к примеру, "освобождаем" Польшу - в той советской деревне заб-
рали в армию троих трактористов,  да в этой - пятерых.  Был даже фильм
такой - "Трактористы",  с  демонстрацией  наступательной  мощи  танков
БТ-7.
   "Поход" победоносно  завершается,  а трактористы в свои деревни уже
не возвращаются,  остаются в Красной Армии. Вместо них за рычаги сель-
скохозяйственных тракторов сядут подруги.  А завтра "освобождаем" Фин-
ляндию - вновь там забрали десяток трактористов,  да тут - десяток,  а
на их места - заботливых подруг. Вот так потихоньку, незаметно "двести
тысяч подруг" впряглись в  ярмо  мирного  труда,  высвободив  сильных,
опытных мужчин-трактористов для дел более важных...
   А у Паши Ангелиной нашлись подражатели. И вот удивленный мир узнает
о первой женской паровозной бригаде.  Оказалось, что советская женщина
способна бросать уголек в паровозную топку не хуже мужика. И на торфо-
разработках советские женщины в грязь лицом  не  ударили.  Выяснилось,
что  и на строительстве железных дорог (которые непонятно зачем тянули
к западным границам) советская женщина способна  таскать  на  себе  не
только шпалы,  но и рельсы. Правда, их десятками в одну рельсу впряга-
ли. Но ничего! Тянут!
   Генерал-полковник инженерно-артиллерийской службы Б.Л. Ванников ( в
то время Нарком оборонной промышленности СССР,  член ЦК партии) свиде-
тельствует:  "К.  началу 1940 года женщины составляли 41 процент  всех
рабочих и служащих в промышленности. Они быстро осваивали производство
на самых ответственных и сложных участках, а на многих операциях дейс-
твовали даже более ловко, чем мужчины". ("Вопросы истории", 1969, N 1,
с. 128).
   То же самое повторил Маршал Советского Союза Д.Ф.  Устинов в  своей
книге "Во имя победы" (с. 107), а Маршал Советского Союза С.К. Куркот-
кин в своей - "Тыл Советских Вооруженных Сил в  Великой  Отечественной
войне" (с.  23). А меня удивило, почему это большие начальники говорят
о начале 1940 года?
   Было бы интереснее о начале 1941 года,  а лучше всего - о  середине
1941 года.
   Но об этом молчат.  Процесс шел по нарастающей. И если опубликовать
цифры на момент германского нападения,  то неизбежно возникнет вопрос:
а чем же были заняты советские мужчины, куда это они подевались?
   Но далеко  ли уедешь на одних женщинах и их энтузиазме?  Не пора ли
товарищу Сталину впрягать и подростков? Пора.
   В советских музеях вам  покажут  снимки  военного  времени:  щуплый
мальчишка управляет огромным станком.  Орудийные снаряды точит.  Норму
перевыполняет.  А чтоб руки до рычагов доставали,  под ноги  заботливо
два снарядных ящика подставлены. Ах, какой энтузиазм! Ах какой патрио-
тизм!
   Но в музее вам не расскажут, что подростков гнали на военные заводы
сотнями тысяч и миллионами принудительно ДО нападения Гитлера.
   Давайте откроем  газету "Правда" за 3 октября 1940 года и на первой
странице прочитаем удивительное сообщение о введении платы за обучение
в старших классах обычных школ и в
   1940 год:  полная  мобилизация и милитаризация советской промышлен-
ности.  Авиационные,  танковые, орудийные, снарядные заводы перешли на
режим военного времени, мужчин тайно забирают в армию, оружие произво-
дят старики, женщины и подростки.
   Советская промышленность давала столько снарядов,  что  хранить  их
было негде, надо было в 1941 году начинать войну... высших учебных за-
ведениях. Мотивировка: "учитывая возросший уровень благосостояния тру-
дящихся". Цены зубастые. Вот тебе и рабоче-крестьянская власть!
   Смысл введения платы за обучение в школе становится ясным,  если на
той же странице прочитать указ "О  государственных  трудовых  резервах
СССР".
   Согласно указу,  в  СССР создастся Главное управление "трудовых ре-
зервов".  Оно контролирует первоначально 1551  "учебное  заведение"  и
подчинено непосредственно главе правительства,  то есть Молотову,  а с
мая 1941 года - лично Сталину.
