что ей казалось,  она  стала  частью
его, и отныне они неразделимы. Наконец лорд Хокстон оторвался от ее губ.
   - Мой ангел, мое сокровище! - воскликнул он прерывающимся голосом. - Я не
могу допустить этого!  Ты  найдешь  себе  кого-нибудь  другого,  кто  больше
подходит тебе по возрасту!
   - Во всем мире для меня не существует никого, кроме тебя!
   - Ты в этом уверена?
   - Я знала это с первого же  момента..,  когда  впервые  увидела  тебя,  -
прошептала она. - Я только не понимала.., что это и есть любовь.
   Он снова принялся целовать ее, и она почувствовала внезапно охвативший ее
трепет, словно вся она ожила, отдавшись новым ощущениям.
   Глядя на ее лицо, светящееся от счастья, лорд Хокстон спросил:
   - Когда ты впервые поняла,  что  любишь  меня?  Скажи  мне,  я  хочу  это
слышать!
   - Мне кажется.., я полюбила тебя в тот момент, когда  ты  заказывал  моим
сестрам новые платья и шляпки,  -  ответила  она.  -  Ты  предупредил  мадам
Фернандо, что они все должны быть разными,  и  я  подумала  тогда,  что  не,
встречала более чуткого и великодушного человека.
   Она легко вздохнула от переполнявшего ее счастья.
   - А потом, когда ты сказал Пруденс, что она должна хорошо есть, чтобы  не
устать на балу, который ты устроишь в ее честь,  я  подумала...  -  Доминика
замялась, и щеки ее покрылись стыдливым румянцем.
   - Что ты подумала, родная?
   - Что именно такого отца я выбрала бы для моих детей, - пробормотала она,
спрятав лицо у него на груди.
   Он так крепко прижал ее к себе, что ей было трудно дышать.
   - А когда ты призналась себе в том, что любишь меня?
   - В тот день, в Канди... - ответила она. - Там было так  чудесно,  что  я
невольно все время думала о любви. Позже, глядя на картину, висевшую в твоей
спальне, я поняла, почему. Я уже тогда  любила  тебя!  Я  любила  тебя  всем
сердцем, но боялась, что ты.., станешь презирать меня!
   - И я полюбил тебя с самого первого момента, - признался лорд Хокстон.  -
Я увидел, как тебе нелегко живется, и мне хотелось защитить  тебя,  избавить
от всех тягот и невзгод! - Он помолчал, а потом добавил:
   - Прежде мне никогда не хотелось заботиться о женщине  не  ради  себя,  а
ради нее самой. Я испытывал непреодолимую потребность оградить тебя от  всех
неприятностей, не Допустить, чтобы кто-то или что-то могло огорчить тебя.
   - Именно поэтому.., я прибежала к тебе.., той ночью, сказала Доминика.  -
Я чувствовала, что рядом с тобой я буду в безопасности.
   - И так будет всегда, - твердо сказал лорд Хокстон. - Когда я увидел тебя
в подвенечном платье, я понял, что ты являешься  воплощением  мечты  каждого
мужчины. Ты была так прекрасна, и в то же время я уже  знал,  каким  сильным
характером ты обладаешь! - Он прижался губами к ее лбу.  -  Любовь  моя,  ты
наденешь это платье для  меня,  завтра,  когда  мы  поедем  в  Канди,  чтобы
обвенчаться?
   Она взглянула на него, и блеск ее глаз показался ему ослепительным. Затем
она внезапно помрачнела и опустила голову.
   - В чем дело? - спросил он.
   - Я забыла, - тихо сказала она, - что  в  Англии..,  ты  занимаешь  такое
высокое положение в обществе. Я всегда  думала  о  тебе,  как  об  одном  из
местных жителей.., как об  обычном  плантаторе.  В  обществе  своих  знатных
друзей.., ты станешь стыдиться меня.
   Лорд Хокстон приподнял двумя пальцами ее лицо и заглянул ей в глаза.
