лись не друг другу, не взаимно, а снизу доверху. Шпеер
сообщает: "Каждый год я получал извещение о том, что из полагавшихся мне
как члену прусского государственного совета 6000 рейхсмарок весьма
значительная часть израсходована на подарок рейхсмаршалу. Моего согласия
никто не спрашивал" (С. 441).

Для ясности: 6000 рейхсмарок - это шесть легковых машин. Сам поднеси
Герингу подарки в виде слитков, картин и скульптур, да еще из получки
выдерут "значительную часть". Но не с одного Шпеера рвали деньги на
"подарки". Все члены прусского правительства находились в том же положении.
И не только они. Геринг занимал множество должностей, и миллионы его
подчиненных регулярно выражали ему свою любовь. У меня собрана
замечательная коллекция писем германских солдат и офицеров. Среди
свидетельств беседа с потомком Бисмарка - германским асом, - записанная на
видеопленку на ступенях Рейхстага. Он сбил 43 самолета, в основном
советских, и сам был сбит в небе Сталинграда. Среди рассказанных им
удивительных подробностей и эта. Да, летчики-фронтовики в
добровольно-принудительном порядке отстегивали свои кровные денежки на
подарки своему горячо любимому главнокомандующему. Это и к солдатам
Военно-воздушных сил относилось. А их в разные годы было от полутора до
двух миллионов.

Суммы собирались значительные. Но речь не о суммах, а об откровенном
свинстве любимого главнокомандующего.

5

Мы видели, как Гитлер принимает гостей. А вот как гостей принимает Геринг.
"На меня произвело крайне тягостное впечатление то обстоятельство, что в
завершении обеда нам с Брекером подали обычный коньяк, тогда как Герингу
лакей с довольно торжественным видом налил что-то из старой, покрытой пылью
бутылки. "Это держат только для меня", - без всякого стеснения пояснил он
своим гостям, после чего долго распространялся на тему, из какого
французского замка была изъята эта редкостная находка... С хозяйской
гордостью он велел распахнуть все шкафы, дабы мы могли бросить взгляд на
собрание французских духов и мыла, которых хватило бы на несколько лет. И
наконец, под занавес он продемонстрировал нам свое собрание бриллиантов и
других драгоценных камней" (Шпеер. С. 256).

Представим: мы пришли в гости, нам - просто хлеб, а хозяину - с икрой
осетровой. Жует он, прихваливает, а нам объясняет, что слишком уж продукт
дорогой, чтобы его гостям скармливать...

То же самое о Геринге, если не хлеще, мы можем прочитать и у Геббельса. А
вот генерал-полковник Гудериан назначен генерал-инспектором танковых войск
Вермахта. Взаимодействие танков и авиации - это то, на чем было построено
завоевание Европы. Но настали другие времена. Надо обороняться, надо
отбиваться, а взаимодействие танков и авиации все так же остается ключом к
успеху. Однако это взаимодействие во второй фазе войны не получается. И
тогда генерал-инспектор танковых войск Гудериан пытается встретиться с
главой всей германской авиации рейхе-маршалом Герингом. Пытается раз,
пытается два и три. "Мой визит к главнокомандующему Военно-воздушными
силами так и не состоялся из-за напряженной внеслужебной деятельности этого
господина" (Воспоминания солдата. С. 420).

В ходе войны советская пропаганда наносила мощные удары по
высокопоставленным гитлеровцам персонально. Например, Гудериан после
разгрома под Москвой в советских газетах стал известен под новой фамилией -
Удериан. Доставалось и Герингу. Однако самый злой пропагандист не додумался
до карманов, набитых бриллиантами, и бетонных паровозов.

6

Лучше всех о себе Геринг рассказал сам. В 1939 году в Германии вышла
роскошная книга, которая так и называлась - "Геринг". Можно не знать
немецкого языка, можно книгу не читать. Ее достаточно полистать, картинки
посмотреть: неописуемой красоты горы, в горах - сказочный замок, в замке -
Геринг. В замке - панорамные окна. В замке - неслыханная роскошь. И все -
напоказ. Смотри, Германия, любуйся, как живет твой социалистический вождь.

