воюющий гауляйтер
фактически даже не может прочесть. Частично это совершенно бесполезные
бумаги, которые невозможно использовать в борьбе. И в партии у нас нет
четко разбирающегося во всем и тесно связанного с народом руководства" (И.
Геббельс. Запись в дневнике 4 апреля 1945 г.).

"Геббельс заявил, что Гитлер фактически отстранился от проведения
внутренней политики. Ею занимается Борман, умело создавая у Гитлера
иллюзию, что тот по-прежнему держит все бразды правления в своих руках.
Борманом движет только честолюбие, он доктринер и препятствует
осуществлению мало-мальски разумных планов" (Шпеер.С. 356).

Борман действительно препятствовал принятию мало-мальски разумных планов. У
этого обстоятельства есть несколько объяснений. Среди них и такое: после
войны шеф западногерманской разведки генерал Гелен считал и открыто
заявлял, что Мартин Борман работал на Сталина. У Гелена были основания
выражать свое мнение в крайне категорической форме. К этому следует
добавить, что в биографии Мартина Бормана было некое пятнышко, которое он
старался не выпячивать. В 1919 году он воевал в Прибалтике против Красной
Армии. И попал в плен, в спецлагерь в районе Осташкова. В то время
лагерь-монастырь находился в подчинении Региструпра. Это учреждение, сменив
несколько вывесок, в настоящее время известно под названием ГРУ. В начале
20-х годов главной задачей Региструпра и его начальника товарища Уншлихта
была подготовка коммунистической революции в Германии. В Осташкове
Региструпр держал пленных иностранцев. Там будущий заместитель Гитлера по
партии мотал срок в 1920 и 1921 годах. Тот, кто с оружием в руках выступал
против Красной Армии, подлежал уничтожению. Тем более - иностранец. Но
молодого Бормана пожалели. Почему-то. А потом и вовсе отпустили. С миром.
Иди в свою Германию, мы тебя прощаем...

Причина проявленного гуманизма мне неизвестна. Любые предположения в данном
случае неуместны. Но я уверен в том, что человека с таким пятнышком в
Советском Союзе к секретам государственной важности не подпустили бы. А уж
если бы подпустили, то держали бы под контролем.

Бормана в Германии не контролировал никто. Наоборот, он сам контролировал
Гитлера.

Вот такое у Гитлера было окружение, так он принимал решения и так они
выполнялись.

Мы можем еще долго говорить о Сталине и Гитлере. Но всегда сравнение со
Сталиным не в пользу Гитлера. Самым же главным остается сравнение
результатов их деятельности. Посмотрим, как они завершили войну, и ответим
сами себе на вопрос о том, у кого было больше ума и характера.

8

И еще интересно вот что: как они оценивали друг друга.

Свидетельство Риббентропа: "Гитлер говорил - в присущей ему манере - о
Сталине с большим восхищением.

Он сказал: на этом примере снова видно, какое значение может иметь один
человек для целой нации. Любой другой народ после сокрушительных ударов,
полученных в 1941-1942 гг., вне всякого сомнения, оказался бы сломленным.
Если с Россией этого не случилось, то своей победой русский народ обязан
только железной твердости этого человека, несгибаемая воля и героизм
которого призвали и привели народ к продолжению сопротивления. Сталин - это
именно тот крупный противник, которого он имеет как в мировоззренческом,
так и в военном отношении. Если тот когда-нибудь попадет в его руки, он
окажет ему все свое уважение и предоставит самый прекрасный замок во всей
Германии. Но на свободу, добавил Гитлер, он такого противника уже никогда
не выпустит. Создание Красной Армии - грандиозное дело, а сам Сталин, без
сомнения, - историческая личность совершенно огромного масштаба" (Между
Лондоном и Москвой. С. 198).

Существует много других свидетельств гитлеровского восхищения Сталиным. Эти
оценки Сталина звучат еще более звонко на фоне презрения к Черчиллю и
Рузвельту.

Снова обратимся к "Застольным разговорам". Вот некоторые оценки Гитлером
своих противников, зафиксированные на коротком отрезке времени.

23 марта 1942 года: "Рузвельт - душевнобольной".

27 марта 1942 года: "Слабовольная скотина Черчилль, которая полдня
пьянствует".

