шкафом ей повезло больше. Там была  собрана  дневная  одежда  леди
Корбери, среди которой Фенелла обнаружила немало элегантных платьев, которые
были не так уж безнадежно старомодны.
   За время войны мода изменилась  очень  мало,  и  хотя  в  туалетах  Хетти
появился намек на талию и юбки стали пошире, чем те,  которые  носили  шесть
лет назад, когда умерла леди Корбери, разница была не столь заметна.
   Правда, сейчас  платья  стали  больше  украшать  всевозможными  оборками,
кружевными  рюшами,  бантами  и  тесьмой,  но  Фенелла  сочла   эти   детали
несущественными.
   Просмотрев  весь  шкаф,  она  выбрала  платье  из  темно-зеленого  крепа,
которое, по ее мнению, должно было придать ей солидности. Оно было  украшено
атласными бантами и кружевом.
   Осторожно неся его на вытянутой руке, чтобы  оно  случайно  не  коснулось
пыльного пола, Фенелла направилась в соседнюю  комнату,  служившую  когда-то
спальней для горничной.
   Здесь были собраны всевозможные коробочки, безделушки, щетки, гребешки  и
прочие мелочи, которые принесли сюда из спальни леди Корбери.  На  туалетном
столике Фенелла обнаружила футляр, в котором обычно хранились  драгоценности
ее светлости. Она была уверена, что футляр пуст, поскольку  ей  было  хорошо
известно,  что  все  ювелирные  украшения,  которые  остались  после  матери
Периквина, были проданы во время болезни лорда Корбери. Но в одном маленьком
отделении она обнаружила то, что искала - золотое обручальное кольцо.
   Оно не было продано, так же как и гагатовые бусы и  небольшие  серьги  из
того же камня, которые уцелели лишь по той причине, что за них вряд ли можно
было что-нибудь выручить.
   Фенелла взяла в руки кольцо  и  на  мгновение  заколебалась,  не  решаясь
надеть его. У нее было такое чувство, будто  она  поступает  дурно,  но  она
понимала, что любая женщина в положении мадам д'Арблей заподозрит  неладное,
если заметит, что жена лорда Корбери не носит обручального кольца.
   Она надела кольцо на безымянный палец левой руки.
   - Простите меня, - прошептала она, мысленно обращаясь к матери Периквина.
- Но я должна помочь вашему сыну.., он не хочет  больше  иметь  дел  с  этой
женщиной.., и в любом случае.., я уверена, что  вы  не  захотели  бы  видеть
ее.., своей невесткой... Я должна спасти его.., он совсем  не  умеет  сам  о
себе позаботиться.
   Эта небольшая молитва принесла Фенелле  успокоение,  и  гнетущее  чувство
вины рассеялось.
   Она не задавалась вопросом, будет ли недоволен Периквин, увидев, что  она
надела обручальное кольцо его матери. Она была совершенно уверена, что, если
она сама не обратит его внимание на это, он никогда даже не заметит кольца у
нее на пальце.
   Фенелла  закрыла  футляр  и,  держа  в  руке  гагатовые  бусы  и  серьги,
направилась вниз на поиски более или менее чистой комнаты, где она смогла бы
переодеться.
   Платье было ей немного великовато в талии  и  чуть  длинно,  но  в  целом
сидело неплохо, и, как Фенелла и надеялась, она выглядела в нем  значительно
старше.
   Она уложила волосы в высокую прическу, аккуратно заколола их и с  улыбкой
подумала, что это прибавило ей роста и солидности. Надев  гагатовые  бусы  и
серьги, она направилась вниз.
   Лорда Корбери нигде не было видно. В конце концов она  нашла  его  в  той
комнате, где хранилось оружие.
   - Отсюда мне хорошо будет слышен звук подъезжающего экипажа, - сказал  он
быстро, словно опасаясь, что она рассердится, не найдя его в холле.
   Он чистил ствол одного из ружей и даже не поднял головы.
   - Я готова, - сказала Фенелла. Он взглянул на нее,  и  у  него  вырвалось
изумленное восклицание.
   - Я бы тебя не узнал, - проговорил он. - Ты выглядишь так респектабельно!
   В глазах у него прыгали чертики, и Фенелла сурово ответила:
   - Еще одно слово, Периквин, и я откажусь играть роль унылой  и  степенной
жены, каковую ты, без сомнения, выбрал бы себе сам.
   Лорд Корбери не отвечал. Он молча разглядывал ее, а потом заметил:
   - Я даже не подозревал, что у тебя такая белая кожа.  Тебе  следует  чаще
носить зеленое.
