анской  войне  здесь,  на  северо-западе
страны.  В 1919 году бои шли особенно напряженные. Юденич дважды водил
свои армии на Петроград.  Империалисты предоставили царскому  генералу
отличное  вооружение,  вплоть до танков.  Но красноармейцы и питерские
рабочие стояли насмерть.
     - Тяжелые  бои,  ребята,  происходили  и  в районе Гостилиц,  где
сейчас ваш лагерь,  - сказал Домокуров. - Вступил в бой и броневик. Но
ему,   видно,   не  повезло...  Возможно,  этим  глухим  проселком  он
нацеливался ударить врагу во фланг с тыла,  да, по несчастью, сорвался
в пропасть.  Ничего удивительного - мы сейчас испытали, какова дорога.
А представьте ее ночью или даже днем в слякоть,  когда руль крутишь  в
одну сторону, а машину заносит в другую?
     Высказал Домокуров и другое предположение.  Броневик напоролся на
вражескую засаду.  Дорога узкая,  не сманеврируешь - и в лесном дефиле
разыгрался невыгодный для броневика встречный бой.
     - Похвали  разведчиков  за  находку,  - шепнула Дуняша,  и Сергей
оценил труд ребят - искренне и с восхищением.
     - А  почему,  Сергей  Иванович,  вы  не  говорите,  что  броневик
ленинский?
     Ох, как хотел бы он это сказать!..
     Но приметы приметами,  а окончательное,  веское слово о броневике
могут  сказать  только  специалисты.  Признать  ли  броневик подлинным
ленинским - такое в Смольном решать.
     Вот так примерно Домокуров и объяснился с пионерами.

x x x

     Разбросали костер,   погасили   головешки.   Отряд  построился  в
обратный путь.
     Дуняша наладила  песню,  пропустила  строй  мимо себя и подошла к
Сергею.
     - Сережа...  - Она перевела дыхание, и что-то умоляющее мелькнуло
в ее взгляде. - Только честно, Сережа... Ты ко мне приехал? Или...
     Сергей даже кепку снял. Запустил пальцы в свой ежик волос. Вот уж
о чем он не думал!  В мыслях не было,  что может  возникнуть  дилемма:
"Или - или..."
     - Испытываю,  Дуняша,  невыразимое желание схватить тебя за  белы
рученьки и с берега кинуть...  вон туда,  где вода крутится... В самый
омут!
     - И не жалко меня? - усмехнулась девушка.
     - А потом,  - не переводя дыхания,  продолжал Сергей, - брошусь в
воду сам и спасу тебе жизнь...  Или как еще, черт побери, доказать мои
нежные к тебе чувства?
     - Во-первых,  -  и  Дуняша  сделала  шутейный  книксен,  -  я  не
персидская княжна, чтобы вызвать тебя на такой романтический поступок.
Во-вторых,  к твоему сведению,  имею разряд по брассу,  так что еще не
известно, кто кого спас бы!.. Но мы отстали, - спохватилась девушка и,
не забыв дунуть в свисток, побежала догонять ребят.
     Домокуров поспешил за нею.

x x x

     Смольный для опознания броневика образовал комиссию  -  и  вот  в
овраге профессор Фатеев,  Быков, Штин из штаба поиска, Домокуров, двое
военных,  служивших  в  гражданскую  войну  в  бронечастях  и  знавших
материальную  часть  броневиков  того  времени.  В  дополнение к ним -
слесарь и кузнец с "Красного путиловца",  недавно  переименованного  в
Кировский завод.  Здесь же добровольным поводырем при спотыкавшемся на
каждом шагу Быкове - Дуняша Лещева.
     Она, пионервожатая,  расставив  на  дороге  дозорных,  укараулила
автомобили.
     Шоферы обрадовались остановке - в радиаторах из-за дальней дороги
выкипала вода,  требовалось несколько ведер  холодной.  А  тут  кстати
пионерлагерь. А в лагере - колодец.
     Пока шоферы носили воду,  пассажиры вышли размяться,  но один  из
них, в темных очках, покинуть машину не решился.
     - Кто такой? - шепотом спросила Сергея Дуняша.
     - О,  это  знаменитый  человек,  -  сказал  Домокуров,  -  бывший
командир отряда при Смольном Федор  Антонович  Быков,  неоднократно  с
Лениным встречался. А броневик знал до последней гаечки. В комиссии за
ним решающее слово!
     - Но  он  же  слепой!  -  воскликнула  девушка,  отшатнувшись  от
Домокурова. - И что же, ты потащишь его в овраг?
     Домокуров пожал плечами.
     - Во-первых,  - ответил он, - Федор Антонович не слепой, а лишь с
больными глазами. Во-вторых...
     - А во-вторых,  - гневно перебила  девушка,  -  для  тебя  железо
важнее  людей!  Я  уже  не  раз  это замечала...  - И она отвернувшись
заплакала.
     Домокуров растерялся.  Тронул ее сзади за плечи,  успокаивая.  Но
она сбросила его руки, не пожелала и разговаривать.
     Когда шоферы  объявили,  что можно ехать,  Дуняша села в машину к
Быкову.
     Домокуров пошел в другую машину.

