хол-
мах,  он подумал,  что они могли сожрать ее, возвращающуюся из восточной
Пенсильвании.  Но если так и было, где же кожаная сумка? Ее лица не было
в сознании часовых Хоумвуда,  а ведь если бы она была там,  хоть один из
них видел бы ее.  Так где же она?  И, что гораздо важнее, где стеклянное
кольцо?

Ему было неприятно знать,  что оно где-то есть. Он не знал, что это, или
зачем оно появилось, но чтобы это ни было, он хотел уничтожить его, рас-
топтать своими ботинками.  Хотел разбить его на крошечные кусочки и рас-
тереть их о лицо женщины.

Сестра, подумал он,  и презрительно улыбнулся.  Пальцы его  вцепились  в
руль.  Стеклянное кольцо должно быть найдено. Должно. Сейчас - его время
его веселья,  его вечеринка, и такие вещи недопустимы. Ему не нравилось,
как  женщина  смотрела на это,  и ему не нравилось,  как она боролась за
это.  Оно давало ей фальшивую надежду.  Это действительно вредная  вещь,
надо найти стеклянное кольцо и разбить его вдребезги,  заставить ее есть
осколки.  Иначе кто знает,  как много других она может заразить, если ее
не остановить.

Возможно, она уже мертва.  Возможно,  один из его любимцев уже убил ее и
украл ее сумку. Возможно, возможно, возможно... Слишком много этих "воз-
можно".  Но не важно,  у кого оно или где оно, он должен найти это стек-
лянное кольцо, потому что такие вещи не должны существовать, и когда оно
потемнеет и похолодеет в его руках,  лишь тогда он будет уверен, что оно
испустило дух.

- Это моя вечеринка!  - крикнул он и переехал мертвого мужчину, лежащего
на его дороге.

Но существует  так много мест для поиска,  так много различных шоссе для
проезда.  Она, должно быть, свернула с М80 прежде, чем достигла Хоумву-
да. Но почему? Он вспомнил ее слова: "Мы идем на запад". И она будет ид-
ти по пути наименьшего сопротивления,  не так ли?  Не могла ли она найти
приют в одной из маленьких деревушек между Джерси Сити и Хоумвудом? Если
это так, то, значит, она позади него, а не впереди.

Но все и вся мертвы восточнее Хоумвуда и этой чертовой станции  Красного
Креста, верно?

Он замедлил  темп,  проехав  мимо свалившегося знака:  "Новая Крепость -
следующий поворот налево". Он собирался съехать с дороги и найти где-ни-
будь карту, возможно, перенести свой маршрут на другое шоссе.

Возможно, она  отправилась  южнее  и  оставила Хоумвуд далеко в стороне.
Возможно, она и прямо сейчас все еще была на какой-нибудь сельской доро-
ге,  жавшаяся  к огню и играющая с этой проклятой стекляшкой.  Возможно,
возможно, возможно...

Это большая страна. Но у него есть время, успокаивал он себя, сворачивая
с М80 на дорогу в Новую Крепость.  У него есть "завтра",  и "послезавт-
ра",  и "после-послезавтра".  Сейчас его вечеринка,  и он  устанавливает
правила.

Он найдет ее.  О, да! Найдет ее и засунет это стеклянное кольцо ей прямо
в...

Он осознал,  что ветер утихает. Он дул уже не так сильно, как всего лишь
несколько часов раньше. Именно из-за него он не мог искать ее как следу-
ет.  У него были затруднения с поиском,  когда ветер был слишком резким,
но  ветер  все же был его другом,  придавая его вечеринке дополнительную
очаровательность.

Он лизнул палец по-кошачьи шершавым языком и поднял его вверх. Да, ветер
определенно ослабел, хотя блуждающие порывы еще дули ему в лицо и прино-
сили запах горелого мяса. Пора - наконец-то - начинать.

Его рот приоткрылся.  Затем раскрылся шире,  и еще шире,  в то время как
большие черные глаза смотрели с его красивого лица.

Муха выползла на его нижнюю губу.  Это была блестящая,  уродливо зеленая
муха,  такая, каких можно согнать с ноздрей распухшего трупа. Она ждала,
ее радужные крылышки подергивались.

Другая муха выползла из его рта.  Потом третья,  четвертая и пятая.  Еще
шесть выбрались и прицепились к его нижней губе. Еще десяток вытек нару-
жу  как  зеленый  поток.  Еще через несколько секунд вокруг его рта было
пятьдесят или больше мух,  зеленая пена,  которая жужжала и дергалась  в
предвкушении.

