ела конструкторов, имела командный состав. Имела
летчиков, имела штурманов, имела все. Осталось только старые бомбардировщики
заменить на новые.
Хиросима -- это двадцать килотонн... А один вылет "Пе-8" -- это пять тонн.
Тысяча самолетов -- это пять килотонн. Один день, два дня, три дня, четыре, пять
-- и это Хиросима. Ни у кого в мире такого не было. Мы могли призвать в 39-м
году товарища Гитлера и показать наглядно, "что мы сделаем с твоим Берлином,
если ты полезешь на Польшу. Забери Данциг, но, пожалуйста, большой войны не
делай". Такой сговор в то время был бы вполне реален.
Так вот, Сталин сказал: "Нам этого не надо". И этих "Пе-8", когда началась
война, было всего одиннадцать штук. То есть мы могли это сделать, но не сделали.
Не сделали потому, что Сталину не нужно было разрушать Европу, ему нужно было
Европу захватить.
-- Одной из причин разгрома Красной армии считается уничтожение Сталиным
генералитета. Вы же это причиной трагедии не считаете. Это так?
-- Нет. Это не главная причина. Вы знаете, я с собой принес Йозефа Геббельса,
последние записи. Это 16 марта 45-го года. "Я сообщаю фюреру о представленной
мне для просмотра книге Генштаба о советских маршалах и генералах и добавляю,
что у меня сложилось впечатление, будто мы вообще не в состоянии конкурировать с
такими руководителями. Фюрер полностью разделяет мое мнение. Наш генералитет
(это Геббельс о своих немцах говорит.-- В.С.),-- наш генералитет слишком стар и
исчерпал себя".
-- Мы говорим не о 45-м, чистка была в 1937 -- 1939 гг.
-- Хорошо. Если Сталин выдвинул таких генералов, которые были способны вступить
в войну дураками, а закончить войну умными, -- значит, это была правильная
чистка. Если Гитлер вступил в войну с умными генералами, а к концу войны они
поглупели и постарели, значит, это была неправильная политика. Не правда ли? Об
обезглавленной армии я еще буду писать. Книга будет называться "Очищение". Мне
кажется, Сталин очищал армию, и правильно делал. Нам всегда говорили: вот
гражданская война и поход четырнадцати государств. Тухачевский, Блюхер, Якир
приписывали себе победу над всем миром. А я говорю: "Стойте, обождите! Мы
воевали в Польше... назовите, где еще? Когда мы шли по Дальнему Востоку, японцев
там уже не было. А было сражение против собственного народа. То есть "красные"
против "белых", "красные" против "зеленых", против махновцев, против антоновцев.
Была гражданская война. А эти люди, репрессированные до войны, -- палачи своего
народа, но никакие не полководцы".
-- Виктор, вы как бы выносите свой приговор Верховного Суда. Хороший способ
разбираться с генералами -- просто пускать их всех под нож.
-- Ну не под нож, на пенсию.

