мучительное чувство, огонь нечеловеческой свободы
пылал в крови. Никто не мог остановить еЈ, потому что в руке еЈ был второй
страшный талисман - сабля героя гражданской войны красного конника Чапаева.

Когда мЈртвые матросы с ужасным рЈвом бегут в штыковую, Соня бросает в них
огонь. Его удар разрывает два могучих бурых тела на зловонные куски. Соня
пятится и бросает огонь снова, но матросов слишком много, и ей не
остановить их чЈрную волну. Снова начинает бить барабан, и из безоблачного
неба бьют голубые молнии, словно вся небесная твердь состоит из плоского
электрического конденсатора, копящего смертельную энергию в своей ладони.
Соня бежит назад, и матросы врезаются в ряды пионеров, пропарывая штыками
детские тела и разбивая прикладами головы. Убивая, матросы зверино ревут, и
их сапоги топчут трупы упавших на асфальт пионеров, давя и пачкая их
землистой грязью. Их вождь, громадный матрос-партизан Железняк, прорубается
к барабанщице и втыкает ей в лицо, как вилы, длинный штык, пробив Тане
череп и разодрав ударом горло. Девочка падает на спину, и палочки судорожно
ударяют несколько раз в асфальт, прежде чем еЈ руки застывают в
неподвижности. Двигаясь дальше, матрос наступает Тане на живот, ломая
страшным весом рЈбра. Один из пионеров бросается Железняку в спину и
вцепляется руками ему в затылок. Лицо матроса схватывает судорога от мощных
разрядов тока, бьющих из рук мальчика, но он всЈ же бьЈт прикладом через
плечо, и Алексей падает назад с проломленным черепом, разжимая руки.
Развернувшись, матрос втыкает ему в живот штык, как лопату, оперевшись на
согнутую ногу и поднимает на нЈм дЈргающееся тело Алексея в воздух, чтобы
отбросить к краю улицы. И тогда хрипящая лошадь проносится мимо него, и
сабля Чапаева со свистом сносит большую голову матроса с косыми глазами на
опухшем лице, и гигантское тело как подкошенное валится на дорогу, ударяя в
неЈ фонтаном вонючей крови.

Наташа рубит наотмашь, рассекая второго матроса наискось, отрубает третьему
сперва руку, потом голову и бросает лошадь вперЈд, чтобы проломить копытами
грудь четвЈртому, который держится рукой за раненую током шею. Один из
матросов бьЈт лошадь штыком в бок, пуская угольную кровь, всадница
разворачивается и разрубает его голову, как арбуз, до самых ключиц,
обрызгивая лицо стоящей рядом белобрысой пионерки вонючим мозгом. Сабля со
свистом делает взмах за взмахом, и матросы, потерявшие уже своего вождя,
подаются назад. Наташа рубит сверху, упираясь в стремена, до боли в спине
вкладывая в удар вес своего тела, и сбоку, занося саблю за спину и резко
разворачиваясь корпусом в сторону врага. Она кричит, как птица, рассекая
кости и мышцы могучих мужских тел, чтобы выпустить текущие булькающими
толчками потоки тЈмной крови.

Группа матросов собираются перед ней в короткую линию, выставив вперЈд
штыки, но брошенный Соней огонь врезается в строй, разбивая его посередине,
и хрустящие удары саблей окончательно ломают сопротивление врага. Матросы
бегут, и Наташа несЈтся за ними, убивая каждую жертву одним точным и
сильным ударом сабли. Она скачет по улицам мЈртвого города, дико крича, и
эхо пустых окон подхватывает еЈ крик. Она убивает, пока не становится
некого убивать, и только тогда хищной рысью возвращается к месту боя. Соня
сидит на земле у трупа Тани, погрузив ладони в потоки талых вод.

- Возвращайтесь назад, - говорит Соня нескольким уцелевшим пионерам. -
Дальше вам идти нельзя. Вы должны остаться держать вечный салют.

Пионеры молча и скорбно смотрят на тела павших товарищей. В их глазах нет
слЈз.

- Вы победили, - говорит Соня. - Ваша вера была сильнее. Никто больше не
стоит на моЈм пути.

Она поднимается и идЈт навстречу приближающейся Наташе, окутанной ореолом
бархатных солнечных лучей. По щиколоткам Сони несЈтся чистая талая вода.
Она приветствует возвращение Наташи криком, и подруга отвечает ей, опуская
свои длинные ресницы в тЈплый весенний свет.

