л ее смутно,  вежливо  улыбался  и  пытался
вернуть официантку к разговору о меню. Наконец она  приняла  заказ  и  через
несколько минут принесла чашку кофе для Стивенса и стакан чая со  льдом  для
Яна.
   Промочив горло, оба  немного  расслабились.  Напряжение  первого  периода
беседы спало. Ян уже мог позволить себе толику юмора.
   - Если, по-вашему, Бреа такое гиблое  место,  исполненное  зла,  и  люди,
составляющие организм университета, сплошь гады, - сказал он, - то отчего же
я сижу здесь, с вами?
   Стивенс пожал плечами:
   - Нет такого организма, который был бы болен целиком, вплоть до последней
клетки. Если вас устроит такое сравнение - вы относитесь к здоровым  клеткам
организма, пораженного раком. И нормальных, порядочных людей в  университете
должно быть много...
   - Я знаю! Мы как раз пытаемся сплотить таких людей.
   - Замечательно. Иногда само количество дает силу.
   - Но почему мы ничего не замечали вплоть до этого семестра? - спросил Ян.
- Вот что интересует меня в высшей степени!  Ведь  не  в  этом  же  семестре
Бреаский университет стал злодеем! Процесс  наверняка  длительный.  Если  вы
правы, мой университет гниет изнутри уже не  первый  год.  Отчего  же  никто
этого прежде не  замечал?  Скажите  мне,  пожалуйста,  почему  и  в  прошлом
семестре, и в позапрошлом я  чувствовал  себя  в  Бреа  самым  распрекрасным
образом?
   - Вы уверены? - коротко возразил Стивенс, пристально глядя Яну  в  глаза.
Ян заметным образом смутился.
   - Как вам сказать... - неуверенно начал он. - Если подумать хорошенько..,
честно говоря, сам не знаю... Возможно, в  последние  годы  я  действительно
чувствовал себя в Бреа немного не в своей тарелке. Но чтобы я замечал  нечто
необычное, выходящее за рамки.., нет, такого не было!
   - Замечали вы или нет, но необычное уже присутствовало.  Вы  попросту  не
знали, в какую сторону внимательно глядеть. А теперь  наступил  такой  этап,
что странности бросаются в глаза, их нельзя не заметить.
   - И что же я должен делать.., на этом этапе? Что все мы должны  делать  в
нынешней ситуации?  Все  бросить  и  бежать  без  оглядки  из  университета?
Сматываться, пока еще не поздно?
   - Уже поздно. Вы не можете бежать. Вы  часть  университета,  вы  клеточка
организма. Сами подумайте, может ли клетка вашего сердца,  или  печени,  или
позвоночника решить вдруг, что ей с  вами  не  по  пути,  и  удрать?  Клетка
организма не способна принять решение покинуть организм. У  нее  нет  разума
для принятия каких бы то ни было решений.
   - Извините,  у  меня-то  разум  есть.  И  я  при  желании  могу  покинуть
университет.
   - Вы в этом так уверены? - с горькой усмешкой спросил Стивенс.
   - Ежедневно одних принимают на работу в университет, других увольняют,  а
третьих переводят в иные места.
   - Э-э, нет, тут вы не совсем правы. Вы говорите о волосах, о  ногтях.  То
есть о маловажных частях организма. Скажем, волосы выпадают без  ущерба  для
организма, верхние  слои  кожи  отшелушиваются  в  результате  естественного
процесса.
   - Я отнюдь не считаю себя частью жизненно важного  органа.  Я  где-то  на
отшибе.
   - Что ж, в этом и есть прелесть вашего положения. В нем есть свои плюсы и
минусы. Плюс в том, что вы не  главнейшая  часть  организма  и  способны  на
некоторую самостоятельную деятельность - имеете свободу  воли  и  маневра  и
можете вредить ему изнутри. Минус в том, что вы  не  относитесь  к  ненужным
клеткам, утрата которых проходит для организма безболезненно, и  поэтому  вы
все-таки находитесь под контролем. Ваше положение  промежуточное:  в  чем-то
выгодное, в чем-то нет.. А впрочем, аналогия с организмом несколько хромает.
Ведь люди в университете не имеют четких функций, как клетки в  организме...
Однако, будучи частью живого существа, вы можете атаковать другие его части.
   - Подобно тому, как красные кровяные тельца атакуют вторгшийся вирус?
   - Очень точное сравнение! - воскликнул  Стивенс,  одним  глотком  допивая
кофе. - А теперь признайтесь, он уже беседовал с вами?