- Прочь,- прошептал он,  и движение его губ отправило новую группу мух с
его губ в воздух,  их крылья завибрировали против ветра, пока они не ус-
тановили  равновесие.  Остальные тоже взлетели,  по девять или десять за
раз,  и группами разлетелись во все стороны света.  Они были частью его,
жили  в сыром погребе его души,  где росли подобные вещи,  и после того,
как они проделывали бесшумные круги радиусом две или три мили, они возв-
ращались к нему,  как будто он был центром вселенной. И когда они приле-
тали обратно,  он видел все то, что видели их глаза - горящее пламя, за-
жигающее стеклянное кольцо, или ее лицо, спящее в комнате, где она дума-
ла,  что находится в безопасности.  Если они не нашли ее сегодня, всегда
есть "завтра". И следующий день. Рано или поздно, они все же найдут щель
в стене, которая приведет его к ней, и тогда он все же станцует "ватуси"
на ее костях.

Его лицо было неподвижным, глаза - черные дыры в лице, которое вспугнуло
бы луну. Последние два создания, имевшие внешнее сходство с мухами, рас-
ширяющие  возможности его глаз и ушей,  оттолкнулись от его губ и подня-
лись в воздух, разворачиваясь к юго-востоку.

Двуцветные ботинки жали на педали, велосипедные шины пели, а мертвые бы-
ли в земле, там, где им и место.





Роберт Мак-Каммон. Песня Свон.



перевод - Колесников О. Э.













КНИГА ВТОРАЯ







Часть восьмая. Жаба с золотыми крыльями



Глава 48. Последняя яблоня



Снег сыпался с угрюмого неба,  заметая узкую сельскую дорогу там, где за
семь лет до этого был штат Миссури.

Пегая лошадь - старая и с провисшей спиной,  но еще с сильным сердцем  и
способная работать - тащила маленький,  неумело построенный фургон, пок-
рытый залатанным темно-зеленым брезентовым верхом.  Он представлял собой
странную смесь различных трейлеров. Каркас фургона был сделан из дерева,
но у него имелись железные оси и резиновые шины.  Брезентовый  верх  был
двуместной палаткой, рассчитанной на любую погоду, натянутой на вырезан-
ные из дерева ребра.  На каждой стороне брезента была надпись "Путешест-
вующее шоу", сделанная белым, а под ней меньшие буквы объявляли: "Магия!
Музыка!" и "Победите Мефистофеля в маске!"

Пара тонких досок служила сиденьем и подставкой для ног водителю  фурго-
на,  который  сидел,  закутавшись в старое шерстяное пальто,  начинающее
расползаться по швам.  Он носил ковбойскую шляпу, поля которой отяжелели
от инея и снега,  а на ногах были разбитые старые ковбойские сапоги.  По
перчаткам на руках ощутимо бил жгучий  ветер,  и  шерстяной  шотландский
шарф был обмотан снизу вокруг лица;  только его глаза - цвета между оре-
ховым и топазовым - и участок шершавой  морщинистой  кожи  были  открыты
стихиям.

Фургон медленно двигался через покрытую снегом местность,  минуя черные,
густые леса,  оставшиеся голыми,  без листвы.  Изредка то с одной,  то с
другой стороны дороги попадались сарай или ферма,  обвалившиеся под гру-
зом снега семилетней зимы,  и единственными признаками жизни были черные
вороны, судорожно долбящие клювами мерзлую землю.

В нескольких ярдах позади фургона устало тащилась большая фигура в длин-
ном,  развевающемся сером пальто, хрустя сапогами по снегу. Человек дер-
жал руки, засунув их в карманы коричневых вельветовых брюк, а его голова
вся целиком была закрыта черной лыжной маской,  глаза и рот были в крас-
ных кругах.  Его плечи согнулись под ударами ветра, а ноги болели от хо-
лода.  Примерно в десяти футах за ним бежал терьер, шкура которого побе-
лела от снега.

Я чувствую запах дыма,  подумал Расти и сузил глаза, чтобы всмотреться в
белую завесу перед ним.  Потом ветер переменил направление, терзая его с
другой стороны,  и запах горящего дерева, если это действительно был он,
исчез.  Но спустя еще несколько минут он подумал,  что они, должно быть,
находятся рядом с цивилизацией;  справа на широком стволе дуба без лист-
вы, наспех, красной краской было написано: "Хороните своих мертвецов".

