ю от врагов
народа  и  подчинил ее своей неукротимой воле. Он отдал все, что
имела  страна, военной промышленности. Он поддержал в свое время
Гитлера,  помог  ему  подняться  на  ноги.  Он толкнул Гитлера в
войну  и  ждал,  когда  война разорит Европу. Он истратил тысячи
тонн  золота за немецкую, французскую, британскую, американскую,
итальянскую,     швейцарскую     технологии.    Он    перестроил
промышленность    на    режим   военного   времени,   он   лично
контролировал  создание  танков  и самолетов для грядущей войны,
он  выпустил  их  в  достаточных  количествах  и  сосредоточил у
границ.  У  границ  он  собрал  гигантские  запасы  боеприпасов,
топлива  и  всего,  что  нужно  для  победоносной войны на чужой
территории:  автострадные  танки, штурмовую авиацию, планеристов
и десантников... И вот когда великое предприятие готово...
   Гитлер его сорвал.
   Все,  что  есть  у Сталина, ориентировано на захват, ничего -
на  оборону.  И  сталинское  уединение  -  не проявление страха.
Просто рухнуло все, чем он жил.
   Сталин - на пепелище.
   Сталин  -  величайший  кораблестроитель,  у  которого  утонул
самый  лучший,  самый  роскошный, самый большой, самый быстрый в
мире  непотопляемый  "Титаник",  который  не должен был и не мог
утонуть.
   Сталин  -  космический  конструктор,  у  которого грохнула на
старте  самая мощная в мире ракета, угробив не только космодром,
множество  людей  и  все космические планы, но и сам смысл жизни
конструктора.
   Сталин  -  игрок,  которому  всегда  везло,  который  никогда
никому  не  проиграл  ни  рубля.  Вся  жизнь - игра. Вся жизнь -
выигрыш.  А ставки в игре все круче. Каждый раз - ва-банк. И уже
на  Сталина  смотрит  мир,  как  на игрока в казино, сгребающего
груды  золотых  монет  и  ассигнаций.  На  какой  бы номер он ни
поставил  -  всегда  в  выигрыше.  Какую  бы  карту из колоды ни
выдернул  - всегда козырный туз. Какую бы комбинацию карт ему ни
бросили  -  всегда  21.  Он  уже  выиграл  себе  самую большую и
богатую  страну мира, он выиграл беспрекословное подчинение всех
людей  в  этой  стране.  И  вот  последняя игра. Теперь на карту
поставлен  весь мир. Сталин к игре готов. Он так сдал карты, что
все козыри - в его руке.
   И вдруг его бьют козырным тузом.
   Тем самым, который украден из его колоды.
   И отыграться нельзя.
   Слишком велики ставки.
   Проиграно все.
   Сталин  всегда  обманывал  всех  своих  врагов  и  наносил им
внезапные  смертельные  удары.  И вот первый раз в жизни в самом
главном  деле  кто-то  разгадал  сталинский  замысел.  И  ударил
первым.
   И все сорвалось.
   Погибло все. Уже ничего сделать нельзя.
   В  первые мгновения Сталин просто не верит, что Гитлер напал.
У  Сталина  просчитаны все ходы и все варианты: Гитлер не должен
был напасть.
   Затем,   не   щадя   себя,   Сталин   работает   за  пределом
возможностей,  точно  как  мужик,  который  тушит  дом, не жалея
живота  своего.  Сталин  всю  первую неделю войны гонит войска в
наступление.  Им  бы  дать сигнал на оборону. Но нет! Наступать,
наступать,  наступать! Советские самолеты сгорели на аэродромах,
наступать  без  авиационной  поддержки - самоубийство. Но Сталин
бросает войска в самоубийственные атаки.
   И   вот  28  июня  сообщение:  Западный  фронт  окружен.  4-я
танковая армия разгромлена, 3-я, 10-я и 13-я - в кольце.
   Вот  только  тут  Сталин  наконец  понимает, что освобождение
Европы   сорвалось  окончательно.  И  ничего  уже  исправить  не
удастся.  Социалистическое  государство способно разгромить кого
угодно,  но оно не способно конкурировать с нормальными странами
в  мирном  соревновании,  потому  с  22 июня 1941 года Советский
Союз  был  обречен на гибель. На распад. Рано или поздно. Он мог