   - Среди моих друзей ты будешь сверкать, как солнце! -  сказал  он.  -  Ты
моя, Доминика, ты принадлежишь мне, как,  возможно,  принадлежала  в  другой
жизни. Теперь, когда ты призналась, что тоже любишь меня, я никуда  тебя  не
отпущу!
   - Я хочу лишь, этого! - вскричала Доминика.  -  Принадлежать  тебе..,  во
веки веков!
   - Так и будет, - пообещал он. - И поскольку я знаю, что это доставит тебе
радость, мы будем половину времени жить здесь, на Цейлоне. Дорога  в  Англию
занимает не так уж много времени. Лето мы будем проводить в кругу  семьи,  в
нашем родовом поместье, но на зиму станем возвращаться сюда.  Тебе  нравится
эта идея?
   - Ты же сам знаешь! - воскликнула Доминика. - И ты  знаешь,  что  я  буду
счастлива везде.., в любом месте.., лишь бы ты был рядом!
   Ее голос прозвучал так пылко, что в глазах лорда Хокстона вспыхнул огонь.
Затем он снова приник губами к ее губам, и  она  была  уже  не  в  состоянии
думать, лишь чувствовала, что всей душой и всем сердцем  отныне  принадлежит
ему.

Луна над Эдемом

   Доминика и лорд  Хокстон  вышли  из  "Пальмовой"  комнаты  на  веранду  и
посмотрели на небо, усыпанное звездами.
   На Доминике было белое кружевное платье, в котором она венчалась сегодня.
   Она переоделась перед тем, как сесть в поезд  и  отправиться  в  обратный
путь, но дома она снова надела подвенечный убор, зная, как он нравится лорду
Хокстону.
   Церемония была очень скромной, на ней присутствовал лишь  Джеймс  Тейлор,
выступавший в роли шафера, но Для Доминики этот обряд был священным,  и  она
знала, что лорд Хокстон испытывает то же.
   Она слышала, как при выходе из церкви Тейлор сказал:
   - Я рад за тебя, Чилтон, тебе всегда нужна была жена!
   - Чтобы держать меня в руках? - улыбнулся лорд Хокстон.
   - Чтобы достойно завершить историю  твоего  успеха!  -  серьезно  ответил
Тейлор. - Когда закончится ваш медовый месяц, приезжайте навестить  меня.  Я
хочу показать тебе не только новые методы сушки чая, но и познакомить тебя с
одним молодым человеком,  из  которого  выйдет  прекрасный  управляющий.  Он
прожил здесь уже два года, и ты можешь вполне доверять ему.
   - Спасибо тебе, Джеймс, - сказал лорд Хокстон.
   Снова увидев этот дом, зная, что отныне она всегда  будет  жить  здесь  с
любимым человеком, Доминика совсем растрогалась.
   Когда он предстал перед ними, подобный драгоценной жемчужине,  окруженной
садами и серебряным озером, Доминика крепче сжала руку мужа.
   - Мы будем счастливы! - сказала она.
   - Теперь я знаю, - ответил он, - что я строил его для  тебя.  Мне  всегда
чего-то недоставало в "Пальмовой"  комнате!  -  Доминика  покраснела,  и  он
поцеловал ей руку. - Тебе больше не  нужно  будет  бояться,  потому  что  ты
никогда не останешься одна в темноте!
   Им столько нужно было сказать друг другу, что они очень  долго  просидели
за великолепным обедом, который в честь такого события  приготовил  для  них
повар. Когда они наконец вышли на веранду, солнце уже село.
   Доминика взглянула вверх. Узкий серп молодого месяца появился на небе,  и
лорд Хокстон, проследив за направлением ее взгляда, тихо спросил:
   - Ты знаешь, как местные жители называют молодую луну?
   - Нет.., скажи мне. - Один лишь звук его голоса приводил ее в  трепет,  а
когда он обнял ее, она замерла, мечтая лишь об одном -  прижаться  губами  к
его губам.
