нс познакомил - насколько я понимаю, вы дружите уже не  первый
год. Так что зря вы представляете Стивенса как "мастера завязки",  будто  он
какой-то кукловод...
   Бакли усмехнулся и сказал:
   - Умница! Смотришь в корень.
   - Даже если Фейт права,  -  произнес  Ян,  -  тем  больше  причин  у  нас
волноваться. Так или иначе, мы  сведены  в  группу  -  традиционная  завязка
налицо. Коль скоро причина не конкретный человек  и  за  нашим  объединением
стоит не Стивенс - тем хуже для нас. В таком  случае  можно  с  еще  большей
уверенностью предположить, что мы марионетки в борьбе добрых и злых сил!
   - Это все литература, - проворчал Бакли. - Послушай, Ян,  до  сих  пор  я
полагал, что вы со Стивенсом вроде как приятели. А из твоих слов получается,
что ты не слишком-то ему доверяешь.
   - Я с ним встретился. Я с ним поговорил. И  я  верю  ему.  Но  только  до
определенной  степени.  Избыток  осторожности  не  помешает.  Мы  не  вправе
допустить ошибку.
   - А что, если именно этого оно и ждет от  нас  -  чтобы  мы  шебуршились,
объединялись и сопротивлялись? -  спросил  Бакли.  -  Быть  может,  оно  уже
манипулирует нами. Быть может, мы уже все  в  его  власти,  все  больны.  Не
исключено, что мы только воображаем, будто действуем по собственной воле,  а
на самом деле это оно дергает за веревочки...
   Ян пожал плечами.
   - А это, по-твоему, не литература? - ядовито поинтересовался он.  -  Если
без шуток, то это очень даже  вероятно.  Но  в  таком  случае  мы  обречены.
Трепыхайся не трепыхайся - ничего не поделаешь.
   - Послушайте, - сказал Джим, - мне кажется, мы попусту теряем время на..,
на  этот  саммит,  или  как  еще   назвать   нашу   встречу...   Пикируемся,
философствуем...  Думается,   Стивенс   совершенно   прав:   надо   взорвать
университет к чертям собачьим - и все будет в ажуре!
   - Еще раз говорю, - терпеливо произнес Ян, - я не считаю это единственным
и неизбежным вариантом решения нашей проблемы. Я склонен согласиться с  Фейт
- Университет надо лечить... Хотя тут еще бабушка надвое сказала, что хуже -
болезнь или прелести курса лечения.
   - Не знаю, - возразил Джим, - я  бы  на  вашем  месте  не  ломал  голову.
Времени у нас мало.
   - А не убраться ли нам отсюда подобру-поздорову? - предложила Фейт.  -  И
прихватить всех  хороших  людей!  Или  нет..,  мы  можем  добиться  всеобщей
эвакуации университета. Чтобы администрация издала приказ - и еще  до  конца
этого семестра... Скажем, объявить каникулы. А когда мы вернемся...
   - Когда мы вернемся, - сказал Ян, - все продолжится с того места, где оно
остановилось... И к тому же, с чего ты взяла, что мы можем уехать,  что  оно
позволит "эвакуировать" студентов и преподавателей?
   - Ну, я каждый день уезжаю из университета  домой  -  и  ничего.  И  днем
свободно уезжаю, и вечером.
   - Но ты же потом возвращаешься! Джим энергично кивнул головой.
   - Профессор Эмерсон прав. Я очень волнуюсь за Фейт - как бы с ней чего не
случилось. И поэтому  десять  раз  просил  и  требовал,  чтобы  она  бросила
университет - хотя бы  на  время,.  Или  перевелась  в  другой.  Но  она  не
слушается. Можно вполне резонно предположить, что Университет держит ее.
   - Никто и ничто меня не держит! Просто я не хочу - вот и весь сказ!
   - Ты не можешь бросить университет - вот  и  весь  сказ!  -  разгоряченно
возразил Джим.
   - Ну, будет, будет вам! -  успокоил  Ян.  -  Если  принять  стивенсовское
сравнение Университета с организмом, то нас следует  считать  его  здоровыми
клетками. Но коль скоро мы принадлежим к этому  организму,  мы  хотя  бы  до
какой-то степени поражены болезнью. И поэтому  я  настаиваю  на  том,  чтобы
вести себя с предельной осмотрительностью.
   Бакли доел последний пирожок, встал и бросил пустой пакет в корзинку  для
мусора. Потом стряхнул крошки со своей сорочки и сказал:
   - Извините, у меня в девять сорок пять занятия по началам  риторики.  Мне
пора идти.
   - Ладно, пусть каждый уже сегодня  переговорит  с  близкими  друзьями,  -
подвел итог Ян. - Да, прямо сегодня! Откладывать нельзя.
   Бакли насмешливо отсалютовал правой рукой.
   - Ясненько, шеф! Джим, Фейт, до скорого!
   Ян встал:
   - У меня тоже скоро начинается семинар. Давайте завтра  соберемся  снова,
обсудим сделанное и наметим дальнейший план действий.
   Джим кивнул:
   - Хорошо.
   - Может, нам стоит помолиться? - спросила Фейт и вскочила со стула.
   Джим не позволил себе улыбки.
   - Что ж, - сказал он, - вреда не будет...