выжить,  только  истребив  все  вокруг  себя  и  обратив  в свое
состояние.
   Иначе - развал.
   Советский  Союз  мог  существовать  только при одном условии:
если  народ  не  будет иметь возможности сравнивать свою жизнь с
жизнью   окружающих   стран.   Потому   главная   идея  Сталина:
уничтожить  капиталистическое  окружение.  Потому все сталинские
тома  столь  просты, логичны и понятны: полная победа социализма
-  в одной стране, но окончательная - только в мировом масштабе.
Этим пронизаны все речи Сталина, все выступления, все планы.
   Но  это  понимал  и  Гитлер:  "Болышевизированный  мир сумеет
удержаться  лишь в том случае, если он охватит все" (Майн кампф.
Ч. 2. Гл. XIII).
   22  июня  1941 года Гитлер нанес коммунизму самоубийственный,
но  смертельный  удар. Как бы после того ни развивались события,
покорить   весь   мир   Сталину   уже  было  невозможно.  А  это
равносильно гибели.
   Сталин  понял,  что  погибло все. И он уходит от дел. Как тот
мужик,  который  не спасает последний сарай, когда уже сгорели и
дом, и конюшня, и амбар.
   Через  два  дня,  30 июня 1941 года, в комнату Сталина входят
Берия,  Молотов, Маленков... Их много, и входят они молча, точно
палачи  в камеру смертника. В глазах Сталина испуг. В своем горе
он  забыл  о  себе,  он  забыл  о  том,  что надо спасаться. Они
застали его врасплох. Он не готов к смерти.
   Но  они  пришли  не  за  этим.  Мировой  коммунизм их волнует
меньше.  Освобождение  сорвалось, и это теперь для них не важно.
Сейчас  им  нужно  спасать  свои  шкуры и головы, а для этого им
нужно  спасать  страну.  Сталин  нужен им как символ, как знамя,
вокруг  которого  в  бою собираются остатки разбитого полка. Они
говорят  о спасении страны, но это Сталина совсем не интересует.
Ибо  без  захвата  Европы,  без расширения границ Советский Союз
все равно рано или поздно погибнет. Он все равно развалится.
   До  22  июня 1941 года все было так логично и просто: Маркс -
основоположник   великого   учения.  Ленин  превращает  мечту  в
реальность.  В одной стране. А Сталин - вершитель величайшего из
деяний  мировой  истории.  Сталин  обращает  в  республики  СССР
Германию,  Австрию,  Францию,  Испанию,  Китай,  Корею, Вьетнам,
Грецию, Турцию, Ливию, Тунис, Индию, Италию...
   А   как   с  Америкой?  Америку  удушить  химическим  оружием
индивидуального поражения - посадить на иглу.
   Но   все   сорвалось.  Государство,  которое  оставил  Ленин,
государство  -  очаг  Мировой  революции  Сталин проорал. Он это
знает.  И  именно  этим  словом  Сталин  описал членам Политбюро
сложившуюся ситуацию.
   Они не поняли.
   А  Сталин  знал,  что,  как  бы  ни  сложилась ситуация, всей
Европы  ему  не  видать.  Потому  в  1945  году  он  и отказался
принимать  Парад  Победы.  Это была победа для всего народа, для
страны,  да только не для Сталина. В 1945 году Сталин чувствовал
себя  как  Бонапарт  после  Бородинского  сражения:  вроде  бы и
победил,  и дорога вперед открыта, да только так надорвал силы в
том  сражении,  что победа радости не несет. Все равно - впереди
поражение.  Гитлер  Европу  сокрушил,  как  хотелось Сталину, но
Сталин этим в полной мере воспользоваться не смог.
   В  1941  году  все значение германского нападения мог оценить
только  Сталин. В 1941 году члены Политбюро не поняли или поняли
не  до конца, что означает гитлеровское вторжение для дальнейшей
судьбы Советского Союза.
   А оно означало - смерть.
   Политбюро  - это тот мальчик на пепелище, который не понимает
всей  глубины  и  губительности случившегося. Он трогает отца за
плечо: очнись!
   Политбюро  заставляет  Сталина вернуться на вершину власти, и
Сталин,  безразлично махнув рукой, возвращается, зная, что дело,
которому он отдал жизнь, погибло.