   - Она называется "Луна для влюбленных", - ответил лорд Хокстон. - И такой
она станет для нас, моя любимая, моя жена.
   - "Луна для влюбленных" над садами Эдема! - мягко проговорила Доминика. -
Можно ли желать большего?
   - Ты права, - согласился лорд Хокстон. - И  ни  один  мужчина  не  станет
желать большего, чем быть твоим мужем!
   Она повернула к нему лицо, и при свете звезд он увидел на  нем  выражение
безграничного счастья.
   - Ты прекрасна! - сказал он. - Ты божественно прекрасна! Я  хочу  сказать
тебе кое-что.
   - Что? - спросила Доминика.
   - Когда я впервые попал на Цейлон, - ответил он, - мне был всего двадцать
один год. Как и все молодые  мужчины,  я  думал,  что  со  временем  встречу
женщину, которую полюблю и на которой женюсь. Но  со  мной  произошло  нечто
странное.
   Видя, что на лице Доминики отразилось удивление, он продолжил:
   - Я полюбил - но не женщину,  мое  сокровище,  а  эту  землю!  Я  полюбил
Цейлон! Мне казалось, что он является воплощением всего, что  мужчина  может
искать в женщине. Эта земля была мягкой  и  нежной,  доброй  и  ласковой,  и
помимо материальных благ давала человеку какое-то духовное насыщение.
   - Я могу это понять, - прошептала Доминика.
   Лорд Хокстон поцеловал ее волосы; они пахли  жасмином,  который  Доминика
вплела в венок из флер-д'оранжа. Это и  есть  запах  Цейлона,  подумал  лорд
Хокстон, нежный, сладкий и женственный.
   - Иногда, - продолжал он, - стоя на этой веранде, я думал,  что  останусь
один на всю жизнь. Мне не удастся найти женщину, которая бы значила для меня
столько, сколько эта земля, которая была бы такой же прекрасной и  желанной.
- Он прижал Доминику к себе. - А потом я нашел тебя! - И в тот же миг понял,
что именно тебя я искал, о тебе мечтал. Ты показалась мне совершенством...
   - А что будет.., если я.., разочарую тебя? - спросила Доминика и  затаила
дыхание в ожидании его ответа.
   - Этого не может случиться! - ответил он. - Конечно,  у  нас  будут  свои
сложности, могут возникнуть разногласия, может быть, даже ссоры, похожие  на
грозу рад долиной, но все равно, Доминика, мы  принадлежим  друг  другу,  мы
теперь одно целое, и этого уже изменить нельзя!
   - Как Адам и Ева?
   - Ты моя Ева! - Она почувствовала прикосновение его губ на  своей  нежной
коже - Я люблю тебя, и я посвящу всю свою жизнь тому, чтобы доказать это!
   Он еще сильнее сжал ее в  своих  объятиях,  и  Доминика  обвила  его  шею
руками.
   - Я.., люблю тебя! Я.., люблю тебя! - Она почувствовала, как он  медленно
стал вынимать шпильки из ее волос, и  они  шелковым  покрывалом  окутали  ее
плечи.
   Он стал покрывать поцелуями ее волосы, шею, плечи,  затем  расстегнул  ее
платье и стал целовать ее нежные, похожие на розовые бутоны груди.
   - Ты похожа на цветок лотоса, - страстно проговорил он. Я боготворю тебя.
   Затем нежно, медленно он увлек ее за собой в глубину "Пальмовой" комнаты,
и портьеры отгородили их от окружающего мира.
   "Луна для влюбленных" медленно скользила  по  усыпанному  звездами  небу,
заливая волшебным серебряным светом спящую долину.



    Барбара КАРТЛЕНД
    НИЩИЙ ЛОРД


    ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Глава 1

   - Умоляю, Хетги, еще один поцелуй!
   - Нет-нет, Периквин.., мне нужно идти.