По сверкающей улице лежат чЈрные трупы порубленых Наташей матросов, из
которых вода вымывает дЈгтеобразную кровь. Мимо Сони проносится медленно
кружащаяся по поверхности воды матросская фуражка с короткими лентами.
Вокруг копыт наташиной лошади поток образует завихрения и водовороты.
Оглянувшись назад, Соня видит уходящих пионеров и отражения на воде слепых
разрушенных домов. Соня с грустью вспоминает Таню и Алексея, продолжая
путь, и мысленно прощается с ними в тишине, прерываемой журчанием потока и
плеском своих собственных шагов. Она берЈтся рукой за стремя и ведЈт Наташу
к ЧЈрному Кремлю. Ветер развевает их волосы.

Между домами видны башни Кремля, увенчаные чЈрными горящими звЈздами. Они
горят над стенами, в недостижимой высоте, куда ветер приносит белые облака.
Соня останавливается, поражЈнная величественным зрелищем волшебного покоя,
копящегося в лазурном просторе над столицей смерти. И земля вздрагивает под
еЈ ногами. Чуткой кожей босых ступней Соня безошибочно определяет, что удар
распространяется справа и поворачивает туда лицо, чуть отводя голову назад,
чтобы выглянуть из-за перекрывающей ей обзор Наташи. Она видит исполинскую
фигуру, упирающуюся головой в небо. Каменный Ленин.

Он страшно ревЈт, подняв к близкому небу свирепое гранитное лицо, и от рЈва
его с грохотом рушатся вдали обветшавшие стены зданий. Он делает ещЈ один
шаг, ломая стоящий на пути пятиэтажный дом, так что пыль поднимается ему до
пояса. Наташа втаскивает Соню на лошадь.

- Скачи вперЈд! - вопит Соня, пытаясь перекричать новый раскат бешеного
рЈва. Наташа пускает лошадь галопом, правя прямо на ворота Кремля. Каменный
гигант идЈт к ним огромными шагами, без разбору круша коленями дома. На
ходу он вырывает из земли бетонный фонарный столб и бросает его во всадниц,
как биту. Вращнувшись несколько раз в воздухе, столб перелетает через
кремлЈвскую стену и с треском вламывается в огромные ели.

Вслед за ним на ЧЈрную Площадь вылетает Наташа, и копыта гулко стучат по
мраморным плитам к Мавзолею. У чЈрных колонн она тормозит лошадь и
ссаживает Соню, которая бежит дальше сама и врезается в монолитную каменную
стену, которая поглощает еЈ, как вечная тьма. Соня оказывается в маленькой,
освещЈнной пыльной электрической лампочкой комнате, и посредине комнаты
стоит гроб со стеклянной крышкой, и в гробу лежит Ленин.

Глаза его закрыты, грудь не вздымается дыханием. Лицо его покрыто газетной
желтизной. Он одет в чЈрный костюм и белую рубашку, руки сложены на груди.

Ленин мЈртв, говорит в голове Сони громовой голос каменного монстра.

Ты врЈшь, задыхаясь от бега, отвечает Соня и ударом ладони разбивает крышку
гроба. Осколки сыпятся на пол. Из пореза в сониной руке течЈт кровь. Со
страшным грохотом рушатся кремлЈвские стены, пробитые гранитной ногой
монстра.

- Проснись, Ленин, - просит Соня.

Он мЈртв, повторяет свирепый рЈв голема. Ты поверила сказке. Ленин давно
уже мЈртв. Зачем ты разбила гроб. Ты теперь тоже умрЈшь. Ты умрЈшь
навсегда. Ты никогда больше не увидишь солнца. Ты умрЈшь навсегда.

Ты врЈшь, сволочь, плачет Соня. Ты врЈшь.

Но она понимает, что он не врЈт. Огромный Ленин из чЈрного гранита
действительно жив. Десятилетия человеческого почитания дали жизнь голему. А
это маленькое человеческое тело, лежащее в гробу перед Соней, только
засушенный труп давно умершего больного старика.

Ленин давно мЈртв. Зачем ты разбила гроб. Зачем ты нарушила покой. Теперь
ты умрЈшь. РЈв становится нестерпимым для человеческого слуха. Соня
прижимает ладони к ушам.

Выходи, иначе я разобью Мавзолей.

Соня вытирает слЈзы, она не хочет, чтобы голем видел, как она плачет. Перед
тем как выйти на площадь, она наклоняется к бездыханному лицу Ленина и
целует его на прощанье в пахнущий больничной химией лоб. И тогда Ленин
открывает глаза.