-- Тем не менее их уничтожили. А насчет умных советских полководцев, которых
воспитала война... Я читал записки Эйзенхауэра: когда Жуков ему показал, как он
планирует операцию, и указал вероятные потери, Эйзенхауэр заметил, что ему бы
конгресс ни одного дня не разрешил быть командующим. С такими потерями.
-- Можно ли быть талантливым полководцем и губить людей? Да, можно. У гоночной
машины главный параметр -- скорость. Сколько она сожрет бензина -- это никого не
волнует. Главное, чтобы она победила. У американцев были другие параметры.
Сколько это будет стоить, во сколько это обойдется человеческих жизней? Нам этот
параметр не задан. Не задается этот параметр, и на Чернобыле ликвидаторы
работают: вот, пожалуйста, берите этот графит и ведрами таскайте куда-то в угол.
Что с ними, этими солдатами, потом будет -- это никого не волнует. То есть Жуков
-- из той же породы, что и наши чернобыльские ликвидаторы. Там тоже были
талантливые инженеры, ученые.
Сталинград. Немцы прут из-под Харькова, прорывают фронт. И мы вокруг Сталинграда
одну линию обороны строим, другую, третью, четвертую. Сюда инженерные войска,
лучшие инженерные войска. На БАМе снимают пути, чтобы рельсами укреплять
блиндажи, минные поля ставят. Но немцы прорвались в Сталинград. Немцев замкнули,
и мы начинаем прорывать свои укрепления. Свои минные поля. И мы гоним наши
войска сквозь укрепления, которые мы строили в июле 42-го, в августе, сентябре,
октябре, ноябре. По своим же минным полям. А дальше? Это же лагерь
военнопленных. Зима, они же зимой никуда не уйдут. У них уже топливо кончилось.
Пешком, без танков? Без артиллерии, без тягачей, без машин? А мы штурмуем и
штурмуем. Штурмуем и штурмуем -- а зачем? В степи сталинградской жрать им
нечего. Ну месяц, ну два, ну три, ну до апреля максимум бы это продолжалось. Но
штурмовали и валили, и валили сотнями тысяч солдатских жизней.
-- Если говорить об истории российской армии, разве такое отношение к солдатской
крови было всегда?
-- Нет, ни в коем случае. Первая мировая война -- на ней человеческая жизнь все
же ценилась. Это была не такая война, как вторая, мы там около трех миллионов
потеряли, а десять миллионов жертв -- всего, на всех фронтах воюющих государств.
Конечно, средства поражения были не такие и масштабы операций иные. Но тогда
русскому народу эта дань показалась очень тяжелой, и русский народ пошел на
революцию, потому что наши мальчики в окопах устали.
Во второй мировой войне мы уже не считали, сколько там народу гибло, и никто не
говорил, что мы устали. Вперед, до победы! Это было совсем другое отношение к
человеческой жизни и в тылу и на фронте. Открываю я Льва Николаевича Толстого
"Севастопольские рассказы", где он описывает: плохо живется в Севастополе, там
"есть нечего", то бишь масло несвежее дают. В общем, нехорошо... А мой отец
воевал на Северо-Западном фронте и такие вещи рассказывал, что если это сейчас
повторить, то никто не поверит.
-- Поскольку мы заговорили о российской армии и российских полководцах, я хочу
вот о чем спросить. Есть люди, которых раздражает, что человек, перешедший на
"другую сторону", взял для себя псевдонимом фамилию великого русского
полководца. Как вы сами к этому относитесь?
-- Это не самовозвышение -- это самоуничижение. Когда я задавал в училище
непотребные вопросы, на которые иногда преподаватели не могли ответить, они
между собой говорили: "Опять этот Суворов выступает". Они надо мной смеялись,
понимаете? Это была смешная кличка.
Я никогда не думал, что мои книги придут в Россию. Я в это не верил. Я писал
книгу для здешней публики, для англичан, для американцев, для французов. Если я
писал бы под своим именем Владимир Резун, то были бы большие гонорары. Разведчик
ГРУ, ушедший на Запад. Но я не хотел этого делать. Я должен был уберечь свою
семью. Я должен был защитить своего отца от соседей. "А! -- сказали бы, -- это
его сыночек написал, эту клевету". Моего брата, который служил в ракетных
войсках и закончил службу подполковником. Хотя, если бы не я, он бы повыше
поднялся, талантливый парень. Суворов -- это моя кличка неудачника, вольнодумца:
"Суворов, ну куда тебя понесло, в болото со своими танками заехал, Иван Сусанин
тебе в поводыри". Я спросил у людей на Западе: "Суворов -- вы такое имя
слышали?" Нет, не слышали. Обычная русская фамилия. Это устраивало всех.
-- Глядя со стороны, какая разведка все же самая сильная в мире? Дееспособная,
лучше работает?
-- ГРУ, конечно. Господи, да что вы. Сейчас я могу смотреть с двух сторон. Им бы
конгресс не позволил так свободно тратить, играть ва-банк. То есть человеческую
жизнь, и свою и чужую, не считать.
Вы знаете, польский издатель мне говорил: "Ты работаешь на Россию". У них же или
Джеймс Бонд, или разоблачения, или какой-то Рэмбо там бегает, или "Взвод", то
есть разоблачение. Разоблачение -- это легко, а вот, допустим, написать книгу,
чтобы весь мир ее читал и говорил: да, русские -- умные люди. Мне говорят: "Тебя
заслали, чтобы ты писал книги про советскую разведку, воспевал ее. Когда в
России говорят: "Но ты враг", -- я говорю: "Да, я враг, но...".
-- А может, вас действительно заслали?
-- Вот не знаю, не знаю. С одной стороны, я ушел "на ту сторону". С другой, я
думаю, нанес сильный удар, "ледокольный" удар по мифу. Миф раскололся. Теперь ни
один историк, согласен он со мной или нет, меня не сможет игнорировать, я уже
как гвоздь в ботинке. Или меня нужно вырвать, или в ботинок забить, но обойти
нельзя. Каждый со мной должен спорить, должен ругаться, обзывать меня: враг,
предатель и так далее, но обойти эту идею уже нельзя.
-- Значит, мы все же не дураки, а дело в том, что Сталин сам хотел напасть на
Гитлера на неделю позже?
-- На две недели позже. 6-го июля, по моим расчетам.
В. МЕЛИК-КАРАМОВ,
Лондон




