писанные  на
ней слова были видны.
   "Сядь на него".
   Минуту назад, войдя в свой кабинет, она обнаружила этот  кусочек  картона
на столе.
   Рядом с керамическим фаллосом.
   Громкий щелчок повторился. Стало быть, ей не почудилось. Она ясно слышала
странный чмокающий звук - похоже, откуда-то сверху, где за навесным потолком
проходят вентиляционные трубы.
   Неужели там кто-то прячется и подглядывает за ней?
   Да, вполне вероятно.
   И это может быть тот же человек, который проник в ее кабинет и оставил на
столе дурацкий керамический пенис.
   А еще вероятнее то, что в потолке установлены микрофон и скрытая камера.
   Диана медленно обошла вокруг стола, поглядывая на  массивный  предмет  из
обожженной глины. Она не хотела доставить скрытому наблюдателю  удовольствие
бурной реакцией на грязную шутку. Конечно, зайдя в кабинет и увидев фаллос и
записку, она вздрогнула. Но ее лицо, кажется, ничего при этом не выразило  -
так что наблюдатель мог и не заметить ее первого испуга.
   Разумеется, проще всего  немедленно  вызвать  Ральфа  Лионса,  начальника
университетской  службы  безопасности,  сообщить  ему  о  своей  находке   и
приказать проверить каждый сантиметр кабинета на  предмет  подслушивающих  и
подглядывающих устройств, а потом  отыскать  и  взять  за  задницу  негодяя,
который  устроил  президенту  университета  эту  глупую   провокацию.   Надо
поступить именно так...
   Диана остановилась и задумчиво изучала взглядом  керамическую  штуковину.
Поначалу она решила, что это злобноватая  шуточка  одного  из  заместителей.
Затем  передумала,  отказавшись   от   нелепой   мысли:   у   обоих   тонкое
интеллигентное чувство юмора - они попросту не способны опуститься до грубой
и бессмысленной хохмы.
   Диана старательно убеждала себя в том, что это  проделки  кого-то  из  ее
знакомых - всего лишь шутка, даром что ее смысл  решительно  не  доходит  до
нее... Оставленный на столе  предмет  имел  зловещий  вид;  было  нестерпимо
страшно думать, что он оставлен совершенно незнакомым человеком -  то  ли  в
качестве предупреждения, то ли в качестве угрозы. Если здесь замешан  кто-то
чужой, то за этим скрывается нечто ужасное.
   И тут Диана снова вздрогнула: на столе, возле основания фаллоса, появился
белый прямоугольник - карточка, которой там не было еще секунду назад!
   Сердце в груди Дианы испуганно затрепетало. Она быстро схватила карточку.
Там было одно слово:
   "Диана". О Боже! Оно знает ее имя! Что бы это ни было - оно знает ее имя!
   "Оно"?
   Диана не успела продумать до конца новую и дикую мысль, потому что в  это
мгновение на столе из ниоткуда возникла следующая карточка:
   "Сядь на него Диана".
   Она тупо уставилась на страшную штуковину на столе. Голубовато-коричневая
махина была длиной с половину бейсбольной биты и ненамного уже  ее  толстого
конца. По всей длине исполинского глиняного члена змеились вены,  а  увенчан
он был раздутой массивной головкой.
   Она перечитала  надпись-приказ  на  последней  карточке:  "Сядь  на  него
Диана".
   Да, теперь она вдруг ощутила  эти  слова  как  властное  повеление.  Само
отсутствие запятой перед именем казалось признаком армейской  категоричности
приказа.
   Диана в бешенстве изорвала карточку на мелкие кусочки и бросила обрывки в
корзинку для мусора. Не родился еще тот, кто может ею  командовать!  Ни  под
чью дудку плясать она не станет! Никто и ничто не  имеет  право  приказывать
ей... Она, черт возьми, не кто-нибудь, а президент огромного университета! И
не станет подчиняться психу, который пишет записочки и лепит члены из глины!
Шутка зашла слишком далеко. Сейчас она уберет эту гадость со  своего  стала,
сядет в кресло и вызовет верного Лионса.
   Голова у нее закружилась, мысли смешались:  возле  фаллоса  лежала  новая
записка. Диана схватила ее и прочитала. Та же короткая фраза:
   "Сядь на него Диана".
   И слова были те же, и запятой все так же не хватало, но Диане почудилось,
что тон записки изменился. Теперь  это  не  был  грубый  приказ,  а  скорее,
дружеский совет, ласковое доброжелательное предложение.
