не готов и угрозы не представлял; скажи, что война не была
объявлена и никаких документов ты нам не вручал.

Если бы Риббентроп на предварительном следствии принял советские
предложения, то немедленно был бы переведен из подсудимых в разряд
свидетелей обвинения. Но Риббентроп стоял на своем. В тюремной камере
Риббентроп писал заметки, которые сейчас опубликованы: "Крупная
концентрация советских войск в Бессарабии вызвала у Адольфа Гитлера
серьезные опасения с точки зрения дальнейшего ведения войны против Англии:
мы ни при каких обстоятельствах не могли отказаться от жизненно важной для
нас румынской нефти. Продвинься здесь Россия дальше - и мы оказались бы в
дальнейшем ведении войны зависящими от доброй воли Сталина. Такие
перспективы, естественно, должны были побудить у Гитлера недоверие к
русской политике. Он высказал мне, что, со своей стороны, обдумывает
военные меры, ибо не хочет быть застигнутым Востоком врасплох".

Врет проклятый фашист?

Может быть, и врет. Но если Риббентропа за такие слова повесили, то давайте
же повесим и генерала армии Гареева с полковником Орловым. Я недаром целую
предыдущую главу не пожалел, их слова цитировал. Орлов с Гареевым о том же
говорили, что и Гитлер в тесном кругу, что и Риббентроп на процессе, и
никто Гарееву и Орлову ни в Советском Союзе, ни в России не возразил и
смертного приговора не вынес. И если за такие слова вешают, то почему бы не
повесить министра обороны России и начальника Генерального штаба, которые с
мнением Гитлера - Гареева и Риббентропа - Орлова согласны?

4

О том же на предварительном следствии говорил и генерал-фельдмаршал
Вильгельм Кейтель. Он стоял на своем: "Нападение на Советский Союз было
совершено с целью предупредить нападение России на Германию". И далее: "Я
утверждаю, что все подготовительные мероприятия, проводившиеся нами до
весны 1941 года, носили характер оборонительных приготовлений на случай
возможного нападения Красной Армии. Таким образом, всю войну на Востоке в
известной мере можно назвать превентивной. Конечно, при подготовке этих
мероприятий мы решили избрать более эффективный способ, а именно:
предупредить нападение Советской России и неожиданным ударом разгромить ее
вооруженные силы. К весне 1941 года у меня сложилось определенное мнение,
что сильное сосредоточение русских войск и их последующее нападение на
Германию могут поставить нас в стратегическом и экономическом отношениях в
исключительно критическое положение. Особо угрожаемыми являлись две
выдвинутые на восток фланговые базы - Восточная Пруссия и Верхняя Силезия.
В первые же недели нападение со стороны России поставило бы Германию в
крайне невыгодные условия. Наше нападение явилось непосредственным
следствием этой угрозы" (Протокол допроса 17 июня 1945 года. ВИЖ. 1961. ‘9.
С. 77-87). Об этом же говорил и генерал-полковник А. Йодль: "Существовало
политическое мнение, что положение усложнится в том случае, если Россия
первая нападет на нас" (Протокол допроса 18 июля 1945 года. ВИЖ. 1961. ‘4.
С. 84-91).

Вот за эти слова их и вешали. Даже не за эти слова, а за нежелание от них
отказаться.

5

"Идею судебного разбирательства выдвинул Советский Союз. Англия и США
полагали, что фашистских главарей надо казнить без суда и следствия" (Н.
Лебедева. Сталин на Нюрнбергском процессе. "Московские новости". 1995.
‘19).

Мы привыкли гордиться тем, что именно Советский Союз был инициатором
проведения Нюрнбергского процесса. Однако Советский Союз - страна большая.
Много в ней лесов, полей и рек. И не думается мне, что чабаны с заоблачных
пастбищ выдвинули идею проведения Нюрнбергского процесса. Как не думается
мне, что жители Вышнего Волочка или Усмани были инициаторами. Но почему-то
думается мне, что инициатива исходила от товарища Сталина. Во всяком
случае, если бы идея Сталину не понравилась, то Советский Союз не стал бы
инициатором этого дела.

