Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
- Пожалуй, - Лючия хотела попросить ликер, но подумала, что ей
понадобится ясная голова, и потому закончила, - нет, спасибо.
- Как угодно. Жди здесь. Я приглашу тебя, когда хозяин
освободится.
По прошествии двух часов нервное напряжение Лючии внезапно
прошло, она была настолько вымотана, что ей было абсолютно
безразлично все, что будет дальше, и именно тогда появился Оливер.
- Ты можешь пройти, - он указал ей на дверь, ведущую в кабинет
Макфинли.
Лючия направилась к двери, когда дворецкий остановил ее
словами:
- Сумку ты можешь оставить здесь.
Женщина смутилась, но потом быстро нашлась:
- Но в ней именно то, ради чего я пришла.
Старик пытливо посмотрел на нее, а потом усмехнулся своим
мыслям и, освободив дорогу, сказал:
- Надеюсь, это не бомба.
Лючия оторопела от этих слов, но потом, уже взявшись за ручку
двери, в тон ему парировала:
- Нет, это - ядерная боеголовка.
Эрхард Макфинли сидел за огромным столом в чуть меньшем по
размерам кресле, и сам он был чуть меньше этого кресла. Его
апоплексическое лицо было все еще красным после общения с
управляющим, который в итоге был уволен. Это был уже девятый за
последние пять лет. Эрхард не выносил даже тени воровства, когда
такая тень ложилась на подчиненных. С другой стороны его совсем не
угнетало то, что тысячи людей работают на его карман за нищенскую
плату.
И теперь этот высокий и грузный мужчина безразлично
рассматривал стоявшую перед ним женщину, понимая, что она
достаточно красива, но никаких эмоций это обстоятельство у него не
вызывало, ибо люди были для него машинами по извлечению денег.
Они интересовали его только, как части этого сложного процесса, а
что означала в этом процессе особь, стоявшая перед ним. Наверняка
она явилась сюда с какой-нибудь ничтожной просьбой. Это и
бесило Макфинли: эти людишки даже просят всегда настолько мало,
что ему лень руку поднять для выполнения их потребностей.
- Ну, что там у вас? Сын заболел?
- Н-нет, - переминалась с ноги на ногу Лючия, - я... как вам сказать.
- Что? - начал раздражаться Макфинли, - крыша дома потекла?
- Да нет, нет, я ... а впрочем, - она сделала несколько торопливых
шагов к столу, доставая одновременно что-то из сумки, чем перепугала
хозяина дома, заставив его оцепенеть сначала от страха, а потом от
изумления, когда он увидел то, что оказалось перед ним,
поставленное со стуком на стол, - вот! Я нашла клад!
В комнате, где неярко горели светильники, поскольку Солнце
уже давно зашло, повисла тишина. Даже неяркого света хватало,
чтобы камни, лежащие в шкатулке, показали всю свою красоту.
Наконец, Макфинли задал единственный вопрос:
- Где вы это взяли?
- У себя в саду, когда вкапывала столб, - Лючия заторопилась,
полагая, что искренность поможет ей, - вы знаете, господин
Макфинли, у меня сегодня именины, и я так...
- Хорошо! Очень хорошо, - уже не слыша ее, хозяин дома набирал
какой-то номер на телефоне, и когда на другом конце провода сняли
трубку, он произнес в сторону селекторного аппарата, - Самуэль, у
меня возникло срочное дело: немедленно - ко мне! Да, и еще: захвати с
собой Логарта.
При имени Логарта Лючия недоверчиво взглянула на Макфинли:
при чем здесь полиция? Адвокат еще понятно: он может понадобиться
как консультант, но полиция...
- Ну вот, - обращаясь к посетительнице, произнес Эрхард, - сейчас
приедут представители закона, и мы все сделаем, как положено, - его
взгляд не отрывался от шкатулки, а в глазах появился алчный огонек,
однако Лючия была не в том состоянии, чтобы оценивать психологию
собеседника. Ее занимала предстоящая беседа с тремя мужчинами
наедине, да еще какими мужчинами.
Они в долине - все, она - никто. Поэтому внутренне, хотя и
пыталась себя успокоить, Лючия уже отчаялась что-либо получить от
заветной шкатулки.
