ыль,  чем  крупные  индустриальные
компании. Письмо было опубликовано - оно обсуждалось и цитировалось по  всей
стране.
   Это  письмо  и  то,  какое  оно  привлекло   внимание,   взбесило   Марго
Ллойд-Мэйсон. Она снова вызвала к себе Лэсли Чиппингема.
   Держа перед собой развернутую "Тайме", она рявкнула:
   - Эти  зажравшиеся  самовлюбленные  наглецы  входят  ведь  в  руководство
компании. Они должны поддерживать решения руководства, а  не  подрывать  нас
криками на весь мир.
   - Я не думаю, чтобы они считали, что входят  в  руководство  компании,  -
заметил шеф Отдела  новостей.  -  Они  прежде  всего  люди,  занятые  сбором
информации, и они переживают за своих коллег. И должен сказать  вам,  Марго,
что я тоже.
   Глава телестанции гневно посмотрела на него:
   - У меня и без вас хватает проблем,  так  что  выбросьте  эту  ерунду  из
головы. Проследите за тем, чтобы прижать  к  ногтю  тех,  кто  подписал  это
письмо, и доведите до их сведения, что  я  больше  не  потерплю  нелояльного
отношения к компании.  Можете  также  сообщить  им,  что  их  двурушничество
всплывет в памяти  при  продлении  контракта.  Кстати,  некоторым  из  наших
сотрудников мы платим  безумно  большие  деньги  -  особенно  этому  наглецу
Кроуфорду Слоуну.
   Пересказывая потом слова Марго, Лэсли облек  их  в  более  мягкую  форму,
понимая, что не следует вносить  раздор  в  Отделе  новостей,  а  удерживать
ситуацию в рамках, не допуская раскола, было трудно.
   К этой  трудности  через  несколько  недель  добавилась  новая:  ситуация
обострилась, когда по Си-би-эй была разослана бумага с  предложением  миссис
Ллойд-Мэйсон. Речь шла о создании фонда для оплаты лоббистов  в  Вашингтоне,
которые  выступали  бы  в  поддержку  Си-би-эй.  Фонд  будет   состоять   из
"добровольных" пожертвований сотрудников телестанции, которые предполагается
вычитать из их жалованья.  Как  и  из  жалованья  ответственных  сотрудников
Отдела  новостей.  В  документе  упоминалось,  что  аналогичный   фонд   уже
существует в основной компании "Глобаник индастриз".
   В день, когда на телестанцию пришла эта бумага, один  из  выпускающих  на
"подкове" спросил Чиппингема:
   - Лэс, ты, конечно, выступишь против этого дерьмового фонда от имени всех
нас, да?
   - Конечно, выступит, - вмешался Кроуфорд Слоун, находившийся  неподалеку,
- Лэс никогда в  жизни  не  согласится,  чтобы  Отдел  новостей  искал  себе
покровительства у политиков, а не изобличал их. В этом смысле мы  все  можем
положиться на Лэса.
   Шеф Отдела новостей не мог сказать, было ли это произнесено с иронией.  В
любом случае Чиппингем понимал, что перед  ним  встает  еще  одна  серьезная
проблема,  возникшая  из-за   непонимания   Марго   -   или   просто   из-за
игнорирования? - необходимости того, что сотрудники отдела должны  сохранять
беспристрастность. Не следует ли пойти к ней  и  выступить  против  создания
фонда  с  целью  поддержки  определенной  политики?  Правда,  едва  ли   это
что-нибудь изменит, коль скоро  Марго  хочет  прежде  всего  ублажить  своих
хозяев из "Глобаник" и продвинуться еще на одну ступеньку в своей карьере.
   Эту проблему Лэс в конце концов решил,  сообщив  обо  всем  в  "Вашингтон
пост" и передав в газету копию документа.  У  Лэса  работал  в  газете  один
знакомый, чьими услугами он уже и раньше пользовался и мог быть уверен,  что
тот не раскроет  источника  информации.  В  результате  в  "Вашингтон  пост"
появилось  сообщение,  перепечатанное  потом  другими  газетами,  в  котором
высмеивалась  идея  вовлечь   организацию,   занимающуюся   распространением
новостей, в политические аферы. Не прошло и двух-трех  дней,  как  от  плана
создания  фонда  официально  отказались,  -  судя  по  слухам,  по   личному
приказанию председателя правления "Глобаник индастриз" Теодора Эллиота.
   А Чиппингема снова вызвала к себе Марго Ллойд-Мэйсон. Холодно, без всяких
вступлений, даже не поздоровавшись, она спросила:
   - Кто из Отдела новостей передал мое предложение в "Пост"?