x x x

     Профессор Фатеев пожелал войти в броневик через дверцу. Слесарь и
кузнец немало повозились,  пуская в дело  молотки  и  зубила.  Наконец
дверца, рассыпая ржавчину, открылась.
     - Пожалуйста,  профессор,  - расступились рабочие, - делайте вашу
консультацию.
     Поставив ногу на приступок,  Лев  Галактионович  многозначительно
глянул на Домокурова: не упустите, мол, примету.
     Попав внутрь, он принялся ощупывать руль. Потом перебрался к рулю
заднего  управления.  Достал из кармана электрический фонарик и вложил
Домокурову в руку:
     - Сюда  посветите...  Теперь  сюда...  С  этого  боку...  Попрошу
снизу...
     Временами он даже лупу наставлял, что-то разглядывая.
     Но вот профессор сидит, отдыхая, на пеньке.
     Домокуров старается выглядеть спокойным.  Рабочие притихли... Все
ожидают приговора броневику.
     - В общем...  - старик обвел глазами слушателей,  - и я допускаю,
что  это  моя  работа,  выполненная  в  манеже  в  пятнадцатом   году.
Особенность  конструкции  управления - двойной руль - налицо.  Так что
вполне вероятно, что перед нами броневик "Двойка".
     Домокуров извлек  из  захваченного  с собой портфеля лист плотной
бумаги с заранее подготовленным текстом. Протянул профессору.
     Лев Галактионович надел очки, стал читать.
     Домокуров свинтил авторучку.
     Но старик не спешил взять ее. Размышляя, уткнул нос в бороду.
     - Подписать акт...  -  Он  усмехнулся.  -  Гм...  Дать  броневику
путевку, так сказать, в пантеон Октябрьской революции. Признать за ним
право на вечность...  А не поспешно ли это будет?  Латиняне, друг мой,
говаривали:  "Festina  lente".  Иными  словами - излишняя торопливость
только вредит делу.
     И старик возвратил Сергею неподписанный акт.

x x x

     Обследовали броневик   старые   военные,  после  чего  схватились
спорить между собой, но ни тот, ни другой акт не подписал.
     Домокуров обернулся   к   Быкову,   стараясь   выглядеть  бравым,
пригласил его к броневику.  Но тот развлекался с Дуняшей: шарил вокруг
тростью,   отыскивая   грибы.   У   него,   видать,  уже  выработалось
обостренное, как у слепого, чувство осязания. Кончиком трости он почти
безошибочно  обнаруживал  в  траве  рыжики.  Дуняша  похваливала его и
собирала грибы в кузовок.  И оба,  смеясь,  радовались удачам.  Дуняша
добровольно  взяла на себя роль поводыря при Быкове.  Домокуров видел,
как она,  велев Федору Антоновичу опираться на нее, подставила спину и
помогла  ему спуститься в овраг.  Чувство обиды на подругу поднялось в
нем,  и он больше не стал звать Быкова.  Потребовал  его  к  броневику
товарищ Штин из штаба.
     Быков, доверяя не столько своим глазам,  сколько рукам,  быстро и
сноровисто обследовал и корпус броневика,  и сорвавшиеся с него башни,
после чего, отстранив руку Домокурова с заготовленным актом, буркнул:
     - Не он!
     А Штину  объявил,  что  у  "Двойки"   расположение   башен   было
диагональным,  что  способствовало широкому сектору обстрела,  а здесь
башни  стояли  рядом  -  "как  близнецы-грибочки",  усмехнулся  старый
красногвардеец.

