х профессоров  и  их  страшные
рассказы... Нет, вряд ли смерть Недры была быстрой и безболезненной.
   Ему разрешили просмотреть видеопленки, снятые с полицейских вертолетов. В
последние мгновения перед гибелью университет  выглядел  с  высоты  птичьего
полета   исполинским   живым   существом,   кошмарным   монстром.    Главный
административный корпус - голова, автостоянки - передние лапы,  два  поля  -
футбольное и бейсбольное -  задние  лапы.  Взрывы  сотрясли  всю  почву,  на
которой  стоял  университет.  Колебания  земли  создавали  впечатление,  что
исполинское чудовище корчится от боли. Стивенс был  прав  насчет  того,  что
университет - живое существо. Быть может, он  и  не  предполагал,  до  какой
степени он прав! Ян остановил видеопленку. На стоп-кадре был отчетливо виден
глубокий туннель, поразительно похожий  на  глотку  Пютка,  которая  торчала
прямо из шеи.
   Ян не мог не подумать: нанеси мы удар раньше, возможно, всего этого ужаса
удалось бы избежать и потери были бы намного меньше...
   Увы, после драки кулаками не машут. Задним умом все крепки...
   Бессильное  отчаяние  Яна  было  сродни  звериному  неизбывному  отчаянию
Стивенса, которое  тот  испытывал  после  гибели  жены  и  дочери:  если  бы
вовремя.., если бы чуть раньше...
   На  видеозаписи  с  полицейских  вертолетов  разрушения  в  городе,   вне
университетской  территории,  были  видны  лишь   отчасти.   К   северу   от
университета сгорела сеть магазинчиков, объединенных под  одной  крышей.  Их
владельцы заявили, что огонь вырвался из-под пола - сразу во множестве мест.
Провалился большой  участок  шоссе.  Супермаркет  в  Бреа  был  полуразрушен
локальным землетрясением, которое не почувствовали жильцы окрестных домов. В
радиусе пяти миль от университета полиция зафиксировала внезапную невиданную
и необъяснимую вспышку преступности. Достаточно сказать, что  на  протяжении
получаса после гибели университета трое мужчин убили своих жен, одна женщина
зарезала своего мужа, и было совершено шесть изнасилований.
   Самым зловещим и показательным во всей этой истории Ян считал  тот  факт,
что телефонные кабели, соединяющие  Бреаский  и  Уэйкфилдский  университеты,
сгорели. Уэйкфилдскому университету был нанесен весьма  значительный  ущерб.
Два многоэтажных здания на его территории беспричинно взорвались.  В  центре
футбольного поля земля провалилась и образовалась воронка - побольше, чем от
авиационной бомбы. Ян предпочитал верить, что это  с  запозданием  сработала
заложенная Стивенсом взрывчатка. Однако его мучила  догадка,  что  на  самом
деле произошло другое: "дух" Бреаского университета - или нечто, жившее там,
- попытался удрать в Уэйкфилд по телефонным проводам.
   Ян отчетливо  помнил  необъяснимый  подвывающий  звук,  как  будто  вихрь
засасывало под землю.
   Но погиб ли "дух" Бреаского университета? Или он  все  же  ускользнул  на
территорию  Уэйкфилдского  университета  -  точнее,  в  тело   Уэйкфилдского
университета?
   Пытались ли два "духа" сосуществовать в одном "теле"?
   И чем закончилась эта попытка?
   А если выжил только один - то который?
   Ян мог только гадать.
   Похоже, он никогда не узнает, что же произошло на самом деле.
   И дай Бог, чтобы он никогда об этом не узнал, чтобы  у  этой  истории  не
было  никакого  продолжения,  способного  пролить  свет  на  финал  недавней
трагедии - на  "окончательный  конец",  о  котором  Ян  сейчас  лишь  строил
предположения.
   Стивенса больше нет. Грустил ли Ян по  нему?  Говоря  честно,  не  очень.
Однако он все  же  испытывал  странное  чувство  потери.  И  какую-то  новую
ответственность. Что это? Не завещал ли Стивенс ему продолжать свое  дело  -
следить за уровнем преступности в колледжах и  университетах  и  спешить  на
помощь в преддверии критической ситуации, побуждая людей уничтожить  ставшее
смертельно опасным учебное заведение? Ян знал правду, он пережил  весь  этот
ужас и имел опыт борьбы с ним. Должен ли он посвятить всю жизнь  неустанному
сражению со звереющими университетами по всей стране?
   Нет.
   Всего себя этой борьбе он не посвятит. Но  и  оставаться  в  стороне  ему
негоже. Он не пойдет по стопам Стивенса, не станет  метаться  по  городам  и
весям и взрывать университеты. В мире  более  чем  достаточно  всякого  зла:
нищета, голод, убийства... Тот факт, что он знает обо всех  этих  мерзостях,
не побуждает его мчаться на помощь, ломать свою жизнь ради спасения  других.
