еверу от главного административного корпуса.
   Ян был напуган до смерти. Однако ноги сами понесли его в сторону туннеля.
Он понимал, что должен видеть все до конца, что он не смеет отступать...  На
нем груз  ответственности.  Или  он  победит  Университет,  или  Университет
уничтожит его. Третьего не дано.
   Из зева  туннеля  шеренгами  по  пять  человек  строевым  шагом  выходили
студенты. Одна колонна оказывалась  на  поверхности  земли,  а  за  ней  уже
подтягивалась следующая. Парни в свитерах или в белых лабораторных  халатах,
девушки в пестрых платьях. Каждый боец Университета нес в  руке  самодельное
копье. Чеканя шаг, они пели в унисон:
   Мы научим всех вас жить,  йо-хо-хо!  Долой  калек,  долой  ненаших  всех,
йо-хо-хо! Тут Ян сообразил, что до сих пор как-то не задавался  вопросом,  а
где же основная масса студентов Бреаского университета. На протяжении дня он
видел сотни студентов и преподавателей. Сотни, а не тысячи! На самом же деле
одних студентов в университете училось  двадцать  пять  тысяч.  Особенно  не
задумываясь, он решил, что большая часть из них или не  явилась  с  утра  на
занятия, или покинула территорию университета, когда началась "заварушка".
   Оказывается, все эти тысячи находились в студгородке и никуда не удрали.
   Сейчас они маршировали стройными колоннами и многоголосо ревели:
   Бойся, ниггер, трепещи, араб, йо-хо-хо! Наложи в штаны,  Тояма  Токанава,
йо-хо-хо! Ян со всех ног бросился к пожарным, которые, открыв  рот,  глазели
на необычайное зрелище.
   - Не стойте истуканами! Разматывайте шланги! - закричал Ян.  -  Поливайте
их водой!
   Он думал, что придется убеждать пожарных, что-то доказывать им, описывать
все ужасы,  которые  могут  последовать,  и  умолять  мощными  струями  воды
разогнать одержимых безумием студентов. Однако, к его удивлению, пожарных не
пришлось  просить  дважды.  Они  проворно   стали   разматывать   шланги   и
подсоединять их к колонкам.
   Тем временем полицейские и солдаты в касках и  бронежилетах,  вооруженные
щитами и дубинками, выстроились в несколько шеренг и приготовились  отразить
неожиданное нападение.
   Первая колонна студентов была уже так близко,  что  Ян  различал  лица  в
первой шеренге. И узнал Брента Киилера,  которого  так  проникновенно  любил
Бакли, обещавший выпустить из подонка кишки при первой же возможности.
   Брент выглядел не самым лучшим образом: весь в синяках  и  кровоподтеках,
босой, прихрамывающий, лицо  и  руки  в  саже.  Но  глаза  у  него  радостно
сверкали. Он восторженно улыбался и потрясал копьем.
   - Прочь с дороги! - крикнул Яну один из полицейских.
   Ян попятился, затем развернулся и  пошел  к  Эленор,  которая  стояла  за
деревьями в окружении его друзей.
   Через несколько секунд брандспойты заработали на полную  мощность.  Струи
были  настолько  сильны,  что  сбивали  студентов  с  ног.   Те   беспомощно
барахтались на земле, роняли свои копья, вскакивали с земли и тут же падали,
снова сбитые струями воды из брандспойтов...
   Ян чуть не затопал ногами от восторга, когда струя угодила Бренту Киилеру
в живот и отшвырнула на несколько метров, так что парень не только упал,  но
и сбил трех  или  четырех  студентов.  Ян  искренне  желал,  чтобы  пожарный
направил струю в поганую рожу Брента, чтобы его мерзкие глаза были  вбиты  в
затылок, чтобы он упал и трахнулся головой о камень и череп его  раскололся,
как яйцо...
   Это  кровожадное  видение   было   настолько   упоительно   и   настолько
отвратительно, что Яну пришлось закрыть глаза и сделать  несколько  глубоких
вдохов, чтобы подавить унизительный приступ тупой кровожадности.
   Когда он через несколько секунд открыл  глаза,  полиция  и  пожарные  уже
перешли в наступление. Они двигались вперед и мало-помалу теснили  студентов
ко  входу  в  туннель.  Те  десятками  и  сотнями  отступали  в  темный  зев
подземелья. Полицейские хватали тех, кто барахтался на газонах, надевали  на
них наручник;: ч проворно тащили к полицейским фургонам.