   - Беседовал? Вы хотите сказать, что университет способен...
   - Вы слышали обращение к себе? Он пытался  установить  с  вами  словесный
контакт?
   Ян медленно кивнул и рассказал о том, как они  с  Марией  видели  зеленую
рожу на экране компьютера и прочитали угрозу профессору Эмерсону.
   - Понимаете, - произнес Стивенс, - университет общается с разными  людьми
по-разному. Одни слышат внутри себя голос. К другим он обращается  по  радио
или с экрана видео. А в контакт с вами он вошел через компьютер.  -  Стивенс
огорченно покачал головой. - Это дурной знак. Стало быть, университет  знает
вас лично. Он обратил на вас внимание и теперь, если можно  так  выразиться,
не будет спускать с вас глаз. А для выполнения вашей задачи была  необходима
именно полная анонимность. Что ж, придется поручить дело кому-либо  другому,
кто еще не обратил на себя внимание университета.
   - Какое дело?
   - Я же вам говорил. Мы должны взорвать эту мразь.
   - Подобно тому, как вы взорвали университет Мехико?
   Стивенс усмехнулся и кивнул.
   - Так точно.
   Подошла официантка, подлила Стивенсу кофе, а Яну - охлажденного чая. Было
заметно, что девушке хочется поболтать со своим  бывшим  преподавателем,  но
ледяной взгляд Стивенса и суровое молчание Яна заставили ее уйти без попытки
завязать разговор.
   - Меня вот что интересует, - сказал Ян. - Каким образом вы обнаружили все
это? А также что случилось с моей женой?
   Ян смело встретился с ним глазами и кивнул.
   - Все специалисты по литературе ужасов задают мне этот вопрос, - произнес
Стивенс. Одним глотком он осушил чашку кофе и достал  сигарету.  -  Ладно...
Как написано на обложке моей книги, я жил с женой в штате Нью-Мексико. Вел в
университете курс американской литературы,  составлял  антологию  литературы
ужасов. И моя жена, Пэт, работала там же,  на  территории  студгородка.  Она
преподавала на  курсах  подготовки  к  университету,  которые  в  это  время
посещала наша дочь Эми.
   На протяжении  трех  или  четырех  лет  я  наблюдал  что-то  вроде  явной
умственной деградации студентов - они проявляли все меньше и меньше интереса
к учебе, заметно тупели. Поначалу я списывал это  на  общий  упадок  системы
образования в  стране  и  снижение  уровня  подготовки  школьников,  которое
неуклонно происходит в последние  десятилетия.  Но  в  тот  год,  когда  Эми
поступила на курсы подготовки для поступления в университет, ситуация  стала
по-настоящему нестерпимой. Студенты были уже не просто апатичны и ленивы,  а
прямо-таки  агрессивно  настроены  против   образования   и   против   самих
преподавателей. И одновременно стали  проявляться  жутковатые  странности  в
поведении многих профессоров.
   - Звучит очень знакомо, - кивнул Ян.
   - Еще бы! - Стивенс сделал быструю судорожную затяжку  и  нервным  жестом
загасил сигарету  в  пепельнице.  -  Но  самым  страшным  были  изменения  в
характерах Пэт и Эми. Обе  -  и  жена,  и  дочь  -  вдруг  стали  молчаливы,
замкнуты. Я снова и  снова  пытался  выяснить,  что  с  ними,  но  они  лишь
отмахивались, говоря, что все в порядке. А сами ходили как в воду опущенные.
   Бог знает почему я подумал: может, какой-то парень или мужчина  приставал
к Эми  или  пытался  ее  изнасиловать..,  а  может,  сексуальному  нападению
подверглась Пэт.., или они обе?  Собственно  говоря,  не  было  ни  малейшей
причины для  столь  мрачных  мыслей.  На  подготовительных  курсах  работали
исключительно     опытные     преподаватели,      люди      солидные,      а
шестнадцати-семнадцатилетние интеллигентные мальчики никак не были похожи на
отчаянных хулиганов...