                                         Бристоль, 1997- 1998гг.


                 Продолжение в следующей книге



   Публикации

"ОГОНЕК", ј 38, 16 сентября 1996 А ОН РУБАНУЛ!..
Никита Максимов. Кочегар с Ледокола
РЕЦЕНЗИЯ НА ПОСЛЕДНЮЮ КНИГУ СУВОРОВА "ОЧИЩЕНИЕ"
Сергей Митрофанов. Виктор Суворов. Очищение.
Спрос на небылицы ("Известия", 11.02.2000)"Известия"




   Никита Максимов.
   Кочегар с Ледокола


 Никита Максимов(znanie@glasnet.ru)
 Опубликовано в Vesti.Ru от 11.02.2000
 Оригинал: http://vesti.ru/nauka/2000/02/11/suvorov/


     Преследование  машины,  на  которой  я ехал из аэропорта Хитроу, долгие
переговоры с неизвестным  посредником,  офицеры  английской  разведки  около
дома,  помехи  на  магнитофонной  ленте  в некоторых местах - всего этого не
было. Встреча с бывшим советским  разведчиком,  а  сейчас  просто  писателем
Виктором Суворовым произошла на редкость буднично: в обычном английском доме
нашего общего знакомого...

     Он  не был похож на писателя, да и на  разведчика, впрочем, тоже не был
похож: Виктор Суворов (он же Владимир Богданович Резун), 1947 года рождения,
с 1970 года в номенклатуре ЦК КПСС, бежал в 1978 году, с 1981 года - старший
преподаватель  в одной  из  британских  военных академий, женат, имеет дочь,
сына и внука. Верховным судом СССР приговорен к расстрелу, позже замененному
на пожизненное заключение.

     Но это  всего  лишь биографические  данные. Со  мной  за  столом  сидел
человек, явно  моложе своего возраста и привыкший убеждать всех окружающих в
своей правоте. Начало разговора, однако, было  вполне в российском стиле - с
помощью  принесенной Виктором водки мы сразу перешли на ты. И стали говорить
о вещах серьезных, даже несколько мрачных...

     -   В  начале   книги   "Аквариум"  есть  потрясающая  сцена   сжигания
предателя-полковника  ГРУ в  печи крематория. И с такими наблюдениями ты все
равно решился бежать?

     - Оттого и бежал. В реальной жизни  все было намного хуже и страшнее. В
"Аквариуме"  я понизил  звучание,  мол, работал в  Вене,  в западной столице
мирового шпионажа. На самом деле,  это было  в  основной столице, в  Женеве.
Описать истинные  причины  ухода не  мог. В  интригу  были  ввязаны  люди  с
положением,  например,  генерал-майор  ГРУ В.М.Александров, у  которого брат
состоял при  товарище  Брежневе.  Чтобы продвигаться выше  и  выше  генералу
требовалась  строчка  в личном деле:  "был  резидентом ГРУ", желательно -  в
самой важной, в самой мощной резидентуре. Все знали, что генерал Александров
не разведчик, что  ему  нельзя доверять  резидентуру не то  что в Женеве, но
даже в Катманду. Резидент, которого  я описал в "Аквариуме", ушел, а  пришел
Александров. Все понимали: дров наломает много и быстро. Он и наломал.

     Кто-то  должен  был  платить головой за  провал.  Выпало мне.  В  любой
нормальной стране я бы доказал, что ошибка не  моя. Но в той ситуации ничего
доказать было  невозможно.  Выбор:  застрелиться или  уйти.  Выбрал  второе:
замысел "Ледокола" в то  время уже сложился, оставалось только  изложить  на
бумаге. Не  хотелось умереть,  не прокричав на весь  мир столь простые вещи.
Думал  уложиться в одну статью. Но статья потребовала второй, дополнительной
статьи, а  вторая  -  третьей. Статьи сложились в книгу,  но  и этого мне не
хватило. Не хватило ни двух, ни трех книг.

     -  Офицер ГРУ,  перебегающий по  политическим мотивам, - нет ли в  этих
словах фальши? Может быть все было намного прозаичнее?

     -  Я  никогда  не  говорил,  что  бегу  по   политическим  мотивам.   И
политическим борцом себя не  считаю. У меня была  возможность  рассмотреть в
Женеве  коммунистическую систему  и ее лидеров с  минимальной дистанции. Эту
систему  я  возненавидел быстро и глубоко.  Но  намерения уходить не было. В
"Аквариуме" так и пишу: наступили на хвост, поэтому и  ухожу. Но есть другая
сторона этого  вопроса. С самого раннего детства я жил среди военных людей и
военных  книг. У нас было много  книг о войне.  Очень  много. Когда сам стал
офицером, возможность собирать  книги резко увеличилась.  Будучи еще  только
старшим  лейтенантом,  собрал   столько,  что  о  моей   военной  библиотеке
заговорили  в  "Аквариуме",  а  ведь там  тысячи  людей,  основное  звание -
полковник,  много  генералов,  почти все  много  раз  побывали  за  рубежом,
возможность   добывать   книги  была,  и  люди  имели  огромные  библиотеки.
Отличиться на этом фоне было  трудно.  Но  спустя много лет  начальник  ГРУ,
генерал-полковник  Е.Л.Тимохин  в  интервью "Красной  звезде"  упомянул  мою
библиотеку военных книг. Ее помнят через два десятка лет.

