на  была  с
Пьером. Все, что между ними происходило,  все,  о  чем  они  говорили,  было
естественно и прекрасно, как и его поцелуи.
   Вада глубоко вздохнула.
   "Я никогда этого не забуду, даже если проживу  сто  лет.  Я  всегда  буду
помнить этот день!"
   На следующее утро Вада ждала Чэрити, чтобы вместе с  ней  пойти  в  салон
Уорта. Нужно было примерить еще  несколько  платьев,  которые,  как  заверил
накануне мастер, будут готовы к полудню.
   Она надеялась получить хоть какую-нибудь весточку от Пьера - пусть даже в
одну строчку - после проведенного вместе вечера.
   Но потом Вада решила, что если и суждено быть  письму,  то  написать  его
должна она,  -  поблагодарить  Пьера  за  обед,  которым  он  ее  угостил  в
ресторанчике господина Луи.
   "Я напишу ему", - сказала себе Вада.
   Ей стало немного легче от мысли, что письмо их опять сблизит.
   И тут она вспомнила, что не знает его адреса.
   Это казалось невероятным: только вчера Пьер вошел в ее жизнь, а  заполнил
почти всю без остатка. Притом она не имела представления, где он жил,  и  не
знала точного адреса студии, куда он ее возил прошлой ночью.
   Все же Вала сообразила, что может написать ему в редакцию журнала "Плюм".
Адрес, конечно, печатается в каждом номере, и она найдет его, если  достанет
хоть один экземпляр.
   Но идея связаться с  ним  через  редакцию  вскоре  отпала.  А  что,  если
секретарь или Леон Дешан вскроют письмо в отсутствие Пьера?
   "Он уехал, и я могу никогда его не увидеть!"
   Этот крик души эхом отзывался в ее сердце всю прошедшую ночь.
   Вада была не в состоянии уснуть, - то ее  бросало  в  дрожь  воспоминание
неистового восторга от  поцелуев  Пьера,  то  она  ощущала  себя  совершенно
несчастной, думая, что он к ней больше не вернется.
   Все зависит от того, сказал он,  какие  у  него  будут  ощущения  сегодня
утром. И  то,  что  она  не  могла  узнать  о  его  чувствах,  причиняло  ей
невыносимую душевную боль.
   Чэрити невольно вскрикнула при виде темных кругов  под  глазами  девушки,
когда та зашла к ней.
   - Когда же вы вернулись прошлой ночью, мисс Вада?
   - Не думаю, что очень поздно, - последовал  неуверенный  ответ.  Понимая,
что этого объяснения недостаточно, Вада добавила:
   - Я плохо спала.
   - Все это от заграничной пищи,  которую  вы  обожаете,  -  резко  сказала
служанка. - От нее одно только несварение. Желудок ее не принимает.
   Вада ничего не ответила, и Чэрити продолжила:
   - Чем скорее мы вернемся в Америку и начнем нормально питаться, откажемся
от этой еды, испорченной всякими насыщенными соусами, тем лучше. Вот вам мое
слово!
   Странно, но Вада никак не  могла  вспомнить,  что  им  подавали  вчера  в
ресторане. Помнила только, что еда была отменной  -  настоящая  пища  богов.
Сейчас она видела перед собой  только  глаза  Пьера,  которые  не  отрываясь
смотрели на нее, и самого Пьера, - как он говорил, как слушал  то,  что  она
ему отвечала. Их столик в углу ресторана казался ей сказочным местом.
   Неожиданно в дверь постучали. Вада произнесла: "Войдите", и мальчик-слуга
отеля вошел в номер.
   - Мисс Спарлинг, вас спрашивает какой-то господин.
   - Господин?
   Ее сердце вдруг словно прыгнуло вверх.
   О нет, Пьер не забыл ее!
   Вада ждала, ее глаза сияли.
   Но человек, вошедший в гостиную, оказался маркизом де Гаита. Он  выглядел
еще более изысканно и элегантно, чем в их прошлую встречу в салоне Уорта.
   - Добрый день, мадемуазель!
   Вада сделала неглубокий реверанс. Ей стало почти смешно, хоть она и  была
разочарована, не увидев Пьера.
   - Я пришел, - начал маркиз, - чтобы узнать, когда мисс Хольц приезжает  в
Париж.
   - Я.., не знаю.., точно, - растерялась Вада.
   - Бесценный господин Уорт сказал мне, кто вы, -  продолжал  маркиз,  -  и
когда я поведал моей матушке, что встретил вас, выяснилось, что  она  давняя
подруга миссис Хольц. И очень хотела бы развлечь  мадемуазель  Эммелин,  как
только та приедет в Париж.
