ригады. А добровольцев во всем мире хватало.
  Имея такую перспективу, Гитлер вряд ли решился на ввод войск в Эстонию,
Литву  и Латвию. Но если  и решился,  то в этом случае война с нашей стороны
стала бы  справедливой,  оборонительной,  великой и отечественной.  И нам бы
теперь  не  пришлось бы  стыдиться  за  "освободительные  походы",  массовые
расстрелы,  за  оккупацию.  Нам  не  пришлось  бы  прятать  архивы  войны  и
выдумывать героические подвиги.
  В  августе 1939 года  позиция  Советского Союза  была объявлена четко и
ясно:  территорию  Монголии мы будем защищать  от японской агрессии как свою
собственную. И защитили! Эта позиция  была правильно понята во всем мире,  в
том числе и в Японии. В  результате этой решительности и твердости нападение
Японии на Советский Союз было предотвращено.
  Почему Советский Союз в августе 1939 года не занял токую же позицию  по
отношению к государствам Прибалтики?
  Оккупация Прибалтики Красной Армией имела  смысл только  в случае, если
замышлялась наступательная  война против Германии. Красная Армия вышла прямо
на германскую  границу  и вынесла свои аэродромы на  самый  передний край. С
аэродромов Литвы  можно  было  поддерживать  наступление  советских войск до
самого  Берлина.  Вдобавок  советский  флот получил  военно-морские  базы  в
Таллине, Риге, Лиепае. Туда немедленно были  перемещены главные силы флота и
запасы.  От  Лиепаи до  путей,  по которым идут караваны с рудой,  никелем и
лесом, рукой подать. Удар отсюда мог быть внезапным и сокрушительным.
  А Гитлеру -- третий звонок.
  Но при чем тут Жуков?
  А вот при чем. Нам рисуют Жукова чуть ли не стратегом: бросил взгляд на
карту и  понял  всю  стратегическую  ситуацию.  Так  вот, если  бы Жуков был
стратегом, то он должен был видеть эти нити: в Германию из Швеции идет лес и
железная руда, из Финляндии -- лес и никель. Жуков должен был во время встреч
со  Сталиным  указать на ненормальность ситуации. Если мы намерены перекрыть
поставки леса,  никеля и  железной  руды  в Германию, то должны  это  делать
немедленно. А если  такого  намерения  нет,  тогда  надо отвести  угрозу  от
рудников и  портов вероятного противника. В 1939-40  годах  Жуков  по своему
служебному   положению  не  должен   был   заниматься  Финляндией,  Швецией,
Балтийским  морем.  Но шла мировая война, а  Жуков -- командир очень высокого
ранга. Он был обязан следить за обстановкой в мире.  У  него было достаточно
возможностей, чтобы  указать руководству  страны на  пагубность  сложившейся
ситуации.
  Жуков  должен был знать военную историю. В начале  ХХ  века  на Дальнем
Востоке Россия  стремительно и решительно прибирала к рукам сырьевые ресурсы
Манчжурии и Китая, тем самым  задевая  жизненные интересы Японии. В ответ на
такие действия Япония  нанесла внезапный  сокрушительный удар по российскому
флоту. Последовавшая за этим  русско-японская война  завершилась  поражением
России и революцией 1905 года. Царь  Николай уже в 1905 году чуть не лишился
трона.
  Через  35 лет после  русско-японской войны, то есть  в  пределах  жизни
одного поколения, сложилась точно  такая же ситуация, но теперь не  в районе
Желтого моря,  а  на Балтике.  Преднамеренно  или  по  недомыслию  советские
стратеги  своими  действиями  в  районе  Балтийского  моря  угрожали  самому
существованию  Германии. Раз  так,  следовало  ожидать  внезапного  удара со
стороны Германии, причем -- в любой момент.
  С января 1941 года Жуков -- начальник Генерального штаба. Теперь он -- не
сторонний наблюдатель-профессионал, но глава всех стратегов. Самое главное в
военном деле  --  умение посмотреть  на  ситуацию глазами  противника.  Жуков
должен  был прикинуть: как чувствуют себя в  Берлине, зная, что единственную
тоненькую    ниточку,   которая   связывает   далекие   шведские   порты   с
металлургической  базой  Германии,  советский  флот  может  в  любую  минуту
перерезать?
x x x
  Жуков,  был  бы  он  стратегом,  должен  был  ясно  видеть  сложившуюся
ситуацию. Но Жуков за обстановкой у советских границ либо не следил, либо ее
не понимал, либо побоялся высказать свое мнение.




