е   силы,   которые   бушуют   в   стихах
двенадцатилетнего поэта и  многих  его  сверстников,  не  могут  заглохнуть.
Поэтическое вдохновение необходимо у нас в любом деле, на любом поприще.


О ДЕТСКИХ КАЛЕНДАРЯХ

     Взрослые люди даже и  представить  себе  не  могут  (если  только  сами
когда-то не пережили таких минут), какое Это великое и незабываемое  счастье
- получить в детстве первый номер своего первого журнала, сорвать бандероль,
перелистать  страницы,  бегло  просмотреть  картинки,  а   потом,   усевшись
поудобнее, как при выезде в дальнюю дорогу, углубиться в чтение рассказов  с
таинственными и многообещающими заглавиями.
     Это и в  самом  деле  выезд  в  дальнюю  дорогу  -  в  свет.  Аккуратно
сброшюрованная, еще пахнущая свежей типографской  краской  тетрадка  журнала
обещает интересное и долгое  путешествие  по  неизведанным  областям  жизни,
разнообразные встречи и знакомства, смешные и волнующие эпизоды.
     Еще б_о_льшим событием в жизни ребенка может быть детский календарь.
     Это - 365 страниц, целая библиотека  в  одном  томе;  Это  -  маленькая
энциклопедия, справочник, хрестоматия, собрание веселых приключений,  шарад,
игр, загадок, бесконечная галерея картинок.
     Создание такого календаря - дело нелегкое.
     Календарь не должен быть сборником  случайной,  пестрой,  занимательной
смеси. У него есть свои воспитательные задачи.
     Но он не  должен  быть  чересчур  серьезен,  слишком  последователен  и
систематичен. От этого он потеряет свою привлекательность и разнообразие.
     Для того, чтобы не впасть ни в  ту,  ни  в  другую  крайность  -  ни  в
излишнюю серьезность, ни в беспредельное легкомыслие, -  составители  должны
четко ограничить свои  задачи  в  каждой  из  областей  жизни,  охватываемых
календарем.  Надо  ясно  представить  себе,  что  такое,  скажем,  биография
политического деятеля, ученого или писателя, рассказанная для детей на одной
или двух страничках отрывного календаря. Надо ясно  знать,  какие  факты  из
истории могут  и  должны  быть  отмечены  за  год,  какие  темы  из  области
естествознания могут быть затронуты в календаре,  который  стремится  помочь
ребятам выработать мировоззрение, но отнюдь не претендует на  сколько-нибудь
основательное и систематическое изложение научных теорий.
     Детских календарей, достойных того, чтобы послужить  нам  образцами,  в
сущности, еще нет.
     Заграничные календари - передо мною их несколько штук  -  отражают  тот
условный и тесный детский мир, вернее - "мирок", который  мало  меняется  на
протяжении десятилетий.
     Один из этих календарей - немецкий 1936 года - так  и  называется  "Die
Kinderwelt" ("Детский мир"). Когда просматриваешь его - кажется,  что  время
остановилось. Но это только кажется на первый взгляд. Наряду  со  старинными
сусальными ангелочками и упитанными свиньями, представляющими собою  эмблему
счастья,  на  страницах  календарей  последних  лет   попадаются   аэропланы
новейшего типа, а в календаре немецкого общества покровительства животным на
первой странице изображен сам Адольф Гитлер со своею собакой. В тексте  того
же календаря среди  изречений  Заратустры  {1},  Сенеки,  Тацита,  Шекспира,
Шопенгауэра  встречаются  афоризмы  новейших  "мыслителей"   -   Гитлера   и
Муссолини.
     Широких просветительных задач эти  календари  перед  собою  не  ставят.
Очевидная и  главная  цель  их  составителей  -  ограничить  круг  интересов
ребенка, представить ему мир в виде голубых небес, в которых реют  сусальные
ангелы, и земли, по которой бродят аппетитные розовые свиньи.
     У англичан дело обстоит несколько лучше. Присланный мне  ежегодник  для
маленьких детей "Ваву's Own Annual" за 1937 год тоже не  выходит  далеко  за
пределы "детского мира", но этот мир не так сусален и гораздо более красочен
и просторен, чем "Die Kinderwelt".
     Но и английский календарь,  благополучный  и  самодовольный,  не  может
служить для нас образцом. Единственное, чему мы могли бы позавидовать в нем,
- это чистые и яркие краски, так радующие ребенка.
     В нашей стране детских календарей было очень мало.
     Из дореволюционных  изданий  известен  календарь  Клавдии  Лукашевич  -
писательницы, хорошо знавшей детские требования и вкусы, но не  отличавшейся
слишком широким кругозором.
     Советские издательства этим делом почти не занимались. Передо мной  три
календаря, изданных в 1932, 1933 и в 1938 годах. Других  детских  календарей
советского времени я не мог найти ни в одном из наших книгохранилищ.
     Сопоставить издания 1932  и  1933  годов  с  календарем,  выпущенным  в
нынешнем году, очень полезно и поучительно. Сравнивая их, видишь, как растут
наши  требования  к  детской  литературе,  как  превозмогаем   мы   болезни,
препятствующие этому росту.
     Отрывной календарь 1933 года, выпущенный издательством  настольных  игр
"Труд и творчество", представляет собою удивительное сочетание  всех  ошибок
того времени, когда в литературе царил РАПП, а в школе - педология.
     На  лицевых  страницах  этого  календаря  -  мазня  вместо  рисунков  и
стихотворные лозунги вроде следующих:

