идвинул к кровати, где  лежал  маркиз.
Время от времени она ненадолго проваливалась в  сон,  но  все  остальное
время бодрствовала у постели маркиза,  вглядываясь  в  него  при  слабом
свете свечей и зная, что любит его всем сердцем, каждой клеточкой своего
естества.
   Прежде она часто пыталась представить себе, что  однажды  влюбится  в
кого-нибудь, как мечтают об этом все  девушки.  Но  Мелинда  никогда  не
предполагала, какой это испепеляющий огонь - любовь, который,  казалось,
приносит ей физические страдания, но в то же  время  дарит  ей  неземной
восторг и возносит под облака.
   "Это любовь", - говорила она себе и чувствовала, как сильно бьется ее
сердце и дрожат пальцы, когда она прикасается к маркизу, чтобы поправить
подушки или накрыть его свежим одеялом.  Но  все  это  было  безнадежно!
Будущее не сулило ей ничего, кроме сердечных мук. И тем не менее она уже
не могла отказаться  от  своей  любви  к  маркизу,  она  была  столь  же
неотвратима, как прибой, надвигающийся на морской берег.
   Ее счастье рядом с маркизом будет мимолетным, и Мелинда это знала.  В
то утро ему стало уже намного лучше, и хотя сознание  маркиза  еще  было
слегка затуманено и он не помнил  всего  случившегося,  облик  его  стал
почти таким же, как прежде. Он настоял на том, чтобы ему дали умыться  и
побриться, а затем встал с постели и принимал доктора уже в халате.
   Когда Мелинда укоряла маркиза за то, что он хочет встать,  что  может
утомить его, он протестовал:
   - Вы хотите меня успокоить!  У  меня  такое  чувство,  что  я  должен
сделать что-то очень важное. Но я никак не могу вспомнить, что именно.
   Мой мозг, кажется, затуманился  и  потерял  способность  мыслить,  но
память вернется ко мне, и постель здесь не поможет.
   - Вы были ранены, - мягко сказала Мелинда.
   Маркиз поднес руку к повязке на голове.
   - А что случилось? - спросил он. -  Какой-нибудь  несчастный  случай?
Меня выкинул из седла Громовержец? Нет, это вы ведь сидели на нем.
   А!.. Ну конечно, я вспомнил! Была дуэль!
   В  его  тоне  вдруг  появились  резкие  нотки,  и  Мелинда   поспешно
проговорила:
   - Не думайте об этом  сейчас.  Вам  надо  отдохнуть.  Попозже  должен
прийти доктор, и если он посчитает, что вы слишком много разговариваете,
он даст вам какое-нибудь успокаивающее средство.
   - Ничего подобного он не сделает! - твердо проговорил маркиз. - Я  не
собираюсь  позволить  кому-либо  накачивать  себя  настойкой  опия   или
какой-нибудь подобной отравой, отупляющей мозг.
   Мелинда тихо вздохнула. По тону его голоса она поняла, что спорить  с
ним бесполезно, и когда он позвонил лакею, ей  осталось  лишь  выйти  из
комнаты и гадать, представится ли еще раз  такой  случай,  когда  маркиз
вновь будет нуждаться в ней.
   Когда она спускалась по лестнице в зал, она услышала, как  швейцар  у
парадной двери беседовал с каким-то лакеем в ливрее.
   - Передай ее светлости, что его светлости сегодня утром стало  лучше,
но он еще не принимает посетителей.
   - Я передам это ее светлости, - сказал тот  лакей.  -  И  будь  добр,
передай его светлости эту записку.
   Затем на  какое-то  мгновение  наступило  молчание,  а  потом  лакей,
отдавая записку, добавил со смехом:
   - Я всегда  таскаю  любовные  письма  по  всему  городу  -  посланник
Купидона, не иначе.
   - Вот что я тебе скажу, - ответил лакею швейцар. - В раздетом виде  и
с крылышками ты выглядел бы еще хуже, чем сейчас!