   - Понятия не имею, - солгал он.
   - Глупости! Если вы наверняка не знаете, то, уж во всяком случае,  можете
догадаться, кто это.
   Чиппингем решил промолчать, хотя не без облегчения вздохнул,  поняв,  что
Марго не держит его под подозрением.
   - Я вижу, вы не желаете со мной  сотрудничать,  -  нарушила  наконец  она
молчание.
   - Мне очень жаль, если вы так считаете; по-моему, это не так. Наоборот, я
всегда старался быть с вами честным.
   - Поскольку вы упорно придерживаетесь определенной позиции, -  продолжала
Марго, будто и не слышала его, - я велела навести о вас  справки  и  кое-что
узнала. В частности, я узнала, что для вас  чрезвычайно  важна  сейчас  ваша
работа, так как вы не можете, по финансовым соображениям, потерять ее.
   - Моя работа всегда имела для меня большое значение. Что же до финансовых
соображений, то разве работа не важна почти для всех? Да,  наверное,  и  для
вас тоже. - Чиппингем не без тревоги подумал, что будет дальше.
   А глава телевидения, усмехнувшись, с видом превосходства заметила:
   - Я не увязла в грязном разводе. А вы увязли. Ваша жена требует  крупного
финансового обеспечения, включая большую часть вашего  общего  имущества,  и
если она этого не получит, то представит суду доказательства  того,  что  вы
изменяли ей с полдюжиной женщин, даже не скрывая этого. Кроме  того,  у  вас
есть долга, в том числе  большой  заем,  сделанный  в  банке,  так  что  вам
отчаянно нужно зарабатывать, иначе вы обанкротитесь и станете почти нищим.
   - Вы же оскорбляете меня! -  повысив  голос,  возразил  Чиппингем.  -  Вы
вмешиваетесь в мои личные дела.
   - Возможно, - спокойно произнесла Марго, - но это ведь правда.
   Он был возмущен и одновременно потрясен тем, что она столько знает о нем.
Он был действительно в отчаянном финансовом положении - частично потому, что
никогда не умел  распоряжаться  деньгами  и  на  протяжении  лет  не  только
умудрялся растрачивать свое немалое жалованье, но еще и делал большие займы.
Не умел он и противиться женским чарам - слабость, с которой его жена Стася,
похоже, мирилась на протяжении двадцати лет. Гром грянул  всего  три  месяца
назад. Вдруг накапливавшаяся в Стасе ярость прорвалась наружу, и, представив
все факты, которые она подбирала на протяжении  долгих  лет,  Стася  затеяла
жесточайший бракоразводный процесс. Невзирая на это, Лэс по  глупости  завел
новый роман, на сей раз с выпускающей Отдела новостей Си-би-эй Ритой Эбрамс.
Он не  собирался  превращать  их  отношения  во  что-то  серьезное,  но  так
получилось. А теперь он настолько увяз, что ему не хотелось рвать  с  Ритой.
Однако мысль, что он может потерять свое место, взволновала его.
   - А теперь слушайте меня внимательно, - продолжала Марго.  -  Не  так  уж
трудно найти замену руководителю Отдела новостей, и, если мне понадобится, я
эту замену произведу. Вы и глазом моргнуть не успеете, как будете вышвырнуты
на улицу и другой человек будет сидеть в вашем кресле.  И  здесь,  да  и  на
других телестанциях, сколько угодно кандидатов на ваше место. Ясно?
   - Да, ясно, - покорно произнес Чиппингем.
   - Однако, если вы будете играть со мной в  одни  ворота,  вы  останетесь.
Отдел новостей будет проводить такую политику, какую я хочу. Запомните  это.
И еще одно: когда я хочу, чтобы что-то было сделано, а вам это не  нравится,
не заставляйте меня терять время и выслушивать всю эту ерунду насчет этики и
неподкупности в подходе к новостям. Вы уже  утратили  свод  неподкупность  -
если она когда-либо у вас была, - не дав дальнейшей информации об истории  с
уклонением Тео Эллиота от уплаты налогов. - Марго  чуть  улыбнулась  тонкими
губами. - О да, я все об этом знаю. Так что вы уже сошли с прямого  пути,  и
теперь ничего не изменится, если сойдете еще раз. Это все. Можете идти.
   Разговор этот произошел за два дня  до  того,  как  Чак  Инсен,  а  потом
Кроуфорд Слоун пришли  к  своему  шефу  в  связи  с  возникшими  между  ними
трениями. Чиппингем понимал, что их спор следует утрясти в отделе, и  притом
быстро. Не хотел он больше  встречаться  с  Марго,  не  желал  новых  с  ней
конфронтации.