   - Но ты не можешь уйти! Прошу тебя, останься! Я  так  долго  ждал  случая
увидеться с тобой наедине.
   И он принялся целовать ее с таким пылом, что у нее перехватило дыхание.
   - Милый Периквин, - прошептала  она,  -  я  обожаю,  когда  ты  меня  так
целуешь.
   - Я люблю тебя, - сказал он проникновенно.  -  Ангел  мой,  когда  же  мы
наконец поженимся?
   - О Периквин!
   Он на секунду ослабил объятия и внимательно посмотрел на  нее.  Она  была
очень хороша собой, в этом единодушно сходились все.
   Очень светлая блондинка, с огромными голубыми глазами с поволокой, Хетги.
Болдуин стала звездой Сент-Джеймса с  момента  своего  первого  появления  в
свете.
   Теперь, спустя два года, она по-прежнему не имела себе  равных  и  всегда
была окружена толпой светских щеголей  и  прочих  молодых  бездельников,  не
желающих отставать от моды.
   - Что ты хочешь сказать этим "О Периквин!"? - спросил лорд Корбери.
   Хетти прижалась щекой к его плечу.
   - Ты знаешь, что папа никогда не даст своего согласия.
   - Черт, какое нам дело до твоего отца? -  вспылил  лорд  Корбери.  -  Нам
нужно бежать, Хетти.  Мы  поженимся,  и  твой  отец  уже  ничего  не  сможет
поделать.
   Он замолчал, увидев, что Хетти широко раскрыла глаза от изумления.
   - Ты предлагаешь  мне  бежать  в  Гретна-Грин?  <Гретна-Грин  -  название
деревни на границе с Шотландией, где убежавшие влюбленные могли  обвенчаться
без представления соответствующих документов.> - спросила она с ужасом.
   - Почему бы и нет? - резко ответил  он.  -  Как  только  мы  окажемся  за
границей и станем мужем и женой, твоему  отцу  останется  лишь  браниться  и
осыпать нас проклятиями, но кого это будет волновать?
   Хетти  надула  свои   розовые   губки,   что   сделало   ее   еще   более
привлекательной.
   - Но, Периквин, я мечтала о пышной свадьбе, на которой присутствовали  бы
все мои друзья. Я даже придумала, какое у меня будет  платье,  и  мне  очень
хотелось бы надеть мамину бриллиантовую диадему.
   Она увидела, что у лорда Корбери потемнело лицо, и поспешно добавила:
   - А ты в роли жениха будешь просто неотразим!
   - Какая разница, черт побери, где и как мы поженимся, лишь  бы  мы  могли
пожениться! - вскричал лорд Корбери. - Подружки,  зеваки  -  какое  все  это
имеет значение! Самое главное - это мы, Хетти. Когда ты станешь моей  женой,
никто уже не сможет разлучить нас!
   - Все это прекрасно, - мягко ответила Хетти. - Но в то же время я  бы  не
хотела огорчать папу.  Он  так  гордится  мной!  Если  я  убегу  с  тобой  в
Гретна-Грин, это разобьет ему сердце.
   - Что же тогда нам делать? - с отчаянием воскликнул лорд Корбери.
   Он был исключительно хорош собой - высокий, широкоплечий,  с  правильными
чертами лица. Его серые глаза были способны заставить трепетать сердце любой
девушки, на которую он обратит  свой  взгляд.  Даже  избалованной  вниманием
Хетти его вызывающий, дерзкий вид казался неотразимым.
   Она высвободилась из его объятий и теперь молча стояла и глядела на него.
Ярко-голубая бархатная амазонка выгодно подчеркивала  изящество  ее  фигуры.
При входе в дом, она сняла шляпу с длинной  прозрачной  вуалью,  и  в  лучах
солнца, проникавшего в комнату сквозь ромбовидные  окна,  ее  светло-золотые
локоны  блестели  и  переливались,  образуя  сверкающий  ореол  и   придавая
одухотворенность  ее  красоте.  Лорд  Корбери   смотрел   на   нее,   словно
завороженный.