   Через миг на том же месте появилась следующая записка. С тем же текстом:
   "Сядь на него Диана".
   Но сей раз она прочла эти слова не как  доброжелательное  предложение,  а
как задорное приглашение: ну-ка, красавица, решайся, не раздумывай...
   Диана взглянула на гигантский глиняный пенис и удивилась тому, отчего  он
прежде казался ей таким пугающим. В нем не было ничего  страшного!  Ведь  не
орудие пытки, не какой-то ужасный инструмент Всего-навсего милое, талантливо
выполненное произведение гончарного искусства. В нем нет ничего угрожающего,
зловещего или отвратительного. Этот фаллос по-своему привлекателен..,  и  до
некоторой степени манящ...
   Диане вдруг подумалось, что напрасно она так переоценивала  его  размеры.
Велик-то он велик, но не такой уж и гигантский... Ей стало любопытно, сможет
ли вместить ее влагалище эту штуковину.., эту штучку.., эту штучечку...
   Прежде чем Диана осознала, что  творит,  она  сбросила  с  себя  туфли  и
забралась на крышку стола.  Затем,  все  в  том  же  состоянии  транса,  она
наклонилась над фаллосом и стала разглядывать его  сверху.  На  самом  верху
головки обнаружилась дырочка - сходство было соблюдено вплоть  до  последней
мелочи. Это открытие окончательно успокоило Диану. С какой стати она боялась
этого прелестного пениса? Ничего плохого он ей не сделает. Эта замечательная
штучка так и просится внутрь... Грех не использовать ее по назначению...
   Да, просто-напросто инструмент.
   Инструмент для удовольствия.
   Диана довольно улыбнулась, задрала юбку, сдернула с себя трусы и медленно
присела.
   Кончик керамического фаллоса легко вошел в ее влажное влагалище.
   Как ни странно, "штучечка" отнюдь не была холодной и  твердой.  Она  была
восхитительно теплой и приятно упругой. Ну совсем как...
   Совсем как настоящий мужской член!
   Впрочем, было чуточку  больно.  Все-таки  его  размеры...  Диана  ощутила
острую резь -  кожа  у  входа  во  влагалище  натянулась  слишком  сильно  и
треснула. Однако эта боль тут же ушла - наслаждение оказалось сильнее. Диана
задрожала от удовольствия и присела еще больше, продвинув фаллос поглубже  в
себя. Затем стала двигаться вверх и вниз по исполинской головке - и с каждым
разом пенис входил в нее все дальше и дальше.
   Потом случилось нечто совсем необычное и весьма  приятное:  прекратив  на
пару секунд движение,  она  вдруг  ощутила,  что  член  сам  медленно  ходит
туда-сюда внутри нее. Он пульсирует, перемещается, продвигается все глубже и
глубже! Это было упоительное, сладостное чувство.., но именно оно неожиданно
вывело Диану из транса и вернуло ее к реальности.
   Она вдруг ясно различила на полу свои туфли и трусики  -  они  лежали  на
ковре рядом с последними двумя карточками. Странное, необъяснимое наваждение
отступило. И до ее сознания наконец дошло:
   Господи, да что же это я делаю! Диана словно увидела себя со стороны:  не
первой молодости тетка  взгромоздилась  на  стол  и  сидит  на  корточках  с
глиняным членом во влагалище.
   Впрочем, она ощущала этот член не как дилдо из обожженной  глины,  а  как
самый настоящий мужской орган, как горячую гибкую плоть... Теперь именно это
казалось ей наиболее отвратительным во всем происходящем.
   Она попыталась встать. Но гигантский, продолжающий двигаться  внутри  нее
пенис становился все толще и толще, странным образом распухал в ее влагалище
и не вышел из нее, когда она встала.
   "О Боже! - ужаснулась Диана. - Это невероятно! Это чудовищно!"
   Она выпрямилась - однако пенис  остался  во  влагалище.  Он  застрял  там
колом, и она не могла избавиться от него.
   Диане хотелось  взвыть  от  страха  и  отчаяния,  но  в  этом  случае  ее
секретарша, Надин, тут же бы прибежала на крик... И помыслить нельзя о  том,
чтобы секретарша увидела ее в  таком  диком,  унизительном,  трагикомическом
положении!
   Плоское основание того, что поначалу казалось  глупой  игрушкой,  торчало
где-то у ее колен. Диана схватила руками это основание и попыталась вытащить
из себя пенис. Но не тут-то было! Член вырывался из рук, выгибался и удирал.