Такие надписи попадались им везде,  обычно оповещая,  что они прибыли  в
заселенную местность. Впереди могла бы быть или деревня, или призрак го-
рода, полный скелетов,- в зависимости от последствий радиации.

Ветер снова изменил направление,  и Расти уловил тот  аромат  дыма.  Они
поднимались на некрутой подъем. Мул старался изо всех сил, но не спешил.
Расти не подгонял его.  Что толку?  Если бы они нашли приют на ночь, это
было бы прекрасно;  если нет,  то они что-нибудь предпримут еще. За семь
долгих лет они научились тому,  как можно быстро устроиться на ночлег  и
использовать  все,  что им удалось найти,  с наилучшей выгодой для себя.
Выбор был прост: выжить или умереть, и много раз Расти Витерсу казалось,
что  он бросит все и упадет,  но Джош или Свон заставляли его продолжать
идти,  подбадривая шутками или колкостями - точно так же, как он застав-
лял их продолжать жить все эти годы. Они были командой, включающей в се-
бя также Мула и Убийцу,  и в самые холодные ночи,  когда им  приходилось
спать почти не имея никакого крова над головой, тепло двух животных спа-
сало Расти, Джоша и Свон от смерти, от мороза.

К тому же,  думал Расти со слабой,  мрачной улыбкой под шотландским шар-
фом, представление должно продолжаться при любых обстоятельствах!

Когда они одолели подъем и стали спускаться на извилистую дорогу,  Расти
заметил справа желтый огонек сквозь падающий снег.  Свет на минуту заго-
родили мертвые деревья,  но потом он появился снова, и Расти был уверен,
что это свет от фонаря или огня.  Он знал,  что звать  Джоша  бесполезно
из-за ветра и еще из-за того, что Джош не слишком хорошо слышит. Он при-
держал Мула и нажал ногой на деревянный рычаг,  стопорящий переднюю ось.
Потом  он спрыгнул с сиденья и пошел назад,  чтобы показать Джошу свет и
сказать ему, что он собирается следовать туда.

Джош кивнул.  Только один глаз смотрел через черную лыжную маску. Другой
был загорожен серым, струпообразным наростом мяса.

Расти взобрался  обратно  на сиденье фургона,  высвободил тормоз и мягко
стегнул лошадь по крупу.  Мул пошел без раздумий,  и Расти понял, что он
чувствует запах дыма и знает, что убежище должно быть близко. Другая до-
рога,  теперь не мощеная,  огибала справа покрытые снегом поля.  Отблеск
света  стал сильнее,  и вскоре Расти смог различить впереди ферму,  свет
пробивался через ее окно. Возле дома находились другие строения, включая
маленький  сарай.  Расти  заметил,  что деревья вырублены вокруг дома во
всех направлениях, и сотни пней торчат из-под снега. Только одно мертвое
дерево,  маленькое и тонкое, стояло в тридцати ярдах перед домом. Он по-
чувствовал аромат горящего дерева и решил, что деревья были израсходова-
ны  в чьем-то камине.  Но горящее дерево теперь пахло не так,  как до 17
июля,  радиация просочилась в леса;  у дыма был химический запах,  как у
горящего пластика.  Расти вспомнил сладкий аромат чистых бревен в камине
и осознал, что тот особый запах потерян навсегда, так же как и вкус чис-
той  воды.  Теперь  вся вода отдавала скунсом и оставляла пленку во рту;
выпитая вода из талого снега,  который являлся по существу  единственным
оставшимся  источником  воды для земли,  приносила головные и желудочные
боли и нарушения зрения,  если ее употребляли в слишком  больших  дозах.
Свежая вода,  такая как родниковая или в бутылках из оставшихся запасов,
была теперь так же ценна, как французское вино в том прежнем мире.

Расти остановил Мула перед домом и затормозил фургон.  Сердце его  заби-
лось сильнее.  Теперь - трюковая часть, подумал он. Много раз их обстре-
ливали,  когда они останавливались,  чтобы попросить приюта,  и на левой
щеке Расти сохранился шрам от пули.

Но в доме не было видно никакого движения.  Расти потянулся назад и час-
тично расстегнул клапан палатки.  Внутри, распределенные по фургону так,
чтобы удерживать груз в равновесии,  находились их скудные запасы:  нес-
колько пластиковых кувшинов с водой,  немного банок с  консервированными
бобами,  сумка  с  брикетами древесного угля,  запасная одежда и одеяла,
спальные мешки и старая акустическая гитара, на которой Расти учился иг-
рать.  Музыка всегда привлекала людей,  давала им что-то,  что разбивает
монотонность их жизни.  В одном городе благодарная женщина дала им  цып-
ленка, когда Расти, старательно перебирая струны, сыграл для нее "Лунную
реку".  Он нашел гитару и кипу песенников в  мертвом  городе  Стерлинге,
штат Колорадо.