   После этого раздался взрыв хохота, но почти тут же воцарилась тишина:
вероятно, они опасались, что их могут  услышать;  потом  послышался  шум
закрывающейся двери, а швейцар в  своей  великолепной  ливрее  вишневого
цвета с золотыми пуговицами степенно  проследовал  через  зал;  записка,
которую он только что забрал у лакея, лежала на серебряном подносе.
   Мелинду, может быть, позабавил бы этот обмен шутками, если бы она  не
догадалась, от кого пришло любовное послание. Кто, как  не  леди  Алиса,
мог бы прислать его маркизу? Мелинда почувствовала, как  ее  захлестнула
волна гнева, и поняла, что просто вне себя от ревности.
   Теперь, в прекрасном тихом саду, она отчетливо ощутила  безнадежность
своего положения. И тем не менее даже леди Алисе не удастся разлучить ее
с маркизом в течение  этих  шести  месяцев!  Она  дважды  обошла  вокруг
фонтана, а затем повернула назад, потому что не могла себя заставить так
долго оставаться вдали от Дрого.
   Швейцар ожидал ее у ворот - там же, где она оставила его.  Он  открыл
их, когда увидел подходящую Мелинду, а потом  вновь  запер;  она  в  это
время ожидала его на  тротуаре.  Мимо  проехало  несколько  экипажей,  и
Мелинда с интересом взглянула на лошадей: пара гнедых жеребцов, но вовсе
не таких великолепных, как у маркиза; толстая  чалая  лошадь,  с  трудом
тянущая закрытую карету; открытый тандем, управляемый  каким-то  молодым
человеком в лихо сбитом набок цилиндре и с большой  желтой  гвоздикой  в
петлице.
   - Вы можете переходить, миледи, - почтительно предложил ей швейцар, и
Мелинда вдруг осознала, что, хотя улица и была совершенно свободной, она
продолжала стоять без движения на тротуаре.
   Мелинда перешла дорогу и направилась к дому с таким  чувством,  будто
возвращается туда после длительного отсутствия. Когда она входила в зал,
часы как раз пробили шесть часов. Мелинда подумала, что  доктор,  должно
быть, давно уже ушел, и заволновалась, догадался  ли  кто-нибудь  подать
маркизу чай.
   Она была уже готова подняться по лестнице наверх, чтобы все выяснить,
когда дворецкий, войдя в зал, проговорил тихим голосом:
   - Его светлость просил меня сообщить вам,  миледи,  что  он  будет  в
библиотеке.
   - Как, он спустился вниз! - воскликнула Мелинда.
   - Да, миледи. Доктор сказал, что его самочувствие удовлетворительное.
В действительности, как сказал мне сам сэр Генри, он весьма удовлетворен
состоянием его светлости.
   - Это хорошая новость, - проговорила  Мелинда  своим  тихим  голосом,
заставляя себя идти помедленнее через  зал,  когда  она  направлялась  в
библиотеку.
   На какое-то мгновение ей показалось, что комната пуста, но потом  она
заметила, что маркиз сидит у окна в дальнем конце  библиотеки,  а  слуга
устанавливает вокруг  его  стула  небольшую  ширму,  чтобы  защитить  от
сквозняков.  Забыв  о  приличиях,  Мелинда  пробежала  через  комнату  и
остановилась перед маркизом; затем проговорила почти шепотом:
   - Вам лучше! Ах, я так рада!
   Маркиз взял ее руки в свои, одарив ее улыбкой, и Мелинде  показалось,
что он уже вполне обрел свой прежний  вид,  правда,  теперь  он  казался
мягче, а выражение его лица было добрее.
   - Я наслышан о том, как хорошо вы ухаживали  за  мной,  -  сказал  он
своим глубоким голосом.