17 мая 1942 года: "Американские политики в окружении Рузвельта сплошь
дураки набитые".

29 мая 1942 года: "Сталина Гитлер считает гением и открыто восхищается им".

21 июля 1942 года: "Гениальный Сталин".

22 июля 1942 года: "К Сталину, безусловно, тоже нужно относиться с должным
уважением. В своем роде он просто гениальный тип".

27 июля 1942 года: "Если Черчилль шакал, то Сталин тигр".

Гитлер напал на глупого и трусливого (как он сначала полагал) Сталина. По
гитлеровским расчетам, сталинская империя должна была рухнуть как карточный
домик. Гитлер именно так и выражался. И вдруг Гитлер сообразил, что не на
того нарвался. Понимание сталинской силы пришло к Гитлеру слишком поздно.

Если Гитлер перед нападением не рассмотрел в своем противнике ум, волю и
силу, значит, грош цена гитлеровской гениальности.

Как же относился Сталин к Гитлеру, как его характеризовал? Нам об этом
практически ничего не известно. Молчаливый Сталин унес свою оценку Гитлера
в могилу. Не поделившись. Сразу после подписания пакта Риббентропом и
Молотовым Сталин предложил тост за Гитлера. Из этого некоторые делают
вывод, о сталинской наивности и доверчивости, забывая при этом, что стоило
очарованному Риббентропу ступить за порог, как Сталин (чего с ним никогда
не бывало) пустился в пляс с криками: "Обманул! Обманул Гитлера!" Так что
пил Сталин за здоровье Гитлера вовсе не от чистого сердца.

Скорее всего Сталин относился к Гитлеру так, как он относился к народному
комиссару внутренних дел СССР генеральному комиссару государственной
безопасности Ежову Николаю Ивановичу. Пока Ежов громил сталинских врагов,
Сталин пил за его здоровье, подносил Ежову подарки, награждал орденами,
выдумывал для него звания и должности. Но вот Ежов свою функцию выполнил, и
Сталин раздавил его ногтем, как кровавого клопа, явно ничего, кроме
омерзения, не испытывая при этом.

Гитлер в Европе делал для Сталина ту же работу, что и Ежов внутри страны, -
уничтожал врагов и расчищал дорогу для сталинского триумфа. По выполнении
этой задачи Гитлера ждала участь Ежова (Ягоды, Бухарина, Зиновьева,
Каменева, Кирова, Тухачевского, Троцкого и других) и соответствующее
отношение.

Во всяком случае, Сталин Гитлера гением не считал.

Во главе Германии стоял человек, который обладал выдающейся,
непревзойденной болтливостью. Он не умел хранить государственные и военные
тайны. Он не умел слушать других. Он не знал и не понимал складывающейся
обстановки, не умел и не хотел ее оценивать. Он принимал решения, которые
не соответствовали сложившейся ситуации. Он не контролировал выполнения
своих распоряжений и не имел никакого механизма контроля.

Этого достаточно, чтобы категорически заявить:

ГЕРМАНИЯ БЫЛА НЕ ГОТОВА К ВОЙНЕ.

С таким фюрером она победить не могла.

ГЛАВА 7. ПРО БЕТОННЫЕ ПАРОВОЗЫ.

После каждой фразы Гитлера все присутствующие молча кивали головой в знак
согласия с ним.

Генерал-полковник Г. Гудериан. Воспоминания солдата. С. 271

1

Если человека каждый день называть свиньей, то известно, что из этого
получится. Достаточно интересно, что если его каждый день называть
величайшим гением, то результат будет такой же.

Лидер, которому никто не смеет возразить, которого все называют
непогрешимым, которому все поддакивают, обречен. Как только Робеспьер
отрезал голову Дантону, последнему соратнику, который имел мужество открыто
спорить и не соглашаться, рухнула вся дьявольская система, и самого
визжащего гражданина Робеспьера, заломив ему руки за спину, поволокли вверх
по тринадцати ступеням к ногам матушки-гильотины под свист и рев ликующей
толпы.

