ло до нее, что перед  ней  я,  или  нет.
Когда я появился, она и ее очередной  "дядечка"  были  почти  в  невменяемом
состоянии. - Он принюхался к воздуху. -  Какой-то  гадостью  пахнет.  То  ли
селедкой, то ли бабьей смазкой.
   Фейт скорчила брезгливую гримасу:
   - Господи, Кейт, не будь таким мерзким пошляком!
   - "Кейт, не будь таким мерзким пошляком!" - передразнил брат. - А кем еще
мне прикажешь быть? Я что, по-твоему, бездушный кусок камня?  Что  я  должен
чувствовать, возвращаясь домой и натыкаясь на подобный запашок  в  гостиной?
Средь бела дня, и не в спальне! "Ах, братик, не будь таким мерзким пошляком!
Это, должно быть, аромат нашей любимой мамочки!"
   - М-да, можно только удивляться,  что  ты  в  такой  атмосферке  не  стал
голубым.
   Она произнесла это в шутку, но Кейт и не подумал улыбнуться.
   - Не шути с этим, - процедил он. Фейт молча покосилась на  него  и  после
паузы сказала:
   - Я рада, что ты опять дома. Я скучала по тебе. Ее  ласковый  тон  смутил
Кейта, он буркнул что-то вроде "угу, нормалек" и уставился в телеэкран.
   Следующие пятнадцать минут они молча смотрели  телевизор.  Фейт  хотелось
побеседовать с братом всерьез, но  она  не  знала,  с  чего  начать.  А  он,
казалось, ни в каком общении не нуждался -  глядел  на  мелькающие  картинки
старого шоу и довольно скалился. Ладно, и это в конце концов не так плохо  -
вот так рядышком сидеть в гостиной и смотреть телевизор.
   Хоть немного да похоже на настоящую семью. Когда  программа  закончилась,
Кейт встал и пошел перекусить на кухню. Фейт  минуту  посидела  одна,  затем
последовала за ним. На полочке возле двери она  увидела  книги,  принесенные
братом:  "Процесс"  Кафки,   "Чума"   Камю,   "Преступление   и   наказание"
Достоевского. Что ж, теперь его претенциозность шагает в  ногу  со  школьной
программой. Это отрадно.
   Словно угадав ее мысли, Кейт закрыл дверцу холодильника  и  повернулся  к
сестре, держа в руке упаковку с ветчиной. Застенчиво улыбнувшись, он сказал:
   - Ты знаешь, я решил продолжать  учиться.  Фейт  расплылась  в  радостной
улыбке.
   - Здорово! - воскликнула она.
   Но в душе она ощутила растерянность. Теперь с университетом у нее были не
самые лучшие ассоциации. А в то, что брат рано или поздно надумает  учиться,
- в это она всегда верила и не удивилась  его  теперешнему  решению.  Но  ей
стало грустно, потому что она предвидела дальнейший непростой разговор.
   - Я буду учиться на подготовительном  отделении  в  К.  У.  Бреа.  Меррик
говорит, что сейчас в Бреа очень весело - самое классное место.
   Да, ее худшие предчувствия  оправдались.  Фейт  испуганно  покосилась  на
брата, и во рту у нее пересохло.
   - Брат Меррика учится в вашем университете,  -  продолжал  Кейт.  -  И  я
помню, с каким волнением ты ждала первых занятий там. Поэтому я  подумал:  а
почему бы и мне не присоседиться к тебе?
   Девушка не знала, как реагировать на слова брата. С  одной  стороны,  она
готова была грудью встать, чтобы не пустить его в Богом  проклятый  Бреаский
университет. С другой стороны, ей не хотелось остужать пыл Кейта -  ведь  он
долго и непросто шел к решению продолжить учебу.
   - Меррик говорит, что в Бреа - ежедневный праздник.
   Фейт сделала глубокий вдох и сердито выпалила:
   - А разве ты этого ищешь -  ежедневный  праздник?  Я-то,  грешным  делом,
подумала, что ты хочешь набраться ума-разума и узнать кое-что полезное!
   Он избегал ее взгляда.
   - Нет. Конечно, я собираюсь учиться... Но  и  чтоб  весело  -  тоже  ведь
неплохо...
   - Послушай, - уже менее агрессивно сказала Фейт,  -  наш  университет  на
самом деле не такой, каким он представляется Меррику. Праздником  там  и  не
пахнет. Наоборот, это очень дурное место. Никудышный университет.  Настолько
поганый, что в следующем семестре я наверняка переведусь в другой.
