е портить календарь?
     Вечером пришел Саша,  и друзья,  сорвав листок, припрятали его со
словами:
     - Первый день работы у Русакова  кончился.  Полезай,  вторник,  в
коробку!
     Но мальчикам не терпелось заглянуть и дальше в календарь.
     Тесня друг друга лбами, они приподнимали листочки.
     - Среда...  четверг...  пятница - это уже четыре дня.  Суббота  и
воскресенье - выходные. Дальше - понедельник, опять вторник, среда...
     Наконец отметили красным крестиком листок,  на  котором  кончатся
девять дней с половиной.
     - Деда, мы его поздравим, правда?
     - А подарки за это делают?
     - Лучший,  - говорю,  - подарок для Николая Николаевича - это  не
мешать ему работать. И не беспокоить его, когда отдыхает... Согласны?
     - Согласны,  - сказали  мальчики  и  потащили  меня  к  телефону.
Принялись уговаривать:  - Ну только еще разочек...  Ну пожалуйста... И
больше не будем звонить...
     - Уговор?
     - Уговор.
     Оставалось взять трубку телефона.
     Но то, что я услышал от Русакова, поразило меня.
     - Что?  Что?..  Еще на день убавили - да мыслимо ли это?  Ах, это
уже станочники? Их заслуга?..
     Николай Николаевич    стал   мне   объяснять,   что   станочники,
посоветовавшись с учеными,  прибавили скорости станкам,  кроме того...
Но  я уже его не слышал.  Мешали мальчики.  Словно ошалели от радости.
Услышав про восемь с половиной, запрыгали, затопали, как козлы...
     Так и не дали договорить по телефону.
     А Николай Николаевич:
     - Извините, некогда... Спешу!
     - Куда же? - удивился я. - Сразу после работы, без отдыха, да еще
глядя на ночь?
     А он смеясь:
     - Песни петь!
     На этом телефонный разговор прервался.
     Пришла и кончилась среда.
     Мальчики сорвали еще листок календаря.
     Потом долго  вертелись  у телефонного аппарата.  Но я сделал вид,
что не замечаю их нетерпения.
     Кончилось тем,  что  приятели  посетовали на свою горькую ребячью
жизнь, повздыхали - и отправились спать.
     Наступил четверг.  Вечером Алеша и Саша сорвали листок календаря,
третий по счету.
     Нетерпение ребят  нарастало.  Да  я и сам рад был бы узнать,  что
там, у Русакова, - геройское ведь дело начал!
     Но уговор: не беспокоить человека. Так тому и быть.
     Наступила пятница.
     Вечером мальчики, уныло волоча ноги, подошли к календарю.
     Дивился я  на  них:  ведь  согласились  со  мной,  что   нехорошо
надоедать Николаю Николаевичу телефонными звонками, а теперь, глядите,
на меня же и сердятся... Да ладно, не обижаться же деду на внучат!
     Протянули мальчики руки,  чтобы сорвать четвертый по счету листок
календаря, но тут зазвонил телефон.
     Ребята замерли в ожидании.
     Я схватил трубку.
     Не сразу  узнал я Русакова.  Он пропел:  "Штурмовые ночи Спасска,
Волочаевские дни..."
     Только после этого поздоровался.
     - Хорошая,  - говорю,  - песня.  Вижу,  что вы в добром  здравии,
Николай Николаевич!
     А он опять поет.  Пропел мне из песни последний куплет:  "...И на
Тихом  океане  свой  закончили поход..." Помолчал,  словно ожидая,  не
скажу ли я еще чего-нибудь.  И опять пропел эти слова - да  настойчиво
так: "...свой закончили похо-од!".
     Закончили?.. И у меня мелькнула мысль: "Да ведь это он о себе..."
     - Николай  Николаевич!  - закричал я в трубку.  - Верить ли?  Это
выше моего понимания. Прошло всего четыре дня...
     - И штамп готов, - сказал Николай Николаевич. - Да и новая деталь
уже поставлена на место. Да и машину уже упаковывают. Сегодня отправят
в Индию.
     Ошеломил он меня. Не найду что и сказать.
     - Наверно, - говорю, - здорово устали?
     - А об этом,  - отвечает,  - даже и не думается... Все четыре дня
не отходил от верстака - да и ночей прихватил.  Эх, дружно поработали,
с песнями!
     Потом он сказал так:
     - А интересно получается! Был я радистом и понял в бою: неспроста
ключом  постукиваешь  -  ответ  держишь  за  успех  полка  и  за жизнь
товарищей.  Стал инструментальщиком - и опять чувствую, я же в ответе!
Только теперь уже не за полк и солдат своих,  а за целую страну, народ
которой хочет победить нищету и голод.  И  подумалось  мне,  -  сказал
Русаков,  -  а ведь я сам лично отвечаю и за мир на земле и за счастье
всех людей. - Он рассмеялся. - Вот, - говорит, - какими делами ворочу!
А поглядеть на меня - кто я такой? Да простой рабочий!
     Я дружески поправил его:
     - Извините,  -  говорю,  -  Николай Николаевич,  но вы не простой
рабочий.  А советский.  Вы - гражданин великой страны Ленина. И в этом
вся суть.