Роль второго человека в любой иерархии ничуть не меньшая, чем роль первого.
И если первый человек - тянущий локомотив и пламенный мотор общества, то
второй - тормозная система. Первый - сила ведущая, второй - сдерживающая.
Политика, особенно во время войны, это смертельная гонка по темным, узким,
кривым ущельям над бездонной пропастью: ревут, надрываясь, моторы и визжат
тормоза. В этой ситуации тормоза не менее важны, чем мотор. Любой тиран
должен проявить достаточно ума, чтобы терпеть рядом с собой человека,
способного возразить, способного осадить его порыв, ибо порыв может
оказаться гибельным. Наличие второго возражающего человека - свидетельство
мудрости первого.

Чтобы оценить первого, мы должны знать, кого он держит рядом. Вторым у
Сталина был Вячеслав Молотов. У Гитлера - рейхсмаршал Герман Геринг.

Вот о Молотове: "Человек сильный, принципиальный, далекий от каких-либо
личных соображений, крайне упрямый, крайне жестокий... Сталин не раз в моем
присутствии упрекал Молотова... Причем Молотов отнюдь не всегда молчал в
ответ... Участвуя много раз в обсуждении ряда вопросов у Сталина в
присутствии его ближайшего окружения, я имел возможность наблюдать споры и
препирательства, видеть упорство, проявляемое в некоторых вопросах, в
особенности Молотовым; порой дело доходило до того, что Сталин повышал
голос и даже выходил из себя, а Молотов, улыбаясь, вставал из-за стола и
оставался при своей точке зрения" (Маршал Советского Союза Г. К. Жуков.
ВИЖ. 1987. ‘9. С. 49).

А поведение второго человека гитлеровской Германии - это, по оценке
Гудериана, "откровенное бесстыдство, с которым Геринг соглашался едва ли не
с каждым словом Гитлера". Министр вооружений и боеприпасов Альберт Шпеер в
своих "Воспоминаниях" открыл простую механику, которая позволяла Герингу
оставаться на втором месте. "Приехав в ставку, Геринг имел обыкновение на
несколько минут уединяться в отведенном для него павильоне. Его
представитель генерал Боденшатц тут же покидал комнату для оперативных
совещаний и, как мы предполагали, извещал своего шефа по телефону о всех
возникших спорных проблемах. Затем Геринг появлялся в комнате и, не
дожидаясь приглашения, горячо отстаивал именно ту точку зрения, которую
Гитлер непременно хотел навязать своим генералам. И тогда Гитлер, окинув
торжествующим взглядом участников совещания, говорил: "Вот видите,
рейхсмаршал полностью разделяет мое мнение" (Шпеер. С. 340).

2

Геринг - лизоблюд (приличия не позволяют выражаться точнее). Все, кто писал
о нем, сходятся в этом мнении: "всегда готовый к услугам Геринг"
(Генерал-фельдмаршал Э. фон Манштейн. Утерянные победы. С. 358).

Описание подхалимской тактики Геринга - это не порицание ему лично, это -
приговор Гитлеру и всей системе его власти. Если вторым человеком Гитлер
держал лижущего Геринга, если не видел откровенного холуйства и холопства,
значит, Гитлер был глуп, значит, не мог и мечтать о победе над Сталиным.

А Шпеер продолжает рассказ о втором человеке Третьего рейха: "Я до сих пор
помню, как меня тогда поразили его покрытые красным лаком ногти и
напудренное лицо. К тому времени я уже привык, что на его халате из зеленой
парчи всегда красуется огромная рубиновая брошь. Геринг спокойно выслушал
наше предложение и мой рассказ и лишь иногда вынимал из кармана
неоправленные драгоценные камни и с удовольствием перебирал их холеными
пальцами" (С. 358).

"Мильх уже давно призывал меня обратить внимание на зрачки рейхсмаршала. Во
время Нюрнбергского процесса мой адвокат доктор Флекснер подтвердил, что
Геринг еще с 1933 года стал морфинистом" (С. 366). Это заявление Шпеера
подтверждено множеством других источников, в том числе - официальной
экспертизой Нюрнбергской тюрьмы: Геринг - наркоман с многолетним стажем.