   - Я передам ей ваше любезное  приглашение,  -  произнесла  Вада  светским
тоном.
   - Вы, видимо, знаете, когда она приедет?
   - Возможно, через несколько дней. Хотя я не уверена.
   Маркиз оглядел удобную гостиную.
   - Могу я присесть?
   - О, простите! - быстро  ответила  Вада.  -  Я,  должно  быть,  произвожу
впечатление не  очень  гостеприимной.  Извините  меня.  Прошу  вас,  маркиз,
садитесь. Могу ли я предложить вам что-нибудь выпить?
   - Стаканчик вина - это было бы великолепно.
   Девушка позвонила. Затем нехотя опустилась на диван против маркиза.
   Вада надеялась, что он не  станет  задерживаться.  Ей  хотелось  получить
туалеты от Уорта, а потом вместе с  Чэрити  отправиться  смотреть  парижские
достопримечательности.
   Будто читая ее мысли, маркиз сказал:
   - По всей видимости, вы впервые в Париже,  мадемуазель.  Надеюсь,  у  вас
есть знающий гид, который покажет вам все самое интересное?
   - Постараюсь увидеть как можно больше, - ответила Вада.
   - Уж не хотите ли вы сказать, что  вы  и  ваша  служанка  займетесь  этим
сами?
   - Другого способа у меня нет, - ответила Вада, -  пока  не  приедет  мисс
Хольц.
   - Тогда  позвольте  мне  помочь  вам.  Я  знаю,  что  американцы  обожают
всевозможные достопримечательности, и уверяю вас, я очень опытный гид.
   Маркиз говорил, улыбаясь, и Вада поняла, что он хочет произвести  на  нее
хорошее впечатление.
   Все-таки было в нем что-то такое, что ей сразу не понравилось.  Себе  она
это объяснила тем, что все время сравнивает его с Пьером.
   Но Пьер уехал из Парижа, и не ясно, вернется ли он до ее  отъезда.  Между
тем она поступит очень глупо, если откажется  от  дальнейшего  знакомства  с
этим восхитительным городом только потому, что его нет с ней рядом.
   - Что вы посоветуете мне посетить, сударь? - спросила Вада.
   -  Трудно  сказать...  Вы  позволите  мне  пригласить  вас  сегодня  днем
покататься в Булонский лес? - неуверенно проговорил маркиз. - И может  быть,
согласитесь пообедать со мной сегодня вечером?
   Секунду Вада молчала. Возможно, маркиз скажет, что они  будут  обедать  в
компании его друзей. Но он ничего не добавил к своим словам, и Вада поспешно
произнесла:
   - Это очень мило с вашей стороны, маркиз. Я очень хочу увидеть  Булонский
лес.
   - Однако, мадемуазель,  вы  не  ответили  на  мое  предложение  отобедать
вместе, - сказал маркиз.  -  Видимо,  тут  уместно  пояснить,  что  ни  один
американец не желал бы покинуть Париж, не посетив Мулен Руж.
   - О, Мулен Руж!
   Неожиданно Вада заметила, что завороженно произносит  эти  волшебные  для
нее слова, а ее глаза сияют от возбуждения, которого до сих пор не было.
   - Вы действительно повезете меня туда? - Ее голос прозвучал загадочно.
   - Да, конечно, - ответил он. - Я там постоянно бываю, и уверяю  вас,  это
как раз то место, которое вы непременно должны посетить. Нигде в мире вы  не
увидите ничего подобного!
   - В таком случае благодарю вас, - произнесла Вада, лучась надеждой.  -  Я
буду вам очень признательна, тем более что все американские туристы, как  вы
сказали, мечтают туда попасть.
   - Вы что-нибудь читали в Нью-Йорке об этом заведении? -  полюбопытствовал
маркиз.
   - Да, и очень много.
   - Это именно тот  Париж,  который  шокирует  весь  мир  своей  вызывающей
пикантностью, -  заметил  маркиз,  плотно  поджав  губы.  -  Однако  он  так
привлекателен!
   - Да, я уже успела в этом убедиться, - улыбнулась Вада.
   - Вы, может быть, знаете, - наше время называют  "прекрасной  эпохой",  -
пояснил маркиз.
   - И я совершенно уверена, она навсегда войдет в историю Парижа, - сказала
Вада. - Когда я приехала в Шербург, то подумала, что оказалась на  одной  из
страниц самой истории.
   - Мисс Спарлинг, мы с вами можем быть совершенно уверены, что принимаем в
этом участие.
   Маркиз поднялся, собираясь уйти.