x x x

     Когда комиссия  возвратилась  в  Ленинград  и  начался оживленный
обмен  мнениями  о  совершенной  поездке,  Домокуров   заставил   себя
заговорить с Быковым.
     - Федор Антонович,  что же это за путаница с броневиками? Пойдешь
в  утильконтору - покажут график:  "Старые броневики полностью сданы в
лом".  Пойдешь в лес - наткнешься на  старый  броневик...  Как  решить
головоломку?
     - А никакой тут головоломки, - сказал Быков. - Что воинские части
списали,   то   утильщики   себе   и  записали  в  план  выполнения  и
перевыполнения.  Или,  думаешь,  по оврагам лазят, пачкаются да одежду
рвут  в  поисках  лома?  Черта  с  два!  Они,  как воробьи,  поближе к
населенным пунктам свое поклевывают.
     - А если, - продолжал Домокуров, - и ленинский списан?
     - Не было этого,  - сказал Быков. - Знают меня в броневых частях.
Когда началось списание, я у них в комиссиях участвовал. Уж ленинского
броневика, не бойся, не проворонил бы!
     Домокуров, успокаиваясь,   крепко   пожал  красногвардейцу  руку.
Целеустремленный,  несокрушимой  воли  человек  -  стыдно  на   такого
сердиться...

x x x

     Всякому делу учит опыт. И теперь, на втором году рабочего поиска,
каждый рабочий парень, прежде чем встать в заводскую группу искателей,
непременно забежит в столярку.  Смастерит себе легкое древко, а кузнец
насадит на древко железный наконечник.  И название этой невоенной пике
дали свое, особое: щуп.
     Мало ведь пройти по лесу.  Это еще не обследование. На пути холмы
и кручи, в низинах скопления перегноя, а сквозь землю не видать.
     Маршруты поисковых групп  удалялись  от  Ленинграда,  расходились
вширь; искали броневик рабочие, студенты, школьники.
     Щупы вонзались в землю,  и под их  острием  временами  позвякивал
металл.  По  большей части наталкивались на хозяйственную рухлядь.  Но
случалось,  находили и захороненные  временем  стволы  пушек,  лафеты,
зарядные   ящики   и   более  мелкое,  поломанное  в  боях  вооружение
гражданской войны, а порой и петровских времен - русское и шведское.
     Самые бойкие   и   пронырливые   уполномоченные   -   чугуновские
"пинкертоны" -  не  подняли  бы  столько  бросового  металла,  сколько
доставлял государственному плану этот людской муравейник.
     Однако, кроме лома, - ничего...

x x x

     Веер, обозначивший  на  карте  в  штабе  зону  поисков,   заметно
расширился. Появилось и много новых значков: почин кировцев на дальний
поиск по стране нашел оживленный отклик.
     Там и  тут,  на  разных  широтах  и  долготах  стали  возникать и
отправляться в поход за броневиком местные поисковые группы.
     Федор Антонович  Быков  не  пошел  с копьем за город.  Он остался
верным себе -  продолжал  поиски  в  Ленинграде,  действуя  строго  по
квадратам. Вокруг него сложилась шумная ребячья армия.
     Школьные каникулы - когда-то они еще будут!
     Когда школьники узнали,  что руководит ими бывший красногвардеец,
ветеран Октября, восторгам не было угомону.
     Музей Ленина  предоставил  Быкову  для встречи с ребятами один из
лучших залов Мраморного дворца, он так и назывался - Мраморным.
     Строитель дворца,  архитектор Ринальди (конец XVIII),  получил от
Екатерины II предписание:  украсить главный зал дворца  мрамором  всех
существующих  в  природе пород.  На зависть владыкам и европейских,  и
азиатских государств!
     Золотисто-желтые, как бы непрестанно озаренные солнцем, наличники
дверей и окон.  Розовые,  словно в отсветах утренней  зари,  пилястры.
Розовый же,  но впадающий в коричневую дымку,  будто задетый облачком,
фриз под потолком, над верхним светом зала. Болотистого оттенка панели
и бледно-серые,  обрамляющие их полукружия... Мрамор синий, как море в
ветреный день.  Такой же мрамор,  но еще более голубого тона:  жди  на
море  бури.  Но  буря  не  успела  разыграться - ударил мороз и накрыл
зловещую синеву струйками снега...  А кто  видел  зеленый  мрамор  или
зеленый с черно-белой искрой?..
     Так возник Мраморный зал.