Используя свое положение, Геринг рекламировал себя, явно перегнув палку,
прыгнув выше головы. Геринг вместо Деда Мороза (или Снегурочки) улыбался с
рождественских открыток. С газетных страниц Геринг смотрел в туманную даль.
Вот Геринг - среди рабочих. Геринг - среди крестьян. Геринг - на аэродроме.
Геринг - на стадионе. Геринг - на пивном празднике. Одним словом, Геринг -
с нами! И в журналах - он. И на плакатах. А еще - хроника. И в кадрах -
ожиревший, одуревший павлин. Придворные художники и мастера выдумывали и
шили специально для него все новые и новые формы одежды: Геринг - в белом
мундире с малиновыми отворотами, а вот - в белом мундире с синими
отворотами, или - в пепельном мундире и голубых штанах с белыми лампасами,
а то - в зеленом мундире с красными отворотами или в красном - с зелеными.
Вот Геринг в сиреневой парадной шинели с лисьим воротником. А вот тоже в
парадной шинели, только в другой - воротник бобровый. Больше всего
окружающих удивляли его сапоги: высотой до того места, где ноги сходятся, и
всех цветов, до оранжевого, желтого и ярко-красного. И со шпорами. Как кот
в сапогах.

Прикинем общий вид: огромный мужик с животом, который колышется, не
помещаясь в штанах; складки жира на лице, шее и животе; поверх седеющей
щетины - толстый слой грима; на шее - лиса-чернобурка; на груди - женские
брошки; на жирных, коротких, волосатых пальцах - бриллианты, рубины,
сапфиры; на ногах - алые сапоги выше колена, как на пошлой берлинской
бляди. И ко всему - потрясающая глупость, неописуемое самодовольство, спесь
и угодничество до лакейства.

Все описания Геринга совпадают. Вот еще одно из многих. "Грубый человек с
совершенно бесформенным телосложением... Он одевался всегда вычурно. В
"Каринхалле" и на охоте он подражал древним германцам, на службе он
появлялся в форме, не предусмотренной никакими уставами: в красных юфтевых
ботфортах с позолоченными шпорами - обуви, совершенно немыслимой для
летчика. На доклад к Гитлеру он приходил в брюках навыпуск и в черных
лакированных башмаках. От него всегда пахло парфюмерией. Лицо его было
накрашено, пальцы рук унизаны массивными перстнями с крупными драгоценными
камнями, которые он любил всем показывать... Во время войны действия
Геринга были исключительно пагубными... Геринг, каким я знал его после 1943
года, был очень плохо осведомлен или даже совсем не осведомлен о действиях
Военно-воздушных сил. Вмешиваясь в действия сухопутных сил, он действовал
безрассудно, проявляя чувство неприязни к армии...

Только в августе 1944 года Гитлер заметил недостатки своего
главнокомандующего Военно-воздушными силами. В присутствии Йодля и моем он
обрушился на Геринга с руганью: "Геринг! Военно-воздушные силы никуда не
годятся. Они недостойны того, чтобы их называли самостоятельным видом
вооруженных сил, в этом виноваты вы. Вы лентяй!" Слушая эти слова, тучный
рейхсмаршал пустил слезу. Он ничего не мог возразить" (Гудериан.
Воспоминания солдата. С. 615-616).

7

Главными среди множества должностей Геринга оставались авиационные -
министр авиации и главнокомандующий Военно-воздушными силами. Сухопутные
войска Гитлер подчинил лично себе, приняв наряду с должностью Верховного
главнокомандующего еще и должность главнокомандующего сухопутными войсками.
Флоту и авиации Гитлер дал почти неограниченную самостоятельность. Так что
Геринг был хозяином и в авиационной промышленности, и в Военно-воздушных
силах. С авиационными должностями, как и со всеми другими, Геринг не
справлялся никак. В окружении Геринга катилась волна самоубийств. Старые
заслуженные авиационные генералы, стреляя в свои головы, тем самым снимали
с себя ответственность за то, что творилось в Военно-воздушных силах. А
Геринг, приняв очередную дозу морфина, блаженно улыбался. "Он вел себя как
человек, проявивший свою полную несостоятельность и теперь стремившийся
обмануть себя и других. Своим нежеланием считаться с реальным положением
дел и прислушиваться к разумным аргументам он в 1941 году уже довел до
самоубийства знаменитого летчика-истребителя и первого
генераллюфтфлюгцойгмайстера Эрнста Удета. 19 августа 1943 года в своем
кабинете застрелился один из ближайших сотрудников Геринга начальник
Генерального штаба Военно-воздушных сил генерал-полковник Ешоннек. По
словам Мильха, в найденной на его столе предсмертной записке он требовал,
чтобы рейхсмаршал не присутствовал на его похоронах" (Шпеер. С. 398).