Вот и подумаем: зачем Сталину процесс, если Британия и США предлагают
казнить гитлеровцев без суда и следствия? Может быть, воспитанный на
уважении к законам, товарищ Сталин не мог себе позволить бессудной
расправы, как это могли позволить себе лидеры США и Британии, которые не
привыкли считаться с законами и юристами?

6 марта 1946 года Международный трибунал в Нюрнберге принял решение об
официальном издании всех документов процесса, в том числе и стенограмм
судебных заседаний, на четырех рабочих языках. Проголосовали единогласно.
На трех рабочих языках документы были опубликованы, а на русском - нет. А
ведь это уже не вольная воля: хочу - публикую, хочу - нет. Это официальное
решение трибунала, за которое голосовал и представитель Советского Союза.

Снова загадка: сначала требуем проведения процесса, а потом не публикуем
его материалов... Зачем же такой процесс был нужен товарищу Сталину?

6

Десятилетия подряд нам рассказывали, что Сталин организовал Нюрнбергский
процесс ради того, чтобы в законном порядке наказать злодеев, которые
уничтожили миллионы невинных людей. Иными словами: сталинский мотив -
благородное стремление к справедливости. Звучит красиво. Но из этого
гладкого объяснения выпирает острый царапающий угол: зачем Сталину
наказывать злодеев, если он сам такой? Сталин - верный ученик Ленина,
который истреблял людей миллионами. И сам товарищ Сталин от Ленина в этом
деле не отстал. И сам товарищ Сталин истребил столько, что Гитлер мог бы
позавидовать, причем Сталин истребил миллионы задолго до прихода Гитлера к
власти. Удивительно: Сталин решил гитлеровцев наказать, но не сам ли Сталин
открыл Гитлеру дорогу к власти и преступлениям? И если Сталиным движут
благородные мотивы наказания злодеев, то ему следовало самому приехать в
Нюрнберг и повеситься.

Еще нам рассказывали, что Сталин организовал Нюрнбергский процесс, чтобы
судить нацистов за концлагеря. Этот рассказ смешнее первого. В деле
организации концлагерей Гитлер был всего лишь верным ленинцем, учеником
Антонова-Овсеенко, Бухарина, Троцкого, Сталина. Когда нацистов судили и
вешали в Нюрнберге, нацистские концлагеря на захваченных Красной Армией
территориях вовсе не пустовали и пока еще не были превращены в музеи. Они
были включены в систему ГУЛАГа и процветали, только теперь уже не под
красным флагом национал-социализма, а под красным флагом
интернационал-социализма.

И давайте не поверим, что Сталин организовал Нюрнбергский процесс ради
того, чтобы наказать поджигателей войны. Он сам эту войну организовал. Он -
единственный государственный лидер, который присутствовал при подписании
Московского пакта о начале Второй мировой войны. Если вешать поджигателей
войны, то начинать следовало со Сталина.

Удивительно поведение США, Британии и Франции. Представители этих стран
сели за судейский стол вместе со сталинскими людоедами, чтобы судить
гитлеровских людоедов за людоедство. Так может быть, лидеры западного мира
не знали, с кем за судейский стол садятся? Если они этого не знали -
значит, идиоты. Если знали - преступники. Запад предавал демократию не
только в Ялте, но и в Нюрнберге. Сев за один судейский стол вместе с
коммунистическими палачами, Запад тем самым списал все преступления
коммунизма и отдал Центральную Европу на изнасилование Сталину, обосновав
это тем, что он ее спас и теперь в полном праве ею пользоваться по своему
усмотрению.

Ах, воскликнут коммунисты, да ты решения Международного трибунала в
Нюрнберге пересматривать решил? Товарищи коммунисты, не надо меня обвинять
в ваших собственных грехах. Советский Союз игнорировал решения
Международного трибунала уже в ходе процесса. Дальше - больше. В Нюрнберге
решили, что Вторая мировая война начата гитлеровской Германией, и советские
представители под этим подписались. А потом было заявлено: "Виновниками
войны были не только империалисты Германии, но и всего мира" ("Красная
звезда". 24 сентября 1985 г.). Вот это - коренной пересмотр решений
Нюрнберга.

Западные лидеры сели за один стол со сталинскими людоедами творить
правосудие, в результате чего сами оказались зачисленными в людоеды. А
советские товарищи от таких обвинений себя застраховали, прикинувшись
умственно и физически неполноценными...