x x x

     В этом   прекрасном   зале   и   состоялась    встреча    бывшего
красногвардейца со школьниками.
     - Федор Антонович, а вы видели Ленина?
     И Быков  в  ответ на многочисленные вопросы рассказал ребятам про
случай в карауле.
     Смольный, 1917 год, осень. Из теплого караульного помещения вышел
солдат Быков,  чтобы проверить посты.  Ночь звездная.  Уже прихватывал
морозец.
     Глядит солдат - нет дежурного броневика.  Там, где стоять бы ему,
- свободное место, уже и следы от колес припорошены снегом.
     Броневик в самоволке...  Это же чрезвычайное  происшествие!  Даже
прознобило  солдата:  ну  и  влетит  же  ему  от коменданта,  товарища
Антонова-Овсеенко!
     Он к  кострам  -  к  одному,  к  другому.  У  костров  рабочие  с
винтовками.  Ведут  степенные  беседы.  И  стыдно  Быкову,   военному,
спросить у гражданских: "Не видали ли удравший броневик?"
     Долетели до него слова:
     - Ночь  уж за полночь переломилась...  Большая медведица во-он уж
где.  А у Ильича все еще  светится  окошко.  Никак  ему  от  стола  не
отступиться. Зато уж и дело не упустит, что касается революции.
     Быков поспешил обратно в караульное  помещение  -  и  к  листу  с
расписанием дежурств. Кто же в самоволке?
     Оказалось: "Рюрик".
     Вскипел, выругался.   Самые  беспощадные  кары  для  самовольщика
пришли на ум. Ничего не оставалось, однако, как вызвать на пост другой
броневик, вне очереди, и он окликнул связиста:
     - Заводи мотоцикл, а я сейчас, минутку. Малость продрог что-то...
- Не признался, что его трясет с перепугу.
     Получил он из медного куба от Саввишны кружку кипятку.
     Жестяная кружечка...  Подержишь  ее  в  ладонях  -  и согреваются
онемевшие пальцы;  подышишь горячим паром - отойдут нос и губы;  а  уж
как  хлебнешь  кипяточку  -  тут и весь оттаешь и на душе просветлеет.
Опять же бравый солдат!
     Но не  успел  Быков  войти  во  вкус  кипяточка,  как  перед  ним
посыльный:
     - Товарищ Быков, вас вызывает Владимир Ильич.
     С недоумением отставил Быков кружку.
     Что бы  это  значило,  зачем  понадобился  он Ленину?  До сих пор
встречались только мельком в коридорах.
     Быков, все более тревожась, переспросил:
     - Утром велено явиться?  В Совнарком или  как?  В  котором  часу,
сказал?
     Посыльный строго:
     - Не утром, а сейчас требует! - Повернулся и ушел.
     Быков совсем растерялся:  значит, Овсеенко Владимир Александрович
прознал уже о его недосмотре... Велит явиться к самому Ленину. Беда!
     Ощупал на себе шинель,  снял шапку,  причесался, затянул покрепче
ремень и зашагал наверх.
     Остановился перед комнатой Ленина.
     Набравшись духу, постучался. Дверь сразу отворилась.
     На пороге Владимир Ильич.
     Без пиджака, без галстука, только в жилетке. Лицо усталое. Рукава
рубашки подтянуты к локтям и перехвачены резинками.
     Быков отступил  на  два шага - для законной дистанции - и щелкнул
каблуками:
     - Товарищ  Председатель  Совета  Народных  Комиссаров!  По вашему
приказанию...  - И осекся,  увидев, что Ленин предостерегающе приложил
палец к губам.
     - Тссс... Не так громко, а то мы Надежду Константиновну разбудим.
     Вышел к солдату и тихонько прикрыл за собою дверь.
     - Где бы нам побеседовать... - Ленин задумался.
     В комнату  выходило  несколько  внутренних  дверей,  и взгляд его
остановился на каждой...
     - Спят...  спят... Для того и ночь, чтобы спать... - Он кивнул на
дверь напротив своей:  - Здесь Владимир Александрович Овсеенко,  и ему
надо дать отдых... Увы, для новых боев...
     Быков продолжал стоять навытяжку.
     - А знаете что?  - Ленин мягко тронул его за руку.  - Идемте-ка в
коридор. Там без помех и потолкуем.
     Все это   говорилось  запросто,  по-дружески,  и  Быков  перестал
тянуться перед Лениным,  настороженность прошла,  он  теперь  спокойно
слушал Владимира Ильича и так же спокойно ему отвечал.
     - Что это у вас за нелады  с  броневиком?  -  спросил  между  тем
Ленин,  заглядывая  на  ходу  в  лицо солдату.  - Овсеенко чрезвычайно
рассержен...  чрезвычайно.  Приходит ко мне,  а он, заметьте, из своей