Есть люди, которые очень близко к сердцу принимают горе  ближнего  и  что-то
предпринимают, чтобы исправить положение.  Это  святые,  это  исключительные
люди, готовые жертвовать собой, нести крестную муку ради других. Ян  Эмерсон
к их числу не принадлежит. Как  говорится,  выше  головы  не  прыгнешь.  Его
талант, если у него есть какой бы то ни было талант, состоит не в  этом.  Не
спасать людей поставлен он на землю, а просто преподавать  им  литературу  и
через это пытаться облагородить их души. Вот его  долг.  Вот  его  жизненная
ниша...
   Но что касается зловещих безобразий в университетах  -  разве  тут  можно
оставаться в стороне?
   Нет, быть совсем в стороне ему совесть не позволит.  Хочет  он  того  или
нет, отныне он постоянно будет настороже, постоянно будет  приглядываться  к
тенденциям в том университете, где ему суждено преподавать. И если  ситуация
станет критической - он не сбежит с тонущего корабля, он  будет  бороться  -
потому что знает, как именно надо бороться.
   Однако  делать  из  этого  единственный  смысл   своей   жизни,   подобно
Стивенсу...
   А впрочем, возможно, правительство отныне будет осторожнее и само  станет
следить за дурными тенденциями в учебных заведениях? Тот факт, что Эленор не
уволили, с ясностью показал Яну: правительство в  курсе  истинной  подоплеки
событий. Кто-то могущественный связался с руководством компании,  в  которой
работала Эленор, и в результате  ее  действия  -  регистрация  десяти  тысяч
владельцев кредитных карточек в качестве студентов Бреаского университета  -
были объявлены "непреднамеренной ошибкой".
   И это невзирая на  то,  что  Эленор  создала  специальную  программу  для
реализации этой "ошибки" и ввела ее в компьютерную сеть компании!
   В обычной ситуации она села бы на скамью подсудимых.
   А так ей позволили собственноручно исправить "ошибку".
   Могло  ли  тут  обойтись  без  вмешательства  очень  влиятельных  лиц  из
правительства?
   Ян мог утешаться тем, что хотя бы Эленор сохранила  свое  рабочее  место.
Сам он оказался безработным по вполне понятной причине.  Впрочем,  профессор
не переживал. Надо лишь набраться терпения, а работа  непременно  будет.  Он
разослал свои резюме в несколько десятков южно-калифорнийских  университетов
- как частных, так и государственных. Кто-нибудь да откликнется. Ведь у него
безупречная биография, хороший послужной список.
   К тому же скоро каникулы, будет время немного пописать и  увеличить  этот
чертов список публикаций, столь милый университетскому начальству.
   В голове у Яна созрела большая статья - или даже серия статей  -  о  том,
как чтение литературы ужасов  закаляет  читателя,  незаметно  укрепляет  его
способность противостоять реальному ужасу в жизни: смерти,  потере  близких,
всякого рода несчастьям и катастрофам.
   Некоторое  время  он  носился  с  идеей  создать  собственную   антологию
литературы ужасов. Потом решил, что работа Стивенса достаточно хороша. Пусть
его книга остается образцовой, пусть по ней учатся все студенты. Ян  слишком
многим  обязан  этому  человеку,  чтобы  пробовать  отодвинуть  в  тень  его
антологию.
   Возможно, более полезным делом будет написание романа.
   Частенько, сидя перед экраном  невключенного  компьютера,  он  припоминал
эпилог романа Стивена Кинга "Сияющий", в котором Уэнди,  Денни  и  Хэллоранн
мирно ловят рыбу на берегу озера  в  глухом  райском  уголке.  И  тогда  ему
мечталось о том, как он купит домик в такой вот деревушке, вдали от  шума  и
суеты городов, и остаток жизни будет ловить рыбку, совершать пешие  прогулки
по округе - словом, станет по мере сил сливаться с природой...
   Но тут он вспоминал об Эленор и возвращался на землю. Конечно, природа  и
глухомань хороши, да только в  романах.  Трудно  представить  себе  жизнь  с
Эленор вдали от города.
   Они горожане, у них это в крови.
   Против своего характера не попрешь.
   Одно дело жить в пригороде, и совсем другое  -  по-настоящему  далеко  от
цивилизации.
   Через две недели после уничтожения университета Эленор  переехала  к  Яну
насовсем.
   В середине декабря он получил  приглашение  преподавать  в  Фуллертонском
университете.
   А в канун Рождества Ян сделал предложение Эленор. И она согласилась стать
его женой.

2

   Когда первые страсти улеглись, они все подробно обсудили.
   - Мне придется где-то заканчивать  образование,  -  сказал  Джим.  Он  со
значением взглянул на Фейт. - Хочешь учиться в Фуллертоне?