Приглашенные появились через пятнадцать минут. Увидев Лючию,
Хенинкс изумленно приподнял бровь: какое, мол, серьезное дело
может зависеть от служанки, - но потом увидел шкатулку и замер с
приоткрытым ртом на полуслове. Ронни Логарт напротив был
совершенно невозмутим, хотя первое, что он увидел в комнате, была
именно шкатулка. Его вообще больше интересовала связь предметов с
людьми, чем людей с предметами. Предметы более объективно
говорили о своем хозяине, если хозяин не стоял на пути этого
предмета со своей субъективностью.
- Господа, - без лишних церемоний начал Эрхард Макфинли, -
сегодня ко мне пришла эта женщина и сказала, что нашла у себя в саду
эту шкатулку с драгоценностями.
- Вы подтверждаете эту информацию, госпожа Синти? - напористо,
не дав хозяину дома сказать больше ни слова, спросил адвокат.
- Да, - не очень уверенно ответила Лючия.
- Прекрасно! Мистер Логарт, - обратился Хенинкс к
полицейскому, - я прошу вас составить протокол по этому поводу.
- Да, но мы должны произвести опись содержимого шкатулки, -
отреагировал лейтенант, - иначе протокол будет недействительным.
- Совсем не обязательно, - не уменьшая давления, настаивал
Хенинкс, глядя прямо в глаза Логарту, - я потом объясню вам,
почему.
- Хорошо, - Ронни взял со стола Макфинли бумагу и ручку с
молчаливого одобрения хозяина и стал писать, только однажды
спросив у Лючии год ее рождения, после чего протянул ей протокол.
Та, пробежав его глазами, молча подписала.
- Прекрасно! - повторился Хенинкс с таким видом, будто гора
упала с его плеч. - А теперь, лейтенант, я прошу вас опечатать эту
шкатулку, поскольку заявляю, что найдена она в саду госпожи Синти, а
сад этот, как и вся земля окрест, принадлежит моему клиенту,
господину Макфинли, и по законам нашей страны все, что находится
на или в этой земле принадлежит ее владельцу целиком и
полностью.
Лючия сжалась в маленький комок, сидя в деловом кресле справа
от стола хозяина дома. "Какая же я глупая! - каялась она, - вот так,
своими руками отдать свое счастье этим чудовищам, понадеявшись на
их доброту и порядочность, когда речь идет о целом состоянии!".
Между тем Хенинкс со ссылками на различные законы и акты,
названия и номера которых помнил наизусть, состряпал заявление и
передал его Логарту. Тот, приняв его, посмотрел с некоторым
сожалением на Лючию и сказал:
- Госпожа Синти, вы не хотите сделать никакого заявления?
- Хочу! - твердо сказала женщина, изо всех сил сдерживаясь от
того, чтобы на коленях не начать умолять этих людей о возврате
шкатулки, или не впасть в другую крайность и выплеснуть им в лицо
все, что она о них думает на самом деле.
- Пожалуйста! Вот бумага, - протянул ей лист и ручку лейтенант.
Лючия написала заявление в суд о том, что у нее конфискована
шкатулка с драгоценностями, оценка и опись которых не
произведена и что при конфискации присутствовали такие-то господа,
а конфискацию она считает не законной.
Лейтенант принял и это заявление, поставив подпись, как
свидетель. Завтра эти бумаги уже будут в суде, пока шкатулка будет
находиться у него. Так что пару камней он...
- Лейтенант, - снова заговорил Хенинкс, оторвав того от приятных
мыслей, - я прошу вас все же опечатать шкатулку.
- Конечно, конечно, - отозвался тот, доставая из кармана проволоку
со свинцовой пломбой, но Макфинли, молча наблюдавший за
происходящим, остановил его:
- Нет, нет, не так. Возьмите клей, бумагу, приклейте полоску
бумаги на крышку и дно, а мы все распишемся на этой полоске
чернилами.
Это заявление повергло надежды Логарта в прах, ибо отклеить над
паром бумагу так, чтобы не потекли чернила, не представлялось
возможным. С тяжелым сердцем, проделав все необходимое, он
предложил всем присутствующим расписаться, после чего забрал с
собой шкатулку, а Эрхард Макфинли добродушно распрощался со
всеми, включая Лючию, которая была почти без памяти.