   - Увы, это еще не конец, - с грустью  выдохнула  стоявшая  рядом  с  Яном
Фейт. Ян согласно кивнул.
   - Стивенс был прав, - сказал он. - университет  -  не  только  люди.  Это
здания на его территории, сама почва... Словом, все в границах  студгородка.
- Ян мрачно махнул  рукой  в  сторону  автостоянки.  -  Делать  нечего.  Нам
придется забрать взрывчатку из грузовичка Стивенса и взорвать все остальное.
Иначе ужас никогда не закончится...
   - Наверное, надо начинить взрывчаткой этот поганый туннель, который ведет
под землю, - сказал Фарук. - Очевидно, это Его сердце...
   - Нет, это не сердце, - устало возразил  Ян.  -  Приходится  вернуться  к
первоначальной версии: у него нет конкретных органов. Его мозг - везде.  Его
сердце - везде. Поэтому надо взорвать все - без разбора.  Сделаем  так,  как
велел Стивенс. А он завещал уничтожить врага.
   - А что же будет с нами? - спросил Джим. Он со значением  поколотил  себя
по груди. - Ведь мы, судя по всему, погибнем вместе с Университетом!  Мы  же
его часть! Ему конец - и нам хана!
   У Яна тоже до сих пор болела грудь. Тем не менее он решительно заявил:
   - Может быть, мы погибнем. А может  быть,  нет.  Мне  плевать.  В  данный
момент меня больше беспокоит то, что Университет может сделать со мной, если
он продолжит свое существование. Я его  слишком  ненавижу,  чтобы  думать  о
собственной безопасности. Да и не будет у меня  никакой  безопасности,  если
эта тварь победит, если она расползется по городам нашей страны!
   Бакли одобрительно кивнул.
   - Ты прав, - сказал он. - Я согласен  с  тобой  на  сто  процентов.  Если
кто-то из вас, ребята, наложил в штаны от страха  -  можете  топать  отсюда.
Только не оглядывайтесь, потому что здесь так полыхнет, что вы ослепнете.
   Ян посмотрел на своих друзей: Фейт, Джим, Кейт, Фарук, Эленор...
   - Я думаю, мы все с вами, - с храброй улыбкой  ответила  его  любимая.  -
Хотя я, профессор Френч, на вашем месте  употребила  бы  более  литературное
выражение: не "в штаны наложил", а струсил. Так  вот,  мы  не  струсили,  мы
готовы бороться до конца!
   Бакли фыркнул.
   - Это вопрос семантики, - сказал он. - Струсили или в  штаны  наложили  -
один хрен.
   О семантике спорить не стали.
   Они начали действовать.
   Разрешения у властей спрашивать не стали. И  никого  о  своих  планах  не
уведомляли. Просто сделали то, что считали нужным.
   Они  нашли  на  автостоянке  грузовичок  Стивенса,   забрали   ящики   со
взрывчаткой и пиротехническим оборудованием. Разместили все это в  указанных
Стивенсом местах, включили таймеры,  чтобы  взрыв  произошел  через  час,  и
поставили начальство перед фактом.  Поскольку  часы  уже  тикали  и  времени
оставалось совсем немного, командующие операцией офицеры  не  стали  с  ними
препираться,  а  приказали  начать  стремительную  эвакуацию  с   территории
университета.
   В намеченное время первым взлетел на воздух естественно-научный корпус.
   Ян и его друзья в этот момент стояли в дальнем  конце  Томас-авеню  -  за
баррикадой из бронетранспортеров национальной гвардии.
   Они ждали, что будут корчиться от  боли  или  даже  умрут.  Ян  испуганно
сжимал руку Эленор, Джим с трагическим  видом  обнял  Фейт.  Фарук  и  Бакли
стояли с бледными  лицами.  Все  они  опасались  худшего  -  что  их  сердца
разорвутся, когда университетские здания одно за другим взлетят в воздух.
   Но ничего страшного не случилось.
   Они остались живы.
   И даже не испытали боли в груди.
   Очевидно, их связь с Университетом была уже разрушена. Поэтому они  могли
наблюдать за разрушением всех строений и не корчиться в агонии.
   Но сам Университет умирал трудно. Ян слышал его предсмертные вопли -  как
будто кричал человек, у которого легкие размером с небоскреб. Но было в этом
стоне и что-то нечеловеческое. Оглушительные взрывы, море  огня  -  и  стон,
подобный раскатам грома...