                           Знамя Ленинграда

     Утром 7  Ноября  мы  сидим  перед  телевизором.  На  душе светло,
празднично. Мальчики прикололи к рубашкам свои октябрятские значки.
     На экране  -  Дворцовая площадь.  Зимний в дымке осеннего тумана.
Полные зрителей трибуны.
     Только что закончился парад.  Площадь опустела и от этого кажется
особенно длинной и широкой.
     В ожидании  демонстрации,  которая всегда очень нарядна,  сидим -
переговариваемся.
     Крепко запомнилось мальчикам знакомство с Русаковым,  и они хотят
узнать о нем еще и еще.
     Вот и сейчас Алеша деловито наморщил лоб и спросил:
     - А как это все-таки у него получилось - что золотые руки?
     - Как у всех, - ответил я. - Сначала была школа, уроки труда...
     - Ну хорошо,  пусть уроки труда...  - Алеша сказал  это  с  таким
выражением,  словно пришлось проглотить горькую пилюлю. - А дальше как
было?
     - А дальше,  - говорю,  - Евдокия Климентьевна,  его мама,  свела
сына к себе на завод. Она была работницей "Электросилы".
     Алеша отступался:
     - А потом?
     - На  заводе,  -  говорю,  -  парнишка  сказал,  что  хочет стать
слесарем.
     - А   почему   слесарем?  А  не  фрезеровщиком,  не  токарем,  не
строгальщиком... почему?
     Я сказал  то,  что знал от Николая Николаевича.  Слесарем был его
отец.  Понемножку и маленького сына подпускал к тискам.  Так что  Коля
Русаков,  идя с матерью на завод,  уже знал,  чего хочет.  Да и память
отца, который рано умер, хотелось мальчику уважить...
     Между тем Октябрьский праздник продолжался.
     Зазвучал оркестр - и мы  все  трое  опять  повернулись  к  экрану
телевизора.
     На площадь вступали колонны рабочих.
     Заколыхалось и   развернулось   на  ветру  знамя  Ленинграда.  На
бархатном,  с золотым шитьем полотнище  красовались  четыре  ордена  и
звездочка города-героя.
     Наш город   -   ветеран   гражданской   войны,   герой    Великой
Отечественной и в то же время - неутомимый труженик. Боевой его подвиг
и трудовая доблесть отмечены высокими правительственными наградами.
     Знаменем недолго пришлось любоваться: пронесли мимо.
     Но вот оно вновь на экране.
     Теперь знаменосец  шел как бы прямо на нас.  Через плечо у него -
широкая лента.
     Красиво и торжественно.
     Не берусь сказать, кто из нас первым разглядел знаменосца: Алеша,
Саша или я. Воскликнули в один голос:
     - Да это же дядя  Русаков!  Николай  Николаевич!  Он,  он...  Ему
доверена честь возглавить колонны, прошагать со знаменем Ленинграда.
     И мальчики, повскакав, замахали перед экраном руками.
     - Мы  здесь!  -  кричали  они.  -  Николай Николаевич,  мы здесь,
посмотрите! Вот Сашка, а вот я - Алеша! Видите, видите?
     Русаков, конечно,  не  мог  нас ни увидеть,  ни услышать.  Так уж
устроен телевизор.
     Но мальчики, увлекшись, забыли об этом.
     - Увидел,  увидел нас!  - обрадовались они.  - С праздником  вас,
Николай Николаевич!
     Я не стал их разочаровывать.
     "Пусть, - думал я,  - техника еще не во всем совершенна. Но разве
это может помешать настоящей дружбе?"



СОДЕРЖАНИЕ

                    ИЛЬЯ НИКОЛАЕВИЧ. Повесть
                    ПЕРВЫЕ ЛИСТЫ. Повесть
                    ГОЛОС ЛЕНИНА. Рассказ
                    ЛЕНИНСКИЙ БРОНЕВИК. Повесть
                    БРОНЕПОЕЗД "ГАНДЗЯ". Повесть
                    ТОЛЬКО ВПЕРПД. Рассказ
                    САППР РЕБРОВ. Рассказ
                    ПОЛТОРА РАЗГОВОРА. Рассказ
                    ДЯДЯ РУСАКОВ И МАЛЬЧИШКИ. Рассказ дедушки


ДЛЯ СРЕДНЕГО И СТАРШЕГО ШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА

ГРИГОРЬЕВ НИКОЛАЙ ФЕДОРОФИЧ

ИЗБРАННОЕ

                Ответственный редактор  О. В. Кустова
                Художественный редактор  А. В. Карпов
                Технический редактор  Т. С. Тихомирова
               Корректоры Н. Н. Жукова и Л. Н. Комарова
                     OCR - Андрей из Архангельска

     Ленинградское отделение орденов Трудового Красного Знамени и
           Дружбы народов издательства "Детская литература"
        Государственного комитета РСФСР по делам издательств,
                    полиграфии и книжной торговли.
   191187, Ленинград, наб. Кутузова, 6. Фабрика "Детская книга" Э 2
    Росглавполиграфпрома Государственного комитета РСФСР по делам
             издательств, полиграфии и книжной торговли.
                 193036, Ленинград 2-я Советская, 7.