- Где мы,- спросила девушка из глубины палатки.  Она лежала съежившись в
своем спальном мешке,  слушая неустанное завывание ветра.  Ее речь  была
искажена, но когда она говорила медленно и тщательно, Расти ее понимал.

- Мы находимся у дома.  Может быть,  мы сможем воспользоваться их сараем
для ночлега.- Он взглянул на красное одеяло,  в которое  были  завернуты
три  винтовки.  Пистолет  калибра 9 мм и коробки с пулями лежали в ящике
из-под обуви и до них было легко дотянуться правой рукой. Как любила го-
ворить мне моя старая мама,  подумал он,  борись с огнем с помощью огня.
Он хотел быть готовым к любым осложнениям,  и поэтому начал  вытаскивать
пистолет, спрятанный под пальто, когда стал подходить к двери.

Свон прервала его мысли, сказав:

- Вероятное всего, что в тебя выстрелят, если увидят у тебя ружье.

Он задумался,  вспомнив, что держал винтовку, когда та пуля рассекла его
щеку.

- Да, я тоже так считаю,- согласился он.- Пожелай мне удачи.

Он снова застегнул полог и спрыгнул с фургона,  глубоко  вдохнул  зимний
воздух и направился к дому. Джош, наблюдая, стоял возле фургона, а Убий-
ца помечал ближайший пень.

Расти хотел постучать в дверь,  но как только он поднял кулак,  в центре
двери  открылось окошко и оттуда плавно выскользнуло дуло винтовки и ус-
тавилось ему в лицо.  О,  черт, подумал он, его ноги онемели и он беспо-
мощно застыл.

- Кто ты и чего ты хочешь? - спросил мужской голос.

Расти поднял руки.

- Меня зовут Расти Витерс.  Мне и двум моим друзьям нужно место для ноч-
лега,  прежде чем совсем станет темно.  Я заметил ваш свет с дороги,  и,
вижу, что у вас есть сарай, поэтому я поинтересовался...

- Откуда вы приехали?

- С запада. Мы проехали через Ховс Милл и Биксби.

- От этих городов ничего не осталось.

- Я знаю.  Пожалуйста, мистер, все, чего мы хотим - это место для ночле-
га. У нас есть лошадь, для которой тоже надо бы использовать сарай в ка-
честве крыши над головой.

- Сними-ка этот платок и дай мне посмотреть на твое лицо. На кого ты пы-
таешься походить? На Джесси Джеймса?

Расти сделал то, что сказал ему мужчина. На минуту воцарилось молчание.-
Здесь ужасно холодно,  мистер,- сказал Расти. В наступившей тишине Расти
мог слышать,  что человек говорит с кем-то еще, но не мог разобрать, что
он сказал. Потом дуло винтовки внезапно убралось в дом, и Расти вздохнул
свободно. Дверь разблокировали, вынув несколько болтов, потом открыли.

Исхудалый, изможденный мужчина, лет шестидесяти или около того, с вьющи-
мися белыми волосами и неопрятной белой бородой отшельника,  стоял перед
ним, держа винтовку в стороне, но все еще в боевой готовности. Лицо муж-
чины было таким грубым и морщинистым,  что напоминало изрезанный камень.
Взгляд его темно-коричневых глаз переместился с Расти на фургон.

- Что это там на нем написано?  "Путешествующее шоу"?  Что,  во имя всех
евреев, это такое?

- Только то, что сказано. Мы... мы артисты.

Пожилая, беловолосая  женщина  в синих штанах и поношенном белом свитере
осторожно выглянула из-за плеча мужчины.

- Артисты,- повторил мужчина и сморщился,  как будто почувствовал плохой
запах.  Его взгляд вернулся к Расти.- У вас, артистов, есть какая-нибудь
еда?

- У нас немного консервов: бобы и овощи.

- У нас - котелок с кофе и немного соленой свинины.  Загоните ваш фургон
в сарай и приносите ваши бобы.- Потом он закрыл дверь перед лицом Расти.