   Количество "учебных заведений" намечено увеличивать. Набор в "учеб-
ные заведения" принудительный, как мобилизация в армию. Возраст - с 14
лет. Обучение - "в сочетании с выполнением производственных норм".
   Побег из "трудовых резервов" влечет полновесный срок в  романтичес-
ких местах для юношества.  Порядки в "трудовых резервах" военно-тюрем-
ные.  Срок обучения - до двух лет,  производственные нормы - почти как
для взрослых.  Правда, на время обучения государство обеспечивает уче-
ников "бесплатным питанием и обмундированием".  Это  представлено  как
проявление  заботы партии и правительства о подрастающем поколении.  У
меня аж слезы умиления на глаза навернулись, А потом вспомнил, что и в
тюрьмах наше родное государство обеспечивает бесплатным питанием и об-
мундированием. Заботлив был товарищ Сталин.
   Кремлевские историки переполнены ностальгией по тем славным  време-
нам: "Особое значение имела мобилизационная форма привлечения юношей и
девушек к обучению в системе "трудовых резервов" в отличие от принципа
добровольного поступления".  (Великая Отечественная война.  Энциклопе-
дия. С. 729). Ах, как прекрасна принудиловка!
   Чем же юный пролетарий будет рассчитываться за  столь  трогательную
заботу Родины? Указ и это предусмотрел: после окончания обучения рабо-
чий обязан отработать четыре года на заводе, не имея права выбора мес-
та, профессии и условий работы.
   Уже первая мобилизация в "трудовые резервы" дала миллионный улов, и
далее счет шел на миллионы.
   Насильственная мобилизация подростков в промышленность означала МО-
БИЛИЗАЦИЮ ПРОМЫШЛЕННОСТИ,  перевод ее на режим военного времени и под-
чинение законам военного времени.  В октябре 1940 года план "Барбарос-
са" еще не подписан.  Гитлер еще не решился на войну против Сталина. А
Сталин решился.
   Указ о введении платы за обучение в школах и высших учебных заведе-
ниях имел целью выбить на улицу побольше молодых людей.  Самые высокие
цены были установлены в учебных заведениях,  которые готовили ненужных
на войне музыкантов, актеров, художников. Цены гнали ученика и студен-
та из классов,  а "трудовые резервы" поглощали юношество  прожорливыми
воротами военных заводов.
   Введение системы "трудовых резервов" - не просто подготовка к боль-
шой войне.  Это подготовка к большой освободительной войне на террито-
рии противника.
   "Трудовые резервы"  использовались  в авиационной,  артиллерийской,
танковой промышленности и во многих других отраслях.  Вот один из при-
меров того, как советское руководство намеревалось в случае войны рас-
порядиться подростками,  мобилизованными на железнодорожный транспорт.
Мы уже знаем,  что советские железнодорожные войска перед войной гото-
вились не к разрушению своих железных дорог в ходе оборонительных опе-
раций, а к восстановлению железных дорог противника вслед за наступаю-
щими частями Красной Армии и к их перешивке на широкий советский стан-
дарт.
   Маршал Советского  Союза С.  К.  Куркоткин свидетельствует,  что по
расчету советского командования (у них все было рассчитано!)  одновре-
менное восстановление 19 западных железнодорожных направлений требова-
ло интенсивного труда 257  тысяч  советских  солдат-железнодорожников.
Советское  командование решило выделить на эти работы только 170 тысяч
солдат, а недостаток в 87 тысяч восполнить работой специальных отрядов
"трудовых резервов" численностью 100 тысяч человек. (Тыл Советских Во-
оруженных Сил в Великой Отечественной войне. С. 52). Хорошая идея.
   Гитлер своим нападением не позволил осуществить  эти  хорошие  идеи
советских  маршалов.  Железные дороги на "освобожденных" территориях в
1941 году восстанавливать не пришлось.


   Глава 20 О ЗАВОЕВАНИЯХ ОКТЯБРЯ

   Ближе к войне рабочий день удлинили до 10 часов, а с весны 1941 го-
да и до 12. Г.Озеров. "Туполевская шарага". С. 44.