   - Если вы  меня  простите,  -  начал  он,  -  я  не  буду  ждать  любезно
предложенного вами бокала вина.  Парижские  отели  не  отличаются  быстротой
обслуживания, - не то что у вас в Нью-Йорке.
   - Да, как видите. Я вас понимаю! - сказала Вада.
   - Хотите, я зайду за вами в три часа, - галантно предложил маркиз.  -  Мы
покатаемся по Булонскому лесу и обсудим планы на сегодняшний вечер.  Уверен,
они вам понравятся.
   - Я тоже так думаю, - ответила Вада, - и заранее благодарю вас.
   Она присела в реверансе, а маркиз поклонился и вышел, прежде чем официант
пришел наконец спросить, что они хотели бы заказать.
   "Все так забавно", - думала Вада, когда маркиз вез ее  в  своем  красивом
фаэтоне через Булонский лес.
   Никогда она еще не видела таких элегантных "викторий" - легких  экипажей,
двухместных  закрытых  автомобилей  и  ландо,  столь  прекрасную  публику  и
великолепных лошадей. Казалось, каждый здесь соревнуется со  всеми  и  хочет
выглядеть красивее, оригинальнее и  ярче,  чем  другие.  Глядя  на  красивые
выезды, каскады фонтанов и изобилие цветов, невозможно было представить, что
когда-то на этом месте был естественный лес.  Сейчас  он  стал  искусственно
живописен - в том стиле, как его задумал Наполеон III.
   Оглядевшись, Вада поняла сказанные кем-то слова:
   "Кроме земли и деревьев, все в Булонском лесу не натурально. Единственно,
чего там нет, - так это механической утки".
   Потом, правда, Вада узнала, что  необходимости  в  рукотворных  зверях  и
птицах здесь нет. Маркиз показал ей Зоологический сад  и  пояснил,  что  его
создавали для разведения и акклиматизации иноземных животных и растений.
   Они ехали мимо теплиц, ротонды с шелковицей, мимо  знаменитого  птичника,
вольера с дичью, миновали аквариум.
   По озеру скользили веселые гондолы, а на берегу  прогуливались  люди,  на
которых просто нельзя было не обратить внимание. Они прохаживались  беспечно
и праздно, надеясь, видимо, что их драгоценности, наряды, их лошади и  жокеи
вызовут ревнивую зависть окружающих.
   Сосредоточенно управляя упряжкой, маркиз  почти  все  время  молчал,  но,
когда  говорил,  Вада  замечала  в  его  глазах  кокетство.  Маркиз   вообще
разговаривал с ней несколько более фамильярно, чем позволил бы  себе,  зная,
что перед ним Эммелин Хольц. Но девушка твердо  решила  воспользоваться  его
предложением и посмотреть Париж.
   Нэнси Спарлинг пожелала ей хорошо провести  время  и  увидеть  как  можно
больше. Сейчас Вада  хотела  использовать  все  возможности,  -  кто  знает,
представится ли ей в будущем еще такой случай.
   Она вспомнила обещание, которое дала Пьеру, и сказала себе, что, конечно,
не позволит маркизу отвезти ее к нему домой, если он ей это предложит  после
вечера в Мулен Руж.
   Хотя он и смотрел на нее горящими глазами, Вада сочла, что он ведет  себя
весьма осторожно. Если его  мать  -  подруга  миссис  Хольц,  то  маркиз  не
позволит себе обидеть служивших в ее доме людей, полагала девушка.
   Когда он привез ее к отелю  "Мерис",  Вада  от  всей  души  поблагодарила
маркиза за прогулку по Булонскому лесу.
   - Я зайду за вами в семь часов, мадемуазель, - сказал он, - и  мы  сможем
пообедать до того, как отправимся в Мулен Руж.
   Немного нервничая, Вада решила спросить, куда маркиз собирается ее  везти
обедать, но он предупредил этот вопрос:
   - Думаю, вам понравится обед в "Гран-Вефур". По-моему, там подают  лучшую
в Париже еду.
   - Мне бы очень хотелось ее попробовать, - ответила Вада. - Благодарю  вас
за это предложение.
   Сегодня вечером, сказала она себе, одеваясь к обеду, не может быть и речи
о приглушенных тонах и простеньком  платьице,  накануне  позволившем  ей  не
выделяться среди бедных поэтов. Но и в роли компаньонки  Эммелин  Хольц,  за
которую она себя выдавала,  появиться  слишком  нарядной  было  бы  ошибкой.