Он жил сам по себе и не собирался вылезать  из  нее.  Он  только  прочнее  и
глубже забивался внутрь и вошел так далеко, что о наслаждении уже не было  и
речи. Охваченная одуряющей паникой, Диана испытывала мучительную боль.
   Страх. Боль. И паника.
   Что произошло? Как она позволила случиться  всему  этому  кошмару?  Каким
образом зашла так далеко в своем безумии?
   Диана вновь присела на корточки и медленно спустилась со стола на  пол  -
это было непросто: сперва одна нога, потом вторая...
   Правда ли, что все происшедшее  заснято  во  веек  подробностях,  крупным
планом? А эта глиняная дрянь - быть может, это  часть  какой-то  дьявольской
видеокамеры?
   Внутреннее чувство подсказывало ей,  что  предположение  безосновательно.
Тут что-то похуже, пострашнее...
   Очутившись на полу, Диана обхватила торчащую из нее часть  пениса  и  что
было силы потянула. Во что бы то ни стало надо извлечь из себя эту  дрянь...
Член сопротивлялся, яростно трепетал внутри нее.  В  какое-то  мгновение  ей
показалось, что он поддается, начинает выходить.., и уже  вышел  из  нее  на
дюйм-другой... Но тут он рванулся обратно, и она  не  сумела  удержать  его.
Теперь он проскочил еще дюйма на три глубже, чем прежде. Слезы  брызнули  из
глаз Дианы, и она вскрикнула от нестерпимой боли.
   Достаточно громко, чтобы услышала Надин.
   Однако это теперь не волновало Диану.
   Все кончено. Она больше не может контролировать себя. В  одиночку  ей  не
справиться с этой страшной, дикой ситуацией.
   Ей нужна помощь.
   Плевать на стыд, плевать на предстоящий вселенский позор - ей  необходимо
побыстрее выбраться из этой проклятой комнаты...
   Она заковыляла в сторону двери.
   Но тут ее массивный рабочий стол внезапно сдвинулся с места и бульдозером
помчался навстречу. Диана увернулась лишь чудом и в самый последний  момент.
Стол с грохотом врезался в дверь и перегородил ее.
   Ошалевшая от ужаса Диана ощутила, что ковер под ногами  заходил  ходуном.
Кресло закачалось словно на волнах, а затем не спеша двинулось  на  Диану  -
как бык, который еще только разгоняется в раздумье, следует ли ему  кинуться
на матадора или лучше поберечь силы.
   В итоге кресло решило напасть. Диана взвизгнула и шарахнулась в сторону.
   Кресло с силой ударилось о стену. Бац!
   Но  уже  в  следующее  мгновение  оно  "пришло   в   себя",   неторопливо
развернулось на колесиках - как бы ища жертву...
   И действительно "увидело" Диану.
   Та была настолько потрясена, что застыла на месте. Бежать, уворачиваться,
сопротивляться - она ничего этого уже не могла... Она просто закрыла глаза и
ждала, дрожа всем телом. Колени у нее  подогнулись,  женщина  опустилась  на
пол, который успокоился, чтобы кресло могло нанести последний удар.
   Кресло рвануло вперед, разогналось, и металлический каркас  ударил  Диану
по голове. В то  же  мгновение,  разрывая,  ей  внутренности,  пенис  весело
погрузился в нее по самое основание.
   Последним, что она услышала, был необъяснимый громкий щелчок - как  будто
кто-то рядом то ли коротко хихикнул, то ли крякнул от удовольствия.
   И, похоже, этот странный звук исходил от кресла.

Глава 25

1

   Джим проснулся с  чувством  невосполнимой  утраты  -  это  был  результат
забытого при пробуждении сна.
   Фейт лежала рядом, прижавшись к его спине. Однако даже  близость  любимой
девушки  не  могла  изгнать  из  души  Джима  странную  меланхолию,  которая
поселилась там в какое-то из мгновений прошедшей ночи. По непонятной причине
неопределенная тоска повлекла за собой мысли о Хоуви. Джима  вдруг  потянуло
позвонить другу и узнать, все ли с ним в порядке. Но взглянув  на  часы,  он
отказался от этой мысли - Хоуви проснется не раньше, чем  через  час.  Пусть
себе спит, не стоит его попусту тревожить. Это ведь уже признак  паранойи  -
названивать друзьям в неурочное время...