- Здгаствуй, девочка, - сразу весело говорит он, словно Соня не разбудила
его, а просто встретила в коридоре перед его рабочим кабинетом. - Что, уже
вставать пога?

Соня не может ничего ответить. Ленин поднимается из гроба и отряхивает
пиджак от пыли и осколков стекла.

- А где это я, неужели в гъобу лежал? - Ленин ловко расстЈгивает пиджак,
берЈтся руками за его лацканы и громко смеЈтся. - Пгавильно, довольно в
гъобу валяться, эдак всю мировую геволюцию прохгапишь!

На стену Мавзолея обрушивается страшный каменный удар. Она раскалывается,
осколки облицовочных плит сыплются из пролома на пол комнаты. Сквозь чЈрную
пыль видно огромное оскаленное лицо монстра, грубо напоминающее лицо
стоящего перед Соней человека. Голем наклоняется вперЈд, скрючивая
гранитные пальцы и вместе с адским вулканическим рЈвом из его пасти
вырывается огненный жар.

- А это что? - заразительно смеЈтся Ильич. - Этот титан гъанитный в кепке,
это я что-ли? Ха-ха-ха! - лицо его вдруг делается серъЈзным. - Это не
годится. Это убгать, - Ленин решительно взмахивает рукой, и ужасный
огненный вихрь налетает на Кремль, покрывает собой каменное тело голема, и
разъедает его, высасывает из монстра чЈрные пылевые вихри, словно он сделан
из обыкновенного угольного песка. Согнувшийся в поясе гигант наравномерно
теряет очертания, из его груди вываливается размытый кусок и открывает за
собой огненную бездну.

- Все сгоим, это, батенька, неизбежно, - весело замечает Ленин, глядя на
горящего, как небоскрЈб, гиганта и кладя руку на плечо Сони. - А вам,
мальчикам и девочкам, стгоить дома из этих накопленных стихией газвалин.
Так вот.



   Илья Масодов
   Тепло твоих рук


1. Две двойки Марии или мЈртвая девочка Юля Зайцева

За окном шумит тополиными кронами майский день, белеют цветущие вишни.
Автомобили, сверкая стЈклами проносятся в гуще листвы по невидимой дороге.
По ту сторону школьной неволи весело чирикают свободные воробьи. На
балконах стоящего напротив дома сушится цветное бельЈ.

Засмотревшись в окно, Мария прозевала момент, когда все открыли тетради и
начали решать задачу. Ей приходится сделать задумчивый вид, чтобы Антонина
Романовна на вообразила себе, будто Мария ловит ворон на уроке геометрии.
Скосив глаза, Мария видит, что еЈ соседка по парте Надя Маслова уже
готовится выполнять задание, раскрыла тетрадь на чистой странице, растЈрла
ногтем корешок, положила на отмеренном расстоянии от края листа резинку и
теперь, медленно двигая по клетчатой бумаге прозрачной линейкой, выбирает
место для будущего чертежа. Надя совершенно не волнуется, потому что знает
условие задачи и ещЈ не думает о том, как еЈ решать. Кроме того, Надю
вызывали к доске на позапрошлом уроке, и что такое повторится сегодня,
шансов практически нет. Мария распахивает тетрадь, пролистывает
недоделанное домашнее задание и тоже берЈт линейку.

Марию представить себе вовсе не трудно: она ничем особенным не выделяется
среди своих сверстниц, она в меру стройна, только лицо у неЈ кругловато и
глаза довольно велики, что делает еЈ похожей на мультипликационных
американских девочек со сложением ос и длинными ресницами, хотя ресницы у
Марии вовсе не длинны, зато тЈмные каштановые волосы спускаются до самых
лопаток, скреплЈнные по бокам горизонтальными заколками. Сейчас, когда
Мария делает умное лицо, она до смешного мила.

- Какой номер? - шЈпотом спрашивает Мария Надю.

- Сто восемьдесят третий, - шепчет Надя, сосредоточенно глядя на чистый
лист, клеточки которого расплываются сквозь тело линейки, утрачивая
фабричную параллельность.

Мария читает в книге условие. Теперь ей понятно, что сперва надо начертить
треугольник с медианой. Треугольник даЈтся ей легко, медиану Мария проводит
на глаз, но не может себе представить, что делать дальше. Решение
математических задач представляется ей чудом, не поддающимся логическому
объяснению, а те правила, которыми решившие обосновывают его - чистым
обманом, как цирковые фокусы. Мария не может себе представить, как подобное
вообще может прийти в голову.