                      Пусть современная игра
                      Даст нам навыки труда!
                      Продажа на западе нашей пушнины
                      Колхозам и фабрикам даст машины!
                      Наладим в школе политехнизм,
                      К станку, к машине ребят приблизим!
                      В кабак отец уж не ходок,
                      Коль дома Красный Уголок!

     Календарь 1932 года (издание Огиза) тоже изобилует стихами утилитарного
характера, но посвящен он главным образом куроводству и кролиководству,  как
единственным утехам золотого детства ("Две курочки и петушок  -  вот  и  все
хозяйство").
     Много места отведено в нем "санитарной" поэзии.
     Вот громовая "филиппика", направленная против мух:

                         ...Мухи, мухи, мухи, мухи!
                         Развелось их - и не счесть!
                         На подносе, на краюхе
                         Три, пятнадцать, двадцать шесть.
                         И жужжит и вьется тучей
                         Весь кусучий - рой летучий.
                         Зу-зу-зу! Зу-зу-зу!
                         Вмиг заразу разнесу!..

     Всего несколько лет отделяют нас от того времени, когда такими  стихами
заполнялись не только детские календари, но и хрестоматии, журналы, чуть  ли
не вся детская литература.
     Нужно было нанести сокрушительный удар  всем  схоластам  от  педологии,
чтобы избавить детей от их опеки и освободить детскую  литературу  от  гнета
утилитаризма.
     В новом детском календаре, изданном в нынешнем году Соцэкгизом, нет уже
и следов "политехнической" и "санитарной" поэзии. Вместо нее календарь  дает
стихи Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Некрасова  и  современных  поэтов.  Темы
календаря стали гораздо разнообразнее. Школьник-моделист найдет  в  нем  для
себя схему и чертеж самолета. Юннат узнает, чем кормить рыб  в  аквариуме  и
как  устроить  ловушку  для  птиц.  Будущие  исследователи  Арктики  прочтут
рассказы  о  замечательных  перелетах  и  морских  походах  последних   лет,
рассказы, написанные самими участниками героических экспедиций (Водопьяновым
{2}, Богоровым {3}, проф. Визе {4}).
     Искать интересных тем в наши дни не приходится.  Не  хватает  страничек
календаря, чтобы рассказать обо всем,  чем  богата  жизнь.  Испании  уделено
пять-шесть страничек, подвигам  пограничников  -  четыре  странички,  каналу
Москва-Волга и Беломорскому каналу - всего по одной страничке.
     Но недостаток  места,  строгие  и  точные  лимиты  -  это  особенность,
присущая  календарю.  Ее  устранить  нельзя.  Она  обязывает  к   предельной
краткости, выразительности, меткости, мастерству.
     Составители календаря не всегда об этом помнят.
     Разве можно назвать метким такое определение Чехова:
     "Чехов писал небольшие рассказы из жизни мелких чиновников,  торговцев,
ремесленников при царизме. В  своих  произведениях  он  высмеивал  трусость,
забитость, угодливость перед  высшими  одних  людей,  грубость,  жадность  и
самодурство других".
     Это определение может  быть  с  успехом  отнесено  ко  многим  десяткам
беллетристов,   писавших   рассказы   из   жизни   чиновников,    торговцев,
ремесленников "при царизме"... Но Чехова оно не характеризует.
     А можно ли назвать выразительной заметку о 1-ом Мая? В  ней  нет  почти
ничего, что не было бы известно любому школьнику нашего Союза.
     "Первое мая - это день боевого смотра революционных сил  рабочих  всего
мира, праздник труда и пролетарской солидарности".
     Нельзя ли было заменить или хотя бы дополнить эту формулировку  фактами