   - Да ну? - удивился Кейт. - Вот дела! И где же ты будешь учиться?
   - В Ирвине, - решительно заявила Фейт, хотя до этого  никогда  не  думала
конкретно об Ирвинском университете.
   - Ого! Там дико дорогое обучение.
   - Ездили бы на занятия вместе, чтобы экономить на бензине.
   - О чем ты говоришь! У нас нет таких денег, чтобы оплачивать  обучение  в
Ирвине! Даже если мы продадим твою машину и будем ездить туда на автобусе!
   Возразить было нечего. Фейт облизала пересохшие губы  и  сказала  упрямым
тоном:
   - Короче, я категорически против того, чтобы ты учился в Бреа.
   Кейт подозрительно уставился на нее:
   - Почему это?
   - Потому.
   - А поконкретнее?
   - Потому что я не хочу. Не хочу - и все тут! Это был самый глупый из всех
возможных ответов. И реакцию Кейта было нетрудно предсказать.
   - Ты мне не указ, - сказал он. - У меня своя хотелка имеется.
   - Я говорю на полном серьезе.
   - И я говорю на полном серьезе. До сих пор я был уверен, что ты  спишь  и
видишь, как я поступаю в университет. Это же  ты  не  слезала  с  меня:  без
диплома никуда, без диплома всю жизнь  машины  мыть  будешь!..  А  теперь  -
здравствуйте-пожалуйста! Не ходи в университет, потому что я не желаю!
   Фейт в отчаянии потерла лоб.
   - Да я тебя  не  от  учебы  отваживаю.  Я  только  говорю,  что  Бреаский
университет - это не вариант. Там.., там очень опасно.
   - Что значит "опасно"?
   Фейт потерянно молчала. Что именно она вправе ему рассказать? И  что  она
может рассказать, не показавшись в его глазах сумасшедшей? Брат  решит,  что
она в  последнее  время  слишком  часто  смотрела  фильмы  ужасов  и  слегка
рехнулась.
   - В  университете  совершается  неимоверное  количество  преступлений,  -
осторожно начала она. - Там постоянно вспыхивают драки, происходят убийства,
самоубийства и...
   - Самоубийства не являются преступлениями, - резонно поправил ее Кейт.
   - ..изнасилования. Кейт ухмыльнулся.
   - Правильно Меррик говорит - сплошной праздник!
   - Кейт, мне не до шуток!
   - Ладно, извини, я не хотел обидеть...
   - Меня чуть было не изнасиловали в библиотеке. Ты полагаешь, это забавно,
когда тебя насилуют? Кейт попятился и побледнел.
   - Извини, я не знал, - забормотал он.  -  Почему  же  ты  мне  ничего  не
сказала? Ты матери говорила?
   - Нет, еще чего!
   - А в полицию сообщила?
   - Охота мне позориться!
   - Ну ты даешь! - воскликнул Кейт. - Надо было обязательно в полицию...
   Фейт решила солгать - для пущего устрашения брата.
   - Хорошо, - сказала она, - получай всю правду. Я  была  в  полиции.  Того
парня поймали и посадили. Но беда в том, что таких сволочей там пруд  пруди.
Одного посадили, а тысяча осталась  на  свободе!  Изнасилование  в  Бреаском
университете как грипп - мало кто способен от него  уберечься.  Короче,  это
жутко опасное, мерзкое место.
   - Ты рассказываешь как будто о другой стране. Трудно поверить, что  такое
творится у нас под боком...
   - А ты когда-нибудь оглядывался по сторонам? Думаешь, в  городе,  где  мы
живем, творится меньше? Преступникам кругом лафа!
   - Да, я не слепой и не глухой... Но ведь это как-никак университет!  Храм
науки! А судя по твоим словам, он ничем не лучше бандитского квартала...
   - Да, да, Бреаский университет - самый настоящий  бандитский  квартал.  И
даже хуже. Кейт начал резать ветчину.
   - Так значит, Ирвин? - с сомнением спросил он.
   - Только Ирвин. Теперь существует новая система - ты получаешь  ссуду  на
учебу от городского совета, а затем отрабатываешь бесплатным трудом на благо
города. Так что, если постараться, деньги можно раздобыть.
   - Ага! Очень умное предложение! Значит, мне придется три года горбатиться
на город, сажать деревья  и  подметать  улицы,  чтобы  получить  возможность
учиться в университете?
   - Альтернатива - не учиться и  всю  жизнь  работать  мелким  клерком  без
какой-либо перспективы. Рассерженная Фейт замолчала. Замолчал и Кейт.  Через
некоторое время он откашлялся и нерешительно спросил:
   - Послушай, а если бы отец был жив.., он был бы за то, чтобы я  учился  в
университете?