2

   Выйдя из кабинета профессора Эмерсона, Фейт снова почувствовала  тревогу.
Когда они были все вместе, будущее выглядело таким радужным!..  Пока  они  с
умным видом беседовали, Фейт казалось, что вместе они горы свернут, и  самой
себе она казалась могучей, непобедимой, готовой на  все  -  любые  трудности
преодолеет, любые преграды грудью сметет... Но стоило ей выйти за дверь, как
прежние  страхи  вернулись,  и  девушка  вновь  ощутила  себя  нежелательным
элементом на вражеской территории.
   Нет, сравнение хромает.
   Она ощутила себя сказочным Пиноккио в утробе кита.
   Да, теперь она попала в самую точку. Видя перед собой  длинный-предлинный
коридор, Фейт  ощущала  себя  во  чреве  какого-то  исполинского  монстра  -
злобного, враждебного. Она то ли в его  кишечнике,  то  ли  в  его  венах  -
маленькая, уязвимая, беспомощная...
   На занятие по американской литературе  они  с  Джимом  опоздали,  и  Фейт
подумала, что Джим направится в редакцию.  Оставаться  одной  ей  совсем  не
хотелось. К счастью, Джим сказал, что у него есть свободный час и они  могут
провести его вместе. Согласились на том, что он проводит  ее  в  библиотеку,
где Фейт сообщит Филу о своем решении  прекратить  работу.  Разумеется,  это
решение далось ей непросто - ведь деньги по-прежнему нужны.., однако никакие
деньги на свете не заставят ее вернуться в библиотеку!
   Если она бросает работу в библиотеке - стало быть, придется  устраиваться
в "Бургер Кинг".  Вкалывать  в  системе  "быстрого  питания"  не  слишком-то
хотелось - но деваться некуда.
   Таким  образом,  она  будет  работать   вне   университетского   городка.
Интересно, ослабит ли это  ее  связь  с  Университетом?  Занятия  она  будет
посещать по-прежнему, но станет проводить на территории университета гораздо
меньше времени. Обретет ли она при этом большую степень свободы от зловещего
Университета?
   Не исключено, что Он не позволит ей уволиться из библиотеки.
   Фейт решительно отбросила эту мысль на задворки сознания.
   На выдаче работала Сью, которая сказала,  что  Фил  сейчас  на  четвертом
этаже, в отделе справочной литературы. Фейт было не по себе от одной  мысли,
что  придется  подниматься  на  какой-либо  из  этажей   этого   проклятого,
ненавистного здания, идти по его коридорам,  заходить  в  ловушки-комнаты...
Впрочем, Джим был рядом, и это несколько успокаивало. Крепко  стискивая  его
руку, девушка зашла в лифт, и они поднялись на четвертый этаж.
   Полы и стены были тщательно вымыты,  всю  изуродованную  мебель  заменили
новой. Но что-то неуловимо изменилось в атмосфере этажа. Начать с того,  что
в справочном отделе осталось только двое сотрудников - Ада Симмон и сам Фил.
Они сидели за столами в дальнем конце зала, который не был отделен стеной от
коридора. Такие незащищенные от читателей,  такие  удручающе  беспомощные...
Если бы Фейт спросили, а какой должна быть защита, она бы растерялась. Но по
ее мнению, даже пуленепробиваемого стекла или  бронежилетов  было  бы  мало.
Бедненькие, они тут одни, без полиции, без оружия...
   Фейт хотелось предупредить Аду и  Фила:  ребята,  вы  тут  в  смертельной
опасности!
   Разумеется, трудно высказать все  это  вслух  и  не  показаться  смешной.
Поэтому лучше промолчать...
   Она медленно направилась к столу Фила, не выпуская руки Джима  из  своей.
Ее каблучки  глухо  постукивали  в  тишине  зала.  Насчет  пятен  крови  она
поспешила с  выводами  -  кое-где  на  линолеуме  все-таки  остались  темные
разводы... Спрашивать не требовалось - она отлично знала, что это такое.
   Не успела Фейт подойти вплотную к столу начальника  и  что-либо  сказать,
как Фил произнес со вздохом:
   - Итак, ты увольняешься. Она кивнула:
   - Да.
   Девушка боялась, что от нее потребуют долгого  объяснения,  но  Фил  лишь
печально улыбнулся и сказал:
   - Я тебя понимаю.
   - Я...
   - Все в порядке. Не надо лишних слов. Бумаги о твоем увольнении я подпишу
сегодня днем и пропущу через все нужные инстанции. Потом  можешь  устроиться
на другое место внутри университета.
   - Нет, я намерена работать вне университетской территории. Он кивнул:
   - Что ж, быть может, это удачная мысль.
   Их взгляды встретились. Что  она  прочитала  в  глазах  Фила?  Понимание?
Сочувствие?
   На экране компьютера, предназначенного для читателей,  бежали  строки  на
каком-то неведомом языке с буквами-пиктограммами.
   Фил покосился на Аду и тихонько сказал Фейт:
   - Не возвращайся сюда. Ходи в  городскую  библиотеку.  Или  в  библиотеку
Фуллертонского  университета.  Послушайся  моего   совета   -   никогда   не
возвращайся сюда!
   Это было предупреждение, а не угроза. Дружеский совет того, кто был на ее
стороне, кого искренне заботило ее благополучие. Фейт благодарно кивнула.
   - Спасибо, Фил, - промолвила она. Фил посмотрел на Джима.
   - Хорошенько заботьтесь о ней, - сказал он.
   - Да она из тех, кто себя в обиду не даст, - отозвался Джим. Фейт ласково
сжала его руку.
   - Надеюсь, - произнес Фил, - искренне надеюсь, что она  не  даст  себя  в
обиду...