   - Твои комплименты меня просто ошеломили, - ответила Фенелла. - Когда  ты
ухлестываешь за очередной красоткой, ты придумываешь их для нее заранее, или
обычно у тебя это получается экспромтом?
   - Ах ты маленькая колючка! - вскричал лорд Корбери.
   Он шагнул к ней, как бы намереваясь схватить за плечи и потрясти, что  он
частенько проделывал, когда она  подначивала  его,  но  в  этот  момент  они
услышали стук колес.
   - Она приехала! - воскликнула Фенелла. - Периквин,  не  забудь  задержать
карету, а мне остается лишь надеяться, что она поверит  всему  тому  вздору,
который я ей наговорю.
   Стук колес приближался, и Фенелла, подхватив  юбки,  вышла  в  коридор  и
поспешила в холл.
   Не успела она войти в холл, как  карета  подъехала  к  подъезду.  Фенелла
остановилась, с трудом переводя дыхание, и почувствовала, что лорд  Корбери,
который вбежал в холл следом за ней, тоже остановился.
   - Не дай уехать карете, что бы тебе ни  пришлось  для  этого  сделать,  -
прошептала она и с  уверенностью,  которой  не  чувствовала,  направилась  к
входной двери.
   Дверь была открыта, и Фенелла увидела, как по  залитым  солнцем  каменным
ступеням поднимается очень элегантная дама.
   Мадам   д'Арблей   оказалась   чрезвычайно   привлекательной    женщиной.
Черноволосая,  со  слегка  раскосыми  глазами  и  изящно  очерченными  алыми
губками, она не была красавицей в общепринятом смысле,  но,  глядя  на  нее,
Фенелла подумала, что никогда не видела более интересного лица.
   Она была одета в черное, но ее изысканный,  элегантный  парижский  туалет
сильно отличался от унылого, скромного траура английских вдов.
   Сделав глубокий вдох, Фенелла шагнула вперед и присела в реверансе.
   - Вы, должно быть, мадам  д'Арблей,  -  улыбнулась  она.  -  Я  счастлива
приветствовать вас в Прайори.
   - Рада вас видеть, madame, - ответила  мадам  д'Арблей.  -  Лорд  Корбери
получил мое письмо?
   Она  говорила  с  сильным  акцентом,  который  придавал  ее  речи  особое
очарование.
   - Да, конечно, мадам, - сказала Фенелла. - Прошу вас.
   Она пересекла холл и открыла дверь, ведущую в гостиную.  Пропустив  мадам
д'Арблей вперед,  Фенелла  украдкой  бросила  взгляд  в  коридор  и  увидела
стоявшего в полумраке лорда Корбери, готового сразу же броситься к  почтовой
карете.
   Фенелла вошла в гостиную и плотно прикрыла дверь.
   - Прошу вас, садитесь, мадам, - сказала она. -  Боюсь,  ваше  путешествие
было очень длинным и утомительным. Мы с мужем не были уверены, в какое время
вас ждать.
   На лице мадам д'Арблей отразилось удивление. Она медленно проговорила:
   - Вы не сказали мне своего имени, madame, хотя мое вам известно.
   Стараясь, чтобы ее голос прозвучал уверенно, Фенелла ответила:
   - Я леди Корбери, жена Периквина.
   - Его жена!
   Эти слова прозвучали, как выстрел. Внезапно выражение на лице француженки
резко изменилось. Она больше уже не казалась привлекательной  и  интересной.
Глаза ее сузились, губы плотно сжались, превратившись почти в прямую  линию.
Ее лицо утратило  всякий  намек  на  аристократичность,  выдавая  ее  низкое
происхождение.
   - Женат! Это  невозможно!  Повторите,  пожалуйста!  Вы  сказали,  что  он
женат?
   - Конечно, навряд ли эта новость могла достичь Франции, - любезным  тоном
продолжала Фенелла, - но мы довольно широко  отпраздновали  нашу  свадьбу  в
Лондоне почти три месяца назад.
   - Mon Dieu! Вы говорите мне правду? Милорд женат - на вас?
   - Мы знаем друг друга много лет, - скромно ответила Фенелла.
   Француженка ничего не ответила, и Фенелла  увидела,  что  она  дрожит  от
ярости, с трудом сдерживая себя. Фенелла судорожно пыталась  придумать,  что
бы ей сказать еще, но в это время в комнату вошел лорд Корбери.
   При виде него мадам д'Арблей вскочила  с  места  и,  бросившись  к  нему,
схватила его за руки.
   - Периквин, что я слышу? Это просто невероятно! Как ты мог так  поступить
со мной после всего, что между нами было?