   - Я люблю тебя, Хетти, - сказал он неровным голосом. - Я не могу жить без
тебя.
   - И я тоже люблю тебя, Периквин, - ответила она.  -  Но  мы  должны  быть
очень, очень осторожны. Я не говорила папе, что ты вернулся  домой,  поэтому
он даже не подозревает, что я сейчас с тобой.
   - Как же тебе удалось приехать? - удивился лорд Корбери.
   - Я сказала папе, что хочу отправиться в Прайори навестить твою  экономку
миссис Бакл, которая заболела. Он похвалил меня за такую заботливость.
   - Рано или поздно он, без сомнения,  узнает,  что  я  вернулся,  -  хмуро
заметил лорд Корбери.
   - Я уже думала об этом, - поспешно сказала Хетти.  -  Я  скажу  ему,  что
миссис Бакл со дня на день ожидает твоего приезда. Если уж приходится лгать,
по крайней мере надо делать это правдоподобно.
   - Ты думаешь, мне по душе все эти хитрости  и  увертки?  -  спросил  лорд
Корбери.
   - Но что же нам остается делать?
   - Ты можешь выйти за меня замуж!
   - И на какие средства мы будем существовать? - поинтересовалась Хетти.
   - Мы могли бы жить здесь.
   Сказав это, он огляделся по сторонам, в первый раз  обратив  внимание  на
то, что, хотя деревянные панели  были  старинными  и  очень  красивыми,  все
убранство комнаты пребывало в крайне жалком состоянии. Бахрома на  бархатных
портьерах местами оторвалась, персидский ковер, которому  когда-то  не  было
цены, протерся почти до дыр, некоторые стулья  были  сломаны,  а  на  стенах
отчетливо виднелись невыгоревшие пятна от некогда висевших там картин.
   Хетти проследила за его взглядом.
   - Я знаю, что ты любишь свой дом, Периквин, - сказала  она,  -  но  чтобы
привести его в порядок и сделать пригодным для жилья,  понадобится  не  одна
тысяча фунтов.
   - В то время как у меня нет и тысячи пенсов,  -  с  горечью  сказал  лорд
Корбери.
   - Я знаю, - ответила Хетти. - Поэтому с твоей стороны  будет  ошибкой  не
только говорить с моим отцом, но даже намекать ему, что ты  хочешь  жениться
на мне. Он твердо намерен подыскать мне блестящую партию. Сейчас  он  делает
ставку на сэра Николаса Уорингэма.
   - Уорингэма! - яростно вскричал лорд Корбери. - Неужели ты  думаешь,  что
будешь счастлива  с  этим  напыщенным  снобом,  который  вот-вот  лопнет  от
самодовольства?
   - Но он очень богат, - мягко сказала Хетти.
   - А у меня нет ни гроша! - воскликнул лорд Корбери. - Нищий лорд! Смешно,
не правда ли? Хетти слегка вздрогнула.
   - Мне нужно  идти,  Периквин,  я  не  могу  задерживаться  дольше,  но  я
постараюсь приехать завтра.
   Я скажу папе, что миссис Бакл еще очень слаба, и я пообещала привезти  ей
бульону. Маме это тоже понравится, она все время твердит, что я уделяю  мало
внимания нищим и больным.
   - В таком случае удели немного внимания мне, - потребовал  лорд  Корбери,
обнимая ее и  заглядывая  в  огромные  голубые  глаза.  -  Как  ты  красива,
невероятно, не правдоподобно красива!
   Он прижался губами к ее губам и,  почувствовав  ответный  порыв,  сильнее
сжал ее в объятиях.
   Редко  кому  из  мужчин  удавалось  вызвать  в  ней  такую  бурю  чувств.