Комментарий профессионала
ЭФФЕКТ СУВОРОВА
Дабы не вызвать на себя огонь (пишу, мол, по указке ГРУ, ПГУ, ЦРУ, МГУ, ПТУ и т.
д.), излагаю биографию Виктора Суворова по книге англичанина Г. Брука-Шеперда
"Буревестники (!) перестройки". Владимир Богданович Резун, украинец, родился в
1947 году в армейском гарнизоне близ Владивостока в семье военнослужащего,
большинство родственников отца тоже служили в армии. Неудивительно, что в 11 лет
он поступил в суворовское училище, затем в 1965 году в высшую военную школу в
Одессе, там вступил в КПСС. По окончании направлен на службу в Прикарпатский
военный округ, в августе 1968 года в качестве командира роты участвовал во
вторжении в Чехословакию, после этого направлен в Приволжский военный округ,
оттуда взят в военно-дипломатическую академию, зачислен в главное
разведывательное управление Генерального штаба и в 1974 году направлен в
резидентуру ГРУ в Женеве. Карьера ординарная, без взлетов и падений.
В резидентуре ГРУ в Женеве (по Брук-Шеперду, "центре международного шпионажа", а
по мне -- в средоточии синекур) капитан Резун начал зондировать американцев,
сначала намекая на глупость Брежнева (американцев это не поразило, они об этом,
как оказалось, знали из прессы), затем предлагал им коллекционные монеты (и тут
не клюнули, кстати, Пеньковский точно также безуспешно тыркался в ЦРУ), но все
же в июле 1977 года капитану удалось завербоваться на английскую разведку.
Проработал он на нее, согласно Бруку-Шеперду, одиннадцать месяцев, затем 10 июня
1978 года вместе с женой и двумя детьми был вывезен из Женевы в Лондон, можно
предположить, по просьбе самого Резуна, ибо, естественно, англичане были
заинтересованы в его работе на территории СССР по окончании командировки.
Сам Резун объясняет свою измену неприятием советской системы, шоком после
чехословацких событий 1968 г. и прочим навязшим в зубах "джентльменским набором"
любого перебежчика (просто диву даешься, сколько западных шпионов чуть ли не
жизнь бескорыстно положили за русскую демократию, правда, удивительно, почему
после августа 1991г. кривая западного шпионажа против демократической России
пошла вверх).
Трудно оценить вклад Резуна в копилку английской разведки, но Брук-Шеперд
утверждает, что он настолько много поведал о спецназе ГРУ, что Запад специально
проводил маневры "Смелый защитник" по борьбе с этим всепожирающим монстром (был
ли мальчик? куда этот спецназ делся? не его ли имел в виду Грачев, когда обещал
взять Грозный и одним махом закончить всю чеченскую эпопею?). Отметим, что в то
время на ЦРУ работал генерал-майор ГРУ Поляков и другие видные сотрудники ГРУ,
затем выданные Эймсом и расстрелянные КГБ -- все это к тому, что вряд ли рядовой
сотрудник резидентуры нанес какой-то чудовищный ущерб.
Сейчас Резун и иже с ним обожают для паблисити поговорить о "вышке", да, ее
получали по приговору военного трибунала почти все перебежчики, однако,
профессионалы прекрасно знают, что после бегства на Запад убийцы Бандеры в 1961
году закордонные "эксы" были запрещены политбюро (в порядке приятного для
любителей мокрых дел исключения убрали лишь Амина во время переворота), о
сбежавших предателях говорили с зубовным скрежетом, но никто ликвидировать их не
брался, ибо возни много, велик риск политического скандала, к тому же
отсутствовал "запал", как при Хозяине Иосифе. Помнится, после бегства в Лондоне
в 1971 году сотрудника КГБ О. Лялина даже ориентировку разослали с фото и
указанием сигнализировать (и только!) в случае его обнаружения... На этом и
закончилось. Где ты, Мстящая Рука КГБ и ГРУ? Чистейший миф. Зато публика-дура до
сих пор охает и хватается за голову. Если Резун назовет мне хоть одного
предателя -- а их сонмы! -- которого в последние 30 лет покарала бы пресловутая
Рука за кордоном (не дома, тут она горазда!), я сам готов отрубить себе руку и
выслать ему диппочтой через английское посольство. Так что разговоры о
"ликвидации" оставим для слабонервных вместе с фильмом, где для воспитания
советских разведчиков показывают заживо сожженного в крематории Пеньковского --
блестящая художественная находка в "Аквариуме".
По-другому отношусь к Суворову-сочинителю, не блещущему стилем и прочими
фортинбрасами, но зато очень тонко чувствующему читателя. Спор с Суворовым
бесполезен, факты он выстраивает согласно своей логике, а она у него живая и
изощренная -- просто профессор Асмус!
Ошеломляет, что мы планировали и чуть опоздали напасть на Гитлера, хотя и
оперативный план превентивного удара мог существовать среди множества планов,
как во всех нормальных генштабах (прекрасно помню американский план
превентивного ядерного удара по нам, имел счастье читать). Удивительно, что о
сталинском плане нападения на Германию не обмолвился ни один из гитлеровских
генералов, ни Черчилль или Монтгомери, никто из советских военачальников.
О, "доверчивый северный народ!" (В. Белов). Ну почему бы не воспринимать
Суворова как сочинителя, и не наслаждаться дивной фикцией? Почему все время
хочется услышать правду-матку? Так что читателям, всерьез уверовавшим в
"Ледокол" -- мое глубокое сочувствие, перед мастером же паблисити Суворовым --
снимаю шляпу!
Михаил ЛЮБИМОВ
Коллаж В. Джемесюка, Фото Л. Шерстенникова
Использованы иллюстрации:
Хуберт Ланцингер. "Гитлер -- знаменосец".
Василий Сварог. "И.В. Сталин и члены Политбюро среди детей в ЦПКиО им.
Горького".



