я дошло, что подобная дисгармония жизни  во  сне  и  наяву
наглядно свидетельствовала о неладном.
   Я думаю, что толчком для этих снов послужил звонок  Гарольда  Обловски  в
октябре 1997 года. Вроде бы позвонил Гарольд для того, чтобы поздравить меня
с несомненным успехом "Поклонника Дэрси" - этот роман и читатели, и  критика
действительно  встретили  с  энтузиазмом.  Но  я  подозревал,  что  это   не
единственная причина, Гарольд обычно не звонит только по одному делу, и я не
ошибся. Он и Дебра  Уайнсток,  мой  редактор,  встречались  за  ленчем  днем
раньше, и разговор у них зашел об осени 1998 года.
   -  Похоже,  собирается  целая  толпа.  -  Гарольд  имел  в  виду   список
готовящихся к выходу книг, вернее половину списка, отведенную беллетристике.
- И есть несколько сюрпризов. Дин Кунц...
   - Я думал, он обычно публикуется в январе, - вставил я.
   - Обычно, но Дебра слышала, что на этот раз выход книги откладывается. Он
хочет добавить  пару  глав.  Опять  же,  Гарольд  Роббинс  <Гарольд  Роббинс
скончался  в  начале  1998  г.  "Хищники"  -   его   последний   роман.>   с
"Хищниками"...
   - Подумаешь!
   - У Роббинса  по-прежнему  хватает  поклонников,  Майк.  Ты  сам  не  раз
указывал, что романистам хранят верность всю жизнь.
   - Это точно. - Я  перекинул  телефонную  трубку  к  другому  уху,  уселся
поудобнее. Поймал взглядом фотографию "Сары-Хохотушки", что стояла в рамочке
на столе. Уже ночью мне предстояло посетить этот дом, но во время  разговора
я этого еще не знал. Меня занимало только одно: когда  же  Гарольд  Обловски
перестанет бродить вокруг да около и доберется до сути.
   - Я чувствую нетерпение, Майк, - прервал паузу Гарольд. - Я отрываю  тебя
от стола? Пишешь?
   - Только что выполнил дневную норму. И подумываю о ленче.
   -  Буду  краток,  -  пообещал  он.  -  Но,  пожалуйста,   послушай   меня
внимательно, потому что дело  важное.  Осенью  могут  появиться  пять  книг,
которые мы не брали в расчет. Кен Фоллетт.., вроде бы это будет  лучший  его
роман со времен "Игольного ушка"... Белва Плейн... Джон Джейке...
   - Они не играют в теннис на моем корте, - ответил я, хотя  и  понимал,  к
чему клонит Гарольд: в списке "Тайме" всего пятнадцать позиций.
   - А как насчет Джин Оуэл, которая наконец-то публикует очередной роман из
своей эпопеи о сексе среди пещерных людей?
   Я выпрямился.
   - Джин Оуэл? Неужели?
   - Ну, стопроцентной уверенности нет, однако  шансы  высоки.  И  уж  точно
порадует нас новым романом Мэри Хиггинс Кларк. Я знаю,  на  чьем  корте  она
играет, да и ты тоже.
   Если бы я услышал эти слова шесть или семь лет тому назад, когда мне было
за  что  бороться,  то,  пожалуй,  взбеленился  бы.   Мэри   Хиггинс   Кларк
действительно играла на моем корте, и публикации наших книг  разносились  по
времени.., причем, поверьте мне, выигрывал от этого только  я.  Потому  что,
если бы мы столкнулись нос к носу, она бы меня сделала.  Как  мудро  заметил
покинувший нас Джим Кроус <Кроус Джим - известный американский  литературный
критик.>, негоже натягивать шляпу на нос супермена,  плевать  против  ветра,
срывать маску с одинокого рейнджера и переходить дорогу Мэри Хиггинс  Кларк.
Во всяком случае, негоже таким, как Майк Нунэн.
   - Как такое могло случиться? - спросил я, Не думаю,  что  в  моем  голосе
прозвучали зловещие нотки. Но  Гарольд  отреагировал  очень  нервно,  словно
боялся, что его за  этот  проступок  уволят  или  в  лучшем  случае  вынесут
последнее предупреждение.
   - Не знаю. Вроде бы в этом году  она  решила  написать  два  романа.  Мне
говорили, такое с ней случается.
   Я по себе знал, что случается, поэтому напрямую спросил Гарольда, а чего,
собственно, ему надо. Ответ меня не удивил: он и  Дебра,  не  говоря  уже  о