Гитлер от случая к случаю ругает Геринга в присутствии посторонних лиц,
обзывает лентяем. Геринг плачет. Интересно, а что он делает поплакав?
"Гитлер обрушил на рейхсмаршала град упреков, обвиняя его в неумении
командовать Военно-воздушными силами, и он, раздосадованный, предпочел
отправиться в длительный отпуск" (Шпеер. С. 358).

Как в застоявшемся анекдоте: Геринг переутомился от безделья, и врачи
прописали ему длительный отпуск.

Чем дальше шла война, чем безнадежнее становилось положение Германии, тем
глубже затягивал Геринга наркотический омут. "Мне в любом случае не удалось
бы расшевелить Геринга. Он окончательно впал в привычное для него, схожее с
летаргическим сном состояние и пробудился только в Нюрнберге" (Шпеер. С.
367).

Элементарное знание психологии или просто звериное чутье должны были
подсказать Гитлеру простую мысль: если Геринг и подобные ему так усердно
демонстрируют верность, значит, в трудную минуту они предадут первыми. Но
ни звериного чутья, ни элементарных знаний психологии Гитлер не проявил. И
в трудную минуту Геринг предал Гитлера. И не он один. Геббельс пишет об
обстановке всеобщего предательства накануне разгрома. В последний день
своей жизни Гитлер исключил из партии Геринга и Гиммлера, снял их со всех
официальных постов, лишил званий и наград... а сам застрелился.

Гитлер раскусил Геринга только в день самоубийства. А до этого считал своим
самым близким человеком. До последнего дня.

Ситуацию можно изобразить так: через ночь, грозу и ураган командир корабля
Гитлер ведет самолет неизвестно куда; он не интересуется показаниями
приборов. А второй пилот, задача которого подстраховывать первого, вколол
себе в толстую задницу увеселительного зелья, отключился от этой
раздражающей реальности и пребывает в состоянии тихой задумчивой радости.

А вывод все тот же: они не были готовы к войне, они не могли победить. Под
водительством сторонника бетонных паровозов и его бесноватого покровителя
крах Германии был полностью обеспечен и надежно гарантирован.

ГЛАВА 8. ПРО ПОЧТАЛЬОНОВ С МИНИСТЕРСКИМИ ОКЛАДАМИ.

Выбор подходящих сотрудников является самой важной задачей всякого
организатора. Глупый организатор подбирает и соответствующих себе
сотрудников.

Иван Солоневич. Народная монархия. С. 463

Гитлер вообще подбирал себе приближенных по их отрицательным качествам. Так
как он не терпел возражений, его выбор, как правило, падал на тех, кто
готов был слепо следовать за ним. Прошли годы, теперь Гитлера окружали
люди, которые не только полностью одобряли его высказывания, но и без
всяких сомнений претворяли их в жизнь.

А. Шпеер. Воспоминания С. 277.

1

Геринг - это второй человек в политике, государственных делах, в области
экономики и науки, авиации и авиационной промышленности. А в области
стратегии вторым человеком у Гитлера был генерал-фельдмаршал Вильгельм
Кейтель, у Сталина - Жуков. О Жукове сказано достаточно и даже более того.
А вот - о Кейтеле: его кличка в среде германских генералов - Лакейтель.
Носил он ее не зря: для Гитлера Кейтель был чем-то вроде холопа, его глаза
постоянно и четко выражали вопрос: "Чего изволите?"

Официальная должность Кейтеля в переводе на русский язык - начальник штаба
Верховного главнокомандования вооруженных сил. "Кейтель ни по своим личным,
ни по военным качествам не соответствовал этой трудной и ответственной
должности" (Генерал-майор Б. Мюллер-Гиллебранд. Сухопутная армия Германии
1933-1945 гг. М., 1956. Т. 1. С. 141).