7

Идея хорошая: главных гитлеровских преступников истреблять без суда и
следствия. Так сказать, мочить в сортире. Но не преступники интересовали
Сталина и не их преступления. Сталину надо было уничтожить тех, кто обвинял
Советский Союз в подготовке агрессии против Европы. Но всех не уничтожишь:
и многие из них - на территориях, не подконтрольных Сталину. Как заткнуть
им рты? Ответ: страхом.

Для того Сталин и затеял Нюрнбергский процесс. Сталин показал всем бывшим
гитлеровским генералам, адмиралам, офицерам и дипломатам: вот Риббентроп,
передо мной он ни в чем не виноват. Наоборот, он привез в Москву такую
бумагу, которую я на радостях утвердил подписью в 58 сантиметров. Но я
вешаю Риббентропа, чтобы не болтал лишнего.

Вот Кейтель и Йодль, они на моей территории не воевали, планов против моей
страны не составляли, а выдумывали фантастические прожекты похода на Индию.
Я их тоже вешаю. По той же причине: чтоб не болтали.

А вот преступников Манштейна, Гудериана, Паулюса, Гальдера, Цейтцлера и еще
тысячи таких же - милую. Если мне легко вешать тех, кто на моей территории
не воевал, то на любого, кто на советской территории был, я дело состряпаю.
Болтните лишнее, и сотни моих свидетелей уличат лично вас во всем, что
требуется для смертного приговора. А писать мемуары так: русские дурачки к
захвату Европы не готовились и по причине слабоумия замышлять такого не
могли.

Германские генералы правила игры поняли и приняли. Вот образец поведения
понятливого генерал-фельдмаршала: "9 января 1946 года Ф. Паулюс обратился с
письменным заявлением к Советскому правительству, в котором разоблачал
конкретных виновников развязывания Второй мировой войны, рассказывал о
допущенных ими зверствах и злодеяниях на оккупированных территориях" (ВИЖ.
1990. ‘3. С. 52-53). Вот это именно то, что надо товарищу Сталину. И вот
свидетель Паулюс появляется в Нюрнберге: "Все присутствующие в зале
ожидали, что войдет германский генерал-фельдмаршал в истрепанной военной
форме с сорванными погонами. Но Паулюс появился в черном костюме, при белой
рубашке с бабочкой, в лакированных туфлях" (Там же. С. 53).

В этом эффектном выходе, точнее - выходке, двойная мерзость. Ты - пленный
германский генерал-фельдмаршал. Ты взят в плен в ходе сражения. Сохрани же
достоинство. Появись в своем мундире, пусть рваном и истрепанном. Не
принимай лакированные штиблеты из рук бериевского вертухая. Подумай, за
какие заслуги тебе выписали заграничный костюм со склада НКВД. Ты же
Гитлеру служил. До генерал-фельдмаршала дослужился. Маршальский жезл тебя
не смущал. Широкие лампасы на штанах носил - не краснел. А теперь
стесняешься? Из Нюрнберга тебя вернут в советский лагерь военнопленных
мотать срок. Ты и в лагере среди других пленных генералов в белой рубашке с
бабочкой красуешься?

И тут же - наша советская мерзость: за какие заслуги фашиста наряжаем?
Какие такие подвиги во славу советской Родины совершил военнопленный
Паулюс, что ему штаны новые выписали? А заодно и пиджак. За какую доблесть
военнопленный Паулюс сверкающими штиблетами поскрипывает? Вот сидит на
скамье подсудимых Вильгельм Кейтель, такой же генерал-фельдмаршал. Он в
старом мундире со споротыми погонами, без знаков различия и наград. Почему
Кейтеля советские товарищи не обули в лакированные штиблеты? И Геринг в
своем мундире. И Йодль. Почему бы и их в новые штаны не нарядить? А потому,
что они говорят не то, что товарищу Сталину требуется.