   Лорд Корбери поднес ее руку к губам.
   - Счастлив  видеть  тебя,  Эмелин,  -  сказал  он.  -  Ты  выглядишь  еще
очаровательнее, чем прежде.
   -  Я  не  понимаю!  -  низким,  взволнованным  голосом  произнесла  мадам
д'Арблей. - Ты обещал жениться на мне, ты умолял меня разделить твою жизнь!
   - Я знаю, дорогая, - ответил лорд Корбери, - но ты не была свободна. Я не
думал, что твой муж так скоро умрет.
   - Я говорила тебе! Я предупреждала тебя, что, по мнению врачей, ему  мало
осталось жить!
   - Но он мог протянуть так довольно долго.
   - Однако он мертв! Как жестоко, как бессердечно с  твоей  стороны  забыть
меня так скоро!
   Ее голос прервался, и она склонила голову к руке лорда  Корбери,  которую
прижимала к сердцу. Лорд Корбери бросил отчаянный взгляд в сторону Фенеллы.
   - Я думаю, Периквин, тебе лучше  пойти  и  принести  для  мадам  д'Арблей
чего-нибудь прохладительного, - мягко сказала Фенелла. - Может быть,  стакан
мадеры? Мадам утомлена дорогой.
   - Да, да, конечно, - быстро пробормотал он, пытаясь вырваться  из  цепких
рук мадам д'Арблей.
   - Сядь, Эмелин, я принесу тебе чего-нибудь выпить.  Я  уверен,  ты  сразу
почувствуешь себя лучше.
   Он вышел из комнаты с поспешностью  мужчины,  который  пытается  избежать
сцены.
   Мадам д'Арблей  опустилась  в  кресло  и,  вынув  из  атласного  ридикюля
отделанный черным кружевом носовой платочек, прижала его к глазам.
   - Я не могу в это поверить! - сказала она. - Как я любила этого человека!
Я была для него всем, я была.., как это сказать?., его рабой!
   - Я понимаю вас, мадам, - участливо заверила Фенелла, -  но  мужчины  все
таковы. Если рядом нет женщины, они чувствуют себя очень одиноко.  Возможно,
вы его избаловали в свое время, и когда вы расстались, жизнь показалась  ему
совсем непереносимой.
   Фенелла искренне пыталась пощадить гордость мадам д'Арблей, и  хотя  лорд
Корбери подозревал, что та в основном интересуется его титулом, Фенелла была
уверена, что француженка искренне влюблена в него.
   Мадам д'Арблей промокнула глаза платочком, и Фенелла подумала, что брак с
такой привлекательной и богатой женщиной был бы очень выгоден Периквину.
   Она могла понять, как он увлекся ею. Когда он был  во  Франции,  близость
такой женщины и вынужденное безделье  неизбежно  привели  к  тому,  что  они
бросились друг другу в объятия.
   "Неужели все мужчины так быстро охладевают к предмету своей  страсти?"  -
подумала Фенелла.
   Сначала они находят женщину неотразимой, а спустя немного времени мечтают
лишь об одном - избавиться от нее. Это была  удручающая  мысль,  и  Фенелла,
исполненная жалости к мадам д'Арблей, мягко сказала:
   - Я уверена, мадам, что вы найдете свое счастье. Вы молоды,  вы  свободны
распоряжаться собой, у вас достаточно денег, чтобы  уехать  на  край  света,
пожелай вы этого.
   - Проклятье! - воскликнула мадам д'Арблей. - Я хотела жить здесь - в этом
величественном замке, о котором Периквин столько рассказывал. Я представляла
себя хозяйкой дома, я уже видела  себя  стоящей  рядом  с  красивым  знатным
мужем, принимающей гостей.
   - Боюсь, здешняя жизнь показалась бы вам скучной, - сказала Фенелла. -  У
нас не то, что в Лондоне, где бесконечные приемы, балы и ассамблеи. Мы живем
очень тихо. Иногда мы по несколько дней не видим даже соседей.
   - Но милорд был бы рядом со мной! - пробормотала мадам д'Арблей, и на это
Фенелле нечего было возразить.
   В этот момент  вернулся  лорд  Корбери,  сопровождаемый  старым  Барнсом,
который нес на серебряном подносе графин с мадерой и несколько  фужеров.  Он
поставил все это на маленький столик, лорд Корбери налил в один  из  фужеров
немного вина и отнес его мадам д'Арблей.
   - Я решил, что  лучше  не  отпускать  пока  твою  карету,  -  сказал  он,
протягивая ей фужер. - Я полагаю, моя.., э-э... Фенелла  сказала  тебе,  что
один из слуг болен скарлатиной? Я бы не хотел, Эмелин, чтобы  ты  подвергала
себя риску.