Глава 4. ЖУКОВ И НЕФТЬ.
  Если бы не удалось во время вторжения русских
  в Румынию заставить их ограничится одной лишь
  Бессарабией и они забрали тогда себе румынские
  нефтяные месторождения, то самое позднее этой весной
  они бы задушили нас.
  А. Гитлер. 18 мая 1942 года.
  (Г. Пикер. Застольные разговоры Гитлера.
  Смоленск. Русич. 1993. Стр.303)
1.
  Представьте, что мы с вами заняты неким бизнесом: торгуем,  к  примеру,
нефтью,  лесом,  золотом,  алмазами, иногда промышляем  грабежом,  шантажом,
заказными убийствами. И есть  у нас конкурент. С конкурентом мы обмениваемся
любезностями,  посылаем   теплые  поздравления  в   день  его   рождения,  с
представителями  конкурента пьем шампанское.  Но к жизненным ресурсам нашего
конкурента  мы последовательно и  настойчиво подбираемся,  руки тянем  к его
горлу... Если мы так поступаем, то надо быть готовым  к  тому, что однажды в
баньку, в которой мы паримся, ворвутся добры молодцы с автоматами и патронов
не пожалеют...
  Именно  так  дружил Сталин  с  Гитлером. Были взаимные любезности. Были
поздравления  ко дню  рождения. Были  клятвы  верности. И пил товарищ Сталин
шампанское с господином Риббентропом, а Молотов -- с Гитлером. Но к жизненным
ресурсам Германии Сталин подбирался весьма нагло.
  Жуков, будь  он стратегом, должен был предупредить Сталина об опасности
внезапных и сокрушительных ответных действий Германии.
  Но Жуков  молчал, когда Сталин наращивал мощь Балтийского флота,  когда
"освобождал" Финляндию,  Эстонию, Литву,  Латвию.  Этого было мало, и Сталин
решил подобраться поближе не только к лесу, никелю и руде, но еще и к нефти.
И поручил это Жукову...
  В  апреле  1940 года  Жуков прибыл  из Монголии в  Москву  и два месяца
находился в  распоряжении наркома обороны. В это время Жуков не имел никакой
должности, но из этого вовсе не  следует,  что он ничего не делал.  Как  раз
наоборот.  Это были месяцы  напряженной работы. В эти месяцы  Жуков имел как
минимум  четыре продолжительных  встречи  со  Сталиным.  Нужно  помнить, что
Сталин просто так никого продолжительными встречами не баловал.
2.
  Перед  проведением любой  грандиозной операции  на  самых  верхах  идет
подспудная, невидимая со стороны работа.  Два месяца работы Жукова в Москве,
--  это нулевой цикл подготовки к  войне за Бессарабию. Предстояло  Бессарабию
отбить  у Румынии точно так, как  Гитлер отбил  Судеты  у Чехословакии. Если
Румыния откажется Бессарабию вернуть, следовало Румынию сокрушить.
  В апреле и мае 1940 года о подготовке  войны за Бессарабию знали только
в  стенах  сталинского кабинета и  Генерального  штаба.  В  штабы  Киевского
особого  военного  и  Одесского  военного   округов  из  Генерального  штаба
поступали короткие распоряжения о том, что надо делать, без указаний, зачем.
  4 июня 1940 года Жуков получил звание генерал армии. В то время --  пять
звезд.
  7   июня  приказом  НКО   o  2469  генерал  армии  Жуков  был  назначен
командующим войсками Киевского особого военного округа.
  8  июня  генерал  армии  Жуков садится  в  поезд  на  Киевском  вокзале
Москвы... и плачет.
  Провожающих  было достаточно. Жуковский плач  видели,  и  многие  потом
допытывались о причине слез. Тут надо заметить, что  биографы Жукова уделяют
совершенно недостаточно внимания этой черте характера величайшего полководца
--  его невероятной плаксивости. В трудные моменты Жуков облегчал душу плачем.
И  вот загадка психологам:  с  одной  стороны  --  самый кровавый  полководец
мировой истории, с  другой --  заплаканная девица.  Как  сопоставить  горькие
слезы Жукова с феноменальной нахрапистостью и нечеловеческой жестокостью? По
уровню  садизма и  зверства Жуков превосходил даже Тухачевского. Как увязать
образ плачущего слюнтяя с легендами о якобы твердом характере Жукова?