Она не помнила, как дошла до своего дома, и когда Фабио, тысячу
раз, измеривший за время ее отсутствия двор, кинулся ей навстречу,
она зарыдала, но теперь уже из-за потерянных надежд и ... работы,
конечно. Судиться с самим Макфинли: да это просто смешно тем
более, если живешь на его земле и в доме, за который еще не
расплатилась. Только теперь она осознала, что произошло, и
произнесла сквозь рыдания:
- Будь проклят этот клад!
- Почему, ма? - Фабио был удивлен, огорчен, подавлен: его желание
помочь причинило матери боль и страдание.
- Из-за него я потеряла не только работу, но я уверена, что
господин Макфинли завтра же попросит нас съехать из этого дома
или расплатиться со всеми долгами, а у нас нет денег даже на то,
чтобы добраться до города.
Фабио, никак не ожидавший от своего поступка такого результата,
все же нашел в себе силы, чтобы успокоить мать:
- Не волнуйся, ма. Все будет хорошо, - в его голосе послышались
твердые интонации взрослого мужчины, и Лючия с удивлением и
немного недоверчиво посмотрела на сына, ответив:
- Поживем-увидим, - на что Фабио еще более твердо ответил:
- Вот именно!
-==ГЛАВА 3.==-
Суд по делу Лючии Синти состоялся через несколько дней.
Окружной судья - близкий друг Эрхарда Макфинли, постоянно
получавший от него подарки и частенько наведавшийся в его
поместье поохотиться, написал решение задолго до начала процесса,
и когда пришло время его зачитать, то он напыщенно, но, не
вдумываясь в уже знакомый текст, его огласил.
В зале суда, где присутствовало немало посетителей, явившихся
взглянуть на старинную шкатулку, а также присутствовала пресса,
приглашенная господином Макфинли, рассчитывающего на
бесплатную рекламу его бизнеса, повисла тишина, которую затем
разорвал иронический смех и такие же аплодисменты. Эрхард
Макфинли чуть не взорвался от апоплексического удара, и только
тогда Джованни Лакризи задумался над тем, что прочитал. Он еще раз
вгляделся в текст, составленный им самим. Не было сомнений: это
был он, кроме одного слова, и вместо "отклонить иск госпожи
Синти" там значилось "удовлетворить иск госпожи Синти".
Стараясь не смотреть в зал, под улюлюканье и смешки публики,
Джованни быстро покинул зал, однако в коридоре ему пришлось
выдержать теперь уже улыбку Макфинли, которая сулила мало
хорошего:
- Это очень смелое решение, господин Лакризи, - проговорил тот, -
но оно вам дорого обойдется.
- Но, Эрхард, поверь, я сам ничего не понимаю..., клянусь, -
взмолился пока еще судья, - это мистика какая-то, я готовил совсем
другое решение. Ведь и Хенинкс его видел. Подтверди, Самуэль.
- Эк, тебя угораздило, Джованни, - иронично отозвался тот, - и
зачем ты поменял решение? Не понимаю. Это тем более глупо, что
противоречит законам страны.
- Вот именно, - ухватился за ниточку судья, - это только
подтверждает мистификацию.
- Ну ладно, идем, - позвал Макфинли своего адвоката, - здесь
больше делать нечего.
- Но.., - вслед ему кинулся Джованни и в отчаянье махнул рукой.
Еще через неделю апелляционный суд по делу госпожи Синти был
поднят общественностью на смех, поскольку утвердил решение
окружного суда.
В своем особняке Эрхард Макфинли ходил разъяренный из угла в
угол, выговаривая Хенинксу:
- Я начинаю думать, что ты плохой адвокат, Самуэль! Почему мы
проигрываем столь очевидное дело?
- Думаю, - хладнокровно ответил адвокат, - что Джованни был
недалек от истины, говоря о мистификации. Ты же сам все видел.
Суд был полностью на нашей стороне. Даже адвокат этой крестьянки,
- имея в виду Лючию, немного брезгливо сказал он, - только и делал,
что отпускал комплименты в наш адрес.
Макфинли помолчал, вспоминая судебное разбирательство, и
потом согласился:
- Да, что-то нечисто. Судья, читая решения, чуть не подавился, как
будто читал его против своей воли.