   Фенелла заметила, как он запнулся и не  смог  выговорить  "моя  жена",  и
неожиданно почувствовала отвращение ко всему этому фарсу.  В  конце  концов,
мадам д'Арблей имела все основания  полагать,  что  Периквин  был  искренен,
говоря ей о своей любви.
   Отлично сознавая, что разозлит его этим, но в то же время  чувствуя,  что
он заслуживает наказания за свое поведение, Фенелла поднялась с места.
   - Я схожу распорядиться, чтобы кучеру предложили стакан  эля,  -  сказала
она.
   И прежде, чем лорд Корбери успел остановить ее,  она  вышла  из  комнаты.
Очутившись в холле, она прижала пальцы к вискам. Ей было немного стыдно,  но
в то же время она испытывала огромное  облегчение.  Она  осуждала  поведение
Периквина, но тем не менее отдавала себе отчет в том, что он никогда не  был
бы счастлив с женой-француженкой, с которой у него не было ничего  общего  -
ни интересов, ни привычек.
   Что знала мадам д'Арблей об английском спорте? О  тяготах  провинциальной
жизни и об огромной ответственности, которую несет английский дворянин перед
теми, кто уже не одно поколение живет на его земле и  чье  благополучие  для
него так же важно, как и его собственное?
   "Этот брак невозможен", - сказала себе Фенелла, но в то же время  она  не
могла не испытывать жалости к мадам д'Арблей.
   Она не знала, как долго простояла в холле, но,  должно  быть,  прошло  не
меньше четверти часа, прежде чем дверь гостиной  открылась  и  оттуда  вышли
лорд Корбери и мадам д'Арблей, которая бессильно повисла  у  него  на  руке.
Щеки ее были мокры от слез, а у лорда Корбери был сердитый и в то  же  время
несколько виноватый вид. Фенелле было совершенно ясно, что произошло.
   - А вот и ты, Фенелла, - с  облегчением  воскликнул  лорд  Корбери.  -  Я
убедил мадам, что с  ее  стороны  благоразумнее  уехать  как  можно  скорее.
Скарлатина - очень неприятная болезнь, и я никогда не простил бы себе,  если
бы, проделав такой длинный путь, чтобы увидеться с нами, мадам в  результате
заболела.
   - Может быть, мадам, вы как-нибудь навестите нас еще, - сказала Фенелла.
   Француженка не отвечала и лишь медленно шла к выходу, все еще опираясь на
руку лорда Корбери. Лишь когда она подняла глаза и увидела карету, ожидавшую
ее у дверей, она вздрогнула, словно впервые осознав, что надежды на счастье,
с которыми она отправлялась в дальнюю дорогу, окончательно улетучились.
   Она повернулась к лорду Корбери.
   - Adieu, mon cher, - произнесла она дрожащим голосом. - Я никогда тебя не
забуду.
   Она обвила его руками за шею,  притянула  к  себе  и  страстно  прильнула
губами к его губам.  У  Фенеллы,  наблюдавшей  за  ними,  снова  мучительную
сжалось сердце, как в тот раз, когда Периквин целовал прелестную незнакомку,
ехавшую в карете.
   Однако, на этот раз поцелуй был не столь долгим. Мадам д'Арблей  внезапно
оттолкнула его и стала спускаться по ступенькам.
   Он помог ей сесть в карету; она протянула ему руку, которую он  поднес  к
губам.
   - Мне жаль, Эмелин, - услышала Фенелла его голос.
   - Жаль! - резким тоном ответила мадам д'Арблей. - Матерь Божья! Я никогда
не прощу тебя! Никогда!
   Лорд Корбери шагнул назад, кучер хлестнул лошадей,  и  карета  тронулась.
Постояв на ступенях, пока карета не скрылась из виду, лорд Корбери  вошел  в
дом. Вынув из кармана платок, он принялся вытирать лоб.
   - Бог мой! - вырвалось у него. - Я надеюсь, мне никогда в жизни больше не
придется пережить такое! Он обращался к Фенелле,  но,  оглянувшись,  увидел,
что комната пуста, и Фенеллы рядом с ним нет.

***

   Званый обед, несомненно, удался. Хетти выглядела просто восхитительно,  и
лишь женщина  могла  заметить,  что  ее  туалет  был  слишком  шикарным  для
скромного загородного приема. На шее у  нее  сверкало  бриллиантовое  колье,
банты, украшавшие прическу, также были усыпаны бриллиантами.