живыми и волнующими? Голые формулы или - что еще хуже!  -  трескучие  тирады
мало говорят уму и сердцу ребенка.
     Нехваткой места нельзя оправдать многие пробелы в календаре. Ведь  если
места мало, то, значит, его надо использовать  для  самого  важного,  самого
значительного.
     А  просмотрите  повнимательнее   один   из   самых   существенных   для
мировоззрения ребенка разделов календаря - естествознание.  Чего  в  нем  не
хватает? Очень немногого. Сведений о жизни  и  работе  Дарвина,  Тимирязева,
Мичурина. Правда, в день рождения Дарвина (12 февраля)  календарь  посвящает
ему целую страничку, но рта страничка рассказывает только о встрече  Дарвина
с Тимирязевым. А кто они такие оба - читатель из календаря узнать не  может.
Ученые, естествоиспытатели - вот и все.
     Вообще  биографии  -  слабая  сторона  календаря.  Так,  например,   из
биографии Энгельса даны только юношеские годы. Из воспоминаний  о  Марксе  -
только те, в которых рассказывается об  его  отношениях  с  детьми  (да  еще
приведена речь Энгельса на могиле Маркса).
     Все это  не  случайные  ошибки,  а  серьезные  пробелы  в  самом  плане
календаря. В будущем году эти пробелы не обходимо  исправить.  Надо  придать
каждому разделу и циклу, как бы кратки они ни были, законченность и полноту.
     Только тогда календарь, рассчитанный на сотни тысяч  читателей,  станет
той  маленькой,  занимательной  энциклопедией,  какою  должен  быть  детский
календарь в нашей стране.
     И еще одно пожелание. Дети - народ веселый. В их календаре должно  быть
больше юмора, больше радости, больше красок.
     Начало делу положено. Детский календарь у нас  существует.  А  так  как
время никогда не останавливается, то надо полагать, что в редакции Соцэкгиза
уже идет работа над календарем 1939 года.


ГЕРОИ-ДЕТЯМ

1

     Я слышал недавно небольшое стихотворение, которое сразу запомнилось мне
от слова до слова. Посвящено оно полету наших героев через полюс в  Америку.
Это всего только четверостишие, звонкое и  крепкое,  по  лаконичности  своей
похожее на стихотворную загадку. Вот оно:

                          Сан-Франциско - далеко,
                          Если ехать низко.
                          Если ехать высоко,
                          Сан-Франциско - близко!

     Написала эти стихи молодая писательница Н.  Артюхова  {1}.  Ей  удалось
дать в короткой и веселой  песенке-считалке  идею  и  тему,  от  которых  не
отказался бы и автор эпопеи.
     В те времена, когда начинало жизнь мое поколение, таких песен у  нас  в
обиходе не было. Считалки и  песенки,  которые  мы  любили  повторять,  были
старше нас на многие десятки лет, если не  на  целое  столетие.  Кто  знает,
какой из наших прапрадедов первый спел: "Гори, гори ясно, чтобы не  погасло"
или "Солнышко-ведрышко"?!
     И песни наши, и сказки, и любимые игры -  все  было  получено  нами  по
наследству от дедов и мало походило на то, что делалось вокруг нас.
     Мы росли, переставали играть и принимались за книги. Как и всем ребятам
на свете, нам нужны были герои, -  для  того  чтобы  следовать  их  примеру,
учиться у них жизни. Мы находили своих героев в романах о рыцарских  походах
и  о  покорении  Сибири,  в  чудесных  приключениях  капитана  Гаттераса   и
завоевателя воздуха Робюра {2}.
     Они нам нравились, эти герои, мы были в них влюблены, но учиться у  них
поведению, борьбе и работе было несколько  затруднительно.  Уж  очень  резко
отличался их быт от всего того, что мы видели каждый день.
     "Сан-Франциско" было невероятно далеко от нас в те времена.
     Героев мы встречали только на сцене и в книгах.