   Фейт решительно кивнула головой и ответила брату другим,  более  ласковым
тоном:
   - Я уверена на  все  сто,  что  он  хотел  бы  видеть  тебя  образованным
человеком.
   - А вот мамаше наплевать...
   - Да, - согласилась Фейт, - мамаше наплевать. А для меня это важно. Очень
важно. Кейт кивнул.
   - Знаю, - сказал он.
   Это было произнесено в его привычной устало-равнодушной  манере,  которую
он усвоил себе в последние года два-три. Однако на лице брата Фейт  заметила
что-то вроде благодарности.., или, скажем так,  намека  на  благодарность...
Кейт не способен открыто показать, что его трогает  чья-то  забота.  Но  она
угадала, что в глубине  души  он  искренне  тронут.  Ну  и  слава  Богу.  Ей
достаточно хотя бы намека на взаимопонимание и любовь...
   - Ладно, поглядим телик - и спать, - сказал Кейт.
   Фейт кивнула. Они вернулись в комнату и молча смотрели телевизор, а потом
разошлись по своим комнатам.

3

   Чэпмен Клементс встал  со  скамейки  и  в  свете  фонаря  в  который  раз
посмотрел на свои наручные часы.
   Двадцать сорок пять.
   Занятие должно было начаться в двадцать тридцать. Но ни  один  студент  к
назначенному времени не явился.
   Клементс  напрасно  ждал  своих  учеников  в  древесном  питомнике  и   в
растерянности гадал, что же теперь делать. Было ясно, что никто из студентов
не придет.
   Профессор  затравленно  посмотрел  через   открытые   ворота   древесного
питомника в сторону почти пустой автостоянки.
   Неужели он забыл предупредить студентов об этом практическом занятии? Как
его могло угораздить? Правда, после утреннего  визита  Бакли  Клементс  стал
рассеяннее прежнего. Он постоянно вертел  в  голове  сказанное.  Хотя  Бакли
говорил уклончиво,  невнятно,  Клементс  уловил  главное  -  обеспокоенность
"ситуацией" в университете. Вполне понятно, почему он забыл проинформировать
семинар - голова не тем была занята...
   Нет, напрасно он на себя грешит. Он помнит, как написал на доске  крупные
цифры "20.30", а после этого  раздал  всем  брошюрки  о  южно-калифорнийских
животных, ведущих ночной образ жизни.
   Стало быть, причина неявки - апатия студентов.
   Именно ее Бакли называл одним из грозных симптомов надвигающейся беды.
   Апатия  апатией,  но  хотя  бы  два-три  человека  должны  были   прийти,
раздраженно подумал Клементс.
   Ладно, подождет еще десять минут.
   Он обвел взглядом древесный питомник. Ни  души.  На  темном  ночном  небе
горели звезды, блекло-золотые из-за смога. Темно, холодно и одиноко... Да-а,
отменный получается день рождения! Под стать  мрачному  имениннику.  Сегодня
ему стукнуло тридцать пять, а чего он добился в жизни, чего достиг?
   Ничего.
   Большинство великих ученых к  тридцати  пяти  годам  уже  совершили  свои
эпохальные открытия.
   (Сейчас,  в  нормальном  состоянии,  Клементс  уже  не  помнил  о   своем
"гениальном" открытии секса при помощи насекомых.) Да и в других областях...
Те же "Битлз", когда им исполнилось по тридцать пять лет, уже пять  лет  как
были в ссоре, и лучшие песни уже были спеты...
   Самое грустное, что ему не с кем разделить даже эти  горестные  мысли.  У
него нет ни жены, ни подружки.., и никакой надежды, что кто-то  появится  на
горизонте в ближайшее время. Коллеги, которых он называл друзьями, на  самом
деле были всего лишь приятелями, а его  родители  и  настоящие  друзья  жили
далеко - в штате Огайо, где он родился и вырос.
   Тридцать пять.
   Середина жизни. На полпути к семидесяти.
   И еще не известно, доживет ли он до  семидесяти.  Оба  его  деда  умерли,
когда им было чуть за шестьдесят. Вполне вероятно, что он прожил уже  больше
половины своей жизни...
   Господи, дни рождения навевают такую неизбывную тоску!
   Возможно,  именно  поэтому  никто  из  студентов  не  явился  на  лекцию.