   Очевидно, она стремилась ослепить как лорда Корбери, так и сэра Николаса,
и наблюдавшая за ней Фенелла пришла к  выводу,  что  никогда  еще  Хетти  не
прикладывала для этого столько усилий.
   Фенелла не испытывала ревности.  Что  было  толку  ревновать?  Разве  мог
кто-либо соперничать с таким  прелестным  созданием,  к  тому  же  прекрасно
одетым и сверкающим бриллиантами?
   Фенелле нечего было надеть, кроме простенького белого муслинового платья,
которое она сшила несколько месяцев назад, чтобы  носить  дома  по  вечерам.
Плечи ее прикрывала кружевная  косынка,  талию  обвивал  шарф,  который  она
носила еще ребенком.
   Тем не менее Огастес Болдуин снизошел  до  того,  что  принялся  усиленно
ухаживать за ней, осыпая ее такими чудовищными комплиментами, что Фенелла  с
трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться ему в лицо.
   Несколько раз она перехватывала взгляд сэра Николаса  и,  вспоминая  свой
недавний разговор с ним, читала в его глазах лукавую усмешку.
   Стол был очень изысканным. Сэр Николас,  без  сомнения,  говорил  правду,
утверждая, что его камердинер - непревзойденный повар.  Даже  лорд  Корбери,
казалось, был удивлен, когда одно экзотическое блюдо сменялось другим.
   - Я не подозревала, что миссис Бакл так великолепно готовит,  -  заметила
Хетти, беря кусочек заливного перепела  с  огромного  блюда,  украшенного  с
таким мастерством и изяществом, которые сделали бы  честь  самому  Кареме  -
непревзойденному шеф-повару принца-регента.
   - На этот раз она особо постаралась, зная, что вы будете здесь, - ответил
Периквин, а Фенелла, поймав взгляд сэра Николаса, с трудом подавила смех.
   - Фенелла, почему я так редко вижу  вас  в  последнее  время?  -  любезно
спросил Огастес Болдуин.
   Фенелла подумала, является ли причиной его  благодушного  настроения  тот
прекрасный кларет, который подавали за столом.
   - Надо полагать, потому что вы  не  особенно  ищете  встреч  со  мной,  -
ответила она. - Я всегда либо здесь, либо дома, в то время как вы,  Огастес,
занимаете далеко не последнее место среди самых модных щеголей Сент-Джеймса.
   - Вы правы, моя дорогая Фенелла, - самодовольно произнес он. - Я  занимаю
достаточно видной положение в обществе, но тем не менее мне все же  хотелось
бы чаще встречаться с  вами.  Как-нибудь  я  повезу  вас  кататься  в  своем
фаэтоне.
   Фенелла знала, что со стороны Огастеса Болдуина, преисполненного сознания
собственной важности, это был неслыханно великодушный жест.
   - Вы очень добры, - ответила она. - Но прежде я должна спросить  у  мамы,
позволит ли она мне поехать кататься с джентльменом без сопровождающих.
   - Силы небесные, зачем нам сопровождающие? - воскликнул Огастес  Болдуин.
- Мы знаем друг друга с колыбели! Наверняка ваша мама позволяет вам кататься
вдвоем с Периквином.
   - Периквин мой кузен, - скромно заметила Фенелла.
   - Очень дальний, - возразил Огастес.
   - Наши бабушки были  двоюродными  сестрами,  -  сказала  Фенелла,  бросив
взгляд на сэра Николаса.
   - Так вот как Фаркуары связаны с Корбери! - пробормотал тог.
   - Корбери или не Корбери, но я все равно повезу вас кататься, - вызывающе
заявил Огастес, раздраженный тем, что сэр Николас присоединился к их беседе.
- Вам понравится, Фенелла.
   Фенелле оставалось только поблагодарить его, но про себя она решила,  что
ничто на свете не заставит ее ехать кататься с Огастесом, если  этого  можно
будет избежать.
   Два  года  назад,  когда  ей  было  всего  шестнадцать,  Огастес   как-то
неожиданно заехал к ним домой с рассадой, которую леди Болдуин  прислала  ее
матери. Фенелла была одна, когда он вошел без доклада. Она сидела у камина и
сушила волосы, которые только что вымыла. Пышной огненной волной они  падали
ей на плечи, обрамляя ее крохотное личико.
   - Огастес! - воскликнула она, поднимаясь с места. - Слуги не должны  были
пускать вас сюда!
   - Почему? - спросил он. - Вы такая хорошенькая с распущенными волосами.
   Он  смотрел  на  нее  сверху  вниз  -  богатый  щеголь,  снизошедший   до
провинц