прочих моих друзьях в "Патнаме", хотели одного и того же - опубликовать  мою
книгу на исходе лета 1998 года, то  есть  на  пару  месяцев  опередить  Мэри
Хиггинс Кларк  и  остальных  конкурентов.  Тогда  в  ноябре  торговый  отдел
"Патнама" мог второй раз потратиться  на  рекламу,  обеспечив  на  Рождество
второй пик продаж.
   - Они всегда так говорят, - вырвалось у меня. Я принадлежал к большинству
романистов (как удачливых, так и нет), которые ни в грош не ставят  обещания
издателей.
   - Я думаю, ты можешь им поверить,  Майк...  Как  ты  помнишь,  "Поклонник
Дэрси" - последняя книга, которую ты написал по старому контракту.  -  Голос
Гарольда звенел от предвкушения грядущих переговоров  с  Деброй  Уайнсток  и
Филлис Грэнн из  "Патнама",  предваряющих  подписание  нового  контракта.  -
Главное, тебя в издательстве  любят.  И  полюбят  еще  больше,  если  увидят
рукопись с твоей  фамилией  на  первой  странице  еще  до  Дня  благодарения
<Национальный праздник США, отмечается в последний четверг ноября.>.
   - Они хотят, чтобы я представил им книгу в ноябре? В следующем месяце?  -
Я надеялся, что Гарольд уловит в моем голосе нотки  праведного  негодования.
Все-таки коробка с рукописью романа "Обещание  Элен"  по-прежнему  лежала  в
банковской ячейке. На том самом месте, куда я  положил  ее  одиннадцать  лет
тому назад. Первый, запасенный мною  орешек.  И  последний,  оставшийся  про
запас.
   - Нет, нет, крайний срок - пятнадцатое января, - попытался успокоить меня
Гарольд. Я же задался вопросом, а куда они ходили на ленч? Наверняка в  один
из самых дорогих ресторанов. Скорее всего, в "Четыре сезона". - Им, конечно,
придется поднапрячься, сократив издательский цикл, но  они  на  это  готовы.
Вопрос в том, сможешь ли ты закончить роман раньше обычного срока?
   - Думаю, что смогу, - ответил я, - но им придется за это заплатить. Как в
химчистке за срочность.
   - Об этом можешь не беспокоиться!  -  воскликнул  Гарольд  так  радостно,
будто долго гонял шкурку, но наконец-то добился желаемого результата.
   - И сколько ты думаешь...
   - Прежде всего увеличим аванс. Они, конечно, надуются, заявят, что  более
ранний выход  книги  и  в  твоих  интересах.  Мол,  прежде  всего,  в  твоих
интересах.  Но,  учитывая,  что  тебе  придется  удлинить  рабочий   день..,
дополнительные расходы на масло, которое сгорит в лампе в ночные часы...
   - Не забудь про душевное  смятение,  неизбежное  при  ускорении  процесса
творчества, и боль от преждевременных родов...
   - Правильно.., правильно... Полагаю, аванс повысим на десять процентов. -
Говорил он рассудительно, словно стараясь учесть все факторы. Я же  думал  о
том, сколько женщин  согласились  бы  родить  месяцем  раньше,  если  бы  им
заплатили за это триста тысяч. Но  наверное,  есть  вопросы,  которые  лучше
оставлять без ответа.
   А в моем случае дискуссия вообще  носила  чисто  теоретический  характер.
Книгу-то я давно написал.
   - Что ж, посмотри, что тебе удастся сделать.
   - Да, но я не  уверен,  что  речь  надо  вести  только  об  одной  книге,
понимаешь? Думаю...
   - Гарольд, сейчас я могу думать только о еде.
   - Что-то не нравится мне твой голос, Майкл. У тебя...
   - У меня все в порядке. Поговори с ними только об одной книге, позаботься
о том, чтобы я получил за свои труды сладенькую Карамель. Хорошо?
   - Хорошо, - согласился он после очередной знаменитой паузы. - Но я думаю,
сказанное не означает, что ты не откажешься от переговоров по  контракту  на
три или четыре  книги.  Суши  сено,  пока  светит  солнце,  так?  Вот  девиз
чемпионов.
   - У них есть и другой девиз: пересекай каждый мост, который встретился на
пути, - ответил я, а ночью во сне опять отправился в "Сару-Хохотушку".