2

     В наши дни слово  "герой"  перестало  быть  словом  древним,  античным,
экзотическим.
     Многие школьники расскажут вам,  как  принимали  они  у  себя  в  школе
человека, совершившего беспримерный подвиг. К ним еще так  недавно  запросто
приходил Валерий Чкалов {3} - слава и гордость нашей страны. Этот  сказочный
богатырь усаживался среди  ребят  за  парту  и,  пересыпая  рассказ  летными
терминами и  веселыми  шутками,  докладывал  советским  школьникам  о  своем
историческом перелете.
     Ребята взволнованно слушали своего гостя, открывшего Америку с  Севера,
и задавали ему тот вопрос, с которым они не могли бы обратиться ни к Ермаку,
ни к Христофору Колумбу, ни к Гаттерасу:
     - Как вы стали героем?
     Гость понимал, что это не праздный вопрос, а значительный и  серьезный.
И он по-товарищески рассказывал школьникам о том, как он рос и учился, какие
у него были ошибки и промахи, удачи и победы.
     Он знал, что среди его  слушателей-подростков  могут  оказаться  такие,
которым предстоит не менее трудный и блистательный путь.

3

     В  1938  году  издана  целая  серия  детских   книг   о   замечательных
путешествиях по воздуху, совершенных нашими летчиками.
     Авторы этих книг в литературу вошли совсем недавно, хотя имена  их  уже
знамениты далеко за пределами нашей страны.  Эти  имена:  Георгий  Байдуков,
Анатолий Ляпидевский, Павел Головин, Константин Кайтанов {Г. Байдуков, Через
полюс в Америку; А. Ляпидевский, Челюскинцы;  П.  Г.  Головин,  Как  я  стал
летчиком; К. Кайтанов, Мои прыжки, Детиздат, М. 1938. (Прим. автора.)}.
     Все, кто сколько-нибудь знаком с ребятами, прекрасно знают,  как  жадно
ищут  они  на  библиотечных  полках  приключений,  путешествий,  героических
историй, в которых  главными  персонажами  являлись  бы  их  современники  -
советские люди.
     Книги, написанные летчиками-героями, как будто сразу  отвечают  на  все
эти настоятельные требования наших  ребят:  в  них  есть  и  путешествия,  и
приключения, и люди сегодняшнего дня. А заодно внимательный читатель  найдет
в них немало самых разнообразных сведений по географии, по метеорологии,  по
технике летного дела. И ни на одну минуту  эти  сведения  не  покажутся  ему
приложением, научной приправой к повести.
     Когда Головин рассказывает о восходящих и нисходящих воздушных потоках,
читатель следит за его рассказом, не отрываясь ни на минуту, потому  что  от
этих потоков зависит успех рекордного полета, о котором герой и автор  книги
мечтал с детства.
     Да вдобавок в эту лекцию о воздушных течениях неожиданно влетает  орел,
которому, как обнаруживается из книжки, нужны для парения те  же  восходящие
потоки, которые нужны и планеристу.
     Когда Байдуков говорит  о  том,  какими  опасностями  угрожают  летчику
белоснежные облака,  которые  кажутся  снизу  такими  безобидными,  читатель
запоминает каждое слово из этой боевой практической лекции. Еще бы! Ведь обо
всем этом рассказывает  человек,  который  пробил  на  своем  пути  не  одну
облачную гряду.
     В редких повестях и романах для юношества вы  найдете  такое  множество
эпизодов и приключений, как в книге летчика-парашютиста К. Кайтанова. Прыжки
из мертвой петли, из пикирующего самолета, прыжки из стратосферы,  спуск  на
полотно железной дороги в момент, когда навстречу  на  полном  ходу  несется
поезд... И тут же - рядом с самыми  удивительными  приключениями  -  деловые
страницы,  объясняющие  читателю  все  особенности  и  сложности  летного  и
парашютного искусства.
     И, однако, читателю ни на минуту не кажется, что книжка  раздваивается,
делится на части, познавательную и приключенческую.
     Все сведения, которые дают в своих книгах летчики, неразрывно связаны с
действием; действие же требует от читателя  неослабного  внимания  к  каждой
деловой строке.
     Но воспитательная ценность этих книг не только в знаниях,  которые  они
дают читателю. Они учат его  закалять  волю,  относиться  просто,  строго  и
вдумчиво к удачам и неудачам.
     К. Кайтанов  подробно  останавливается  на  нескольких  случаях,  когда
парашютисты-новички перед полетом "трусили". Серьезный разбор каждого такого
случая заставляет читателя заново проверить  свои  обычные  представления  о
мужестве и малодушии.
     Никто из авторов-летчиков, вероятно, не ставил перед собой  прямо  и  в
упор педагогических задач. И тем не  менее  книги  их  проникнуты  настоящей
воспитательной идеей.
     Быть может, наиболее выразительна в этом отношении книга Павла Головина
"Как  я  стал  летчиком".  С  какой-то  особенной  теплотой  и  товарищеской
откровенностью  рассказывает  он  ребятам  о  самых   различных   фактах   и
обстоятельствах своей жизни. Вот Павлик Головин - школьник. Он  уже  мечтает
стать летчиком, но думает,  что  для  этого  только  и  нужно,  что  вырасти
большим. Учиться незачем - ведь на самолете не задачи решают, а  летают.  Но
вот,  поработав  немного  в  мастерской  у   незадачливого   провинциального
планериста, Павлик Головин начинает понимать, что летное дело требует науки:
"Садясь  вечерами  за  уроки,  я  стискивал   упрямо   зубы,   угощал   себя
подзатыльником и уговаривал сам себя:
     - Не ленись, Пашка! Летчик должен все знать!"
     Щедро и  просто  открывает  Головин  перед  ребятами  всю  свою  жизнь,
показывает им, как он выходил из неудач и затруднений - когда сам,  когда  с
помощью товарищей-комсомольцев.
     Прочитав  эту  книгу,  школьник  почувствует  себя  так,  будто  кто-то
уверенно и осторожно поднял его на большую высоту.