***

   Вне стен библиотеки университетская жизнь текла вроде бы  как  обычно.  С
книгами или портфелями под мышкой  студенты  спешили  из  здания  в  здание,
собирались группками и оживленно болтали, кто-то перекусывал на скамейках...
Вдоль  дорожки  к  студенческому  центру  стояли   обыкновенные   стенды   с
объявлениями и плакатами  -  приглашения  на  всякого  рода  развлекательные
мероприятия  и  на  собрания  разных   студенческих   организаций.   Словом,
обыкновенная  картинка   -   типичный   день   в   типичном   калифорнийском
университете. Не знай Фейт всего того, что она знала,  ни  единая  деталь  в
окружающем ее бы не насторожила.
   А может, все это праздная истерия? И за видимым  благополучием  и  покоем
ничего страшного не скрывается?
   О да.  Университет  хочет,  чтобы  они  думали  именно  так.  Поэтому  он
предъявляет им картинки нормальной жизни, дабы убаюкать их  ложным  чувством
безопасности.
   Дудки! Они не дадут себя  околпачить!  Две  студенточки  прошли  мимо,  о
чем-то весело щебеча. Фейт прислушалась  к  их  разговору  и  уловила  слово
"кровь", произнесенное несколько раз.
   М-да, не нужно очень напрягаться, чтобы разглядеть за милой  картинкой  и
расслышать в обыденных разговорах знаки  беды...  При  первом  же  ближайшем
рассмотрении иллюзия нормальности рассыпается.
   - И какие же у тебя планы на будущее? - спросил Джим.
   - Надо искать другую работу.
   - Где?
   - Где-нибудь в Санта-Анне, поближе к дому. И подальше от Бреа.
   - Ты сегодня останешься у меня? Фейт отвела глаза и покраснела.
   - Нет. Сегодня вечером я лучше поеду домой.  Уверена,  матери  наплевать,
где я и с кем.., быть может, она даже и не заметила, что я не ночую  дома...
Но все же лучше прийти и проверить, как она там.
   Джим согласно кивнул:
   - Наверное, это  разумно  -  проводить  поменьше  времени  на  территории
университета. А мое общежитие - в границах этой территории. И кто знает...
   Он не закончил начатой фразы.
   Фейт же подумала о ссадинах между своих ног и быстро сказала:
   -  Да,  ты  прав.  Лучше  проводить  поменьше   времени   на   территории
университета...
   - Помимо всего, я хоть отстираю кровь с простыней.
   Она удивленно покосилась на него.
   - Как-нибудь нам надо поговорить об этом, - сказал Джим, потупив глаза. -
Не знаю, что ты думаешь, но меня лично это очень и очень пугает.
   У нее вдруг пересохло во рту.
   - Это ненормально, - продолжал он. - Это не правильно.
   - Да, это ненормально, - согласилась Фейт. - Но кто сказал, что  это  "не
правильно"? Ведь нам обоим.., обоим нравится.
   - Ты уверена, что нам это нравится? Я хочу сказать, ты уверена, что мы бы
делали это, если бы встречались вне университетской территории?  Не  кажется
ли тебе, что это оно навязывает нам такое поведение?
   Фейт растерянно молчала.
   - Я ведь знаю, и тебе в голову приходила такая же мысль!
   - Да, - нехотя кивнула девушка.
   - Поэтому я считаю, что  нам  некоторое  время  не  стоит  видеться..,  в
постели.
   - А сможем ли мы?..
   Они проходили мимо биологического корпуса. Фейт замедлила шаг, покосилась
в сторону здания, которое она в последнее время  обходила  десятой  дорогой.
Повернувшись к Джиму, она сказала:
   - Сейчас там идет лекция по биологии.
   - Приезжал кто-нибудь из общества защиты животных? Они беседовали с  этим
профессором-садистом?
   - Я не в курсе, - ответила Фейт.
   - Хотела бы зайти внутрь и посмотреть,  что  там  происходит?  -  спросил
Джим.
   Фейт и сама не знала, чего хочет. Но Джим был рядом..,  и  она  поддалась
искушению. Крепко держа Джима за руку, девушка  повернула  к  биологическому
корпусу.
   Когда они подошли к двери в большую аудиторию и приоткрыли ее,  профессор
как раз заканчивал лекцию. Донеслись его последние слова:
   - На следующем занятии я покажу вам действие кое-каких ядовитых  трав  на
ребятишках из университетского детского сада.
   Профессор хихикнул и пояснил:
   - Увидите, какие прелестные ожоги дают некоторые тропические растения...
   Фейт отпрянула от двери. Ее поташнивало от гнева и отвращения.
   В полном молчании молодые люди вышли из биологического корпуса.
   - Может, нам действительно следует разнести  динамитом  все  это  чертово
место! - сказал Джим, когда они спускались по ступеням.
   Фейт сделала глубокий вдох и решительно произнесла:
   - Возможно, нам так и следует поступить.