   Коммунисты пришли к власти под красивыми лозунгами.  Еще в  октябре
1905 года в газете "Новая жизнь" они опубликовали программу своей пар-
тии.  Среди многих других пунктов:  короткий рабочий день  при  полном
запрещении сверхурочных работ,  воспрещение ночного труда, воспрещение
детского труда (до 16 лет), воспрещение женского труда в тех отраслях,
где  он  вреден для женского организма,  введение двух выходных дней в
неделю.  Понятно, два раздельных выходных дня в неделю полноценным от-
дыхом не признавались: надо, чтобы два дня вместе.
   И много там еще было написано,  но суть программы (и всех остальных
коммунистических программ) можно выразить одним лозунгом: работать бу-
дем все меньше и меньше,  а получать вое больше и больше. Лозунг прив-
лекательный.  Миллионам дураков лозунг понравился, в октябре 1917 года
коммунисты  взяли  власть,  что сопровождалось радостными воплями тех,
кому хотелось работать меньше.
   Коммунистическая власть от обещаний  не  отказывалась,  но  хорошую
коммунистическую власть нужно удержать, нужно защитить от врагов внеш-
них и внутренних,  а для этого надо много оружия. Следовательно, народ
должен вкалывать больше, чем раньше, а то вернутся капиталисты и снова
будут эксплуатировать трудящиеся массы.
   Чтобы хорошую власть защитить, коммунисты ввели драконовские поряд-
ки на заводах: каждый рабочий - солдат трудовой армии, умри, но выпол-
ни невыполнимую норму, а то капиталисты вернутся...
   "Верно ли, - вопрошал Лев Троцкий на III Всероссийском съезде проф-
союзов в апреле 1920 года,  - что принудительный труд всегда продукти-
вен? Мой ответ: это наиболее жалкий и наиболее вульгарный предрассудок
либерализма".  И  начал  Троцкий  формировать  рабочие  армии по самым
зверским рекомендациям, которые Маркс изложил в "Манифесте Коммунисти-
ческой  партии".  Маркс верил в рабский труд (прочитаем еще раз "Мани-
фест"), и Троцкий верил.
   Рабский труд давал результаты,  пока страна была в войне.  Но Граж-
данская  война  кончилась,  и  в мирных условиях рабский труд оказался
непроизводительным.  Страну поразил небывалой силы кризис, и закрылись
заводы,  и не стало работы. Коммунисты боролись с безработицей, сокра-
щением рабочего дня и рабочей недели, превратив всех в полубезработных
с соответствующей получкой.  Вместо семидневной недели ввели пятиднев-
ную - четыре дня работаем,  пятый отдыхаем.  И получилось в году не 52
недели, а 73 с соответствующим количеством выходных.
   А еще ввели праздников целую охапку, наподобие Дня Парижской комму-
ны.  При желании праздников можно много придумать. И рабочий день стал
коротким на удивление всему миру. Это объявлялось завоеваниями рабоче-
го класса, завоеваниями Октября.
   А потом рабочий день  начал  понемногу  растягиваться.  Закрутилась
страна, завертелась. Загремели, заскрежетали пятилетки. В небо стройки
взметнулись: Днепрогэс, Магнитка, Комсомольск. Правда, получка, точнее
ее покупательная способность, так и замерли на уровне пособия полубез-
работного.  Народ работал все больше,  но жизненный уровень  никак  не
рос,  хотя товарищ Сталин и объявил, что жить стало лучше и жить стало
веселее. Все, народом созданное, уходило в бездонную бочку военно-про-
мышленного комплекса и поглощалось Красной Армией.
   Возвели, к примеру, Днепрогэс, рядом - алюминиевый комбинат. Амери-
канский исследователь Антони Сюттон, собравший материал о передаче за-
падных  технологий Сталину,  приводит сведения о том,  что Запорожский
алюминиевый комбинат был самым мощным и самым современным в мире (А.С.
Sutton.  National Suicide: Military aid to the Soviet Union. Arlington
house. N.Y. p. 174). Электричество Днепрогэса - на производство крыла-
того металла - алюминия, алюминий - на авиационные заводы, а авиацион-
ные заводы, известно, какую продукцию выпускают.
   И с Магниткой та же картина:  возводим домны, мартены, варим сталь,
производим  больше  всех в мире танков,  но жизненный уровень от этого
никак повыситься не может.
   Или Комсомольск. Заполярные комсомольцы в тайге героическими усили-
ями возводят чудесный город.  Зачем? Да затем, что тут бесплатным тру-
дом при поставке всего необходимого из Америки возводится самый мощный
авиационный завод мира.