Виктор Суворов.

                             Секретная история
                                 (статья)

                газета "Вести", Тель-Авив, 1 июля 1999 года


  "Настоящие архивы Сталина и Берии, несомненно, представляли собой скопище
столь тайных и убойных материалов, что их вряд ли рассекретят полностью
(если только они еще целы)". Александр Буйков. "Россия, которой ие было"


                                     1

  Книга сшибала с ног, давила, терзала, рвала в куски душу и тело. Увидеть
такую книгу - то же самое, что обернуться вдруг на переезде и ощутить всем
существом слепящий прожекторами, летящий из мрака экспресс в тот самый
момент, когда не остается времени даже на прощальный вопль.

  А самое интересное в том, что книгу эту даже не надо было читать. Она
оглушала и плющила одним только названием, только титульным листом.
Взглянул - и умри. Взглянул - и лопни от изумления.

  О существовании этой книги я впервые узнал в секретной библиотеке
Киевского высшего общевойскового командного Краснознаменного училища имени
М. В. Фрунзе. В названии этого учебного заведения так много слов и в то же
время - ничего не сказано. Кто не посвящен, тот никогда не догадается, кого
готовили в этих стенах. Тем более что Московское высшее общевойсковое
командное училище - это одна песня. Ленинградское - другая. А Киевское -
третья. Тут лучше параллелей не проводить. Так вот, привели меня, зеленого
курсантика, к присяге, дали допуск, и вот я - за броневой дверью секретной
библиотеки - вроде как неофициальный визит в чужой гарем: уж очень
любопытно.

  В той библиотеке - тишина и покой. И образцовый порядок. К полкам не
пускают. Есть каталог, ищи. Что потребуешь - поднесут. После
соответствующей процедуры. И вот я карточки перебираю, как скупой рыцарь
жемчужины. А в тех карточках названия одно другого сладостнее: Изделие
З-Р-10. Звучит-то как: ТРРРИ-ЭРРР-Десятъ! Или вот: У-5-ТС. Кстати, это то
же самое, что и 2-А-20. Такая штука стояла на Объекте 166. А Объект 166 -
это вовсе не военная база. Это танк. В те времена - весьма секретный.
Широким народным массам не положено знать про изделия и объекты, а я могу
просто заказать книгу на выбор и вникнуть. Проблема только в том, что глаза
горят и разбегаются: 3-М-6, 2-П-27, Т-12А... Выбрать-то что? С чего
начинать, чем закусывать?