3

   "Чэпмен Клементс, профессор зоологии".
   Бакли остановился перед  дверью  кабинета  и  вытер  о  штаны  вспотевшие
ладони. Не  умеет  он  вести  деликатные  разговоры,  нет  у  него  к  этому
призвания... Бакли привык резать правду-матку в  лицо,  а  вся  эта  чертова
дипломатия.., ну ее в одно место!
   Однако согласно их плану следовало  предварительно  прощупать  настроение
друга - нежненькими экивоками. И только потом принять решение -  выкладывать
все до конца или воздержаться.
   Не его это стихия - вкрадчивые разговоры!
   А ну как его намеки окажутся  слишком  прозрачными?  А  ну  как  Клементс
окажется врагом и  все  поймет?..  Послушать  Яна,  так  этим,  которые  под
воздействием Университета, ничего не  стоит  выхватить  бритву  и  полоснуть
собеседника по шее. Вот и Клементсу ничего не стоит пустить кровь  неловкому
дипломату по фамилии Бакли...
   "Ох-хо-хо... Нет, интриган из меня не получится",  -  с  грустью  подумал
Бакли.
   Однако отступать было стыдно.
   Бакли собрался с духом и постучал в дверь. -  Да!  Заходите!  -  раздался
голос хозяина кабинета.
   Бакли обреченно шмыгнул носом и открыл дверь.