комнаты  не видит...  приходит и говорит:  "Ночная охрана Смольного не
годится никуда!" Хотел сразу же применить строгости, но я отправил его
спать.
     Ленин очень  ценил  Антонова-Овсеенко,  образованного   военного,
возглавлявшего штурм Зимнего.
     Владимир Ильич едва приметно улыбнулся,  но тут же лицо его стало
озабоченным.
     - Товарищ Быков,  вот вы сегодня дежурите по караулам. Объясните,
пожалуйста,  как это случилось, что броневик не встал на пост? Почему?
На каком основании?
     Быков помрачнел.
     - Владимир Ильич,  взгреть нас надо.  И  товарищ  Овсеенко  прав,
церемониться нечего!
     Ленин, шагая по коридору,  остановился,  некоторое время  смотрел
Быкову в лицо.
     - Взгреть, говорите? Ну, допустим, взгреем. А дальше что?
     - А  дальше?  -  И  Быков  дал  волю вспыхнувшему гневу.  - Этого
"Рюрика",  который смылся,  я бы не пустил больше  в  караул.  Предать
позору  от  лица  революции!  Чтобы  эти  бояре  на карачках приползли
просить прощения!
     - Почему  же "бояре"?  - Владимир Ильич сдержал улыбку.  - Оттого
что с "Рюрика"?
     Быков, чтобы уйти от насмешки, торопливо добавил:
     - "Лейтенант Шмидт" или "Броненосец  Потемкин"  не  допустили  бы
такого   самовольства.   А   тем  более  "Враг  капитала".  Там  народ
сознательный.
     Владимир Ильич покачал головой.
     - Солдаты в броневиках, - сказал он, - дельные, надежные бойцы, в
том  числе,  не сомневаюсь,  и на "Рюрике".  Все они в октябрьские дни
доказали преданность революции.  А сейчас  "Рюриковичи",  оказывается,
что-то   утратили,   в   чем-то  изменились  к  худшему.  Чья  же  это
оплошность?.. Только наша.
     Продолжая этот  разговор,  Владимир  Ильич  поинтересовался,  где
находятся броневики в часы, свободные от дежурства.
     - А кто где, - сказал Быков. - На вольных квартирах.
     - На вольных  квартирах!  Ха-ха-ха-ха-ха...  Охрана  Смольного  в
такое  время,  когда  только что погашен эсеровско-генеральский мятеж,
живет-поживает на вольных квартирах... Нет, это уморительно!
     Разговор кончился для Быкова полной неожиданностью.
     Ленин приказал ему собрать броневики в одно место,  поблизости от
Смольного: есть тут пустующие казарменные дворы.
     - Составим,  товарищ Быков,  военный  отряд  и  введем  в  отряде
строжайшую  революционную  дисциплину.  А вас порекомендуем командиром
отряда.
     Быков испугался, отнекивается. Ведь уже осрамился...
     - Позвольте,  чего бояться? Вы из бронечастей, следовательно, всю
эту  броневую  механику  знаете.  Сами  из  рабочих,  были  на фронте,
воевали... Отлично справитесь!
     - Но я же простой солдат!  - взмолился Быков.  - Там солдаты, и я
солдат. Кто же меня послушается?
     Ленин нахмурился.
     Не ожидал Быков, что Владимир Ильич может так сурово посмотреть в
глаза.
     - Вы коммунист?
     - Коммунист...  -  И  солдат,  не выдержав взгляда Ленина,  отвел
глаза в сторону.
     - Я понимаю,  что трудно... - в раздумье сказал Владимир Ильич. -
Всем нам трудно,  но на то мы  и  коммунисты,  чтобы  помогать  народу
строить новое, социалистическое общество. Рабочие и крестьяне занимают
в нашем государстве самые высокие посты.  Справитесь и вы,  солдат, на
командирской  должности.  А что-нибудь не поладится - прошу ко мне,  и
без стеснения: придете - посоветуемся.
     Так Федор   Антонович   Быков   в  зиму  семнадцатого  года  стал
командиром автоброневого отряда при Смольном.

x x x

     Когда Федор Антонович  рассказал  о  памятной  для  него  ночи  в
Смольном,  ребята пришли в такой восторг,  что, казалось, стены дворца
переживают грохот землетрясения...

x x x

     Зима. В лесах снег,  в чистом  поле  намело  сугробы.  В  поисках
броневика наступило затишье.
     Можно было встать на лыжи,  а что толку? Копье-щуп, легко пронзив
слой снега, уткнется в мерзлую землю: а что там дальше - и не узнаешь.
     Работа по необходимости ограничилась городской  чертой.  Здесь  с
неослабевающим  упорством  действовал Быков.  Даже свой отдельный штаб
учредил.  Повесил на дверь квартиры фанерку,  а на  почте  потребовал,
чтобы  корреспонденцию с адресом "В штаб Быкова" доставля