   А после диких криков, сотрясавших окружающий  воздух,  Ян  вдруг  услышал
необычный хлюпающий звук - словно из ванны  мощным  потоком  вытекает  вода,
которая стремительно засасывается в  трубу.  Вшу-у-у  Вшу-у-у.  И  при  этом
ощутил что-то вроде холодного ветра, как будто массу  воздуха  засосало  под
землю где-то в середине университетской территории.
   Потом были надрывные вопли сирен - подъезжали все новые и новые  пожарные
машины...
   Томас-авеню запрудили люди. Точно так же, как и все прилегающие улицы. Но
это были преимущественно досужие зеваки.
   Ян гадал, куда подевались  тысячи  бреаских  студентов.  Сколько  из  них
эвакуировано? Сколько осталось там, где сейчас руины и море огня?
   Об этом страшно и думать...
   Спаслись ли они? Успели ли вовремя убраться восвояси?
   Он надеялся, что это так.
   Но в глубине души не верил.
   Сколько же сотен или тысяч людей погибло вместе с Университетом...
   Сама Томас-авеню также изрядно пострадала.  Асфальтовое  покрытие  дороги
вспучилось, почти у всех домов вылетели стекла, многие стены покосились...
   Очевидно, это были  те  здания,  которые  успел  захватить  расширяющийся
Университет. Они пострадали вместе с ним - уже как часть Университета.
   Ян и его друзья не нашли в себе сил уйти сразу. На протяжении  нескольких
часов они наблюдали,  как  на  территории  университета  бушует  пожар.  Они
утратили чувство  времени.  Однако  рядом  с  Яном  была  Эленор,  были  его
соратники по непростой борьбе... Даже если сейчас в студгородке под  руинами
и гибли люди, то не стоило  себя  ни  в  чем  укорять.  Большинство  из  них
отдались  во  власть  Сатане-Университету  по  доброй  воле  -  и  заслужили
смерть...
   Ян одернул себя. Нельзя злорадствовать. К тому же, возможно, это  еще  не
конец.
   Нет! Это конец. Он нутром чувствовал, что все кончено, весь ужас  позади.
Мысли, которые роились в его голове, были  нормальными  мыслями  нормального
человека. Конечно, недобрые  мысли,  жестокие,  но  обычные  мысли  обычного
несовершенного  человека.  В  них  не  было   ничего   противоестественного,
навязанного извне, дьявольского, адского...
   Теперь Яну больше всего хотелось вернуться домой, принять ванну и лечь  в
постель. Он будет спать целые сутки. Нет, целых два дня. Чтобы ушли  ужасные
воспоминания...
   Ян едва держался на ногах. Если сегодня действительно суббота, то  он  на
ногах, без сна, провел трое суток! И  нечеловеческое  напряжение  этих  дней
начинало сказываться.
   Ян бессильно склонил голову на плечо Эленор и пробормотал:
   - Пойдем. Пойдем домой.
   - А мы имеем право уйти? - спросила Фейт. - Не надо  ли  нам..,  спросить
разрешения?
   - Представители власти прекрасно знают, кто мы  и  что  мы  сделали.  Они
знают наши адреса. Сейчас они слишком заняты, чтобы заниматься еще  и  нами.
Через пару дней у них дойдут руки и до нас.
   - Нас арестуют? - спросил Фарук. Ян не знал,  что  ответить.  Все  романы
ужасов заканчивались в момент победы добра над злом. Никто та  писателей  не
касался практического  финала,  то  есть  вопроса,  что  было  потом,  когда
начинали разбираться, сколько дров наломало добро во время того  сражения  и
кто за все будет отвечать. Ян просто решил, что они ни в чем не виноваты,  а
потому вольны разойтись по домам.  Те  ужасы,  которые  они  видели,  теперь
видели и представители власти. И в ближайшие часы  и  дни,  видимо,  полиции
откроются еще большие ужасы. Но если подходить строго, то Ян и его друзья  -
самые  настоящие  преступники,  повинные  во  взрывах  и   поджогах.   Сущие
террористы! И причиненный ими ущерб исчисляется в миллионах долларов!
   Ян улыбнулся этим мыслям. Ежели город вздумает затеять  судебный  процесс
против него, получится грандиозное шоу, от  которого  будет  не  один  месяц
балдеть вся страна.
   Можно написать роман о том, что он пережил. Если  его  засудят  -  именно
этим он и займется в тюрьме...