***

   "Стало быть, я все-таки не сумасшедший".
   Чэпмен стоял на пороге своего кабинета и  провожал  взглядом  удаляющуюся
фигуру Бакли.
   До сих пор Чэпмен полагал, что ему одному события в университете  кажутся
фантастическими, абсурдными, отвратительными. Это свое обостренное неприятие
творящегося  вокруг  Чэпмен  списывал  на  то,  что  он  одичал  в   полевых
экспедициях, больше времени проводит с животными, чем с людьми, и  оторвался
от жизни - обычные ее неурядицы кажутся ему чем-то из ряда вон выходящим...
   Однако, как выяснилось, Бакли и Эмерсон переживают тот же ужас, в той  же
степени обеспокоены происходящим в К. У. Бреа.
   Это открытие должно было ободрить его.  На  самом  же  деле  оно  вогнало
Чэпмена в еще большую депрессию. Уж лучше бы он ошибался, уж лучше бы у него
крыша слегка поехала, чем знать, что он прав  и  здоров,  а  окружающий  мир
сошел с ума.
   Бакли  привел  массу  примеров  противоестественного,   случившегося   за
последние месяцы. К этому Чэпмен мог  бы  добавить  немало  своих  горестных
наблюдений. Однако Бакли не стал говорить о причинах. А любопытно, знает  ли
он истинную причину  происходящего  или  нет.  Возможно,  Бакли  чего-то  не
договаривает... Ладно, быть может, недоговоренное будет высказано  во  время
той коллективной дискуссии, на которую Бакли его пригласил.
   Мысли Чэпмена невольно перескочили  на  одно  из  неприятных  впечатлений
последнего времени.  По  вторникам  и  четвергам  он  вел  вводный  курс  по
физиологии млекопитающих. В первом ряду  на  каждой  лекции  сидел  странный
рыжеволосый парень. С первого же занятия Чэпмену очень  не  понравились  его
глаза. От этого взгляда у профессора мурашки бежали по спине. Рыжий  студент
так действовал на нервы Чэпмену, что однажды даже приснился ему -  профессор
проснулся в холодном поту. Он не знал фамилии этого парня - тот почему-то не
сдавал контрольные работы, избегал участия в устных дискуссиях. Только сидел
и таращился на лектора. Чэпмену, по непонятным причинам, именно  рыжеволосый
дебил казался самым страшным впечатлением последних месяцев.
   Этот  рыжий  должен  быть  важной  частью  того  дикого,  что  происходит
вокруг...
   Чэпмен посмотрел на часы - ага, пора перекусить. В это  время  он  всегда
направлялся в столовую, но сегодня у  него  не  было  аппетита.  Есть  более
важное дело, чем  набить  себе  желудок.  Надо  побыстрее  искать  таких  же
встревоженных порядочных людей, которые еще не скурвились, еще не  поддались
всеобщей разлагающей атмосфере. Как  сказал  Бакли,  две  головы  хорошо,  а
десять - лучше.
   Но с кого начать?
   Джобсон. Конечно, в первую голову следует побеседовать с Джобсоном.  Если
кто и не поддался давлению злых  сил,  так  именно  он.  Будучи  профессором
энтомологии, Джобсон еще больше замкнут в своем  собственном  мирке,  нежели
Чэпмен: ничего, кроме своих жучков-паучков, не  знает  и  страшно  далек  от
мирских соблазнов.
   Да. Это правильный выбор.
   Итак, Джобсон.

***

   Клементс. Вот задница! Кусок дерьма на двух ногах! Чего это  он  приперся
ко мне  и  битый  час  распространяется  про  всякие  неприятные  события  в
университете? Нужен он мне со своим долбаным дружелюбием и своими никчемными
разговорами! Плевать мне на то, что здесь происходит!
   Знаю, знаю, зачем он  приперся!  Он  явился  вынюхивать.  Все  они  ходят
кругами и вынюхивают. Все они хотят украсть мое великое открытие!..
   Взбешенный Кен Джобсон запер дверь лаборатории и вдобавок задвинул засов.
   Нет, никто не выведает до времени его потрясающий  секрет  -  прежде  чем
Джобсон не завершит эксперименты и не опубликует  результаты  своих  трудов.
Когда мир узнает об открытии Джобсона, это будет  сенсация  века.  Отношения
между полами навеки изменятся. Мужчины  и  женщины  отныне  будут  абсолютно
независимы друг от друга, станут не нужны  друг  другу,  потому  что  смогут
получать  полноценное   сексуальное   удовлетворение   самостоятельно,   без
партнера.
   Джобсон вынул из кармана ключ и отпер дверь своей секретной лаборатории.
   Связанная голая Сильвия по-прежнему лежала на полу.  Во  рту  у  нее  был
кляп,  все  тело,  намазанное  медом,  было  облеплено  мухами.   Она   тихо
постанывала. На большее у нее уже не было сил.
   - Да, - сказал Джобсон, - да, да!
   В комнате одуряюще пахло медом.  Сквозь  этот  запах  профессору  чудился
аромат соков ее влагалища.
   Сколько же раз она кончила, чтобы  напоить  воздух  таким  крепким  духом
сексуального удовлетворения?
   Раз тридцать, решил он. Он записал эту  цифру  в  тетрадь  экспериментов.
Тридцать оргазмов за  пять  часов  -  это  будет  выглядеть  впечатляюще  на
страницах его диссертации.
   Но как же назвать свое открыти