   Но как не стать параноиком, когда в  университете  уже  не  первый  месяц
творится нечто уму непостижимое!
   Фейт забормотала во сне и перевернулась на  другой  бок.  Джим  осторожно
выскользнул из-под одеяла. Стертый член неприятно саднило. Он  покосился  на
головку и увидел запекшуюся кровь.
   Так-так... И чем же это он занимался ночью?
   Память ничего не подсказывала. Джим горестно вздохнул,  растерянно  потер
лоб и побрел в ванную - принять душ.

***

   Они встретились в кабинете Яна Эмерсона в девять часов утра.  Джиму  было
неловко, что он не взял с собой  Хоуви,  но  вряд  ли  разумно  втягивать  в
смертельно опасное предприятие физически слабого,  тяжелобольного  человека.
Хоуви, конечно, обиженно возражал, что он вполне здоров и  способен  принять
участие в борьбе с Университетом, но Джим про себя твердо решил: когда  речь
идет о друге, лучше переберечь,  чем  недоберечь.  Если  кто-то  сочтет  это
дискриминацией  инвалидов  -  плевать!  Он  слишком   любит   Хоуви,   чтобы
подставлять его под возможный удар.
   Если Университет проведает о том, что Хоуви активно сотрудничает с ними -
беды не миновать.
   Сейчас вопрос вопросов: что Университету уже известно?
   Он в курсе всего, что вводится в компьютеры или в любом виде попадает  на
бумагу - это совершенно очевидно. Возможно, он слышит все произносимое.
   Но способен ли он читать в умах? Умеет ли фиксировать поступки человека и
разгадывать их мотивы?  По  этому  поводу  оставалось  только  лишь  строить
догадки. И никто из соратников Джима не смог бы с уверенностью  ответить  на
эти вопросы. Следовательно, надо исходить из  наихудшего  предположения:  их
умы - открытые книги для Университета.
   Бакли прибыл последним на  "совет  четырех".  Он  принес  с  собой  пакет
горячих пирожков, уселся на стул и принялся уплетать их за обе  щеки,  и  не
подумав угостить остальных.
   Ян  обвел  глазами  присутствующих,  встал  и  принялся   вышагивать   по
свободному пространству между столом и окном. Наконец он прочистил  горло  и
сказал:
   - Я виделся с ним. Я имел встречу с Гиффордом Стивенсом.
   Ян сделал долгую паузу, и Бакли пришлось поторопить его:
   - Ну и что?
   Ян удрученно вздохнул и во всех подробностях  пересказал  свою  беседу  с
профессором Стивенсом,  сообщив  напоследок  о  его  начиненной  взрывчаткой
квартире.
   Бакли присвистнул:
   - Полный отпад! Этому парню палец в рот не клади!
   Фейт испуганно облизала пересохшие губы.
   - Это что же, - растерянно спросила она, - мы  будем  вроде  террористов?
Разнести  бомбами  весь  университет?  Ничего  себе...  -  Девушка  покачала
головой. - Если по совести, то я не знаю, смогу ли принимать участие в таком
решении проблемы... А что, если мы ошибаемся? Вдруг причина всех бед  отнюдь
не там, где мы ее видим? А ну как мы угробим массу  ни  в  чем  не  повинных
людей!
   - Видите ли, - сказал Ян, садясь в свое кресло, - я  и  сам  не  очень-то
убежден, что динамит - единственно правильный выход.
   - Если не динамит - тогда что? - спросил Джим.
   -  По-моему,  надо  придерживаться  нашего  изначального   плана.   Будем
планомерно привлекать все новых и новых сторонников, собирать силы в  единый
кулак. Как говорится, больше голов - больше умов.
   Бакли ухмыльнулся:
   - Создадим великое братство призракоборцев!
   -  Что-то  вроде.  А  если  серьезно,  то  будем  встречаться,  обсуждать
происходящее и вместе  искать  позитивное  решение.  Пусть  теории  Стивенса
подвергнут тщательному анализу философы, естественники и прочие могучие  умы
нашего университета.  Поглядим,  какие  идеи  родятся  в  головах  премудрых
профессоров.
   - А если в премудрых головах ничего  особенного  не  родится?  -  съязвил
Бакли.
   - Тогда остается одно - всепоглощающее пламя.
   На мгновение воцарилось тяжелое молчание.
   - Какие группы клеток составляют мозг? - неожиданно осведомился Джим.
   - То есть?