     Так  вот: достаю,  добываю новую книгу о войне,  раскрываю, и в  каждой
книге   -  потрясающие  вещи.  Вот  Герой   Советского  Союза  генерал-майор
А.А.Свиридов пишет, что  на границе с Румынией наши пограничники в июне 1941
года, за несколько дней  до начала войны, сняли колючую проволоку и отошли в
тыл, а на  их  место выдвинулись боевые части Красной Армии, прежде всего  -
разведывательные батальоны... Ну  представь себе  это!  Чекисты, опутали всю
страну колючей проволокой,  чтобы никто не убежал,  в наших  песнях мы всему
миру сообщили, что границы наши на замке, и тут вдруг...

     Это один пример,  но снимали заграждения  повсеместно  на всей западной
границе. Мы  сами оголяли свои  рубежи.  Зачем?  А  если  немцы узнают,  что
подумают? Как  такое  немецкая разведка должна была оценивать?  Это  русские
готовят  вторжение  или просто  провоцируют  Германию  на  упреждающий удар?
Ответь мне, зачем наши пограничники снимали свои собственные мины, проволоку
и сигнализацию?  Чтобы  немцам  путь открыть?  Почему за такие  действия  не
судили   чекистов  от  начальников  пограничных   застав  до  самого   Берия
включительно? Что  за этим должно было последовать? Может быть, они  открыли
границу, подержат ее открытой, а потом снова перегородят?

     Нам объясняли, что мы просто дурачки, что к  войне  не готовы,  но ведь
было  не  так:  были  готовы,  но  потом,  прямо накануне  войны  сами  свои
загражденья уничтожали. Нам говорят, что все чекисты сдурели. Но не могли же
сдуреть  все  чекисты  в  один день 13 июня 1941 года,  причем  сдурели  все
поголовно   на   западной   границе,   а   на   дальневосточных,  сибирских,
среднеазиатских и  кавказских  никто  не  сдурел.  Представь: где-нибудь  на
Дальнем  Востоке,   на   озере  Хасан,   начальник  заставы  своей   властью
распорядился резать проволоку  и валить  колья,  куда  бы  такого начальника
отвезли?

     Но  это  одна  только  книга. В  ней  такое сообщается прямо  на первой
странице. А таких  книг  - тысячи. Чем больше читал, тем больше мне хотелось
читать.  Чем больше  собирал  книг, тем больше  мне их не хватало.  Рано или
поздно  набралась бы критическая масса и я должен был  заорать на  весь мир,
что все в нашей истории не стыкуется, что наша история - сплошной обман, что
есть простое объяснение всему.

     Повторяю: ушел потому, что наступили на хвост. Но если бы не наступили,
все равно, видимо, ушел  бы. Чуть позже. Носить в себе такое не мог, меня бы
просто   разорвало.  Больше  всего  меня  бесило  и  сводило   с   ума  одно
обстоятельство: почему  тысячи людей читают те же мемуары генерала Свиридова
и  ничему не  удивляются? И  еще  тысячи  военных книг лежат на полках, и  в
каждой  потрясающий материал. Почему  же он никого  не  потрясает? Я не хочу
корчить  из   себя  идейного  борца,  но  каждый,  кто  прочитал  "Ледокол",
согласится  - идеи  у меня  кое-какие  все-таки есть, и  эти  идеи несколько
отличаются от общепринятых.

     -  Сейчас  ты  старший преподаватель  в  английской  военной  академии.
Довольны тобой англичане?

     -  Этот  вопрос  имеет  два  аспекта:  довольны  ли мной,  как  старшим
преподавателем, и довольны ли мной, как сочинителем.