   А маховик набирает обороты. И работать надо было все больше и боль-
ше.  Вот уже пятидневную рабочую неделю превратили в  шестидневную,  и
рабочий день вывели на уровень мировых стандартов,  и чуть выше. И ко-
личество праздников урезали:  надо,  конечно,  праздновать день смерти
Ленина, но в свободное от работы время.
   А потом  наступил  1939 год,  за ним - 1940-й.  И как-то неприлично
стало вспоминать о "завоеваниях Октября",  об обещаниях коммунистичес-
кой партии, о ее лозунгах.
   В 1939 году в колхозах ввели обязательные нормы выработки: колхоз -
дело добровольное, но норму не выполнишь - посадим.
   27 мая 1940 года грянуло постановление СНК "О повышении роли масте-
ра на заводах тяжелого машиностроения".  Мягко говоря,  суровое поста-
новление.  Мастер на заводе наделялся правами  никакие  меньшими,  чем
ротный старшина.  Читаешь постановление,  и вместо мастера дяди Васи в
железных очках,  в промасленном халате,  с чекушкой  в  левом  кармане
представляешь  надсмотрщика с кнутом на строительстве египетской пира-
миды или с бамбуковой палкой - на строительстве Великой стены.
   26 июня 1940 года прогремел над страной указ "О переходе на восьми-
часовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении са-
мовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений".  Нра-
вится тебе мастер с бамбуковой палкой, не нравится, а уйти с завода не
моги.  На какой работе застал указ, на той и оставайся. Рассчитаться с
заводом и уйти нельзя. Рабочие приписаны к заводу, как гребцы на гале-
рах прикованы цепями к веслам,  как советские крестьяне к колхозу, как
летчики-недоучки к самолетам. Стоило ли Государя Николая Александрови-
ча с Наследником к стенке ставить, чтобы оказаться приписанным к заво-
ду вместе со станками и поточными линиями? Можно долго рассказывать об
ужасах самодержавия, но такого при Николае не бывало.
   Указ от 2 июня 1940 года уже в своем названии противоречил не толь-
ко  общепринятым  в  мире правилам,  но и самой сталинской Конституции
1936 года,  причем,  сразу по многим пунктам.  Сталинская Конституция,
например, гарантировала семичасовой рабочий день.
   И в  тот  же  день - постановление СНК "О повышении ном выработки и
снижении расценок".
   10 июля 1940 года еще указ:  "Об ответственности за выпуск недобро-
качественной  продукции и за несоблюдение обязательных стандартов про-
мышленными предприятиями". Если мастер с бамбуковой палкой не справля-
ется, товарищи из НКВД помогут. Кстати, указ и против мастера: если он
не следит за качеством выпускаемой продукции надлежащим образом,  то в
первую очередь он сам загремит в места охраняемые.
   А указы идут чередой.  10 августа 1940 года:  "Об уголовной ответс-
твенности за мелкие кражи на производстве" - лагерные сроки за отверт-
ку, за унесенную в кармане гайку.
   19 октября  1940  года еще указ:  "О порядке обязательного перевода
инженеров,  техников, мастеров, служащих и квалифицированных рабочих с
одних  предприятий  и  учреждений в другие".  Самому с одной работы на
другую переходить нельзя,  но растут  снарядные,  пушечные,  танковые,
авиационные заводы,  их комплектуют рабочей силой в плановом централи-
зованном порядке:  ты,  ты,  ты и вот эти десять,  собирайте чемоданы,
завтра поедете,  куда прикажут...  Это уже троцкизм.  Троцкий мечтал о
том, чтобы каждый был "солдатом труда, который не может собой свободно
располагать,  если дан наряд перебросить его, он должен его выполнить;
если он не выполнит - он будет дезертиром,  которого карают". (Речь на
IX съезде партии).
   Каждый указ 1940 года щедро сыпал сроки,  особенно доставалось про-
гульщикам.  По указу от 26 июня за прогул сажали, а прогулом считалось
опоздание на работу свыше 20 минут. Сломался трамвай, опоздание на ра-
боту, опоздавших - в лагеря: там опаздывать не дадут.
   Я много раз слышал дискуссии коммунистических профессоров: а не был
ли Сталин параноиком?  Вот, мол, и доказательства его душевной болезни
налицо: коммунистов в тюрьмы сажал и палачей (например, Тухачевского с
Якиром) расстреливал...