   - Я тебе скажу, Кроуф, то же, что говорил Чаку,  -  сказал  Чиппингем.  -
Если вы пойдете на открытое столкновение, вы нанесете величайший ущерб всем,
кто работает в "Новостях". В Стоунхендже Отдел новостей не в фаворе. Что  же
до идеи Чака ввязать в эту историю Марго Ллойд-Мэйсон, знай; она  не  примет
ни его сторону, ни твою. Скорее всего она еще больше урежет  наш  бюджет  на
том основании, что, если у нас есть время заниматься  внутренними  распрями,
значит, мы недостаточно загружены, и, следовательно, число сотрудников  надо
сократить.
   - Я могу с этим побороться, - сказал Слоун.
   - И я гарантирую, что на твою борьбу никто не обратит внимания. - Вопреки
обыкновению,  Чиппингем  взорвался.  Вообще-то  руководитель  отдела  обязан
защищать своих сотрудников-корреспондентов -  да  и  ведущих  тоже  -  перед
начальством телестанции. Но всему есть предел, и на сей раз Чиппингем  решил
не церемониться. - Пора тебе знать, что у нашей  новой  начальницы  нет  для
тебя времени. Из-за того идиотского письма, которое вы все  -  и  ты  в  том
числе - написали в "Тайме", она обозвала вас  зажравшимися,  самовлюбленными
наглецами.
   - Но имею же я право на собственное мнение - его я и выразил, -  возразил
Слоун.
   - Ерунда! Нечего было тебе ставить под  этим  письмом  свое  имя.  Тут  я
согласен с Марго. Ради всего святого, Кроуф, да стань ты  наконец  взрослым!
Нельзя получать на телестанции такие деньги  и  продолжать  трепать  языком,
точно какой-нибудь мальчишка.
   "Нечего, - подумал Чиппингем, - принимать  на  себя  одного  всю  критику
новых хозяев. Пусть и другие, вроде Слоуна и Инсена, получат свою долю!" При
этом у руководителя Отдела новостей была еще одна причина  для  раздражения:
он вовсе не хотел, чтобы эта дурацкая ссора разгорелась в его отсутствие. Но
был четверг. И он собирался вечером отправиться на большой уик-энд  с  Ритой
Эбрамс в Миннесоту. Рита уже ждала его там.
   - Я все же возвращаюсь к тому, с чего начал,  -  сказал  Слоун.  -  Нашей
группе, отвечающей за выпуск новостей, необходимы перемены.
   - Они и могут произойти, - сказал Чиппингем. - У меня самого на этот счет
есть некоторые идеи. Мы их тут обкатаем.
   - Каким же это образом?
   - На будущей неделе я проведу совещания с тобой и с Чаком  Инсеном  -  мы
встретимся столько раз, сколько нужно, чтобы прийти к  согласию.  Даже  если
мне придется сшибить вас лбами, мы найдем приемлемый компромисс.
   - Попробуем, - с сомнением произнес Слоун, -  но  решение  это  не  самое
мудрое.
   - Назови мне, что было бы мудрее, - передернул плечами Чиппингем.
   После того как руководитель отдела ушел, Слоун еще какое-то время сидел в
своем кабинете, раздумывая над их разговором. Потом  он  вдруг  вспомнил  об
объявлении насчет Ларчмонта, которое слышал через громкоговоритель. Он решил
узнать, не поступила ли новая  информация,  и,  выйдя  из  своего  кабинета,
направился в репортерскую.

Глава 15

   Берт Фишер продолжал идти по следу объявления  о  "возможном  похищении",
услышанного  на  волне  полицейского  радио.   Поговорив   по   телефону   с
телестанцией У-Си-би-эй, Берт  выскочил  из  своей  квартиры,  надеясь,  что
потрепанный двадцатилетний "фольксваген" не подведет его. После целой минуты
завываний и рычания мотор все-таки завелся. У Фишера в машине был  приемник,
и он настроил его на волну ларчмонтской  полиции.  Затем  помчался  в  центр
города - к супермаркету.
   По пути он услышал по радио  переговоры  полицейских,  что  побудило  его
изменить направление.
   "Машина  423  -  Центру.  Едем  к   дому   возможных   жертв   указанного
происшествия. Адрес: Парк-авеню, 66. Просьба выслать туда сыщика".
   "Центр - машине 423. Десять часов четыре минуты". И после короткой паузы:
"Центр - машине 426. Срочно выезжайте на Парк-авеню, 66. Встречайте  офицера
связи на машине 423. Изучите сообщение офицера".