Когда Расти  завел  фургон  в сарай,  он и Джош соединили постромки Мула
так,  чтобы лошадь могла съесть небольшую связку соломы и немного  сухих
кочерыжек кукурузных початков.  Джош налил воды в ведро для Мула и нашел
выброшенный кувшин,  чтобы налить в него воды для Убийцы. Сарай был соо-
ружен  умело  и защищал от ветра,  так что животные не будут страдать от
мороза, когда стемнеет и наступит настоящий холод.

- Как ты думаешь? - Джош тихо спросил Расти.- Может она войти внутрь?

- Я не знаю. Они кажутся нормальными, но немного нервными.

- Она могла бы погреться,  если у них горит огонь.- Джош подышал на руки
и согнулся,  чтобы помассировать ноющие колени.- Мы могли бы убедить их,
что это незаразно.

- Мы ведь не знаем, что это так.

- Ты же не заразился этим, не так ли? Если бы это было заразно, ты подх-
ватил бы это давным-давно, ты так не думаешь?

Расти кивнул.

- Да. Но как мы можем заставить их поверить в это?

Задний полог брезентового верха фургона внезапно открыли изнутри.  Иска-
женный голос Свон произнес оттуда:

- Я останусь здесь. Я не хочу никого пугать.

- Там огонь,- сказал ей Джош,  подойдя сзади к фургону. Свон стояла сог-
нувшись, вырисовываясь на фоне тусклого света лампы.- Я думаю, все будет
нормально, если ты войдешь.

- Нет. Ты можешь принести мне еду сюда. Так будет лучше.

Джош взглянул на нее.  Вокруг ее плеч было обернуто одеяло, в него также
была  завернута  ее  голова.  За семь лет она сбросила около пяти футов,
стала долговязой и с длинными конечностями. Все это разбивало ему сердце
- ведь он знал,  что она права.  Если люди в том доме окажутся нервными,
то будет лучше, если она останется здесь.

- Ладно,- сказал он сдавленным голосом.- Я принесу тебе  что-нибудь  по-
есть.- Потом отвернулся от фургона, чтобы не закричать.

- Кинь  мне  несколько банок тех бобов,  ладно,- попросил ее Расти.  Она
подняла Плаксу и с ее помощью нашла консервы,  потом взяла  пару  банок,
положила их в руки Расти.

- Расти,  если они могут дать какие-нибудь книги, то я была бы благодар-
на,- сказала она.- Все, что смогут.

Он кивнул, изумляясь, что она еще может читать.

- Мы недолго,-пообещал Расти, и вслед за Джошем вышел из сарая.

Когда они ушли,  Свон откинула деревянный задний борт фургона и опустила
маленькую  стремянку  на  землю.  Исследуя ивовым прутом ступеньки,  она
спустилась по лестнице и пошла к дверям сарая,  ее голова и лицо все еще
были завернуты в одеяло.  Убийца бежал рядом с ее обутыми в сапоги нога-
ми, яростно виляя хвостом и лая, чтобы привлечь ее внимание. Его лай уже
не  был  таким оживленным,  как семь лет назад,  и он уже не прыгал и не
резвился как раньше.

Свон остановилась,  положила Плаксу и подняла Убийцу.  Потом она с шумом
открыла дверь сарая и повернула голову влево,  вглядываясь сквозь падаю-
щий снег. Ферма выглядела такой теплой, такой гостеприимной, но она зна-
ла, что будет лучше, если она останется там, где была. В тишине ее дыха-
ние звучало как астматический хрип.

Сквозь снег она могла различить одиноко стоящее дерево в пятне света  из
переднего окна.  - Почему только одно дерево?  - удивилась она. - Почему
он спилил все деревья и оставил это одно одиноко стоять?

Убийца напрягся и лизнул темноту там, где было ее лицо. Она стояла, гля-
дя  на то одинокое дерево чуть более минуты,  потом закрыла дверь сарая,
подняла Плаксу и прощупала свой путь к Мулу, чтобы погладить его плечи.





В доме в каменном очаге пылал огонь.  Над огнем кипел чугунный котелок с
соленой свининой в овощном бульоне.  Оба - пожилой мужчина с суровым ли-
цом и его более робкая жена - заметно вздрогнули,  когда  Джош  Хатчинс,
следуя  за Расти,  вошел в парадную дверь.  Его размеры,  больше чем его
маска,  испугали их;  хотя он и сильно потерял в весе за последние  пять
лет, он нарастил мускулы и все еще имел грозный вид. Руки Джоша были ис-
пещрены белыми пигментами,  и пожилой мужчина  бесцеремонно  смотрел  на
них, пока Джош