Возможно, подобные мрачные мысли посетили их всех, и они сидят  по  домам  и
горюют... А может,  его  студенты  как-то  проведали,  что  у  преподавателя
сегодня день рождения и приготовили ему сюрприз - спрятались  за  кустами  и
вот-вот дружно выскочат с веселым криком...
   Клементс внимательно огляделся. В древесном  питомнике  не  было  никаких
признаков жизни.
   Кого он обманывает? Не тот он  человек,  чтобы  студенты  устраивали  ему
шумный веселый  день  рождения.  Он  не  вдохновляет  на  радостные  простые
товарищеские отношения. Он пытался быть "своим парнем", быть  раскованным  и
легким в общении, но ничего не получалось. Несмотря на  все  свои  старания,
Клементс оставался застегнутым  на  все  пуговицы  сухим  педантом,  который
большую часть времени держит четкую  дистанцию  между  собой  и  студентами.
Неформальных отношений с учащимися у него не возникало - ни с кем и никогда.
   Возможно, они прячутся за кустами и выжидают момент, чтобы убить его.
   Клементс подумал о том, что ему рассказал Бакли,  и  мысленно  представил
себе своих студентов в камуфляжных костюмах, с раскрашенными  лицами...  Да,
Шон Даймонд, Джин Янг и Эд  Голета  как  раз  сейчас  стоят  пригнувшись  за
кустами с длинными ножами в руках, чтобы по сигналу накинуться на него...
   Профессор содрогнулся от этой мысли, по спине побежали мурашки от страха.
Конечно, он не страдает  манией  преследования..,  но  почему-то  так  легко
вообразить своих студентов с ножами... Вот они подкрадываются к нему со всех
сторон.., еще мгновение - и они выскочат из-за кустов...
   Тут за его спиной раздался шорох сухих листьев, и Клементс вздрогнул всем
телом.
   Баста! Хватит ждать! Не явились так  не  явились.  Он  не  будет  торчать
здесь, между зарослями,  и  пугаться  каждого  звука!  День  рождения  лучше
отпраздновать дома, в тепле и уюте. Позвонить  родителям,  выпить  стаканчик
виски и лечь спать.
   Шорох повторился. Клементс проворно схватил  свою  папку  со  скамейки  и
поспешил к выходу, направляясь в сторону автостоянки.
   Почти у самой земли дорожку преграждала натянутая веревка. Он заметил  ее
в последний момент, но мозг не успел  передать  информацию  ногам.  Клементс
споткнулся и некрасиво упал. Папка отлетела в сторону.
   Значит, они поджидают его!!!
   Едва коснувшись гравия, он тут же вскочил, не обращая внимания на боль, и
испуганно оглядывался, готовясь отразить нападение. Ведь кто-то натянул  эту
проклятую веревку. И этот кто-то добился своего.
   Ах ты черт!.. Это, оказывается, не веревка, а что-то вроде лианы.  Ну-да,
точно лиана. Только каким образом  она  ухитрилась  самостоятельно  пересечь
дорожку?
   Подобным образом растения не двигаются.
   Это дело человеческих рук.
   Забавная шутка?
   Тут Клементс заметил, что конец лианы ни  к  чему  не  прикреплен.  Стало
быть, он дернул так, что этот конец оборвался?
   Но все было не так просто.  Профессор  с  удивлением  увидел,  что  лиана
двигается - двигается сама по  себе.  Как  будто  она  -  мускулистое  живое
существо. Никто ею не манипулирует. Нет ни веревки, ни лески, привязанной  к
ней. Лиана хорошо освещена  фонарем,  так  что  ошибиться  нельзя.  Странно.
Свободный конец двигается, а другой конец  теряется  где-то  в  темноте,  за
деревьями. Там, откуда опять слышится шорох сухих  листьев!  А  чуть  дальше
новый, чмокающий звук - словно чье-то тело с силой вынырнуло из воды.
   Как зачарованный, Клементс  наблюдал  за  движением  длинного  свободного
конца лианы.  Тот  обвил  скамейку  и  ласково  терся  о  нее.  Было  что-то
непристойное в этом  зрелище.  Лиана  напоминала  абсурдно  длинный  член  -
настоящий шланг...
   Все это было так страшно, что Клементс  не  мог  пошевелиться  от  ужаса,
словно поменявшись с лианой местами  -  та  свободно  двигалась,  а  человек
превратился в растение и врос в землю.