Геринг занимал множество должностей, в том числе он фактически возглавлял
всю германскую экономику. Вот образец его руководящей деятельности:
"Совещание запомнилось лишь довольно странным поведением Геринга.
Необычайно возбужденный, с заметно сузившимися зрачками, он прочитал не
скрывающим своего удивления промышленникам лекцию о производстве металла.
Он явно хвастался перед ними своим знанием устройства доменных печей и
процесса плавки. Выступление Геринга отличалось также обилием общих слов и
громких призывов: нужно увеличить выпуск продукции и как можно больше
внедрять в производство новых разработок; промышленность слишком привержена
традициям, она должна осваивать новые методы, уметь прыгнуть выше головы...
и так далее. К концу двухчасовой речи поток слов стал постепенно иссякать,
Геринг уже с трудом шевелил языком, а на его лице появилось отсутствующее
выражение. Внезапно он положил голову на стол и спокойно заснул. Мы не
стали будить решившего немного вздремнуть, как обычно, одетого в роскошный
мундир рейхсмаршала Геринга, дабы не ставить его в неловкое положение, и
продолжали обсуждать свои проблемы до тех пор, пока он не проснулся и не
объявил сразу же об окончании совещания" (Шпеер. С. 366-367).

"Когда Геринг узнал, что мы собираемся увеличить производство паровозов, он
пригласил меня в "Каринхалл" и с полной серьезностью предложил изготовлять
их из бетона, так как мы, дескать, не располагаем достаточными запасами
стали. По его словам, бетонные паровозы будут, правда, быстрее
изнашиваться, поэтому требуется лишь изготовлять их как можно больше.
Разумеется, Геринг не знал, как конкретно наладить их производство, но зато
на протяжении нескольких месяцев с маниакальным упорством цеплялся за эту
безумную идею, ради которой он вынудил меня бессмысленно потратить два часа
на поездку к нему на автомобиле и еще два часа на ожидание в приемной" (Там
же. С. 313). К слову сказать, среди множества должностей, которые занимал
Геринг, была и такая - председатель Имперского совета по научным
исследованиям. Ярый сторонник идеи строительства бетонных паровозов
возглавлял, направлял и координировал усилия германской науки. Известно,
куда он ее направил.

3

"Геринг действовал безо всякого стеснения, чтобы именно во время войны
преумножить свою художественную коллекцию. В залах "Каринхалла" в три, а то
и в четыре ряда висели теперь драгоценные полотна. Когда на стенах больше
не осталось места, он пустил в дело потолок большого вестибюля, чтобы и там
разместить серию картин. Даже на балдахине своей роскошной постели он велел
прикрепить портрет обнаженной женщины в натуральную величину, изображающей
Европу... Сам Гитлер неоднократно возмущался поведением "второго человека"
при сборе ценных произведений искусства, не рискуя, однако, призвать
Геринга к ответу" (Шпеер. С. 255).

К слову сказать, и у Сталина был свой "ценитель искусств" - маршал Жуков,
который ограбил музеи и банки "освобожденной" Европы и украсил свои дворцы
не хуже Геринга. Жуков, как и Геринг, был большим любителем драгоценных
камней, он собирал их с любовью и знанием... И все же Жуков - это не второй
человек в государстве. Он только в военной стратегии второй. И Жуков не
красил губы красной помадой и глаза не подводил. Жуков не настаивал на
строительстве бетонных паровозов. Наконец, Сталин знал, что Жуков мародер и
барахольщик, и готовил против него дело. Подельники Жукова, воры рангом
поменьше, были арестованы и дали показания, достаточные для того, чтобы
Жуков понес заслуженную кару. Вора Жукова спасла смерть Сталина.

А Гитлер, зная о проделках "второго человека", ничего не делал. Дошло до
того, что немецкие школьники уже в 1942 году стали возмущаться поведением
Геринга и выражали свое возмущение в письменном виде, в школьных
сочинениях. Гитлеру это стало известно, и он изрек: "Характерно, что при
выражении недовольства, которое дети приводят в своих сочинениях, то и дело
фигурирует рейхс-маршал Геринг" (Застольные разговоры. Запись 25 марта 1942
г.).

Что делать первому человеку, если даже школьники возмущены поведением
второго, если над ним смеются дети? Вспомним еще раз бессмертную фразу
Макиавелли: об уме правителя прежде всего судят по тому, каких людей он к
себе приближает. Если Гитлер приблизил к себе дурака, подхалима и вора, то
тем самым он выставил напоказ всей Германии, Европе и миру свою собственную
дурь, и она видна даже подросткам. Как же на это реагировал Гитлер?