   Берт понимал, что  на  местном  полицейском  жаргоне  "срочно  выезжайте"
означает - с включенными фарами и сиреной. Дело  явно  начинало  становиться
жарким,  и  Берт  увеличил  скорость,   насколько   позволял   его   древний
"фольксваген". Повторяя про себя адрес - Парк-авеню, дом 66, - он  пришел  в
великое возбуждение. Он не был уверен, но если дом принадлежит тому, кому он
думает, из этого получится грандиозная новость.

***

   У  полицейского  Дженсена,  приехавшего  по  звонку  из  супермаркета   и
разговаривавшего со старушкой Присциллой Ри, возникло ощущение, что он имеет
дело с чем-то серьезным. Мысленно он снова прокрутил всю ситуацию.
   При опросе других людей, находившихся в супермаркете,  несколько  человек
подтвердили, что видели, как одна покупательница - двое из  них  опознали  в
ней миссис Кроуфорд Слоун - внезапно быстро покинула магазин, вид у нее  был
явно расстроенный. С ней был ее сын и  двое  мужчин  -  один  лет  тридцати,
другой - пожилой.  Похоже,  что  тридцатилетний  мужчина  пришел  в  магазин
отдельно. Поначалу он подходил к покупательницам и  спрашивал  -  не  вы  ли
миссис Слоун. Наконец он напал на настоящую миссис Слоун,  затем  последовал
их быстрый уход.
   После этого единственным человеком, утверждавшим, что видел их, была мисс
Ри. Ее рассказ о том, что произошло нападение и что жертвы  были  увезены  в
"маленьком   автобусике",   с   каждой   минутой   становился   все    более
правдоподобным.    Правдоподобие     его     подтверждалось     тем,     что
"вольво-универсал", принадлежавший миссис Слоун, - а машину показал Дженсену
кто-то знавший ее, - по-прежнему находился на стоянке возле супермаркета, но
ни миссис Слоун, ни остальных нигде не было видно. А кроме  того,  на  земле
были пятна, похожие на кровь. Дженсен велел одному  из  прибывших  на  место
действия  полицейских   позаботиться   о   том,   чтобы   это   вещественное
доказательство не исчезло и было исследовано.
   Один из тех, кто стоял возле супермаркета, жил рядом со  Слоунами  и  дал
Дженсену их адрес. Делать в  супермаркете  больше  было  нечего,  и  Дженсен
попросил по радио выслать сотрудника сыскной полиции на Парк-авеню, 66,  для
встречи с ним. При других обстоятельствах, да еще при том, что  ларчмонтская
полиция вовсю переговаривалась  по  радио  -  не  то  что  в  более  крупных
подразделениях, где больше народу, - Дженсен добавил бы фамилию  Слоуна.  Но
учитывая, что речь шла  о  самом  известном  обитателе  Ларчмонта,  а  также
понимая, что разговор могут подслушивать, он воздержался и не назвал его,  И
сейчас Дженсен уже ехал по Парк-авеню. Не успел он  свернуть  на  дорожку  к
дому ј 66, как вторая машина - без опознавательных знаков, хотя  со  съемной
"мигалкой" на крыше и с включенной сиреной - остановилась  позади  него.  Из
нее вылез сотрудник сыскной полиции Эд Йорк, которого Дженсен  хорошо  знал.
Немного  поговорив,  Йорк  и  Дженсен  направились   к   дому.   Полицейские
представились Флоренс, горничной Слоунов,  вышедшей  на  крыльцо  при  звуке
сирены. Флоренс впустила их в дом - на лице ее  были  написаны  изумление  и
тревога.
   - Есть вероятность - только вероятность, -  что  с  миссис  Слоун  что-то
случилось, - сообщил ей Йорк и начал задавать вопросы,  на  которые  Флоренс
отвечала с возрастающим беспокойством.
   Да, она была в доме, когда миссис Слоун,  Никки  и  отец  мистера  Слоуна
поехали за покупками. Это было около  одиннадцати.  Мистер  Слоун  уехал  на
работу, как раз когда пришла Флоренс, то есть в 9.30. Нет,  с  тех  пор  как
миссис Слоун уехала, никаких известий от них не поступало, да она  ничего  и
не ждала. Собственно, вообще никто не звонил. Нет, когда они  отъехали,  она
не заметила ничего необычного. Вот только..,  в  общем...  Флоренс  умолкла,
затем взволнованно спросила:
   - Да в чем дело-то? Что случилось с миссис Слоун?