"Кейтель был удобен для Гитлера: он пытался по глазам Гитлера читать его
мысли и выполнять их, прежде чем последний выскажет их" (Гудериан.
Воспоминания солдата. С. 418).

"Раболепное поведение Кейтеля и Геринга" (Шпеер. С. 403).

17 июня 1945 года пленный генерал-фельдмаршал Кейтель был допрошен
советскими офицерами. Во время допроса он сообщил следующее: "Если о всякой
политике судят по ее результатам, то можно сказать, что военная политика
Гитлера оказалась неправильной, однако я не считаю себя ответственным за
катастрофу Германии, ибо я ни в коей мере не принимал решений, ни военного,
ни политического характера, я соглашался с ним, но я солдат, и мое дело
выполнять, что мне приказывают... Он вообще не терпел возражений".

Как называть человека, который не желает и не способен нести
ответственность за свои действия? Правильно - безответственный. Гитлер в
воинском звании выше ефрейтора не поднимался, и во Второй мировой войне
воинских званий не имел. Это обстоятельство делало Кейтеля самым
высокопоставленным генерал-фельдмаршалом Германии. И вот Германия
разгромлена, а самый высокопоставленный генерал-фельдмаршал, который был
главой "мозга армии" заявляет, что он за позор разгрома ответственности не
несет. Вот вам картина: государственный руль крутил Гитлер, мы уже знаем,
как он это делал. А вокруг него - сплошная безответственность. А вокруг
него - суконное солдафонство. А вокруг него - безмозглые генералы и
фельдмаршалы, которые не способны мыслить и действовать на благо своей
страны. Они годятся только на то, чтобы гениальные приказы Гитлера, не
размышляя, передавать нижестоящим на исполнение.

Рулевой на "Титанике" имел приказ держать курс. И он держал. Но, увидев
айсберг, нарушил приказ и пытался отвернуть. Возникла ситуация, в которой
исполнитель обязан действовать вопреки приказу. Рулевому не хватило
времени. Если бы он увидел айсберг раньше... А генерал-фельдмаршал В.
Кейтель давно знал, что курс Гитлера гибельный, но с этого курса свернуть
не пытался: куда приказали гнать, туда и гоню, хоть на айсберг, хоть на
дно. И никакой ответственности не несу - у меня приказ курс держать...

Когда Кейтель и Риббентроп на Нюрнбергском процессе изворачивались и вину
валили на Гитлера, подсудимый Шпеер не выдержал и обозвал их почтальонами с
министерскими окладами: получали как министры, а занимались тем, что
гитлеровские указания разносили по адресам.

В этой книге я обильно цитирую Шпеера по пяти причинам:

- из всех писавших мемуары гитлеровцев он самый высокопоставленный;

- он единственный, кому Гитлер доверил свои мечты и их воплощение в жизнь,
потому Шпеер знал Гитлера лучше всех;

- среди серости и тупости высшего руководства Третьего рейха он -
отклонение от нормы, на посту министра вооружений и боеприпасов проявил
исключительные способности;

- он не изворачивался на суде, принял на себя ответственность персональную
и коллективную, пощады не просил;

- он описал самую яркую картину того, что творилось в гитлеровском
окружении.

Шпеер - исключение. Но исключение не опровергает правило, наоборот -
подтверждает его. А правило вот какое: думающих людей, способных нести
ответственность за свои деяния, в высшем руководстве гитлеровского
государства было ничтожно мало. В основном - бездумные исполнители. Главная
слабость гитлеровской армии и государства заключалась в отсутствии
профессионализма в высшем командном звене. Совершенно непонятно, зачем эти
люди носили золотые генеральские погоны и маршальские жезлы, если многие из
них были не в состоянии выполнять даже обязанности стрелочника. В той
России, которую мы потеряли, каждый стрелочник при поступлении на работу
получал безвозвратно в личное пользование часы "Павел Буре". Система
железных дорог России работала с точностью швейцарского часового механизма.
По прибытию и отправлению поездов вся Россия сверяла часы. На должность
стрелочников принимали людей с крепкими нервами и высокими
интеллектуальными способностями. Стрелочника учили мыслить. Его учили
беспрекословно выполнять приказы и соблюдать расписание движения поездов.
Но первая заповедь стрелочника гласила: если выполнение расписания грозит
крушением - нарушай расписание. По расписанию положено пустить поезд на
первый путь, но ты-то видишь, что по первому пути почему-то идет встречный
поезд. Так думай же головой, а не выполняй слепо приказ!