  Рев Жукова на Киевском  вокзале  Москвы 8 июня 1940 года не был забыт и
через  много  лет,  потому  великий  полководец  после  войны  был  вынужден
объяснить причину горьких слез.  Вот  его  объяснение:  "Меня  назначили  на
ответственный пост  -- командовать одним из важнейших приграничных округов. В
беседах  со Сталиным, Калининым и другими членами  Политбюро  я окончательно
укрепился в мысли, что война  близка, она  неотвратима... Но какая она будет
эта война?  Готовы  ли мы к ней? Успеем ли мы все сделать? И вот с ощущением
надвигающейся трагедии я  смотрел на беззаботно  провожающих  меня родных  и
товарищей, на Москву, на радостные лица  москвичей и  думал: что же будет  с
нами?  Многие это не  понимали. Мне  как-то стало не  по себе, и  я  не  мог
сдержаться.  Я полагал, что для меня война уже началась. Но,  зайдя в вагон,
тут же отбросил сентиментальные  чувства. С  той  поры моя личная жизнь была
подчинена предстоящей войне, хотя на земле нашей еще был мир..."
  На  перроне  было  много  свидетелей, потому  Жуков  признает:  не  мог
сдержаться. А  в  вагоне  провожающих не было, потому  можно смело  сказать:
вошел в вагон и больше не плакал.

3.
  Проницательность Жукова потрясает. В июне 1940 года многие, как говорит
Жуков,  еще не понимали,  что через  год  будет  война,  а он  уже  понимал.
Дедуктивные способности величайшего полководца просто  поразительны. Если не
сказать больше. Жуков предчувствовал беду больше чем  за год  до германского
нападения!  8  июня 1940  года великий  стратег  уже  льет  слезы печали  по
грядущим  жертвам. В  июне 1940 года  ни Гитлер, ни его генералы не имели ни
намерений, ни планов нападения на Советский Союз. Ни  ОКВ, ни  ОКХ не имели,
ни  черновиков, ни набросков  плана войны против СССР, как не имели  никаких
указаний  от  Гитлера на этот счет. О войне  против СССР  не  возникало даже
речи.  Июнь  1940   года  это  момент,  когда  германские  танковые   клинья
устремились  к  Атлантическому океану,  огромным крюком обходя Париж.  После
разгрома Франции  Гитлер  приказал  резко  сократить  германские вооруженные
силы.  И  это сокращение проводилось широко  и интенсивно, ибо война  против
Советского Союза не  намечалась, не предусматривалась и  не планировалась. А
Жуков уже плачет...
  21  июля 1940 года  Гитлер впервые в самом узком кругу высказал мысль о
"русской проблеме". 29 июля  1940 года генерал-полковник  Ф. Гальдер поручил
начальнику штаба  18-й армии генерал-майору Э.  Марксу  подготовить наброски
плана войны против  СССР. Это самые первые эскизы  плана. Первоначально план
имел  даже  другое  кодовое   название  --  не  "Барбаросса",  а   "Фриц".  И
вырисовывается  вот  какая  картинка: гениальный  Жуков  плакал  о  грядущих
жертвах, ибо уже в начале  июня 1940 года знал,  какая идея придет в  голову
Гитлера через полтора месяца.
  Удивительно  и  другое.  В  беседах со  Сталиным, Калининым  и  другими
членами Политбюро Жуков  "окончательно укрепился в мысли,  что война близка,
она неотвратима..." Выходит:  еще  до  бесед с товарищем Сталиным  и другими
товарищами, т.е. до прибытия в  Москву в  апреле 1940 года, Жуков уже  знал,
что   будет   война  с  Германией.  Сталин  и  другие  члены   Политбюро  не
противоречили  Жукову.   Наоборот,  в  беседах  с  ними  Жуков  окончательно
убедился... Следовательно, и товарищ Сталин, и другие товарищи стояли на той
же точке зрения  еще за год до германского вторжения. Они  знали что война с
Германией неотвратима задолго до того, как в Германии до этого додумались.
  Как  в этом случае  понимать  поведение Сталина?  Весной 1940  года  он
уверен, что войны  с Германией не избежать, а  через год, 22 июня 1941 года,
тот же Сталин не  верит, что война началась. Как понимать  поведение Жукова?
За год до войны он все уяснил, понял и даже поплакал о  грядущих  жертвах, а
через год,  роковым утром 22 июня 1941 года, шлет войскам  директивы огня не
открывать, самолеты не сбивать, на провокации не поддаваться.