   - Сейчас нет времени объяснять, - сказал полицейский. - А вот  вы  что-то
не договорили, сказали лишь: "вот только.., в общем..."
   - В общем, когда миссис Слоун, ее свекр и Никки собрались уезжать, я была
тут. - Флоренс указала на террасу в фасадной части дома. - Я видела, как они
отъехали.
   - И?
   - Там, на боковой улочке, стояла машина -  отсюда  видно  эту  улочку.  И
когда миссис Слоун поехала, эта машина вдруг тоже помчалась туда же. Я тогда
ничего такого не подумала.
   - А почему вы должны были что-то подумать? Можете вы описать машину?
   - По-моему, она была темно-коричневая. Вроде не очень большая.
   - Номера вы не заметили? Флоренс покачала головой.
   - А какой она была марки?
   - Они все для меня одинаковые.
   - Прекрати это пока, - сказал Йорк Дженсену. И,  обратившись  к  Флоренс,
добавил:
   - Сосредоточьтесь мысленно на этой  машине.  Постарайтесь  вспомнить  еще
что-нибудь, мы с вами еще потолкуем.
   Йорк и Дженсен вышли наружу. В этот  момент  к  дому  подъехали  еще  две
полицейские машины. Одна привезла сержанта  в  форме,  другая  -  начальника
полиции Ларчмонта. Он тоже был в форме - высокий,  подтянутый,  с  обманчиво
мягкими манерами. Все четверо прямо на  дорожке  принялись  совещаться.  Под
конец начальник полиции спросил Йорка:
   - Ты в самом деле считаешь, что было настоящее похищение?
   - Пока, - сказал Йорк, - все указывает на это.
   - А ты, Дженсен?
   - Да, сэр. Это было действительно похищение.
   - Ты сказал, что у пикапа "ниссан", который  видели  возле  супермаркета,
был номер штата Нью-Джерси?
   - Судя по словам свидетельницы, да, сэр.
   - Если это действительно похищение и они выедут за пределы  штата,  тогда
делом должно заниматься ФБР, - задумчиво произнес начальник  полиции.  -  По
закону Линдберта. - И добавил:
   - Хотя подобные мелочи не волнуют ФБР.
   Последние слова были произнесены с горечью и  отражали  убеждение  многих
местных чиновников, что ФБР  занимается  только  громкими  делами  и  всегда
находит причины отпихнуть дело, которое не попадает в эту категорию.
   - Я сейчас позвоню в ФБР, - наконец решительно заявил начальник  полиции.
Он направился к своей машине и взял трубку радиотелефона.
   Через минуту-другую он вернулся и приказал Йорку зайти в дом и оставаться
там.
   - Прежде всего  вели  горничной  соединить  тебя  с  мистером  Слоуном  и
переговори с ним сам. Сообщи ему то, что знаешь, а также, что мы делаем  все
возможное. Затем отвечай на все  телефонные  звонки.  Все  записывай.  Скоро
подошлем помощь. - Сержанту и Дженсену было приказано охранять дом  снаружи.
- Скоро тут будет много народу - слетятся точно мухи к  уборной.  Никого  не
впускайте, кроме ФБР. Когда прибудет пресса, направляйте всех в Центр.
   Тут они услышали шум  приближающейся  машины.  Все  повернули  головы.  И
увидели потрепанный белый "фольксваген".
   - Первый уже явился, - мрачно объявил начальник полиции.
   - Да, сейчас начнется, - ответил насупившийся сразу Дженсен.

***

   Берт Фишер мог не смотреть  на  номера  домов  по  Парк-авеню.  Скопление
полицейских машин сразу указало ему нужный дом.
   Когда он остановил свою малолитражку у края тротуара,  начальник  полиции
как раз влезал в свою машину и собирался уезжать. Берт кинулся к нему.
   - Шеф, можете сделать заявление?
   - Ах, это вы! - Начальник полиции опустил стекло со стороны водителя:  он
много раз встречал старого хроникера. - Так о чем заявление?
   - Перестаньте, шеф! Я слышал все переговоры по радио, в том числе и  ваше
указание вызвать ФБР. Это ведь дом Кроуфорда Слоуна, верно?
   - Да, верно.
   - И выкрали миссис Слоун? - Поскольку начальник полиции медлил с ответом,
Берт взмолился:
   - Послушайте, я же первый  сюда  приехал.  Ну  почему  не  дать  местному
человеку возможность отличиться?
   Начальник полиции был мужчина разумный, и он подумал:
   "В самом деле, почему нет?" Фишер был ему даже  с