   Мелинду охватила дрожь, когда маркиз коснулся ее руки; она опустилась
рядом с ним на колени, ее юбки волнами окутывали стан.
   - Это было нетрудно, - проговорила девушка, опустив  глаза,  так  как
чувствовала, что не выдержит  его  взгляда.  -  Вы  были  очень  хорошим
пациентом.
   - Сэр Генри говорит, - продолжал маркиз, - что я был контужен.  Я  до
сих  пор  ощущаю  легкое  помутнение  рассудка  и  не  могу  в  точности
вспомнить, что же на самом деле произошло там, на дуэли.
   - Давайте не будем говорить об этом, - сказала Мелинда, зная, что  ни
за что на свете не сможет рассказать о  той  роли,  которую  сыграла  на
дуэли.
   - Я обязательно попрошу Жервеза рассказать мне обо всем, - воскликнул
маркиз. - Он навещал меня?
   - Да, разумеется; капитан Вест уже справлялся сегодня три или  четыре
раза  о  вашем  самочувствии,  -  сказала  Мелинда.  -  Но   сэр   Генри
категорически запретил принимать посетителей.
   - Разумеется, за исключением вас, - проговорил маркиз.
   - Я.., я думала, что не отношусь к посетителям, - запинаясь,  сказала
Мелинда.
   - Нет, безусловно! Сэр  Генри  поздравил  меня  со  столь  заботливой
женой. Где вы научились так хорошо ухаживать за  больными?  Кстати,  это
еще одно из ваших замечательных достоинств!
   - Мне приходилось ухаживать за  отцом,  когда  он  однажды  на  охоте
сломал себе ключицу, - объяснила Мелинда. - А еще несколько  раз  болела
моя мать. Но за вами я ухаживала по  собственному  желанию:  мне  бы  не
понравилось, если какая-нибудь накрахмаленная сиделка отгоняла  бы  меня
от вас.
   - Я тронут вашей заботой, - тихо проговорил маркиз.
   Она быстро скользнула взглядом по его лицу и поняла, что маркиз в эту
минуту не шутит и не насмехается над ней.
   - Должно быть, вы нашли  скучным  это  занятие  -  сидеть  у  постели
больного, который к тому же находится в бессознательном состоянии.
   - Что вы, разумеется, нет, - ответила Мелинда. -  Мне  хотелось  быть
рядом с вами.
   Эти слова вырвались у нее против ее воли, и в это же мгновение  к  ее
щекам прилила кровь: она поняла, что могла выдать свои истинные чувства.
   - А почему вам хотелось быть со мной?  -  спросил  маркиз,  и  в  его
голосе явно слышалась настойчивость.
   Смутившись, Мелинда отдернула руки, развязала ленты под подбородком и
сняла свою шляпку. За  окном  солнце  уже  садилось  и  окрасило  облака
багровым светом. Отсвет заката в сочетании со светом от пламени в камине
окрасил волосы Мелинды в золотистый цвет: словно венцом,  они  обрамляли
маленькое лицо девушки.
   Она чувствовала  на  себе  взгляд  маркиза  и  от  смущения  поспешно
проговорила:
   - Сейчас я собиралась подняться наверх, чтобы узнать, подали вам  чай
или нет. Вам приносили чай? Я очень боялась, что они забудут о вас.
   - Все, чего я хотел, мне уже принесли, - заверил ее маркиз. -  Но  вы
так и не ответили на мой вопрос.
   - Я.., кажется.., я забыла.., ваш вопрос, -  ответила  Мелинда  тихим
голосом.
   - Это не правда, - ответил маркиз. - Скажите  мне,  Мелинда,  я  хочу
знать.
   В его голосе была такая настойчивость, а пристальный взгляд  заставил
сердце Мелинды забиться сильнее,  как  будто  оно  хотело  выскочить  из
груди. Она вскочила на ноги.