Большинство поклонников считали ее чересчур холодной, однако сейчас ее  губы
пылали, а руки обвивали шею лорда Корбери. Когда он наконец  поднял  голову,
он увидел, что ее глаза потемнели от страсти, а дыхание участилось.
   - Я люблю тебя! - воскликнул он. - Бог мой, как я люблю тебя!
   Он хотел было поцеловать ее еще раз, но она остановила его.
   - Нет, Периквин, мне нужно  идти,  уже  поздно.  Мы  не  должны  вызывать
подозрений, иначе мы не сможем встречаться в дальнейшем.
   Она  повернулась  и  направилась  к  двери.  Видя,  что   он   собирается
последовать за ней, она поспешно сказала:
   - Не провожай меня. Я не хочу, чтобы мой грум тебя видел.
   - Ты приедешь завтра? - умоляющим тоном спросил лорд Корбери.
   - Если смогу, - пообещала  она.  -  Но  к  нам  приезжает  погостить  сэр
Николас, и папа рассчитывает, что я  буду  проводить  с  ним  все  свободное
время.
   - Чтоб он провалился, этот Уорингэм! Почему он купается в  золоте,  в  то
время как у меня в карманах ветер свищет?
   - Мне этот вопрос тоже не дает покоя, - ответила Хетти.  -  Уверяю  тебя,
будь ты богат, все было бы совсем по-другому.
   Она кокетливо взглянула на него из-под длинных ресниц и добавила:
   - Неужели ты не можешь раздобыть хоть немного денег? Если бы у тебя  было
даже небольшое состояние, папа отнесся бы  к  тебе  совсем  иначе.  В  конце
концов, твой титул - один из древнейших в королевстве!
   - Такой же древний, как Прайори, - ответил лорд Корбери.  -  И  такой  же
обветшалый.
   В его голосе снова послышалась  горечь.  Хетти  обернулась,  привстав  на
цыпочки, поцеловала его в щеку и быстро направилась к  выходу.  Она  открыла
дверь  и  с  грациозным  прощальным  жестом  исчезла,   оставив   ему   лишь
воспоминание о томных голубых глазах и улыбающихся розовых губках.
   Некоторое время он стоял, молча глядя на дверь, как бы надеясь,  что  она
сейчас вернется, затем с мрачным видом  подошел  к  окну  и  обвел  взглядом
запущенные газоны, сломанные солнечные часы, клумбы, заросшие  сорняками,  и
покрытые мхом перила террасы.
   Он стоял, погруженный в свои мысли,  как  вдруг  позади  него  послышался
какой-то звук - сначала  щелчок,  а  потом  легкий  скрип.  Он  оглянулся  и
обнаружил, что часть панели около камина отодвинулась,  и  в  образовавшемся
отверстии  показалось  маленькое  личико.  Лорд  Корбери   увидел   огромные
любопытные глаза и копну темно-рыжих непослушных волос.
   - Фенелла! - воскликнул он и подошел к отверстию в стене.
   Увидев его, она издала возглас удивления. Он схватил ее за руку  и  силой
втащил в комнату.
   - Что ты здесь делаешь?! - с негодованием вскричал он. -  Как  ты  смеешь
прятаться в потайной комнате?!
   Твое  поведение  просто  возмутительно!  Мне  следовало  бы  как  следует
отшлепать тебя!
   Он тряс ее с такой яростью, что голова  у  нее  болталась  из  стороны  в
сторону, но глаза ее смеялись.
   - Нет, пожалуйста, Периквин! - воскликнула она. - Когда ты отшлепал  меня
в последний раз, мне  было  ужасно  больно!  К  тому  же  теперь  я  слишком
взрослая.
   Он внезапно отпустил ее.
   - Что значит "слишком взрослая"?
   - Мне уже восемнадцать. Неужели ты забыл?
   - Бог мой, этого не может быть! - изумленно  воскликнул  он.  -  Когда  я
уезжал отсюда, ты была совсем ребенком!
   - Чепуха! - во