Марию давно не вызывали, и она чувствует, как зеленоватые глаза Антонины
Романовны сверлят еЈ склонЈнное над тетрадкой лицо. В классе стоит
напряжЈнная фоновая тишина, состоящая из дыхания учеников, шороха тетрадей
и щЈлканья карандашей о парты. Мария смотрит в тетрадь Нади, но та ещЈ
только вычерчивает свой треугольник, и Марии приходится чуть подвинуться в
сторону, чтобы тихонько подглядывать мимо плеча в тетрадь сидящей впереди
отличницы Лены Астаховой. ЧертЈж Астаховой уже оброс непонятными буквами,
каждой вершине треугольника и каждой точке, выхваченной из неосязаемого
пространства чЈткими линиями карандаша, отличница дала правильные названия,
даже в своей краткости не противоречащие друг другу и поражающие своей
уместностью и полнотой. И тут Антонина Романовна со стуком откидывает
обложку классного журнала на жЈлтый лакированный стол.

Пот прошибает Марию. Она лихорадочно срисовывает у Астаховой буквы, пока та
не закрывает ей видимость локтем, уже начиная писать под чертежом решение.
Она пишет и пишет, останавливая руку, чтобы подумать, а Марии ничего не
видно. Антонина Романовна делает в журнале записи, но Мария знает, сейчас
еЈ вызовут решать задачу у доски. От духоты ей нехорошо, карандаш всЈ время
выскальзывает из влажных пальцев, мелкая дрожь пробирает Марию, страх перед
неизбежностью позора у чЈрной доски, крошечная надежда, что, может быть,
всЈ-таки вызовут не еЈ.

- Синицына! - резко выкрикивает учительница, откидываясь на скрипнувшем
стуле, и душа Марии падает через ноги куда-то в пол, проваливается всЈ ниже
и ниже в холодные глубины ужаса.

Мария встаЈт, придержав сиденье парты и, стискивая в руках бесполезную
тетрадку, идЈт к доске. Походка еЈ не особенно тверда, но бледное лицо
прямо смотрит на приближающуюся чЈрную гладь доски с разводами плохо
смытого мела, и сердце отчаянно колотится в груди. Мария берЈт мел с
маленькой полочки в стене под доской. Рука еЈ дрожит.

- Цветным, пожалуйста! - выкрикивает Антонина Романовна, нет, она не
сердится, просто у неЈ голос такой. Мария берЈт кусок зелЈного мела и
безнадЈжно смотрит в молодое но уже взрослое лицо учительницы, небольшое и
некрасивое, немного лоснящееся от крема, с двумя розовыми прыщиками у рта и
бледно накрашенными губами. Потом она поспешно поворачивается к доске и
ставит на ней мелом три жирные точки, которые затем начинает соединять
линиями в треугольник, так нажимая на мел, что с него сыплются мажущиеся
чешуйки пыли. В слабой руке Марии отсутствует нужная твЈрдость, и одна из
сторон треугольника выходит кривой, так что приходится стереть половину еЈ
мокрой тряпкой и рисовать снова. Единственная надежда Марии заключается в
том, что неведомое существо Антонины Романовны может разделить решение
задачи на несколько этапов, из которых на долю Марии выпадет только первый,
подготовительный. Но, взглянув на учительницу по окончании своего труда,
она понимает, что надежд нет.

- Дальше, дальше, - нетерпеливо говорит Антонина Романовна, постукивая
линейкой, заменяющей ей указку, по глади стола.

Первое желанием Марии - попроситься в туалет, но оно настолько глупое и
бесполезное, что она отказывается от него и решает отдаться своей судьбе.
Нарисовав мелом по памяти списанные у Лены буквы, Мария начинает
бессмысленно смотреть на чертЈж, чуть морща брови. Размеряемая стуком
линейки тишина становится невыносимой. Мария незаметно вытирает вспотевшие
пальцы свободной от мела руки о платье, готовясь к самому худшему.

- Проведи красным медиану, - приказывает Антонина Романовна.

Мария послушно находит на полочке красный мелок и рисует медиану. Она
представляется ей длинной многоножкой, изготовленной волшебством из
потускневшей, как пользованный пятак, красноватой меди, сквозь
поверхностный слой которой всЈ же прорывается неудержимый блеск.

- Что теперь надо сделать? - устало спрашивает учительница. - Что прежде
всего?

Но Мария не знает, ни что надо сделать прежде всего, ни что потом. Она
смотрит на красную линию, разрезающую кровавой точностью чЈрную материю
доски и тупая безнадЈжность парализует еЈ, располагая всего несколько
мыслей Марии на быстро вращающемся цветном деревянном диске.