Никак.

4

А в какой тумбочке Геринг брал деньги?

Прежде всего он занимал множество должностей: председатель Рейхстага,
имперский министр авиации, глава правительства Пруссии, главнокомандующий
Военно-воздушными силами, имперский уполномоченный по осуществлению
четырехлетнего плана и пр. и пр. Одним словом, стахановец-многостаночник.
Уже с этих должностей можно было хорошо кормиться. Когда только он успевал
всю работу делать?

Помимо этого, он владелец концерна "Рейхсверке Герман Геринг". У него
множество заводов по всей оккупированной Европе, а рабсила - дармовая, из
концлагерей.

Еще источник доходов - прямой грабеж музеев и банков на захваченных
территориях. Но не стеснялся Геринг работать и по мелочам, например, как
сообщает Шпеер (С. 441), люди Геринга торговали на черном рынке дамскими
чулками. Понятно, не в розницу: из оккупированных стран эшелонами гнали в
Германию продовольствие, вина, парфюмерию, одежду, белье, ковры и другое.
Реализация - через черный рынок. Доходы - главарям. Больше всех - Герингу.

А еще - "подарки". "Мы не обманули ожиданий Геринга и приехали к нему с
дорогими подарками - коробками голландских сигар, вывезенными с Балкан
слитками золота, ценными картинами и скульптурами" (Шпеер. С. 440). Вот он
- настоящий социализм. Гитлер призывает: "Нужно ликвидировать
капиталистическое общество" (24 марта 1942 года). Геббельс называет себя
национал-большевиком и требует: "Следует мыслить по-революционному и прежде
всего действовать по-революционному. Пришел час, когда нужно сбросить
последнюю буржуазную скорлупу" (28 марта 1945 г.).

Наши коммунистические идеологи настаивают на том, что у нас был настоящий
социализм, а у Гитлера - не совсем настоящий, с изъянами. Потому
переводчики-коммунисты преднамеренно искажают перевод: называют
гитлеровское государство не социалистическим, а социалистским. Но хотел бы
я знать, чем наш социализм лучше гитлеровского? Гитлер пришел к власти
законным путем, он победил на открытых всеобщих выборах. А Ленина никто не
выбирал, он захватил власть путем кровавого переворота, устроенного на
немецкие деньги. Чем же наш социализм лучше гитлеровского? Тем, что мы
людей больше истребили? Тем, что страну больше загадили? Тем, что наши
социалистические вожди больше наворовали? Тем, что наш рабочий жил в
скотстве и мерзости? Каждый, кто плачет о нашем утерянном социализме,
должен еще раз прочитать "Россию в концлагере" Ивана Солоневича. Особо
рекомендую главу "Девочка со льдом": "И вот на костях этого маленького
скелетика - миллионов таких скелетиков - будет строиться социалистический
рай..." Так вот: социализм он и есть социализм - ленинский, гитлеровский -
не велика разница. И давайте не будем уточнять, какой сорт дерьма выше
качеством. У них было варварство одного рода, у нас - несколько другого. Но
и то и другое было настоящим социализмом. И никакого другого социализма не
ждите. Нам говорят, что социализм Ежова, Бухарина, Гиммлера, Хрущева,
Эйхмана, Чаушеску, Мао, Кастро и всяких прочих Пол Потов - это искажение
великой идеи. Это говорят сами социалисты. И их заявления можно перевести
одной фразой: дайте нам еще разок попробовать.

Сейчас мы говорим о вождях германского социализма, но будем иметь в виду,
что они мало чем отличались от наших и всех прочих. Разница между
гитлеровским и нашим социализмом только в том, что при Сталине периодически
шел отстрел слишком увлекающихся вождей, потому наш социализм продержался
дольше. Как только сталинская стрельба прекратилась, наш социализм треснул
и надломился. Два десятка лет нас спасали неисчерпаемые (как казалось)
запасы нефти. Но потом не спасла и нефть.

А немецких вождей Гитлер не стрелял с таким постоянством, потому социализм
там разлагался быстрее. Немецкие вожди быстро и глубоко поняли сладость
красивой жизни и бросились в накопительство и стяжательство. Они владели
поместьями, заводами, дарили друг другу слитки золота. Впрочем, я не прав.
Подарки подноси