   В этом сне, как во всех снах, которые я видел той осенью и той  зимой,  я
шел по дороге, ведущей к коттеджу. Дорога эта дугой прорезала лес,  упираясь
концами в Шестьдесят восьмое шоссе. У каждого съезда стоял указатель

   ДОРОГА 42

   На случай, если кто-то сообщит о пожаре, а  его  попросят  точно  указать
место возгорания, но безо всякого названия. Мы с Джо тоже никак не  прозвали
эту дорогу, даже между собой. Дорога эта узкая, двум машинам не  разъехаться
- по существу, две  колеи  от  колес,  между  которыми  сквозь  асфальт  уже
пробилась трава.  И  когда  едешь  по  ней,  она  шуршит,  задевая  о  днище
автомобиля.
   Но в своих снах я никогда не ехал по Сорок второй дороге  на  автомобиле.
Исключительно шел на своих двоих.
   С обеих сторон к дороге подступали деревья. Темнеющее небо превратилось в
узкую полоску между кронами. До появления первой  звезды  оставалось  совсем
недолго. Солнце уже  село.  Стрекотали  цикады.  На  озере  кричали  гагары.
Маленькие зверьки - бурундуки, а может, белки - копошились в лесу.
   Направо по  склону  холма  уходил  проселок.  Он  служил  нам  подъездной
дорожкой. У съезда стоял маленький указатель с надписью