  Он плакал о грядущих жертвах в 1940 году, но запрещал отвечать на огонь
противника  в 1941 году, подставляя своих солдат, офицеров  и  генералов под
смертельный огонь противника.
  Мы не стратеги, нам этой мудрости не понять.
4.
  Утром  9 июня 1940 заплаканный генерал армии Жуков  прибыл  в Киев, и в
тот же день нарком обороны Маршал Советского Союза  С.К.  Тимошенко направил
командующим Киевским особым военным и Одесским военным округами  директивы о
создании Южного фронта. Командующим фронта был назначен генерал  армии  Г.К.
Жуков. В состав Южного фронта вошли 5-я и 12-я армии из состава  КОВО  и 9-я
армия из состава ОдВО.
  Всего под командованием Жукова  в  составе фронта  было 13 корпусов: 10
стрелковых, 3 кавалерийских.
  Общее количество  дивизий --  40:  32 стрелковых,  2  мотострелковых,  6
кавалерийских.
  Количество бригад -- 14: 11 танковых, 3 воздушно-десантных.
  Усиление: 16  тяжелых  артиллерийских  полков  РГК и  4  артиллерийских
дивизиона РГК БМ -- большой мощности.
  Авиация  Южного  фронта  --   45   авиационных  полков,   в   том  числе
истребительных -- 21, бомбардировочных -- 24.
  Общая  численность  войск -- 460  тысяч  бойцов  и командиров, 12  тысяч
орудий, 3 тысячи танков, 2 тысячи самолетов.
  Сосредоточив   такую  мощь  на   границе   Румынии,  Сталин  потребовал
возвращения Бессарабии и Северной Буковины.
  Южный  фронт Жукова был готов сокрушить Румынию, но воевать летом  1940
года  не пришлось.  Правители Румынии были свидетелями  блистательных  побед
Красной Армии  в  Финляндии  и  давали себе ясный  отчет,  что лучше Сталину
уступить  без  боя.  Стороны согласилось  на  мирное  разрешение  конфликта.
Румынские  войска отошли,  а  войска Жукова вошли  в  Бессарабию и  Северную
Буковину.
  Для   Советского  Союза  последствия   этой   бескровной  победы   были
катастрофическими.  Прежде  всего,  у  нейтральной Румынии был выбор: на чью
сторону встать?  Европу  рвут на части два людоеда: Гитлер и Сталин.  Сталин
внезапно потребовал Бессарабию и Северную  Буковину, их пришлось отдать. Что
Сталин  потребует завтра? А Гитлер не требует ничего. Выбор  прост:  Румыния
пошла под защиту Гитлера.
  Результат:
  а)  на  своей  границе  Советский  Союз  получили  еще одно  враждебное
государство
  б) фронт, который в случае войны надо  будет защищать, увеличился почти
на 800 километров
  в) Гитлер получил  дополнительный  плацдарм для  нападения на Советский
Союз
  г) Гитлер получил союзника, который располагал нефтью.
  Без нефти Германия воевать не  могла.  Иными словами, получив Румынию в
свои объятия, Гитлер мог напасть на Советский Союз. Без этого нападение было
невозможным.
  Но главное  в другом: Сталин вспугнул Гитлера. Именно  "освободительный
поход"   Жукова   в   Бессарабию   и   Северную  Буковину   стал   последним
предупреждением   Гитлеру.  Возникла  прямая   советская   угроза   нефтяным
месторождениям Румынии, и именно  из-за этой угрозы Гитлер приказал готовить
упреждающий удар по Советскому Союзу.
  Все   это  известно.  С   этим   никто   не  спорит.  Сталин   совершил
самоубийственный  просчет.  Прощения сталинскому легкомыслию  нет. Но  у нас
разговор о Жукове. Рассмотрим его роль в этом деле.
5.
  Сталин  приказывает Жукову  силой или угрозой  силы  отбить  у  Румынии
Бессарабию и Северную Буковину и выйти к незащищенным нефтяным полям Румынии
на дистанцию вытянутой руки -- 180 километров.
  Это перебор.
  Этого германские стратеги не вынесли.  В  Берлине,  наконец,  осознали:
советская угроза Германии смертельна. С этого момента началась  подготовка к
сокрушению Советского Союза.