   - Мне кажется, вам нужно принести чай, - сказала она и  взглянула  на
маркиза, боясь, что увидит улыбку у него на губах.  Он  протянул  к  ней
руку.
   - Подойдите ко мне, Мелинда, -  проговорил  маркиз  и,  так  как  она
оставалась на месте без движения, добавил:
   - Подойдите сейчас же!
   Она  стояла  в  нерешительности,  не  в  состоянии   заставить   себя
двигаться, как вдруг открылась дверь и прозвучал голос дворецкого:
   - Мадам, вас желает видеть сэр Гектор Стейнион.
   Мелинда застыла, будто внезапно сраженная параличом, а в комнату  уже
решительно входил сэр Гектор Стейнион - огромный, краснолицый, властный.
Какое-то мгновение  она  могла  только  смотреть  на  него  -  ее  глаза
расширились, на лице появился испуг, как у загнанного в угол зверька.
   Он взглянул на девушку и медленно двинулся по комнате.
   - Так вот где ты скрываешься! - сказал он,  и  голос  его,  казалось,
сотрясал стены. - Я так и подумал, что не ошибся, когда увидел,  как  ты
переходишь дорогу; но когда ты вошла в этот дом,  я  едва  мог  поверить
своим глазам.
   - Дядя... Гектор! - запинаясь, проговорила Мелинда.
   - Да, твой дядя, разве не узнаешь? - сказал  сэр  Гектор.  -  И  твой
опекун, если ты соблаговолишь вспомнить это, -  человек,  который  имеет
полное право на то, чтобы потребовать от тебя объяснений.
   - Я.., я... - начала было Мелинда,  но  гневное  рычанье  сэра  Генри
заставило ее замолчать.
   - Впрочем, в твоих объяснениях нет нужды  -  то,  что  я  вижу,  само
говорит за себя! Ты осмелилась убежать,  оставить  мой  дом;  но  теперь
немедленно, сей же час  ты  возвращаешься  со  мной.  У  нас  будет  еще
достаточно времени, чтобы выслушать  твои  объяснения,  но  позволь  мне
заверить, что, хотя тебе и удалось однажды убежать от меня, впредь такой
возможности я больше никогда не предоставлю. После я  задам  тебе  самую
большую порку, которую ты когда-либо видела в своей жизни,  а  затем  ты
непременно выйдешь замуж за полковника  Гиллингема,  причем  сразу,  как
только мы успеем завершить все приготовления к свадьбе.  К  счастью,  он
остается в  полнейшем  неведении  относительно  этого  побега.  У  твоей
тетушки хватило ума на то, чтобы утаить от него сей  вопиющий  факт.  Но
я-то знаю обо всем, и  ты  заслуживаешь  наказания,  можешь  в  этом  не
сомневаться, -  такого  наказания,  какому  ты  прежде  еще  никогда  не
подвергалась, неблагодарная девчонка!
   - Пожалуйста.., дядя Гектор, я.., я не могу...
   - Не спорь со мной, - взревел сэр  Гектор.  -  Немедленно  поднимайся
наверх и собирай свои вещи. Я не знаю, на каких правах ты живешь в  этом
доме, но если мне потребуются какие-либо объяснения на сей  счет,  я  их
обязательно получу. Выполняй, что я тебе сказал! Ты слышишь  меня?  Если
ты не подчинишься, я накажу тебя прямо сейчас, а остальное ты  получишь,
когда мы доберемся до дома!
   Сэр Гектор сделал шаг к Мелинде и поднял руку. Мелинда  непроизвольно
тихо вскрикнула, чувствуя себя окончательно подавленной  и  побежденной.
Так как в первый момент она забыла обо всем и испытывала только ужас  от
вида  своего  дяди,  она  так  же,  как  и  сэр  Гектор,  вздрогнула  от
неожиданности, услышав твердый голос позади себя:
   - Я не могу позволить вам, сэр, ударить даму в моем присутствии.