   САРА-ХОХОТУШКА

   Я остановился у поворота, вниз не пошел. Смотрел на коттедж. Сложенный из
бревен, с многочисленными пристройками. Террасы, выходящей к озеру, я сверху
не видел.  В  коттедже  четырнадцать  комнат,  нелепое  число.  Несмотря  на
преклонный возраст, выглядел коттедж достойно. Как  столетняя  дама,  идущая
легкой походкой, несмотря на артрит и негнущиеся колени.
   Центральную часть построили то ли  в  конце  прошлого,  то  ли  в  начале
нынешнего века. Остальное добавляли в  тридцатых,  сороковых,  шестидесятых.
Задумывалась "Сара-Хохотушка" как  охотничий  домик.  В  начале  семидесятых
здесь жила коммуна хиппи. Коттедж не раз сдавали в аренду, но с сороковых по
1984 год он принадлежал Хингерманам, Деррену и  Мэри..,  потом  одной  Мэри:
Деррен умер в 1971 году. Купив коттедж, мы добавили к  нему  самую  малость:
установили на коньке крыши спутниковую антенну. Идея  принадлежала  Джоанне,
но посмотреть телевизор ей практически не удалось.
   За домом в отсветах заката блестело озеро. Проселок устилал толстый  слой
опавших сосновых иголок. Тут и там валялись ветви. Кусты,  растущие  по  обе
стороны проселка, тянулись друг к другу, стремясь преодолеть  узкий  разрыв.
Если бы я ехал на автомобиле, ветки бы неприятно скреблись о борта. Я  видел
мох, растущий на бревнах коттеджа, и три больших подсолнечника с  головками,
похожими на прожекторы, которые выросли сквозь щели между досками маленького
крылечка, со стороны подъездной дорожки. Создавалось ощущение,  что  хозяева
не забросили коттедж, но на какое-то время определенно забыли о нем.
   Подул прохладный ветерок, и тут я понял, что весь в поту. До меня долетал
запах хвои и слабый запах воды.  Темный  След  -  одно  из  самых  чистых  и
глубоких озер штата Мэн. До конца тридцатых, рассказывала нам Мэри, оно было
куда как больше, но компания "Уэстерн мэн  электрик"  вместе  с  заводами  в
Рамфорде, производящими металл и  бумагу,  добились  у  правительства  штата
разрешения на строительство плотины на  реке  Джесса.  Мэри  показывала  нам
очаровательные  фотографии  дам   в   белых   платьях   и   джентльменов   в
костюмах-тройках, катающихся по озеру на каноэ. Фотографии эти  сделали  еще
до первой мировой войны. Мэри указала на одну из женщин, замершую с поднятым
веслом.  "Это  моя  мама,  пояснила  она,  -  а  мужчина,  на  которого  она
замахивается веслом, - мой отец".
   Гагары кричали. Я уже различал в небе  Венеру.  Звездный  свет,  звездный
свет, исполни мое желание... В тех снах  все  мои  желания  были  связаны  с
Джоанной.
   Загадав желание, я попытался спуститься  вниз  по  проселку.  Разумеется,
попытался. Дом-то ведь мой, верно? Куда еще я мог пойти, как не в свой  дом,
когда с каждой минутой все темнело, а в  не  прекращающихся  ни  на  секунду
лесных шорохах чувствовалась порою угроза? Куда  еще  я  мог  пойти?  Вокруг
темно и одному страшно входить в темный дом (вдруг "Сара" обиделась, что  ею
так долго пренебрегали? Вдруг она из-за этого злится?),  но  ничего  другого
мне не оставалось. Если электричества  нет,  подумал  я,  зажгу  керосиновую
лампу, которую мы держали в кухонном буфете.