   Наконец Клементс опомнился, собрал волю в кулак и  рванул  прочь.  Бог  с
ней, с папкой! Сейчас не время ее искать и  поднимать.  Если  кто  найдет  -
наверняка вернут, там есть  фамилия...  Сейчас  надо  бежать  вон  из  этого
дьявольского   древесного   питомника.   Бакли   совершенно   прав    насчет
университета. А впрочем, то, о чем рассказывал Бакли, не  было  и  вполовину
так страшно, как происходящее здесь, в питомнике, который Клементс так любил
до сегодняшнего вечера...
   До ворот было достаточно далеко. На бегу профессор видел боковым зрением,
что вокруг творится нечто дикое. Мертвые листья танцевали на земле, кусты  -
без всякого ветра - колыхались  и,  похоже,  подпрыгивали,  а  деревья  лихо
размахивали ветками, словно многорукие Будды. Не сходит ли он с ума?
   Когда до ворот оставалось всего несколько ярдов, Клементс заметил, что по
дорожке за ним мчатся несколько лиан. Словно десяток невиданно длинных змей!
   Одна из них обогнала его и бросилась ему под ноги.  Он  споткнулся  и  во
весь рост растянулся на земле.
   В следующую секунду лианы накинулись на него.  Они  обвились  вокруг  его
тела, словно прочные веревки. Клементс не успел  опомниться,  как  его  руки
были плотно прижаты к туловищу, а ноги связаны.  Теперь  он  был  совершенно
беспомощен - катался колодой по земле и  не  мог  освободиться.  Одна  лиана
медленно сдавливала его горло, вторая обвилась  вокруг  гениталий.  Клементс
хотел закричать от боли и страха, но из  груди  вырвался  только  сдавленный
хрип.
   Лианы поволокли тело прочь с дорожки - в густые заросли.
   А там на него посыпались "мертвые" листья с деревьев, стали набиваться  в
рот. Клементс пытался выплевывать их, даже кусал их, но каждый листочек  был
живой, подвижный. Они нагло лезли ему в глотку и постепенно удушали его.
   Последнее, что он увидел, прежде чем темнота навеки  поглотила  сознание,
были два куста.  Они  сорвались  со  своих  мест  и  весело  плясали  вокруг
умирающего человека.

4

   С тех пор как он приехал в США, Рамон  Виллануэва  работал  уборщиком  во
многих учебных заведениях. Однако не  было  места  отвратительнее  Бреаского
университета.
   Вот и сейчас пришлось остановиться  и  посмотреть  по  сторонам.  Похоже,
секунду назад он приметил что-то боковым зрением.  Что-то  вроде  маленького
пушистого зверька, который шмыгнул по коридору - из двери в дверь.
   Но сколько Рамон ни приглядывался, ничего странного больше не  было.  Вот
так  всегда  -  мелькнет  что-то,  а  потом  поди  разберись:  то  ли   тебе
привиделось, то ли на самом деле...
   Рамон продолжал орудовать щеткой в длинном коридоре шестого этажа.
   Вечно одно и то же. Никогда он не может  указать  на  что-то  конкретное:
"Вот то, из-за чего мне так не нравится здесь  работать".  Нет,  всегда  это
недовольство было связано с чем-то неопределенным, неуловимым. Просто  Рамон
нутром чувствовал близость чего-то  нехорошего,  не  правильного.  Во  время
ночной смены ему то и дело попадались какие-то необъяснимые столбы холодного
воздуха в коридоре, время от времени возникали странные  зверушки,  а  то  и
человеческие фигуры, которые исчезали, когда он резко поворачивал голову.  В
массе  эти  странности  действовали  на  нерпы  убийственно.  Но   в   итоге
получалось, что ему нечего толком рассказать  Анхелине,  чтобы  мотивировать
свое желание немедленно уволиться из Бреаского университета.
   Жена просто не поймет, отчего он так боится этого места.
   А увольняться ему никак нельзя - их финансы поют романсы...
   "Ралюн".
   Он застыл и стал испуганно озираться. Это кто  же  произнес  шепотом  его
имя? Впереди никого. И сзади никого.
   Сердце  колотилось  от  страха.  Хотелось  верить,  что  шепот  ему  лишь
почудился.
   Вот опять - из ниоткуда, тихонько:
   "Рамон".
   Пусть Анхелина лопнет от злости и даже  поколотит  его,  но  он  уволится
отсюда без промедления. Не станет он работать в здании, где водится нечистая
сила! Какие деньги, когда можно запросто жизни лишиться!.. А жене он соврет,
что университету урезали бюджет и они провели  сокращение  кадров.  В  конце
концов не так  уж  трудно  найти  работу  уборщика  в  другом  месте,  через
неделю...
   "Рамон".
   Он отшвырнул щетку и бы