   - Не могли бы вы меня подвезти? - обратился Бакли к Эленор. - Моя  машина
где-то в этом  бардаке  -  на  пожарище.  От  нее,  наверное,  остался  один
обгорелый остов. Не подбросите меня домой?
   - Конечно. Еще кого-нибудь надо подвезти?
   - Я на машине. И тоже могу отвезти кого-нибудь домой, - предложил Кейт.
   Ян зевнул, затем прощально кивнул друзьям и с  усилием  сдвинул  с  места
свои усталые ноги.
   - Звоните, ребята, - сказал он. - Мы классно провели  время.  И  показали
себя молодцами. Так что спите спокойно. И пусть вам  снятся  только  хорошие
сны.
   Ян и Бакли направились вместе с Эленор к ее машине - мимо  многочисленных
камер  телевизионщиков.  Правее,  на  асфальте,  лежало  несколько  десятков
арестованных  в  наручниках,  ожидавших  отправки  в  полицейский   участок.
Большинство из них корчились от боли и стонали -  они  были  слишком  близко
связаны  с  Университетом  и  теперь  переживали  последствия  его   гибели.
Очевидно, не было прямой связи  между  подлостью  человека  и  степенью  его
страданий после уничтожения Университета, потому что Брент Киилер остался  в
живых. Он единственный из группы арестованных не лежал, а сидел на асфальте.
Вид у него был измученный, но бешеный зверь в нем чувствовался по-прежнему.
   Увидев Яна и Бакли, Брент криво усмехнулся.
   - Вот так-так! - сказал Бакли. - Ведь это же дружище Киилер!
   Ян кивнул.
   Он внимательно вгляделся в  окровавленное  лицо  Брента.  Какие  страшные
глаза! Яснее ясного, что этот парень не  жертва.  Этот  парень  -  составная
часть зла. Университет поощрял все худшее в нем -  все  его  предрассудки  и
звериную ненависть к  людям.  Но  одновременно  Университет  питался  злобой
Брента, черпал силы в его ненависти. Это  был  симбиоз.  Привлек  ли  Киилер
Университет тем, что был таким мерзавцем, или Университет привлек  его  тем,
что позволил ему развернуться во всю ширь, -  в  любом  случае  не  Бреаский
университет сотворил из Брента  подонка.  Он  таким  был  и  раньше.  Он  бы
реализовал свой криминальный талант в любом случае.
   Брент поднялся - сперва на колени, а затем и в полный  рост.  Его  слегка
покачивало, но он продолжал  нагло  улыбаться.  В  его  глазах  поблескивала
ненависть. Показав рукой в наручнике на Эленор, парень сказал:
   - Жаль, Ян, что я не успел трахнуть твою  бабу.  Ян  подошел  вплотную  к
Бренту, размахнулся и врезал ему кулаком в солнечное сплетение. Тот сложился
вдвое от боли.  Когда  Брент  распрямился,  рядом  уже  стоял  Бакли.  Он  с
наслаждением ударил негодяя коленом в пах.
   - Ты никудышный  студент,  -  довольно  ухмыляясь,  наставительным  тоном
сказал Бакли. - Ты ни на что не годный кусок дерьма. Ты бы у меня  из  двоек
не вылезал. - Тут Бакли  расправил  плечи,  сделал  глубокий  вдох,  вдохнув
пропитанный гарью воздух, и сказал, обращаясь к Яну:
   - Я чувствую себя отлично. Будто заново родился. Замечательно!
   - Я тоже чувствую себя прекрасно! - отозвался Ян.
   Обнявшись за плечи, два профессора медленно двинулись  вслед  за  Эленор.
Домой - и спать, спать, спать!

Глава 34

1

   Одежда Эленор вернулась в платяные шкафы. Ян  заметил  это  на  следующее
утро - или, точнее, в середине дня, потому что он проснулся уже за  полдень.
Он  никак  не  прокомментировал   вслух   знаменательное   событие,   однако
присутствие одежды Эленор в его шкафах было самым ярким и самым убедительным
доказательством того, что жизнь вошла в привычную колею, что окружающий  мир
обрел привычную устойчивость.
   - Я люблю тебя, - сказал Ян с чувством, когда нашел  Эленор  в  гостиной,
где она смотрела телевизор. Она вскочила, порывисто обняла его и поцеловала.
   - И я тебя люблю. Очень!