   Только я не сумел спуститься вниз. Ноги отказывались  идти  по  проселку.
Словно мое тело знало о доме что-то такое, о чем понятия не имел  мой  мозг.
Ветер усилился, от холода по коже побежали мурашки, я не мог понять, с  чего
это я так вспотел. Я бежал? Если бежал, то куда? От кого?
   От пота промокли волосы. Тяжелой массой легли на лоб, прилипли к нему.  Я
поднял руку, чтобы отбросить их, и обнаружил неглубокую царапину на  тыльной
стороне  ладони,  за  костяшками  пальцев.  На  этот  раз  на  правой  руке.
Случалось, что царапина перекочевывала на левую руку. Я  подумал:  если  это
сон, то откуда такие подробности? С  такой  четкостью  их  обычно  подмечает
писатель.., но, возможно, во сне все - писатели. Как узнать?
   Теперь "Сара-Хохотушка" - темное пятно на чуть более светлом фоне  озера,
и я понимаю,  что  вниз  мне  идти  совсем  не  хочется.  Предчувствие  беды
наполняет меня, я без труда представляю себе все те опасности, которые могут
подстерегать меня в доме. Бешеный енот, затаившийся в  углу  кухни.  Летучие
мыши в ванной - если их побеспокоить,  они  начнут  с  криками  кружить  над
головой, задевая  лицо  крыльями.  Даже  одно  из  знаменитых  Потусторонних
Существ, плод  фантазии  Уильяма  Денброу,  может  прятаться  под  крыльцом,
наблюдая сквозь щели за моим приближением.
   - Что ж, но я не могу оставаться и здесь, - говорю я сам  себе,  но  ноги
по-прежнему не слушаются, и, похоже, нет у меня иного выхода, как оставаться
здесь, на пересечении дороги и проселка. Хочу я этого или нет, нравится  мне
это или нет, но придется стоять столбом.
   А из леса доносятся уже не шорохи мелких животных (они все залезли в норы
и спят), но приближающиеся тяжелые шаги. Я хочу  повернуться  и  посмотреть,
кто идет ко мне, но не могу...
   ...и вот тут я  обычно  просыпался.  Первым  делом  включал  свет,  чтобы
убедить себя, что по  возвращении  в  реальный  мир  мое  тело  стало  более
послушным. Иногда - нет,  практически  всегда.  -  проснувшись,  я  думал  о
Мэндерли.
   Прошлой ночью мне снилось, что я вернулась в Мэндерли. В этом есть что-то
нездоровое (думаю,  что-то  нездоровое  есть  и  в  повторяющемся  сне,  мое
подсознание бьет и бьет в одну точку), но я не стану отрицать, что  какая-то
часть моего "я" наслаждалась летним покоем, который окружал меня во  сне,  и
этой  самой  части  нравилась  грусть,  которую  я  испытывал,   просыпаясь.
Экзотичности этого сна  так  недоставало  мне  в  реальной  жизни,  особенно
теперь, когда дорогу, на которой ранее резвилось  мое  воображение,  наглухо
заблокировали.
   Насколько мне помнится, по-настоящему я испугался  только  один  раз  (но
должен прямо сказать, воспоминаниям этим я не очень-то доверяю,  потому  что
их вовсе не существовало). И случилось это, когда, проснувшись,  произнес  в
темноте спальни: "Что-то у меня за спиной. Не подпускайте его ко мне. Что-то
затаилось в лесу, не подпускайте его ко мне". Напугали меня не сами слова, а
голос, которым я их произнес. То был голос человека, который вот-вот уступит
охватывающей его панике, и звучал он совсем не как мой голос.