   Маркиз встал со своего стула, сделал несколько шагов и встал рядом  с
Мелиндой. Она  быстро  взглянула  на  него  и  почувствовала,  что  ужас
проходит. Маркиз выглядел таким сильным и держался с таким достоинством,
что в изумлении, охватившем сэра Гектора, можно было не сомневаться.
   - Могу я спросить, кто вы такой? - спросил сэр Гектор.
   - Мое имя Чард - маркиз Чард, - последовал ответ.
   - Чард! - воскликнул сэр Гектор. - Но тогда что делает моя племянница
в вашем доме?
   Наступила пауза, а затем он добавил неприятным тоном:
   - Или, может быть,  это  очень  нескромный  вопрос?  Я  мог  кое-чего
ожидать от этой девчонки, она всегда доставляла мне массу хлопот, но я и
предположить не мог, что она может так быстро стать продажной девкой!
   - Ваша племянница, - ответил маркиз, и тон его при этом стал ледяным,
-  если  таковы  ваши  родственные  отношения,  то  я  приношу  ей   мои
глубочайшие соболезнования, - оказала мне честь, согласившись сочетаться
со мной законным браком;  учитывая  изложенные  мной  обстоятельства,  я
вынужден просить вас извиниться перед ней.
   - Законным браком! Бог мой! Так вы женились на ней!
   Сэр Гектор чуть не задохнулся от изумления, и весь его гнев испарился
в одно мгновение.
   - Я не знал. Маркиз Чард! Кто бы мог подумать! В таком случае приношу
вам свои поздравления.
   - Мы в них не нуждаемся, - заявил маркиз. - А ваше поведение  с  того
самого момента, как вы вошли в мой дом, позволяет предположить,  что  мы
легко обойдемся без вашего общества. Прощайте, сэр! Слуги проводят вас к
выходу.
   - Но я имею в виду... - пытался протестовать сэр  Гектор.  -  Я..,  я
должен обсудить это с вами.
   Ведь я - опекун Мелинды.
   - Все, что вы желаете сообщить, - сказал маркиз,  -  можете  передать
через моих поверенных!
   Маркиз отвернулся от него и, направившись к камину, встал там, спиной
к  сэру   Гектору.   Какое-то   мгновение   сэр   Гектор   оставался   в
нерешительности: весь его гнев и запал уже покинули  его,  и  он  сейчас
никак не мог решить для себя, что  же  ему  делать.  Затем,  выругавшись
шепотом, который Мелинда различила достаточно  четко,  он  повернулся  и
решительно пошел вон из комнаты; затем распахнул рывком дверь, вышел и с
силой захлопнул ее за собой.
   Мелинда прислушивалась, стараясь различить его  шаги  в  зале,  чтобы
убедиться в том, что он наконец оставил  этот  дом.  Так  она  стояла  в
ожидании ухода  своего  дяди,  а  затем  очень  медленно  повернулась  к
маркизу. Он стоял к ней спиной, глядя на пламя, метавшееся у его ног,  и
на Мелинду вдруг снова нахлынула волна страха.
   - Я.., я.., извините, - говорила она, запинаясь.
   Затем он повернулся К ней, и Мелинда вздрогнула, увидев выражение его
лица.
   - Черт вас побери! - сказал маркиз,  и  его  слова  били,  как  удары
хлыста. - Почему вы ничего не рассказали мне?
   Мелинда ничего не ответила, и тогда его  тон  стал  саркастическим  и
ледяным, подобно студеному ветру.
   - Я имею честь просить вашей  руки!  Вот  что  вы  все  время  хотели
услышать от меня, разве не так? Вот на  что  были  направлены  все  ваши
старания! Вот почему вы  участвовали  в  этом  глупом  деле,  разыгрывая
невинность, - вам хотелось поймать  меня.  Все  было  обставлено  просто
замечательно: вам почти  удалось  заставить  меня  поверить,  что  вы  и
вправду та, за кого себя пытались выдать. А теперь я обязан жениться  на
вас! Не ради вас - не думайте, что я должен сделать это из-за того,  что
скомпрометировал вас, - а только ради себя самого. Ваш дядя растрезвонит
обо всем - безусловно, он так и поступит! "Моя  племянница  -  маркиза!"