На следующей странице "Военно-исторический журнал" описывает не стесняясь,
как после судебного заседания главный советский обвинитель на Нюрнбергском
процессе, будущий Генеральный прокурор СССР товарищ Руденко Роман Андреевич
в своем рабочем кабинете кормит Паулюса обедом: жри, сука, заслужил! А к
обеду сами знаете, что полагается. В той статье, написанной свидетелем
происходящего, про водочку не забыто. Правда, сказано, что Паулюс водку сам
себе наливал и пил стаканом, а про товарища Руденко и других товарищей
ничего не сказано. Знать, непьющие подобрались...

Картиночка - краше не изобразишь. Товарищ Руденко, главный советский
обвинитель на Нюрнбергском процессе, товарища Паулюса, того самого, который
"Барбароссу" придумал, в своем рабочем кабинете водочкой поит: будешь
правильную линию гнуть - лет через пять еще одни штиблеты выпишем.

Если бы мы и не знали этой закулисной гадости, то все равно появление
генерал-фельдмаршала Паулюса на процессе и его речи говорили о том же:
крепко перековался товарищ. Или точнее, по-русски, - ссучился.

И сучились все остальные гитлеровские генералы и фельдмаршалы. До них
Сталин ломал хребет старому русскому уголовному миру. Сталин в массовом
порядке ссучивал воров. Но сучились не все. Многие тысячи ушли в смерть, не
изменив воровскому закону. А гитлеровские генералы и фельдмаршалы в
подавляющем большинстве приняли принцип: лучше сучиться, чем мучиться. Они
писали воспоминания с ясным ощущением прохлады, которая веяла от
занесенного над ними топора. Они знали: на каждого заведено дело, и, если
потребуется, советские товарищи выставят свидетелей сотнями. А свидетели
подтвердят все, что им прикажут. Поэтому германские генералы писали мемуары
так, чтобы советским идеологам (а также следователям МГБ и палачам) не
досаждать.

Вскоре гитлеровцы и сами вошли во вкус, оценили прелести ссучивания. Они и
сами поняли: такая игра им на руку - пиши о своих гениальных способностях и
о русской неполноценности, тебя тут же на весь мир прославят и в Москве
издадут, на тебя коммунистические историки ссылаться будут как на
величайший авторитет. Худо ли?

И вот нам рекомендуют ссылаться на те авторитеты: Гудериан, мол, ничего не
писал про подготовку Красной Армии к нападению... И Манштейн заявлял, что
не готова была Красная Армия наступать...

А мы в данном вопросе на этих господ ссылаться не будем. Мы пойдем другим
путем. Мы скажем так: перепачканный кровью и перепуганный до смерти
мерзавец Гудериан в угоду советским исполнителям приговоров писал то-то и
то-то; спасая свою шкуру и задницу, трусливый садист и палач Манштейн по
подсказке коммунистов умолчал о некоторых подробностях и кое-что, мягко
говоря, извратил...

8

Вы думаете, в этой главе я доказываю, что Сталин готовился к нападению?
Нет. Эта глава о другом.

22 июня 1941 года Гитлер обратился к германскому народу и объявил, что
война против Советского Союза вынужденная, превентивная, ради спасения
Германии от неизбежной советской агрессии.

Никто не возразил.

После разгрома Германии Сталин объявил, что Советский Союз - невинная
жертва, что никакой агрессии против Германии не замышлялось. Возразили
трое: один германский министр, один фельдмаршал и один генерал. И были
повешены.

Остальные гитлеровцы не возражали. Остальные не протестовали.

Вывод: гитлеровские полководцы в подавляющем своем большинстве были
трусливыми, бесхарактерными, беспринципными приспособленцами.

С такими полководцами Германия победить не могла.

ГЛАВА 19. ЧТО ОНИ ЗНАЛИ ПРО БЛИЦКРИГ?

Большая часть германской армии передвигалась пешком с обозами на конной
тяге.

Генерал-лейтенант Г. Блюментрит, Роковые решения. С. 9,1

1

Известный израильский журналист Ярон Лондон в статье "О чем не хотел знать
Сталин" пишет: "Недоверие, идеология и непроверенные слухи действовали на
Сталина сильнее, чем сотни танковых дивизий, готовых к нападению на его
страну" (Газета "Едиот ахронот". Русский перевод в журнале "22". 1995. ‘96.
С. 122).