***

   За два дня до Рождества 1997 года я вновь поехал в "Файделити юнион", где
менеджер банка проводил меня к ячейке, упрятанной в  залитые  люминесцентным
светом  катакомбы.  Когда  мы  спускались  по  ступеням,  он  заверил   меня
(наверное, в десятый раз), что его жена - давнишняя поклонница моего таланта
и читает все мои книги. В десятый раз я ответил, что пора бы и ему попасться
в мои сети. На что он добродушно хохотнул. Видать, мы придумали с ним  новый
Банковский ритуал.
   Мистер Куинлэн вставил ключ в  замочную  скважину  "А"  и  повернул  его.
Затем,  скромненько,  как  сутенер,  приведший  клиента  к  кровати   шлюхи,
удалился. Я вставил свой ключ в  замочную  скважину  "В",  повернул,  открыл
ячейку. Она словно увеличилась в размерах. Оставшаяся  коробка  с  рукописью
забилась в дальний угол, напоминая единственного уцелевшего  щенка,  который
знает, что его братьев и сестер уже отловили и  удушили  газом.  На  светлом
картоне чернели буквы единственного слова:

   ОБЕЩАНИЕ

   Откровенно говоря, я уже не помнил,  о  чем  шла  речь  в  этом  чертовом
романе.
   Я вытащил из банковской ячейки путешественника во  времени,  добравшегося
до 1997 года из далеких восьмидесятых, и захлопнул дверцу. В ячейке осталась
разве что пыль.
   Дай ее сюда, - прошипела в моем сне Джо -  за  долгие  годы  впервые  мне
вспомнился этот сон. Дай ее сюда, это мой пылесос.
   - Мистер Куинлэн, я закончил, - позвал я. Мне показалось, что  голос  мой
дрожит, но Куинлэн, похоже, ничего не заметил.., а может, сделал вид, что не
заметил. Наверное, я был не единственным его клиентом, на которого визиты  в
"Файделити юнион" нагоняли тоску.
   - Я обязательно почитаю ваши книги.  -  Он  коротко  глянул  на  коробку,
которую я держал в руке (наверное, я мог бы приходить в банк с брифкейсом  и
класть в него рукопись, но никогда этого не делал). - Вот  на  Новый  Год  и
почитаю.
   - Почитайте, мистер Куинлэн, - энергично кивнул я. - Не пожалеете.
   - Марк, - поправил он меня. И тоже не в первый раз.
   Я написал два письма, одно из  которых  вложил  в  коробку  с  рукописью,
прежде чем сдать ее в приемный пункт "Федерал  экспресс".  Оба  я  писал  на
компьютере,  поскольку  мое  тело  позволяло  мне  пользоваться   программой
"Ноутпэд". Конфликт возникал лишь в том  случае,  когда  я  хотел  запустить
шестой "Ворд". Я  никогда  не  пытался  писать  роман,  используя  программу
"Ноутпэд", предназначенную для составления коротких файлов, понимая, к  чему
это  приведет.,  естественно,  я  мог  составлять  кроссворды  и  играть   в
компьютерные игры, если у меня возникало такое  желание.  Я  пытался  писать
роман ручкой, но без особого успеха. Без светящегося экрана  вдохновение  не
приходило.
   Одно  из  писем  предназначалось  Гарольду,  второе  -  Дебре   Уайнсток.
Содержание разнилось в мелочах: "Вот вам моя новая книга,  "Обещание  Элен".
Надеюсь,  она  понравится  вам  так  же,  как  и  мне.  А  если   встретятся
шероховатости, то причина в том, что мне пришлось ужаться  на  целый  месяц.
Так  что  счастливого  вам  Рождества  и  веселой  Хануки,  надейтесь,   что
кто-нибудь подарит вам гребаного пони".
   Я простоял час в  очереди  (перед  Рождеством  никто  никуда  не  спешит,
особенно те, кто на службе). Коробку с рукописью  я  держал  в  левой  руке,
книгу  Нелсона  Демилля  "Школа  колдовства"  -  в  правой.  Прочитал  почти
пятьдесят  страниц,  прежде  чем  мой   последний   неопубликованный   роман
перекочевал в  руки  усталой  приемщицы.  Когда  я  пожелал  ей  счастливого
Рождества, она лишь пожала плечами и ничего не ответила.

Глава 4

   Телефон зазвонил, как только я переступил порог. Френк Арлен. Спросил, не
составлю ли я ему компанию на Рождество. Не только  ему,  но  всем  братьям,
которые собирались приехать с семьями.
   Я уже открыл было рот,  чтобы  отказаться  (не  хватало  мне  ирландского
Рождества, когда все пьют виски и со слезами на глазах вспоминают Джо, а  по
полу при этом ползает с десяток  представителей  подрастающего  поколения  в
компании с не меньшим числом собак), но неожиданно услышал, что  обязательно
приеду.
   Френка мой ответ удивил не меньше, чем меня, но он искренне обрадовался.
   - Фантастика! - воскликнул он. - Когда ты сможешь сюда добраться?
   Я стоял в холле, с галош на линолеум капала вода, через арку я мог видеть
гостиную. Рождественская елка там не стояла: после смерти Джо Рождество я не
праздновал. Комната казалась таинственной  и  слишком  большой  для  меня...
Каток для роллеров с обстановкой начала века.
   - Я только что приехал, - ответил я. -  Со  всеми  делами  покончил.  Как
насчет того, если я прямо сейчас соберу сумку, сяду в машину и покачу на юг,
пока мотор еще не остыл?
   - Великолепно,  -  без  малейшей  заминки  послышалось  с  другого  конца
провода. - Мы сможем устроить себе холостяцкий вече