   Следующие три дня были  чередой  допросов  и  собеседований,  похожих  на
допросы. Полиция, ФБР, психотерапевты, юристы... Яна пытали вопросами  то  в
одиночку, то вместе с Эленор; периодически устраивали очную ставку с другими
университетскими преподавателями, а  также  с  Джимом  и  Фейт,  с  Бакли  и
Фаруком. В газетах и  теленовостях  комментаторы  изощрялись  в  догадках  и
развивали  самые  разнообразные  версии  случившегося:   массовая   истерия,
воздействие токсических веществ на психику и даже групповой бандитизм.
   Групповой бандитизм?
   Это что же  за  бандиты  такие,  которые  растопили  стены  студенческого
центра? И умудрились спровоцировать одновременный приступ паранойи у  сотен,
а то и тысяч студентов! Они же расправились с руководством университета.., и
сотворили все то, что было сотворено!
   Нет, не вяжется. Даже для самой лихой банды  состав  преступления  велик.
Или, скажем так, качество преступления предполагало  некий  чудовищный  союз
негодяев, обладающих невиданной технической мощью и неизвестным психотропным
оружием.
   Пустые предположения!  Все,  что  могло  навести  на  разгадку,  погибло.
Уничтожено взрывом, сгорело. Следствию не за что было зацепиться - копание в
золе  и  мелких  обломках  ничего  не  дало.  Оставалось  уповать  лишь   на
свидетельские показания очевидцев.
   Но эти показания были настолько сумбурны и дики,  что  следователи  могли
только вздыхать и хвататься за голову.
   Психологи вносили свою лепту в этот хаос:  в  один  голос  твердили,  что
посттравматический  шок  способен   самым   причудливым   образом   исказить
воспоминания.  Проще  говоря,  грош  цена  свидетельским  показаниям  людей,
испытавшим такое страшное потрясение.
   А впрочем, высшие  чины  полиции  и  правительство  штата  были  в  курсе
происшедшего, но они дружно помалкивали и  разыгрывали  растерянность  перед
журналистами.
   Глядя на то,  как  ловко  власти  предержащие  замалчивают  известную  им
правду, Ян  начинал  верить  в  расхожую  теорию  заговоров.  Действительно,
правительство умеет при необходимости сплачиваться и  хранить  секреты.  Ему
ничего не стоило бы  годами  скрывать  от  общественности  факт  контакта  с
инопланетянами или что-нибудь еще, столь же  сенсационное.  Скажем,  наличие
заговора с целью убийства президента Кеннеди.
   Ян  прежде  относился  скептически  к  диковатым  теориям,   которые   за
большинством таинственных событий видели очередной заговор правительственных
чиновников. Теперь же он воочию убедился в умении власти  предержащей  ловко
манипулировать фактами, придавать им нужный вид, жонглировать ими - так  что
в итоге правда бывает неузнаваемо искажена или остается навеки погребенной в
самых  секретных  папках  самых  секретных  архивов.  Причем  нет  нужды   в
согласованной лжи со  стороны  правительственных  чиновников  -  они  должны
неуклонно  и  более  или  менее  непротиворечиво  поддерживать  какое-нибудь
простенькое, всем понятное объяснение происшедшего невероятного события. Для
пущей  убедительности  таких  объяснений  может  быть  несколько,  некоторый
разнобой в мнениях высших чиновников даже полезен. Однако все эти толкования
событий должны быть простенькими. Общественность  склонна  быстро  принимать
версии, которые не выходят за рамки обыденного сознания. И успокаиваться.
   Очень болезненной для Яна была мысль о Недре.
   Он старался поменьше вспоминать о  несчастной  девушке.  Да  и  во  время
трагических событий он мало думал о ней. А если  по  совести,  так  это  она
спасла им жизни - да, именно ей  они  в  наибольшей  степени  обязаны  своим
спасением. Это она предложила автоматическую регистрацию через номер  800  и
на время  парализовала  мощь  Университета.  Но  он  не  успел  как  следует
познакомиться с Недрой, беседовал с ней на ходу, коротко,  и  даже  ее  лицо
припоминал теперь с большим трудом. Какое-то время Ян лелеял надежду, что ее
найдут живой. Разумеется, сильно пострадавшей, но живой. Однако  всех  живых
извлекли из-под обломков уже к исходу второго дня поисков. Прошла неделя,  а
Недру так и не нашли. Значит, никакой надежды.
   Теперь Ян  пытался  утешить  себя  мыслью,  что  Недра  умерла  быстро  и
безболезненно. Увы, в глубине души он знал, что это не  так.  Он  помнил  то
существо, которое уволокло девушку, помнил дву