Итак, на границе Советского Союза сосредоточены сотни гитлеровских танковых
дивизий, а глупый Сталин не хочет об этом знать. Сталин верит непроверенным
слухам и сплетням, а реальную угрозу не видит и видеть не желает. Он,
уверяют нас, боялся смотреть правде в глаза...

А нам бояться нечего. Потому давайте этой правде в глаза посмотрим.

К затяжной войне Германия была совершенно не готова. С этим не спорит
никто. Оставался только один вариант: блицкриг. Но для всякой работы нужны
соответствующие инструменты. Если мы решили плавить сталь, нам нужна
мартеновская печь. Если решили запустить спутник, нужна ракета. А если
решили завоевать мир молниеносной войной, нам нужны танки и самолеты.

И тут мы видим главное несовпадение во взглядах на ведение войны: советские
командиры считали, что танки должны быть хорошими и их должно быть много, а
германские генералы Гудериан, Манштейн, Роммель, Клейст и Гђпнер считали,
что германские танки должны быть плохими и их должно быть мало. Мне
возражают: они тоже в какой-то мере понимали, что танков должно быть много
и они должны быть хорошими. Это удивительное заявление. Оно заводит нас в
тупик. Если действительно гитлеровские генералы понимали значение и роль
танков, то как случилось, что они вступили во Вторую мировую войну, не имея
даже трех тысяч танков? 1 сентября 1939 года в Германии танков было всего
только 2980. Как случилось, что из этого количества почти половина (1445
танков Pz-I) вообще не имела пушек? Как случилось, что вторая половина
(1226 танков Pz-II имела всего только жалкие 20-мм пушки? Как случилось,
что танков Pz-III с никуда не годными 37-мм пушками было всего только 98, а
танков Pz-IV с 75-мм короткоствольными пушками, которые для борьбы с
танками не годились и не предназначались, было только 211?

Среди танков, с которыми Гитлер вступил в Польшу (т.е. во Вторую мировую
войну) не было ни одного тяжелого танка, как не было и ни одного среднего.
Все они были в весовой категории до 20 тонн.

Если германские стратеги понимали, что нужно иметь много танков, как же
случилось, что в момент начала Второй мировой войны боевой вес всех
германских танков был всего только 27 тысяч тонн. Для сравнения: Франция,
которая явных стремлений к мировому господству не проявляла, на
строительство одного только линкора "Ришелье" выделила в полтора раза
больше броневой стали, чем гитлеровские стратеги на строительство всех
своих танков, которые они сумели построить к началу Второй мировой войны. И
в Германии в тот момент строились линкоры "Бисмарк" и "Тирпиц". На их
строительство потребовалось более 80 тысяч тонн стали. А помимо этого
строились крейсера, эсминцы и подводные лодки.

В момент начала Второй мировой войны флот Германии уступал по боевой мощи
флотам США, Британии, Японии, Франции, Италии или Советского Союза. А на
создание танков германские стратеги тратили ничтожную долю материальных,
трудовых и интеллектуальных ресурсов в сравнении с тем, что выделялось на
развитие флота.

Как же случилось, что страна, которая объявила блицкриг основой своей
стратегии, тратила на создание танков гораздо меньше средств, чем на
развитие своего отнюдь не самого мощного флота?

Как случилось, что германская армия 22 июня 1941 года вступила на советскую
территорию, имея всего 3410 танков? (История Великой Отечественной войны
Советского Союза. Т. 1.С. 384). По немецким сведениям, танков было еще
меньше - 3200 (Г. Гудериан. Воспоминания солдата. С. 193). Противоречия в
этом нет. Гудериан считает танками только те машины, которые имели хоть
какую-нибудь пушку, пусть даже и 20-мм. А советские историки в число
германских танков засчитывают и те машины, которые вообще пушек не имели.

И если германские генералы понимали, что нужны хорошие танки, то как
случилось, что они вступили на советскую территорию, не имея ни одного
танка с дизельным двигателем? Как случилось, что они вступили в войну, не
имея ни одного танка с противоснарядным бронированием? Как вышло, что они
начали войну, не имея тяжелого танка даже в проекте? Как получилось, что
они не имели плавающих танков даже на рисунках? Как случилось, что у них не
было ни одного танка с мощной пушкой? Как произошло, что самая мощная
германская танковая пушка была не способна пробивать советский KB, в то