4

     Книги летчиков различны по своему объему, по литературному  качеству  и
предназначены для читателей разных возрастов.
     Георгий Байдуков и Анатолий Ляпидевский обращаются к младшим ребятам  и
рассказывают им об экспедициях, в  которых  сами  авторы  были  участниками.
Первый - о полете через полюс в Америку. Второй  -  о  спасении  челюскинцев
{4}.
     Книги П. Головина и К. Кайтанова предназначены для ребят постарше.  Это
автобиографии, или, вернее сказать, повести о том,  как  человек  становится
мастером своего дела.
     Все четыре книги отличаются  одна  от  другой  так  же  явственно,  как
отличны друг от друга их авторы.
     И тем не менее каждая повесть как будто продолжает и дополняет  другую.
Все они - части какой-то большой  эпопеи,  рассказывающей  о  молодых  людях
советской эпохи.
     На вопрос о том, что открыло этим молодым людям путь к их ответственной
и героической деятельности, проще и яснее всего отвечает Георгий Байдуков.
     Он пишет:
     "Теперь, когда я исколесил полмира, видел много стран, морей и океанов,
я, вспоминая свое суровое детство, думаю: что б я делал,  если  бы  не  было
советской власти!.. Наверно, остался бы кровельщиком.
     Больше восьми лет я проработал летчиком в разных отрядах воздушных  сил
и только после этого начал мечтать о  больших  воздушных  путешествиях.  Мне
хотелось летать там, где никто еще не летал".
     Все авторы пишут о своих подвигах скромно и строго. Гордость их  только
в том, что они осуществляют надежду своей страны, волю своего  правительства
и партии, и лишь из рассказов других участников экспедиций вы  узнаете  иной
раз, чего стоили героям их победы и успехи.
     Поэтому-то особенно интересно сличать книги разных авторов об  одних  и
тех же событиях.
     В книге П. Головина, на странице 102-й, говорится вскользь, мимоходом:
     "Четвертый самолет летчика Алексеева - не дол