- Вот именно! Значит, ты тоже заметил, - с облегчением заметил
адвокат, - а вспомни Джованни. Ведь и он выглядел по-дурацки, будто
сам не знал, что читает.
- Ладно! Делаем еще одну попытку в Верховном Суде Италии.
Других вариантов нет.
- Естественно! Но я прошу тебя, Эрхард, - голос Хенинкса стал
просящим, - возьми на этот процесс другого адвоката. Для чистоты
эксперимента, так сказать.
Макфинли на секунду задумался, а потом ответил:
- Пожалуй. Не стоит тебе и дальше рисковать своей репутацией... в
моих глазах. Так и порешим. Теперь меня интересует, что происходит
с этой... служанкой, - перевел он разговор на другую тему.
- Тоже не все ясно. Она откуда-то взяла деньги на арендную
плату за землю - ее долги за прошлый год, хотя мы повысили плату
специально для нее в пять раз.
- Так повысьте в десять за аренду в текущем году, и пусть платит
вперед.
- Хм! В том-то и дело. Повысили, попросили заплатить вперед...
- Ну? - нетерпеливо воскликнул Макфинли.
- Плата составляла двенадцать тысяч долларов, - многозначительно
заявил Хенинкс, - но она заплатила и их.
- Как? - хозяин особняка покраснел от апоплексического
напряжения, - служанка платит такие деньги, не моргнув глазом?
- Вот именно!
Несколько секунд Макфинли собирался с мыслями, потом
медленно произнес:
- А может, она отдала нам не все камни?
- Исключено! После этих выплат мы провели обыск в доме и в саду,
но, ... - он развел руками, - ничего не нашли, кроме двухсот долларов.
За ней ведется постоянная слежка, и мы проверили всех ювелиров в
регионе.
- Ну?
- Ничего.
- Проклятье! - взорвался Макфинли, - ничего не понимаю.
- Я тоже.
Эрхард, как разъяренный бык, тупо посмотрел на Хенинкса и
заявил:
- Вот и плохо, что не понимаешь. Это твоя работа, Самуэль, а не
моя. Я тебе за это плачу и плачу не мало, а от этих камней, если ты не
забыл, я обещал тебе десять процентов.
- Я помню, - Хенинкс был похож на провинившегося школьника.
- И что же?! - не унимался Макфинли, - где камни? С момента
появления этой шкатулки все происходящее напоминает
фантастический роман. Служанка платит бешеные деньги, суды, черт
бы их побрал, откровенно попирают закон. Что это, а? - хозяин
особняка остановился напротив адвоката, широко расставив ноги и
тяжело дыша, - или кто-то затеял со мной дурацкую игру?
Хенинкс сжался под испепеляющим взглядом собеседника и
быстро сказал:
- Только, не я...
- Не ты, не ты, - Эрхард снова раздраженно зашагал. - а, кто же
тогда? Может, эта дура, которая убирала в наших домах, у которой
даже не хватает мозгов нанять нормального адвоката? Тогда, кто? И
что это за игра? Я хочу знать ее правила, Самуэль! - вколотил
последний гвоздь в адвоката Макфинли, - иди, я устал от твоего
незнания.
- До свидания, Эрхард, - поднялся тот.
- До завтра, господин Хенинкс! - дал ему понять хозяин, что ждет
его завтра с положительными результатами.
Из особняка клиента Самуэль отправился к домику Синти, хотя
знал, что хозяйки сейчас там нет. Однако, ему нужен был ее сын, с
которым Хенинкс хотел пообщаться наедине.
Открыв калитку, он позвал:
- Фабио! - и громче, - Фабио!
На пороге сарая появился малыш, глядя на не званного гостя
задумчивыми глазами. По роду своей работы Хенинкс сталкивался с
разными людьми, что развило в нем способности психолога. Поэтому
взгляд мальчика сразу заинтересовал его.
- Ты один? - задал он формальный вопрос.
- Да, - мотнул головой малыш.
- Я могу поговорить с тобой? - мягким голосом продолжал
адвокат, но наткнулся на неожиданность:
- О чем?
- Хм! - едва нашелся мужчина, - ну, о том, как ты живешь,
например.
- Я живу хорошо, - без эмоций отреагировал Фабио.