   -  Из  каких  именно  клеток,  по   словам   Стивенса,   составлен   мозг
Университета?
   Бакли пару секунд непонимающе таращился на Джима, затем хлопнул  себя  по
лбу:
   - Ага! Хороший вопрос!
   - Вы про что? - спросила Фейт, глядя то на Бакли, то на Джима. -  Чего-то
я не въезжаю. Объясните.
   - Сейчас, сейчас, - пробормотал Ян и обратился к Джиму:
   - Ну-ну, продолжай свою мысль.
   - Я подумал вот о чем, - сказал Джим. - Есть ли необходимость убивать все
клетки организма? Не разумнее ли провести нечто  вроде  лоботомии?  То  есть
убить только мозг или путем некоей операции лишить  его  агрессивности.  Под
клетками я, конечно, имею в виду людей.  А  "убить"  говорю,  разумеется,  в
переносном смысле. Быть может, нам не  придется  убивать  конкретных  людей.
Найдем способ каким-то образом нейтрализовать их -  постепенно  выводить  из
игры.
   - А что, если мы "выведем из игры" не тех  людей?  -  не  без  горячности
возразила Фейт. Джим пожал плечами:
   - Во время настоящей войны всегда бывают жертвы среди мирного населения.
   -  Но  Университет  именно  этим  и  занят!  -  воскликнула  Фейт.  -  Он
систематически убивает. Мы даже готовы разрушить его за это - и  вдруг  сами
возьмемся за "нейтрализацию" людей, и непонятно,  насколько  далеко  в  этом
зайдем!
   - Извини, Фейт, отчаянные времена требуют отчаянных мер. Иначе не бывает.
В данный момент мы уже не контролируем  ситуацию.  События  приперли  нас  к
стенке - надо биться с отчаянием загнанных в угол!
   Ян неодобрительно покачал головой и поднял руку, как бы прося слова.
   - Клетки организма были упомянуты  лишь  как  приблизительное  сравнение.
Аналогия действительно весьма и весьма условная. Стивенс  ясно  дал  понять,
что Университет не состоит из некоего набора органов -  вот  это  мозг,  это
подобие рук, а здесь нечто вроде сердца. Будь так, наша задача оказалась  бы
очень простой: найдите "руки"  и  обрубите  их,  отыщите  больной  "мозг"  и
сделайте лоботомию. Увы, это не так.
   - А почему вы решили, что это не так? В  конце  концов  Стивенс  может  и
ошибаться! Не исключено, что аналогия с организмом очень и очень точна - или
хотя бы частично оправданна. Как знать, быть  может,  Стивенс  верно  угадал
общий смысл происходящего, но категорически не прав в деталях!
   - Потому-то нам и нужно подключить  к  размышлениям  самый  широкий  круг
специалистов и наблюдателей, - подчеркнул  Ян.  -  В  данный  момент  у  нас
попросту мало информации для окончательных выводов. Мы  всего  лишь  гадаем.
Нельзя  эффективно  бороться  с  врагом,  о   котором   практически   ничего
неизвестно. Наши нынешние знания сводятся к тому, что Университет есть Зло и
мы обязаны каким-то образом положить конец его страшным делам.
   - Какое счастье, - сказала Фейт, - что мы нашли друг друга и можем думать
сообща! Нам очень повезло, не правда ли?
   Ян отрицательно мотнул головой:
   - Я бы не назвал это  везением.  Это,  похоже,  некая  закономерность.  И
поэтому нам следует быть предельно осторожными. В романах ужаса  так  все  и
происходит: небесные силы добра сводят вместе некую группу порядочных людей,
дабы они сразились с темными силами. Тут у нас  существенное  расхождение  с
литературными  образцами:  нашу  группу  соединил  профессор   Стивенс.   Он
преподаватель литературы, большой любитель "черных фантазий" и хорошо знаком
с этим традиционным сюжетным приемом - так сказать, знает правила игры.  Как
бы там ни было, именно  Стивенс  стоит  за  нашим  объединением,  именно  он
растормошил нас и заставил задуматься над происходящим всерьез.
   - Ну, тут вы преувеличиваете, - возразила Фейт. - Нас-то с Джимом  отнюдь
не  Стивенс  свел.  Мы  с  Джимом  близко  сошлись  в  результате   стечения
обстоятельств: вместе посещали семинар, и я кинулась к нему  за  поддержкой,
когда произошла та мерзость на лекции по биологии. Да и  вас  с  профессором
Бакли не Стиве