   Однажды я задал Пэт прямой вопрос... Что тут произошло! Она  взвилась  до
небес! Словом, мы так поссорились, что я  спал  на  диване  в  гостиной.  Но
посреди ночи Пэт тихонько прокралась ко мне, легла  рядышком  и  призналась,
что  смертельно  напугана  происходящим  в  университете.   Точнее,   ничего
конкретного не случилось - но что-то происходит. На курсы  подготовки  вдруг
зачастили студенты. Они знакомятся там  с  девушками  и  ведут  себя  крайне
нагло. Крайне нагло. Пэт очень нервничала по этому поводу. Я сказал,  что  в
таком случае нам необходимо немедленно забрать Эми с курсов, коль скоро  они
превращаются в вертеп. Однако Пэт возразила: дескать, пока я  рядом  с  ней,
ничего страшного не случится. Буду приглядывать за Эми.
   На следующий день - буквально на следующий день! - у меня  по  расписанию
было занятие по началам риторики. В группе два десятка парней. На предыдущем
я дал студентам задание написать небольшое  эссе  об  абортах  -  три-четыре
странички с изложением аргументов "за" и "против". К моменту, когда я  зашел
в аудиторию, их сочинения уже  лежали  у  меня  на  кафедре.  Беру  в  руки,
просматриваю... И что же? Каждый сдал по листку, на  котором  была  написана
только одна короткая фраза: "Я трахал вашу дочь".
   - Господи помилуй! - сказал Ян.
   - Я поднимаю взгляд от стопки "сочинений" и вижу перед собой двадцать пар
наглых глаз. Спокойно  смотрят  на  меня,  и  на  губах  у  каждого  мерзкая
выжидательная улыбочка.
   Не передать словами, как я испугался. До меня дошло, что надо  немедленно
вытащить  Пэт  и  Эми  с  подготовительных  курсов  -  прочь  с   территории
университета, и без промедления! Я швырнул "сочинения" на  пол  и  опрометью
кинулся   вон   из   аудитории.   Побежал   через   студгородок   к   зданию
подготовительных курсов.
   Стивенс закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы привести в
порядок дрожащий голос.
   - Еще издалека я увидел,  что  на  спортивной  площадке  подготовительных
курсов много взрослых парней и мужчин. Мне, это показалось крайне  странным.
Я побежал быстрее. Потом я услышал смех. Толпа наблюдала  за  тем,  как  два
студента из университетской футбольной  команды  насилуют  пятнадцатилетнего
мальчика.
   Ни жены, ни дочери на спортивной площадке не было, поэтому я  помчался  в
само  здание.  Там,  в  большой  аудитории,  я  нашел  Пэт  и  двух   других
преподавательниц. Они были связаны и лежали на полу.
   А мужчины насиловали мою дочь.
   - О Боже! - выдохнул ошеломленный Ян.
   - И они не просто использовали ее влагалище,  рот  или  анус!  -  Стивенс
начал в бешенстве молотить кулаком по столу, его голос становился все громче
и громче. - Нет! Они разрезали ей живот и совали свои члены ей в  печень,  в
мочевой пузырь, между кишками...  -  Теперь  Стивенс  почти  что  кричал,  и
посетители ресторана изумленно косились на него. -  Трое  глумились  над  ее
телом, а еще двое ждали своей очереди. Я схватил стул и  расколол  им  череп
одному из насильников. На меня сразу же  кинулись  те  двое,  которые  ждали
своей очереди. Я был в таком состоянии, что мне было безразлично, сколько их
- двое, четверо или десятеро.
   Стивенс, бледный как смерть,  закрыл  глаза,  его  повело  из  стороны  в
сторону, как пьяного. Если бы он не сидел, то, наверное, непременно упал бы.
Было очевидно, что в его голове теснились страшные образы, которые он не мог
или не хотел воплотить в слова.
   - Там, на полу,  лежало  еще  несколько  трупов  -  мальчики  и  девочки,
искромсанные ножами, окровавленные , оскверненные...
   Тут к ним быстрым шагом подошла официантка. У нее был встревоженный вид.
   - Что случилось, профессор Эмерсон? - спросила она.
   - Проваливай! - заорал на нее Стивенс. - Сгинь! Девушка  покорно  отошла,
не желая нарываться на неприятности.
   - Наверное, я был очень страшен, потому  что  четверо  насильников  через
минуту обратились  в  бегство,  бросив  своего  мертвого  приятеля  -  того,
которому я раскроил череп. Я поднял тело Эми, положил  его  на  стол.  Потом
развязал Пэт. Вдвоем мы умудрились донести Эми до Центра здоровья.
   Конечно, она была уже мертва. Я вызвал полицию, они составили протокол  и
все такое...