Поэтому она не остановилась ни на одном из новых туалетов,  который  мог  бы
вызвать подозрение маркиза, и выбрала платье,  купленное  еще  в  Нью-Йорке.
Оно, несомненно, выглядит немного проще, чем творения чудесных рук  великого
Уорта.
   Платье цвета незабудки оказалось ей  очень  к  лицу.  По  низу  оно  было
оторочено множеством мягких кружев, такое же кружево украшало глубокий вырез
и пышные рукава. О драгоценностях не могло быть и речи; Вада позволила  себе
завязать на шее маленький бантик в тон платью и надела на головку  обруч  из
голубого бархата.
   Вечером француженки обычно появлялись в  шляпах,  но  Ваде  это  казалось
странным, к тому же  она  еще  не  нашла  себе  модистку.  Впрочем,  девушка
заметила себе, что утром непременно попросит господина  Уорта  рекомендовать
ей лучшую шляпную мастерскую.
   Чэрити подала ей бархатную накидку того же  цвета,  что  и  платье.  Было
лето, и накидку украшал не мех, а лебяжий пух. Вада надеялась, что маркиз не
сочтет это слишком роскошным для девушки-компаньонки.
   В то же время Вада считала, что, если бы маркиз  думал  только,  что  она
всего-навсего работает у богатой мисс Хольц и не имеет положения в обществе,
он бы не пригласил ее. Иначе это выглядело бы оскорбительно.
   Когда маркиз зашел за ней, увидев ее, он воскликнул:
   - О, вы просто восхитительны!
   От такого комплимента невозможно было и дальше пребывать в  печали.  Вада
надеялась,  что  невыносимые  сердечные  муки,  тяготившие  ее  весь   день,
развиваются.
   Она старалась не думать о Пьере. Здравый смысл  подсказывал  ей,  что  не
стоит омрачать недолгое пребывание в  Париже  тоской  о  человеке,  которого
встретила только вчера. Но он уже вошел  в  ее  жизнь,  и  как  бы  Вада  ни
пыталась убедить себя, что все это плоды  разыгравшегося  воображения,  Пьер
потряс весь ее душевный мир.
   Ошибки не было: поцелуи Пьера пробудили девичье сердце к любви, о которой
Вада всегда мечтала и которая где-то ее ждала.
   "Любовь всегда стремится ввысь, подобно пламени".
   Она словно наяву слышит голос Верлена и эти его слова.
   Уже потом, после того как Пьер поцеловал ее, пламя вспыхнуло  и  охватило
ее целиком, дав понять, что пришла любовь.
   "Я не буду больше о нем думать, не буду..." - говорила себе девушка.
   Но он теперь постоянно был рядом. Его лицо стояло у  нее  перед  глазами,
его губы владели ее губами.
   "Я сейчас должна думать только о маркизе и о том, куда он меня  повезет",
- сказала себе Вада, когда они вошли в  ресторан  "Гран-Вефур",  оказавшийся
совсем не таким большим, как она себе представляла.
   Вада читала раньше об этом королевском  дворце,  когда-то  принадлежавшем
знаменитому герцогу Орлеанскому. Он сразу стал самым  богатым  человеком  во
Франции, превратив дворец в увеселительное заведение  с  игорными  залами  и
ресторанами. Именно здесь, как Вада  поняла,  собирались  самые  хорошенькие
женщины Парижа, чтобы услаждать джентльменов.
   От бурного веселья, экстравагантности и непристойности тех времен остался
практически один "Гран-Вефур". Его стены все еще украшали прекрасные  тонкие
фрески эпохи Директории, потолок был расписан в стиле Людовика XVI и пережил
революцию. Вдоль стен стояли удобные красные диваны.
   Пока Вада разглядывала  зал  и  посетителей,  пришедших  сюда  пообедать,
маркиз сказал:
   - Именно здесь Жозефина обедала  с  Наполеоном  Бонапартом  в  начале  их
любовного романа.
   - Неужели? Как интересно! - воскликнула Вада.
   - А художник Фрагонар, писавший  самых  красивых  женщин,  умер,  правда,
семидесяти четырех лет, после того как съел здесь слишком  много  мороженого
"мараскине".
   Вада рассмеялась:
   - Мы должны быть осторожными.
   Но когда принесли еду, трудно было удержаться, чтобы  не  съесть  столько
же, сколько Фрагонар. Блюда были превосходны - выше всяких похвал.
   - Расскажите мне  о  себе,  -  попросил  маркиз.  -  Теперь  все  молодые
американки, как и вы, не соблюдают условностей?
   - Что  вы  подразумеваете..,  под  условностями?  -  не  совсем  уверенно
спросила Вада.