- Неужели? - не унимался собеседник, пытаясь разогреть холод
малыша, - а я знаю от Ллойда, что ты очень хочешь компьютер.
Ответ мальчишки еще более озадачил гостя: тот пожал плечами и
слегка презрительно сказал:
- Подумаешь - компьютер!
- Ты не хочешь компьютер? - изумился Хенинкс.
- Это не самое главное в жизни.
Адвокату-психологу пришлось помолчать, чтобы переварить всю
глубину этого заявления, прозвучавшего из уст деревенского пацана.
- Что же главное? - поинтересовался он.
- Добро и справедливость во всем мире, - малыш сказал это столь
серьезно, что гостю показалось, будто он говорит с Самим Господом.
- И кто же тебя научил так думать? - пытаясь хоть за что-то
зацепиться, снова вопросил Хенинкс.
- Научил? - малыш впервые задумался, но потом так же спокойно
ответил, - разве можно научить доброте или чувству справедливости?
Они либо есть, либо их нет.
Окончательно провалившись в пропасть божественной философии,
адвокат сделал очередную попытку удержаться на поверхности:
- Значит, это не мама научила тебя всему, что ты говоришь?
- Она, конечно, тоже ... своей любовью.
- А кто же еще?
- Я же ответил: это внутри.
- Может быть ты и прав, - задумчиво произнес Самуэль, и перевел
разговор поближе к интересующей его теме, - я вижу, ты парень
серьезный, а потому давай и говорить серьезно. Согласен?
- Так я вроде и не шучу, - заставил Фабио покрыться лоб Хенинкса
испариной.
- Видишь ли, твоя мама нашла клад, - пытаясь совладать с хаосом в
голове, сказал гость, - и ...
- Я все знаю, - прервал его спокойно малыш.
- Тем лучше, - не растерялся, привыкший уже к неожиданностям,
Хенинкс, - так вот, вокруг этого клада происходят очень странные
вещи.
- И это мне тоже известно.
- Тогда, может быть, ты поможешь мне понять происходящее. Ведь
нарушаются законы страны. Ты понимаешь меня?
- Это несправедливые законы, - твердо отчеканил малыш .
- Почему же? - в очередной раз изумился адвокат, слышащий из уст
неграмотного пацана, суждения о законодательстве.
- Это - устаревшие законы, - добил его оппонент, - поскольку они
защищает интересы тех, кто наживается на честности людей.
- Как это понять?
- Очень просто. Если бы моя мама отвезла клад в город и продала
ювелирам, то господин Макфинли даже не узнал бы о его
существовании. С другой стороны, если бы мама не нашла клад, то
этот же господин также не увидел бы его. Но в результате своей
честности моя мама получает астрономические счета от вашего
хозяина, очевидно, в благодарность за свою честность.
- Ну, положим, продать драгоценности в городе было бы совсем
не просто.
- Мы говорим о правовой стороне вопроса, - заметил жестко Фабио.
Хенинксу все больше казалось, что перед ним не простой
мальчик, а какой-то сверхчеловек, который простыми словами
только сейчас опроверг справедливость законов страны, но
адвокатская жилка взяла свое:
- Но мы ведь не можем позволить, чтобы закон попирался, -
возразил он, - иначе воцарится хаос.
- А я и не говорю о действующих законах, а о справедливых законах,
и потому спрашиваю вас: какое отношение к кладу имеет господин
Макфинли?
Припертый к стене адвокат вынужден был согласиться:
- Пожалуй, никакого, но скажи мне, откуда у твоей мамы деньги,
которые она недавно выплатила за аренду?
Впервые за время разговора Хенинкс увидел всю глубину
спокойных глаз Фабио и чуть поежился, стряхивая с себя их
гипнотическое воздействие.
- Вы что - налоговый инспектор? - вопросом на вопрос ответил
малыш.
- Да нет, конечно. Мне просто интересно...
- Я их напечатал, - без тени иронии произнес тот, - могу напечатать
и вам, если хотите.
Хенинкс не знал, как реагировать на эти слова. С одной стороны
он понимал, что Фабио врет или шутит, но с другой стороны его
серьезный тон, который невозможно сыграть, и недавние платежи
Лючии, заставили его сомне