   Я взял двухнедельный отпуск, во время  которого  понял,  что  преподавать
больше я никогда не смогу. Поэтому я направил письмо, в  котором  просил  об
отставке, а затем поехал вместе Пэт в университет, чтобы забрать  из  своего
кабинета личные вещи. Вот так-то...
   Тут Стивенс вдруг замолчал и пустым взглядом уставился в пространство. Ян
мог только гадать, закончил ли он свой  рассказ  или  собирается  с  силами,
чтобы продолжить его. Не желая торопить Стивенса, Ян молча пил чай со льдом.
   - Однако до моего кабинета мы так и не добрались, - тихо, более спокойным
тоном произнес наконец  Стивенс.  -  Как  только  мы  попали  на  территорию
университета, я ощутил, что за две недели там все чудовищно переменилось.  Я
нутром чувствовал разницу. Прежде было  просто  плохо,  а  стало  неописуемо
плохо. Я даже подумал: а не плюнуть ли на вещи в моем кабинете? Не лучше  ли
повернуть назад, сесть в машину и уехать отсюда навсегда?
   Университетские  здания  зияли  выбитыми  окнами.  Несколько   вязов   на
центральной площади стояли без листьев, мертвые, хотя весна была в разгаре и
две недели назад они весело зеленели... И главное, было удивительно безлюдно
для этого времени дня - студентов почти не видно.
   Но  я  справился  со  страхом,  и  мы  с  женой  направились  в   сторону
гуманитарного корпуса. Мы прошли примерно половину пути и шагали по тропинке
между газонами, как вдруг меня что-то толкнуло с такой силой, что я упал  на
землю. Вокруг нас никого не было, и поэтому в первый момент я решил, что это
Пэт рехнулась и внезапно сбила меня с ног Однако она лежала рядом  со  мной.
Ее повалила та же неведомая сила.
   А потом.., потом трава рядом вдруг вздыбилась.  Сперва  это  был  холмик,
который быстро рос и менял форму.., и превратился в чудище из травы и  глины
- с огромными страшными глазами и жуткими клыками.
   И это чудовище сожрало мою жену.
   Я видел, как монстр вырос из земли, отделился от нее, сделал два  шага  и
схватил Пэт - и она исчезла в его  огромной  черной  глотке.  Все  произошло
необычайно быстро - Пэт даже не успела вскрикнуть, а я - вскочить  на  ноги.
После этого чудовище опять вросло в землю и стремительно погрузилось в  нее.
Секунда - и передо  мной  был  снова  ровный  газон,  как  будто  ничего  не
произошло. Только жены больше не было. На газоне осталось что-то вроде шрама
- но больше никаких следов случившегося...
   Я кинулся к этому месту, пытался руками разгрести землю. Я совсем потерял
разум - все скреб и скреб землю ногтями...
   Очевидно, кто-то заметил меня, потому что в конце концов меня оттащили от
того места, попытатьлись привести в чувство. Разумеется,  никто  не  поверил
моему рассказу - списали на помешательство в связи с недавней  гибелью  Эми.
Правда, из уважения ко мне - так ублажают сумасшедших -  на  газоне  провели
раскопки. И, конечно же, ничего не нашли.
   Вырыли яму  глубиной  в  десять  футов.  И  ничего.  Грунт  был  твердый,
неразрыхленный. Только у земли дерн был словно плугом разрезан.
   Стивенс помолчал, затем поднял глаза на Яна.
   - Я камня на камне не оставил  от  этого  проклятого  места.  Я  раздобыл
достаточное количество динамита, установил взрыватели с таймерами. Я начинил
динамитом каждое здание. И взорвал все к  чертовой  матери.  А  что  устояло
после взрыва, то сгорело - я заранее разместил повсюду  емкости  с  горючими
смесями. От университета ничего не осталось. Я сделал свое дело и ушел -  не
оглядываясь.
   Вот так все это и началось...
   Ян откашлялся и спросил:
   - А другого способа бороться со злом не существует?
   Стивенс пожал плечами:
   -  Другого  способа  я  не  знаю.  Так  или  иначе,  мой   способ   имеет
стопроцентную эффективность.
   Тут вернулась официантка в сопровождении строго одетого мужчины,  который
представился менеджером заведения. Одарив их фальшивой улыбкой, он сказал:
   - Джентльмены, своим поведением вы  обеспокоили  других  наших  клиентов.
Было бы очень желательно, чтобы вы покинули наш ресторан и  продолжили  свою
дискуссию  в  другом  месте.   Можете   не   расплачиваться,   если   уйдете
незамедлительно и без препираний.