Ради  себя  самого  я  вынужден  буду  сделать  это!  Очень  хорошо,  мы
поженимся,  немедленно  поженимся  самым  законным  образом,  как  вы  и
задумали с самого начала. Что за очаровательная жена будет у меня! Жена,
которая назначает свидания первому  же  встречному  -  сделка  с  лордом
Хартингтоном,  какие-то  обещания  лорду  Ротэму,   этому   развратнику,
нижайшему из подонков, которые только когда-либо ходили по этой земле; и
этот тип был любовником моей жены! Неужели  вы  могли  подумать,  что  я
когда-нибудь забуду об этом? Неужели  вы  думаете,  я  смогу  когда-либо
смотреть на вас,  не  думая  о  том,  что  он  прикасался  к  вам?  Этот
развратник, которого пугается на улице самая падшая из женщин!
   Маркиз замолчал. Мелинда  стояла,  молча  взирая  на  него;  лицо  ее
потеряло  все  краски,  глаза  были  широко  открыты  и   потемнели   от
переполнявшей девушку боли.
   - Когда я смотрю на вас, - продолжил маркиз, голос его звучал  теперь
тише, но уничтожающе отчетливо, - с трудом могу поверить, что вы  именно
такая, какой и являетесь на самом  деле.  И  все-таки  вы  -  зло;  зло,
которое очаровывает и пленяет человека; зло, которое в  действительности
должно быть  обязательно  уничтожено.  Но  я  обязан  жениться  на  вас!
Жениться на вас, потому что оказался  достаточно  зеленым  юнцом,  чтобы
угодить в хитроумнейшую  ловушку,  которую  когда-либо  могла  поставить
коварная, расчетливая женщина.
   Очень хорошо, вы получите мое имя. Но знайте, давая вам свое  имя,  я
испытываю отвращение к вам! Я взываю к господу, почему  он  не  позволил
Громовержцу сбросить вас, и почему вы тогда не разбились насмерть!  Если
бы я мог увидеть вас мертвой, я бы возрадовался, потому  что  тогда  мир
освободился бы  от  вас.  Вы  долго  терзали  меня,  а  теперь  вы  меня
уничтожили! Уходите! Прочь с моих глаз! У меня  больше  нет  сил  видеть
вас.
   Его голос звучал настолько громко, что походил уже на  рев,  и,  тихо
вскрикнув, как будто содрогнувшись в самой глубине своей  души,  Мелинда
повернулась и выбежала из комнаты. Он услышал, как она пересекла  зал  и
быстро поднялась по лестнице; затем маркиз сел на  стул  и  закрыл  лицо
руками.
   Спустя некоторое время в  комнату  вошел  швейцар  и  внес  зажженные
свечи. Маркиз не двигался; и только после того, как  дворецкий  объявил:
"Капитан Жервез Вест, милорд!" - он поднял голову.
   - Дрого! Рад снова видеть тебя на ногах, - сказал капитан. Он положил
руку на плечо друга, затем сел по другую  сторону  камина.  -  Скоро  ты
будешь совсем как новенький, - продолжал он. - Это удар сбил тебя с  ног
и контузил. Даже когда я увидел, что ты лежишь на земле, я знал, что это
только царапина. А Мелинда подумала, что ты убит.
   На какое-то  время  воцарилось  молчание,  а  затем  маркиз  произнес
напряженным голосом:
   - Мелинда! А что она там делала?
   - Как? Ты что же, ничего не слышал? - спросил капитан  Вест.  -  Ведь
она спасла тебе жизнь.
   Думаю, она пр