   - Скорее всего, вы приехали в Париж  одна,  -  сказал  маркиз,  -  а  для
красивой женщины это может быть очень опасно.
   Вада вспомнила предупреждение Пьера. Ее подбородок дернулся вверх.
   - Я американка, - гордо ответила она. - Когда мы совершаем нетрадиционные
поступки, люди думают, что мы не знаем, как надо себя вести.
   Маркиз засмеялся.
   - Весьма уклончивый и обезоруживающий ответ, - произнес он.  -  А  теперь
ответьте мне, почему вы находите Париж таким привлекательным?
   - Здесь можно увидеть и узнать столько интересного! - восторженно сказала
Вада.
   - Каким образом? - заинтересовался маркиз.
   - По ту сторону Атлантики мы действительно верим, что  все  новые  мысли,
идеи и мода рождаются в Париже.
   От души  посмеявшись,  маркиз  начал  говорить  с  ней  о  новых  научных
изобретениях,  которые,  по  его  словам,  заставляют  весь  мир  завидовать
Франции.
   Он производил впечатление человека  знающего  и  начитанного.  И  все  же
что-то в нем не нравилось Ваде. Она силилась понять, что именно. Хотя  никто
другой, наверно, не сумел бы так польстить, быть таким  предупредительным  и
внимательным, как маркиз.

***

   Когда они отъехали от гостиницы в  крытом  экипаже  маркиза,  запряженном
парой необыкновенно красивых вороных, Вада забеспокоилась, что маркиз  может
попытаться вести себя с ней слишком вольно. Однако он не делал даже  попытки
до нее дотронуться.
   Экипаж приближался к  Монмартру.  Вада,  подавшись  вперед,  с  восторгом
смотрела на священный холм, имевший такую притягательную силу и  носивший  к
тому же имя Святого Дениса, первого парижского епископа. Они миновали  район
Пигаль,  который  славился,   как   лаконично   пояснил   маркиз,   "ворами,
контрабандистами, мошенниками, колдунами, певцами и сводниками,  цыганами  и
проститутками".
   Спустя некоторое время  Вада  оказалась  среди  сияющего  моря  огней  от
зажженных газовых рожков  и  электрических  вывесок;  как  завороженная  она
смотрела на огромные красные крылья ветряной мельницы, вращавшиеся прямо над
ее головой. Это и было знаменитое кабаре, которое она мечтала посетить.
   Мулен Руж впервые открыл свои двери в 1889 году, и  вскоре  исполнявшийся
здесь  канкан  стал  известен  во  всем  мире.  Вада   читала,   что   после
франко-прусской войны этот танец сделался популярным среди простых  рабочих,
- они его называли "гвалт"; это слово Вада перевела как "шум и грохот".
   Войдя внутрь, девушка увидела большой  уютный  зал  со  столиками  вокруг
площадки для танцев и оркестр на балконе.
   Маркизу в Мулен Руж церемонно поклонились и проводили к особому  столику,
который - Вада потом узнала - каждый вечер был закреплен только за ним.  Она
рассматривала все вокруг с огромным интересом. Было очень многолюдно.
   - Скажите, откуда эти люди? - спросила она маркиза.
   Он улыбнулся.
   - Кое-кто приезжает сюда из фешенебельных кварталов - Пуасси, Нейи,  даже
из предместья Сент-Оноре, чтобы накоротке  пообщаться  с  местными  уличными
торговцами, ремесленниками, продавщицами и клерками. - Маркиз  посмотрел  на
Валу и добавил:
   - Здесь вы  найдете  много  ваших  соотечественников,  которые  частенько
бросают многозначительные взгляды на веселых  дам  полусвета  и  хорошеньких
курочек.
   Вада не поняла значение слов,  произнесенных  маркизом,  но  не  захотела
показывать свое невежество и с преувеличенным  интересом  стала  смотреть  в
оркестр, исполнявший в тот момент прелестную музыку Оффенбаха,  под  которую
несколько пар вальсировали на площадке для танцев.
   Публика все прибывала и прибывала. Под грохот медных инструментов  и  шум
голосов, требующих напитков, почти невозможно было разговаривать  и  слышать
друг друга. Никто, похоже, не обращал внимание на эстрадное шоу,  включавшее
популярную песенку, и выступление группы мюзик-холла.
   Но  вот  наступил  момент   -   и   музыканты   оглушили   присутствующих
вступительным аккордом. Затем вступили медные трубы  и,  размахивая  в  такт
пышными юбками, на середину  площадки  вышли  танцовщицы.  Сделав  несколько
простеньких па, девушки постепенно набирали