   - Хорошо, - кивнул Ян,  -  только  разрешите  нам  еще  минуту  посидеть.
Ладно?
   - Да, пожалуйста.
   Менеджер и официантка удалились.
   - Послушайте, Гиффорд, - сказал Ян, - отчего бы вам не заглянуть ко  мне?
Посидим, обсудим, что необходимо предпринять.
   - А отчего бы вам не заглянуть ко мне? - отозвался Стивенс. -  Идемте,  я
вам кое-что покажу.

***

   Стивенс нашел себе угол в обшарпанном многоквартирном  доме  в  Ла-Хабре.
Район, как говорится, не приведи Господи! Чуть  ли  не  трущобы.  Все  стены
дома, в котором поселился  профессор,  и  соседних  развалюх  были  исписаны
граффити. На первых этажах - грязные магазинчики, витрины  которых  прикрыты
для безопасности одинаковыми мрачными чугунными решетками.
   Ян с ужасом въехал вслед за стареньким "фордом" Стивенса на  автостоянку,
усеянную битым стеклом. Но ничего, Бог миловал, после  сложного  маневра  он
припарковал свой автомобиль, не повредив шины. Стивенс выбрался  из  "форда"
и, не оглядываясь, вошел в подъезд.
   Ян поспешил за ним.
   Дверь квартиры Стивенса была мало похожа на другие  двери.  Явно  недавно
установлена; стальная, три замка. Прежде чем зайти внутрь, Стивенс оглянулся
по сторонам, словно опасаясь, что кто-нибудь появится  сверху  или  снизу  и
юркнет в квартиру. Затем он на локоть приоткрыл дверь, втолкнул туда  гостя,
проворно вскочил сам и тут же заперся изнутри на два замка.
   Когда Стивенс включил свет Ян увидел голые стены. Никакой мебели.  Пустая
гостиная, пустая кухня, спаленка с одинокой софой у стены.  Было  ясно,  что
квартира представляет собой лишь склад: ящиков  с  книгами  и  манускриптами
вдоль стен  было  так  много,  что  они  заслоняли  даже  единственное  окно
гостиной.
   На ковре были расстелены газеты, а на них через равные промежутки  лежали
пакетики - по виду пластиковая взрывчатка, а  также  какие-то  устройства  с
проводами - должно быть, детонаторы и таймеры.
   Все стены кухни были увешаны фотографиями - пожары, взрывы. Один огромный
коллаж чудовищной катастрофы.
   - Университет становится все сильнее и сильнее - его  возможности  растут
буквально каждую минуту, - сказал Стивенс, поворачиваясь к Яну.  -  Пока  мы
тут с вами болтаем, его мощь продолжает крепнуть... Он набирается сил.
   - Для чего?
   - Для декабря, - спокойно ответил Стивенс. - В декабре - выпуск.
   - Вы писали об этом в своей диссертации.  И  что  же  случится  во  время
выпуска?
   - Он тоже будет "выпущен".  Так  сказать,  получит  диплом  и  путевку  в
большую жизнь. И если это  произойдет  -  все  кончено,  мы  уже  не  сможем
остановить его. В лучшем  случае  понадобится  термоядерная  бомба,  которая
снесет весь округ Орандж.
   - Выходит, нам надо остановить его любой ценой?
   - Да. - Стивенс мрачно усмехнулся. Яну стало не по себе от этой  ухмылки.
А Стивенс прошел вперед, взял  одно  из  устройств  с  проводами  и  ласково
погладил его.
   - Давайте поговорим, - сказал он Яну. - Поговорим об огне.

Глава 23

   Из "Бреа газетт" от двенадцатого ноября:
   "Хозяева местных магазинов единым  фронтом  с  домовладельцами  выступили
против того, что они называют "возмутительным ослаблением  дисциплины  среди
студентов в  К.  У.  Бреа".  Они  утверждают,  что  университетская  полиция
малоэффективна и проявляет преступное равнодушие к творящимся безобразиям.
   В  понедельник  руководство   города   и   университета   встречалось   с
представителями "группы озабоченных граждан", чтобы выслушать их  претензии.
Бретт Самуэлс, председатель движения, которое называет себя "Граждане против
разгула преступности" (ГПРП), зачитал письменное обращение от имени  группы.
Согласно его словам, более  тридцати  местных  торговцев  поддержали  своими
подписями  документ,  содержащий  предложения  по   усилению   контроля   за
эффективностью работы администрации университ