   Нет, товарищи коммунисты, не был Сталин параноиком. Великие посадки
были нужны для того,  чтобы вслед за ними ввести указы  1940  года,  и
чтоб  никто  не  пикнул.  Указы этого года - это окончательный перевод
экономики страны на режим военного времени. Это мобилизация.
   Трудовое законодательство 1940 года было столь совершенным,  что  в
ходе войны не пришлось его ни корректировать, ни дополнять.
   А рабочий день полнел и ширился: девятичасовой незаметно превратил-
ся в десятичасовой,  потом - в одиннадцатичасовой. И разрешили сверху-
рочные работы:  хочешь подработать - оставайся вечером.  Правительство
печатает деньги,  раздает их любителям сверхурочных работ, а потом эти
деньга оборонными займами обратно выкачивает из населения. И денег на-
роду снова не хватает. Тогда правительство идет народу навстречу: мож-
но работать без выходных. Для любителей. Потом, правда, это и для всех
ввели - работать без выходных.
   Леонид Брежнев был в те времена секретарем Днепропетровского обкома
по оборонной промышленности: "Заводы, изготовлявшие сугубо мирную про-
дукцию,  переходили на военные рельсы... Выходных мы не знали". (Малая
земля.  С. 16). Если Брежнев не знал выходных, то давались ли выходные
тем, кем он командовал?
   И так было не в одном Днепропетровске.  В.И.  Кузнецов после  войны
стал  академиком,  одним  из ведущих советских ракетных конструкторов,
заместителем С.П.  Королева.  Перед войной он тоже был  конструктором,
только рангом пониже. И поставили задачу: разработать новый прибор уп-
равления артиллерийским огнем.  Работы на много лет. Приказали: за три
месяца. "Работали допоздна, без выходных, без отпусков. Уходя с терри-
тории,  сдавали пропуск, а взамен получали паспорт. Однажды на проход-
ной его завернули:
   - Вот тебе,  Кузнецов, талоны на еду, вот ключ от комнаты, там есть
столы и койка. Пока не сделаешь, жить будешь на заводе...
   Три месяца "заключения" пролетели одним долгим днем.  Приборы выво-
зили с завода ночью". ("Красная звезда", 7 января 1989 года).
   В статье про Кузнецова слово "заключение" взято в кавычки. Понятно:
ни суда, ни следствия, ни обвинений - просто приказали три месяца днем
и ночью работать,  он и работал.  А вот будущий шеф Кузнецова и созда-
тель первого спутника С.П.  Королев в те славные времена сидел. И мно-
гие с ним.
   И тут  вновь  начинаешь  понимать  смысл Великой сталинской чистки.
Сталину нужны лучшие самолеты, лучшие танки, лучшие пушки в стахановс-
кие сроки, но так, чтобы средств на разработку много не расходовать. И
вот конструкторы сидят по тюрьмам,  по шарагам;  дадите лучший в  мире
пикирующий бомбардировщик, лучший танк, лучшую пушку - выпустим. Конс-
трукторы вкалывают не за Сталинские премии, не за дачи на крымских бе-
регах, не за икру и шампанское, а за свои собственные головы: не будет
самолета, задвинут на Колыму.
   Конструкторские бюро Туполева,  Петлякова и многих других сидели  в
полном  составе  и  творили за тюремными решетками:  надежно,  дешево,
быстро,  и секреты не уплывут. Вспоминает заместитель Туполева Г. Озе-
ров:  "Вольняг"  перевели  на обязательный десятичасовой рабочий день,
большинство воскресений они тоже работают...  В народе  зреет  уверен-
ность  в  неизбежной войне,  люди понимают это нутром..." (Туполевская
шарага. С. 99).
   А потом рабочий день довели и до 12 часов. На шараге при нормальной
кормежке,  в  тепле можно работать и больше.  А на лесоповале?  Журнал
"Новое время" сообщает:  "С 1 января 1941 года нормы питания заключен-
ных были снижены. Почему? Может быть, в этом сказалась та подготовка к
будущим сражениям?..." (1991,  N 32. с. 31). Именно так - подготовка к
будущим сражениям.
   Адмирал Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецов с гордостью сообщает:
"На нужды обороны выделялись  по  су