему нужен не любой женский глаз, а именно мой?
   А вдруг я ему нравлюсь так же сильно, как он мне?
   - Конечно, Юра, я поеду с вами. Скажите, а занавеска для ванной у вас
уже есть?
   - Нет, ее тоже нужно выбрать. Знаете, я уже присмотрел одну, она  мне
очень понравилась, но я не понимаю, подойдет она к моей ванной или  нет.
Такая,  знаете,  бирюзовая,  а  на  ней  рыбки  красненькие  и   зеленые
водоросли. Как вы считаете, это не очень аляписто? Не безвкусно?
   - Нет, - уверенно ответила я. -  Я  знаю  эту  занавеску.  Это  самая
лучшая занавеска на свете.
   Я еще успела подумать, что это не могло быть проис-ками хитрого опера
Никотина, потому что про мою бирюзовую  занавесочку  я  никогда  ему  не
рассказывала. Он не мог знать о моей мечте и предупредить сына.  Значит,
это просто совпадение...
   Больше я не успела подумать ничего, потому что совершенно  неожиданно
для себя начала реветь.  Кажется,  Юра  меня  гладил  по  голове,  потом
целовал, но это я уже помню не очень отчетливо...
   Я никогда не думала, что можно так горько плакать и одновременно быть
такой счастливой.

   Март - июль 2003 г.