  И вдруг на розовой карточке - то самое название книги. Название, которое
разрывает человека на куски.

                                     2

  До сих пор не понял: как меня не разорвало? Дивлюсь: как это я остался
жив, прочитав такое? Видимо, просто повезло. Но оглушило крепко. Две недели
на зарядках и смотрах, на тренировках и поверках, на лекциях и семинарах я
жил в режиме полного отключения. Вернее, кто-то за меня жил, служил, чистил
оружие, сапога и сортиры, получал взыскания и поощрения, бегал, прыгал,
орал строевые песни. А я, оглушенный и растоптанный, в этом мире
отсутствовал.

  И вот через две недели, отдышавшись, отправился снова в секретную
библиотеку. За броневую дверь. Эмоции - отключил. Нашел в каталоге ту самую
розовую карточку и, стараясь чувств не проявить, книгу заказал. И вот она
передо мною. Небольшая. Серенькая. В правом верхнем углу гриф - "Секретно"
и инвентарный номер - 0341. Автор - генерал-полковник Л. М. Сандалов.
Название - "Боевые действия войск 4-й армии в начальном периоде Великой
Отечественной войны". Воениздат, 1961 год.

                                     3

  Что, стукнуло вас название? Как колуном между глаз? То-то. Вот и передо
мною когда-то после прочтения титульного листа свет померк. Вы-то сейчас к
сенсациям привыкли, к обличениям. Сейчас если название это и бьет, то не
насмерть. А в те годы оно воспринималось как убойное. Нас то учили, что
война была великой и отечественной. Нам говорили, что война была святой и
освободительной. И некоторые этому верили. Я - в их числе. И вот оказалось,
что история войны, которую мы изучали, - это лапша на наши развесистые уши.
История, которую нам рассказывают, - это баллады для толпы, для широких
народных масс, для непосвященных. А тут, за броневой дверью, за стальными
решетками, за несокрушимыми стенами, за широкими спинами вооруженных
автоматами часовых, за звериным оскалом караульных собак, за бдительным
взглядом "Особого отдела" защищенная допусками, пропусками, печатями,
учетными тетрадями, инструкциями по секретному делопроизводству хранится
совсем другая история той же войны. И тайные воспоминания генерала
Сандалова тут вовсе не в единственном числе. Просто эта книга мне первой
попалась. А кроме нее, тут целый пласт секретных мемуаров: генерал армии И.
И. Федюнинский и главный маршал артиллерии Н; Н. Воронов, генерал-лейтенант
С. А. Калинин, генералы армии П. И. Батов и А. В. Горбатов (тот самый, про
которого товарищ Сталин сказал, что Горбатого могила исправит). И много еще
там всякого. Спрашивается: а что прячем? И зачем? А ведь прячем серьезно.
Если я буду держать язык глубоко в своей глотке, то мне в аттестацию впишут
слова о том, что военную и государственную тайну хранить умею. Но стоит
только болтнуть, стоит рассказать кому-то содержание секретных мемуаров,
сразу попаду под самые серьезные статьи Уголовного кодекса, начиная с 64-й.
И в этом случае возможен достаточно печальный приговор. Да что там
содержание! Даже не надо пересказывать содержания тех книг, даже не надо в
подробности врезаться - стоит всего лишь сказать, что секретные мемуары
существуют, и это уже разглашение, и это уже влечет за собой уголовную
ответственность по тем же статьям. Ну, а если я ночью полезу ломать решетки
секретной библиотеки, то часовой на посту разорвет меня в клочья
автоматными очередями. Не задумываясь. И я сам, когда заступаю часовым на
этот пост (он назывался постом N 2), разорву теми же очередями любого, кто
посмеет нарушить покой наших секретов. И тоже не задумываясь. И получу
благодарность за убийство и краткосрочный отпуск с бесплатными проездными
документами в любой конец страны. И в мою аттестацию впишут, что проявил
решительно