Вот бы кто генерал-фельдмаршала Кейтеля устроил на курсы стрелочников и
объяснил: если выполнение приказа Гитлера ведет Германию к крушению, то он,
Кейтель, как старший стрелочник, обязан взять ответственность на себя и
крушение предотвратить.

У нас рядовые солдаты несли полную ответственность за результаты боя
отделения, взвода, роты, батальона... Да что там батальон! Все, начиная с
рядовых солдат, несли ответственность за результаты войны. Потому и
ложились на амбразуры. А в Германии только Гитлер нес ответственность. Для
остальных, с ближайшего генерал-фельдмаршала начиная, результаты войны -
чужая забота. Им бы приказ выполнить, а там хоть потоп: наша хата с краю, а
Германия пусть огнем горит. Так многие из них дружным ансамблем и пишут в
мемуарах: только Гитлер за все и отвечал, а мы тут при чем? Мы - генералы,
наше дело холопское: выполняй, что скажут.

Если самый высокопоставленный генерал-фельдмаршал Германии - совершенно
безответственный тип, то что говорить о солдатах и рядовых членах партии?
"Рядового члена партии всем воспитанием подводили к мысли, будто большая
политика чересчур сложна, чтобы ему о ней судить. В результате у человека
возникало ощущение, что за него отвечают другие, и ему никогда не
приходилось отвечать самому за себя" (Шпеер. С. 66).

Никто в гитлеровской Германии за себя не отвечал - за всех думал фюрер. А
работал он так: "Когда, спрашивал я себя, когда он вообще работает? От
всего дня оставалась самая малость; поднимался он поздно, проводил затем
одну-две запланированные деловые встречи, но уже начиная со следующего
непосредственно за встречами обеда он, можно сказать, впустую тратил время
вплоть до наступления вечера... В глазах народа фюрер был человеком,
который неустанно трудился день и ночь... Насколько я мог наблюдать, он по
неделям занимался пустяками... Расточительность, с какой Гитлер относился к
своему времени... Единожды приняв решение, он возвращался к привычной
праздности" (Шпеер. С. 195).

Государство Гитлера - пирамида. Каждый считает, что за него думают
вышестоящие. А венчает пирамиду ленивый болтун, у которого много времени на
безделье, но нет времени думать и работать.

На фоне всего рассказанного Шпеером поразительно звучат его слова: "Для нас
слова, что фюрер обо всем думает и всем управляет, не были пустой
пропагандистской формулировкой" (С. 67). Шпеер лучше всех видит и знает,
что Гитлер не работает, страной, армией и войной не управляет и в то же
время вместе с толпой верит в то, что фюрер обо всем думает и всем
управляет...

Марксисты и гитлеровцы рассказывают нам про немецкое превосходство,
немецкий порядок и дисциплину. Тут возразить нечего. Но можно добавить:
железная дисциплина на гранитном фундаменте безответственности.

2

Генерал-фельдмаршал Кейтель и многие гитлеровские высшие военные,
полицейские и другие чины по степени развития никак в стрелочники не
годились. Уровень подготовки гитлеровских фельдмаршалов был настолько
низким, что в Советской Армии они не смогли бы выполнять обязанности
сержантов. Кстати, нечто подобное высказал генерал-фельдмаршал Паулюс на
Нюрнбергском процессе.

Прошу не считать его заявление преувеличением. В свое время мне выпало
служить в 66-й гвардейской учебной мотострелковой дивизии. Она имела два
состава: постоянный и переменный. Переменный состав - это бесконечные
железнодорожные эшелоны новобранцев, которых нам предстояло в шесть месяцев
превратить в лидеров самого низшего звена: командиров танков, орудий,
отделений, расчетов. Готовых сержантов дивизия выпускала в войска и,
получив новые эшелоны, вновь и вновь ковала командные кадры. Дивизия
готовила