   Девушка отрицательно мотнула головой.
   - Мне не нравится тамошний университет.
   - Тогда где? А ты вообще-то хочешь учиться в том же месте, где и я?
   Она улыбнулась, кивнула головой и ласково обняла его.
   - Разумеется!
   Остаток семестра они выбирали приемлемые для  обоих  университеты  как  в
Калифорнии, так и в Аризоне, а потом  разослали  прошения  о  приеме.  После
этого Фейт гостила у матери Джима в Уильямсе. Спали, они, конечно, в  разных
комнатах, как и полагается неженатым - чтобы не обидеть мать Джима,  которая
придерживалась традиционных строгих взглядов.
   Но сексом занимались при каждой возможности - вечером в машине, в рощицах
по время дневных прогулок, в доме, когда  мать  Джима  куда-нибудь  уходила.
Джим любил Фейт и она любила его. И  все  у  них  было  прекрасно...  Однако
чего-то в их нынешней близости все же не хватало.
   Он осознавал, чего именно, но даже себе не  хотел  открыто  признаться  в
этом. И перед Фейт делал вид, что все отлично и он чертовски счастлив.
   На третьей  неделе  декабря,  когда  они  еще  были  в  Уильямсе,  начали
приходить письма из университетов, куда они писали. Первым получил сразу три
положительных ответа Джим. Два из них он показал Фейт и матери, а о  третьем
письме промолчал: унес его в сарай и сунул на полку за мешок с  минеральными
удобрениями. Это был положительный ответ из Уэйкфилдского университета, куда
Джим  направил  письмо  втайне  от  Фейт.  Думать  о  возможности  учебы   в
Уэйкфилдском университете было  так  же  волнующе  неприятно,  как  в  конце
прошлого лета думать о возвращении в Бреа. Но в  этом  чувстве  проглядывало
столько знакомого, что его неприятность имела в себе нечто привычное,  почти
успокаивающее.
   Поздно вечером, когда и мать, и Фейт уже спали, Джим  украдкой  вышел  из
дома и направился к сараю.
   Там он достал из-за мешка утаенное письмо.
   И, держа его в левой руке, начал мастурбировать правой...
   На следующий день позвонил Кейт, брат Фейт, и  сообщил,  что  только  что
вынул из почтового ящика полдюжины писем:  положительные  ответы  из  разных
университетов.
   В том числе и из Уэйкфилдского...
   Три университета предлагают гранты.
   В том числе и Уэйкфилдский...
   Джим опешил, когда узнал об этом.
   Фейт прятала глаза.
   - А я и не знал, что ты обращалась в Уэйкфилд! - сказал Джим.
   Фейт стрельнула глазами в сторону Джима, потом в  сторону  его  матери  и
ничего не сказала.
   Пока мать готовила обед, Джим повел Фейт в сарай и показал ей свое письмо
из Уэйкфилдского университета.
   - Ну и что мы будем делать? - растерянно спросил он, тяжело вздохнув.
   - По-моему, нам не следует учиться в Уэйкфилде...  -  достаточно  твердым
тоном сказала Фейт.
   - Тогда зачем же ты писала туда?
   - А зачем ты писал туда?
   Он молчал. Фейт покачала головой.
   - Нет, нет и нет. Там слишком опасно учиться...
   - Но ведь ты скучаешь по.., по ощущениям... Я ведь прав?
   Она нервно облизала губы и медленно кивнула.
   Джим взял ее прямо там, на занозистых досках пола, грубо, бесцеремонно.
   От сотрясения с полки упал садовый совок и острым краем  рассек  ей  лоб.
Это было замечательно. Именно то, что нужно. Фейт схватила совок и  с  силой
шлепнула им по ягодицам Джима.
   После, запыхавшиеся, усталые, довольные, с кровоточащими ранками по всему
телу, они лежали на полу и приходили в себя.
   - Мы заражены, - констатировал Джим.
   - Да. Но мы справимся с этой заразой.
   - Как?
   - Поступим в другой университет. Не в Уэйкфилдский.
   - Ты думаешь, у нас хватит сил?..
   Фейт решительно кивнула.  Потом  встала,  взяла  положительный  ответ  из
Уэйкфилда и многозначительно сказала:
   - А это мы все-таки сохраним.
   Да! Это замечательная мысль и  не  противоречит  совести.  Джим  довольно
улыбнулся, взял из рук Фейт конверт и ласково погладил его.
   - Джи-им! Фейт! - раздался голос матери из дома. - Обед готов!
   - Мы будем через пару минут! - крикнул Джим. Он спрятал письмо на той  же
полке. А затем снова потянул Фейт на пол, стал больно шлепать ее  по  груди.
Она схватила его член и начала тискать  его  и  царапать  ногтями,  так  что
выступила кровь... Им было хорошо вместе.