  Наши  официальные  историки  вынуждены  признать, что  летом  1940 года
советским  руководством  была  совершена  ужасная  ошибка.  "Основным  своим
противником германское руководство тогда, после разгрома Франции в июне 1940
года, продолжало считать Англию. 16 июля 1940 года Гитлер подписал директиву
 o  16 о подготовке операции по  высадке войск в  Великобритании под кодовым
названием "Морской лев" (Зеелеве). План операции предусматривалось закончить
к 15 августа, а саму операцию провести в течение следующего месяца. Однако в
июне-июле 1940 года Советский Союз провел  ряд мероприятий на своих западных
границах: были возвращены Бессарабия, а также Северная Буковина (26-29  июня
1940  г.),  изменились  политические  режимы  в  Прибалтийских странах,  что
отодвинуло советские границы дальше на запад. И далеко не  случайно, видимо,
что именно  21 июля 1940 года Гитлер на совещании в  Берлине поднял вопрос о
"русской проблеме". ("ВИЖ" 1992  o 6. С.45)
  Кстати, в  этой  же статье признается и еще один принципиальный аспект:
"Сталин тоже  хотел использовать  Гитлера для развала  Британской  империи и
мировой  капиталистической  системы".  (Стр. 47)  Если  эту  мысль  выразить
образно,  то  мы и  получим Ледокол,  который  расчищает путь для  Сталина и
Мировой революции.
  Итак, все шло чудесно.  Гитлер  уже подписал директиву  о  подготовке к
высадке в Британии. Но присоединение Бессарабии, Северной Буковины, Эстонии,
Литвы  и  Латвии  к Советскому  Союзу заставило Гитлера резко развернуться и
посмотреть, что творится у него за спиной.
  Летом  1940  года перед  советским Южным  фронтом,  которым  командовал
Жуков, лежало три пути: два правильных и один гибельный.
  Первый правильный путь -- наносить удар в Бессарабию  и  идти  дальше до
нефтяных промыслов Плоешти. Гитлер победоносно сокрушал Францию и британские
войска на континенте. Против Франции и Британии Гитлер бросил весь флот, всю
авиацию,  все танки, всю тяжелую артиллерию. Там воевали все лучшие генералы
Германии. А в своем тылу, на границах Советского Союза, Гитлер оставил всего
десять  слабых  пехотных дивизий,  тут не было  ни  одного танка, ни  одного
самолета,  ни одного тяжелого орудия. Самое главное -- все эти десять дивизий
--   в  Польше  и  Словакии.  В  Румынии не  было  никаких  германских  войск.
Перебросить их туда не было никакой возможности. Трех тысяч советских танков
и двух тысяч самолетов вполне хватало, чтобы дойти до нефтяных месторождений
и устроить  пожар. Это было бы концом Германии. Если бы Южный фронт Жукова в
июне 1940 года нанес удар в Румынию, то  Вторая мировая война  завершилась в
том же 1940 году победой Советского  Союза и установлением коммунистического
режима  на  всем  европейском континенте.  Под  контроль  Сталина при  таком
раскладе  отходили  гигантские   колониальные  империи  Франции,  Бельгии  и
Голландии.
  Второй путь был более рискованным, но сулил еще больший выигрыш. В июне
1940  года следовало  просто  ничего  не  делать.  Надо  было  ждать.  Ждать
оставалось совсем недолго. После разгрома Франции Гитлер должен был наносить
удар  по  Британии. Риск  для Сталина  заключался в том, что после  разгрома
Франции  Британия  и Германии могли  заключить  мир.  В этом  случае  Сталин
оставался  один  на один  с  Германией.  Однако  если  бы Гитлер,  как  он и
планировал,  высадил свои войска  в Британии,  тогда  задача  "освобождения"
Европы  предельно  упрощалась: Жуков  наносит  удар  по  нефтяным  промыслам
Румынии, после этого Красная  Армия начинает свои "освободительные походы" в
Европу, а  лучших  германских войск  на  континенте нет, они  в Британии,  и
вернуть их оттуда невозможно.
  А  третий путь был  гибельным. В  июне  1940 года  Южный  фронт  Жукова
захватил  Бессарабию,  Северную  Буковину  и остановилась на половине пути к
нефтяным промыслам Плоешти.
  Гитлер   в   1942  году   говорил,   что  он  сумел  заставить  Сталина
удовлетвориться в 1940 году одной лишь Бессарабией. Это -- не так. Во-первых,
Сталин не ставил задачу Жукову сокрушить Румынию летом 1940 года. Во-вторых,
у Гитлера в  1940 году в разгар сражения за Францию не  было никаких средств
повлиять на Сталина.
  Если  бы  Сталин  приказал  разгромить  Румынии  летом  1940  года,  то
остановить  Южный  фронт Жукова не  смог