- Площадь, - слышит она сдавленный шЈпот Нади.

- Найти площадь, - машинально говорит Мария.

- Площадь чего? - осторожно спрашивает Антонина Романовна, вставая и
подходя к окну.

- Треугольника, - отвечает Мария. Чего же, в самом деле, ещЈ?

- Правильно, - соглашается учительница, глядя в окно на чирикающую листву.
- Пиши.

Мария беспомощно оглядывается на Надю.

- Эс равно а-бэ умножить на аш разделить на два, - шепчет Надя, прикрывая
рот рукой. Получается очень тихо, но острый слух Марии безошибочно выбирает
формулу из шуршания, постукивания и смешливого перешЈптывания. Мария пишет,
несколько мгновений напрягая все силы, чтобы вспомнить, как рисуется буква
"аш". Ей это удаЈтся, но не успевает она обрадоваться успеху, как Антонина
Романовна отрывается от окна и делает шаг к доске.

- Почему "аш"? Где у тебя "аш"? - строго спрашивает она, и Мария, краснея,
дрожит, как осенний листик. - Что такое "аш"? - она стоит у самой Марии и
Надя не решается подсказать.

- Дура, - отчЈтливо шепчет Лена Астахова. - Вот тупая.

Губы Марии поджимаются и подЈргиваются, сдерживая плач. Все еЈ усилия
направлены теперь на то, чтобы не дать слезам потечь из глаз, потому что
это будет невообразимый позор.

- Что такое "аш"? - ещЈ раз повторяет Антонина Романовна, глядя в лицо
Марии.

- Медиана, - робко отвечает Мария, используя свой последний шанс.

- Садись, два. - Антонина Романовна наклоняется к журналу и записывает туда
двойку.

Мария идЈт к своему месту, изо всех сил борясь с давящим на лицо рЈвом. Она
плохо видит проход между партами, потому что слЈзы уже застилают ей глаза.
Она берЈт с края парты дневник и несЈт его Антонине Романовне, открывая на
ходу, но никак не может найти нужную страницу. Учительница умело
перелистывает дневник и красиво расписывается под изящной двойкой.

- Ты почему Синицына, ничего не учишь? Неси своЈ домашнее задание.

- Я забыла домашнюю тетрадь, - с трудом выдавливая слова, чтобы не
выпустить слЈзы, говорит Мария. Антонина Романовна ставит вторую двойку в
клетку предыдущего дня, точно такую же как первая. Мария вытирает рукой
выступившие слЈзы. Она не забыла тетрадь, но соврала, потому что не сделала
в домашнем задании две задачи из пяти. Теперь получилось ещЈ хуже.

- Как можно быть такой бестолковой, Синицына? - вздыхает Антонина
Романовна. - Я же сто раз объясняла формулу площади, а высоту мы проходили
уже в прошлом году. Может быть, тебе надо в спецшколу для тупых детей
ходить? Там сейчас до сих пор проходят таблицу умножения.

В классе слышится смех.

- А вы еЈ спросите, может она и таблицу умножения не знает, - тихо, но так,
что все слышали, говорит троечница Вика Лиховцева.

- Сколько будет семь-на-восемь? - громко спрашивает Володя Попов.

- Интересно стало, Попов? - огрызается за Марию Надя.

- Да на самом деле, интересно было бы узнать, Синицына, - говорит Антонина
Романовна. - Помним ли мы таблицу умножения. Напиши нам еЈ на левой створке
доски, каждый ряд новым цветом.

Мария снова вытирает слЈзы и плетЈтся исполнять позорное приказание.

- Я сказала, на левой стороне, Синицына, ты, выходит, и лево от право
отличить не можешь, - всплескивает руками Антонина Романовна. - Тебе
определЈнно в спецшколу надо. Я поговорю с твоими родителями.

Таблица умножения получается у Марии криво, к тому же цифры почему-то
становятся книзу крупнее, так что ей приходится трижды стирать несколько
рядов и начинать заново. Решать дальше задачу вызвали Гену Пестова, который
получает в итоге пять, потому что решает сразу две задачи, но весь класс не
обращает на них внимания, пялясь на мариину таблицу. Завершив свой
мучительный труд, измазанная разноцветным мелом на платье, волосах и лице,
которое она всЈ время вытирала руками, Мария дожидается наконец позволения
сесть на место. Когда она идЈт между партами, Лена Астахова вдруг
показывает пальцем на доску и выкрикивает:

- У неЈ ошибка!

В