     Думаю, если бы были недовольны,  то в преподавателях не держали. Тут не
Советский Союз. Тех,  кто с обязанностями не справляется, больше одного  дня
не держат.  Учить офицеров весьма  высокого ранга - дело  трудное.  Захожу в
аудиторию,  как  в  клетку со  львами,  тиграми,  крокодилами  и анакондами.
Трудность  в  том,  чтобы  с  первого  слова  схватить внимание людей  и  не
отпускать его до самого последнего  слова. На время  лекции их нужно всех до
единого подчинить своей воли. Поэтому никаких конспектов тут быть не  может.
Нужно смотреть не в бумаги, а в глаза этим удавам и рассказывать  так, чтобы
они тебя слушали. (Если  бы  моя учительница английского языка знала,  что я
когда-то  буду  читать  лекции   в  самых   престижных   учебных  заведениях
Великобритании,  читать без записок и конспектов, то она застрелилась бы без
промедления).

     Теперь о том, довольны ли  они  моим сочинительством? В своих  книгах я
говорю,  что  русские -  не  дураки. Кому же такое  понравиться? Если в моей
любимой стране в ответ  на такие заявления на  дыбы встала вся учебная рать,
то представь, что случилось тут. Британская  история прилизана и отшлифована
не  хуже нашей: Гитлер плохой, а  Сталин  хороший,  глуповатый, трусливый  и
беспомощный, и вот доблестная Британия становится  на  сторону не  готовых к
войне придурковатых  Ванек  и спасает  их... Все усвоили  эту теорию. И  тут
появляюсь  я.  Весь  в  белом.  И  в  первых  строках  "Ледокола"  напоминаю
гостеприимной Британии, что  она вступила в войну 3 сентября 1939 года  ради
того, чтобы обеспечить свободу  и независимость  Польши.  В результате войны
Британия  перестала  быть  владычицей  морей, потеряла  свое  былое величие,
колониальная  империя вскоре после  войны  рухнула,  а Польша, ради  свободы
которой  Британия ввязалась в войну, попала под железную сталинскую пяту.  И
задаю им вопрос:  вы  верите, сэры и мистеры, что  победили в этой войне? Вы
верите  в то,  что были умнее дедушки Сталина? Тоже послание  США и Франции:
Сталин  был умнее  вас всех, да  и  народ наш  не дурнее  вашего.  За  такие
откровения  получаю  по  заслугам  и  по  мордасам.  От  прессы и от  ученых
товарищей.

     Моя  вторая  книга  называлась  "О  Советской  Армии". Она  никогда  не
публиковалась на русском языке. Смелых  издателей в  русском зарубежье тогда
не нашлось, а сейчас я не  хочу  эту  книгу  публиковать просто  потому, что
сегодня она не актуальна. Писал я ее книгу для людей военных. Встретившись с
ними, поговорив, понял, что они нас недооценивают, не понимают самых простых
вещей, и  все, что мы в Советской Армии делали  на  свой манер, они  считали
глупостью. Это меня уязвило, и  я  выдал  книгу с объяснениями самых простых
вещей. На  сотнях примеров,  я осторожно  и весьма тактично показал,  что мы
отсутствием логики не страдаем.  Я  показал им: это  у  вашего батьки дурные
дети.  Я писал о  самом простом: о  сапогах и  автоматах,  о боевых порядках
батальона и предбоевых порядках полка, о том, как командир принимает решение
в  бою и т.д. Писал книгу на едином дыхании, на едином заряде злости, вложил
в  нее много любви и ярости. Не знаю  почему,  но эту книгу, предназначенную
людям  военным,  хватали   домохозяйки  и  священники,  студенты-филологи  и
торговцы галстуками. Эта книга стала книгой месяца в Британии и в США.

     А потом был "Аквариум". Тут мне не поздоровилось. Представь себе: война
в Афганистане. Главная ударная сила - Спецназ. Вся  пропаганда Запада рвет и
мечет: русские звери,  что вы делаете с мирными жителями? И вдруг появляется
книга про Советскую Армию, про  Спецназ,  про ГРУ, которая ... Сам знаешь. В
России  книга  была  издана  значительно  позже.  Отклики  были  такие:  это
признание в любви потомственного  офицера своей армии (Григорий Файман), это
глубоко патриотическое  произведение (Павел Васинский) и т.д.  Так  вот, тут
эти нотки тоже  усекли, и на меня обрушился шквал негодования:  ты  кого же,
гад, восхваляешь? Это кого же мы пригрели? Ну а после выхода "Ледокола" меня
совсем забили  ногами  и  прекратили публиковать. Им-то  хотелось, чтобы  мы
историю нашу писали так, как ее писал расист Александр  Некрич:  Иван-дурак,
Иван-идиот, русские - низшая раса, русские к войне не готовились и ничего не
понимали... Я всему миру доказал, что это не так. И если "Ледокол" некоторым
русским  не понравился,  то как  такое может понравиться  надменным  немцам,
французам, британ