ло зачитать, было написано крупными буквами
на  двух  карточках  -  их  держал  перед  ней  Густаво.  Мигель  подошел  к
"камкордеру" и наклонился к глазку.
   - Когда я махну рукой,  начинай,  -  приказал  он.  Он  подал  сигнал,  и
Джессика заговорила, стараясь, чтобы голос звучал ровно:
   -  С  нами  обращаются  хорошо,  по  справедливости.  Сейчас,  когда  нам
объяснили причину нашего похищения, мы понимаем, что оно было  действительно
необходимо. Кроме того, нам сказали,  как  легко  наши  американские  друзья
могут способствовать нашему благополучному возвращению домой. Для того чтобы
нас отпустили...
   - Стоп!
   Лицо Мигеля пылало, каждая черта выражала злость.
   - Сука! Читаешь, будто это  список  белья  из  прачечной  -  без  всякого
выражения, специально, чтобы тебе не поверили, поняли, что  тебя  принудили;
думаешь, я тебя не раскусил...
   - Но меня же действительно принудили! - Вспышка гнева, в которой Джессика
в следующую секунду уже раскаивалась.
   Мигель подал знак Рамону, и горящая сигарета прижгла грудь  Никки  -  тот
снова взвыл.
   Почти теряя рассудок, Джессика вскочила со стула.
   - Нет! Не надо больше! - взмолилась она. - Я постараюсь  получше!..  Так,
как вы хотите!.. Обещаю!
   Слава Богу, на этот раз второго прижигания не последовало.
   Мигель вставил в "камкордер" чистую кассету и указал  Джессике  на  стул.
Густаво дал ей еще воды. Минуту спустя она начала все сначала.
   Собравшись с силами, она постаралась, чтобы первые фразы  прозвучали  как
можно убедительнее, затем продолжала:
   - Для того чтобы нас отпустили, вам лишь надлежит выполнить  -  быстро  и
точно - инструкции, прилагаемые к этой записи...
   После слова "инструкции"  Джессика  облизнула  губы.  Она  понимала,  что
подвергает опасности не только себя, но и Никки, однако уповала на  то,  что
движение выглядело естественно и осталось незамеченным. Судя  по  тому,  что
возражений не последовало, так оно и было; теперь Кроуф и остальные  поймут,
что она произносит чужие  слова.  Несмотря  на  только  что  пережитое,  она
почувствовала удовлетворение и продолжала читать текст по карточкам, которые
держал Густаво:
   - ..но помните, если вы нарушите эти инструкции, никого из нас вы  больше
не увидите. Никогда. Умоляем вас, не допустите этого...
   Интересно, что там за инструкции - какую цену запрашивают за  их  свободу
похитители? Однако времени у нее остается совсем  мало  -  как  же  быть  со
вторым сигналом? Какую мочку теребить - левую или правую?.. Какую?
   Бандиты  были  действительно  хорошо  вооружены,  а  возможно,  и  хорошо
организованы, но охрана не всегда была на высоте: по ночам  караульные,  как
правило, спали - частенько доносился их  храп...  Приняв  решение,  Джессика
подняла руку и как бы невзначай почесала  левую  мочку.  Удалось!  Никто  не
обратил внимания! И Джессика произнесла заключительную фразу:
   - Мы будем ждать, рассчитывая на вас, в надежде на  то,  что  вы  примете
правильное решение и...
   Через несколько секунд  запись  была  окончена.  Джессика  с  облегчением
закрыла глаза, а Мигель выключил лампы и направился к двери - легкая  улыбка
удовлетворения играла на его лице.

***

   Сокорро появилась только через час - час физических мучений для  Никки  и
моральных - для Джессики и Энгуса: они слышали, как стонет  на  своих  нарах
Никки, а подойти к нему не могли. Джессика  и  словами,  и  жестами  умоляла
охранника выпустить ее из клетки и позволить быть рядом с Никки, и тот, хоть
и не говорил по-английски, понял, о чем она просит.  Он  помотал  головой  и
твердо ответил: "No se permite" <Не разрешается (исп.).>.
   Джессику захлестнуло чувство вины.
   - Родной мой, прости меня, - сказала она Никки. - Если бы  я  знала,  что
они на это пойдут, я бы  тут  же  согласилась.  Мне  и  в  голову  не  могло
прийти...
   - Не беспокойся, мамочка. - Несмотря на боль, Никки пытался ее  ободрить.
- Ты не виновата.
   - Никто не мог предположить, что эти варвары способны на такое, Джесси, -
донесся голос Энгуса из дальней клетки. - Очень больно, старина?
   - Побаливает. - Голос Никки дрогнул.
   - Позовите Сокорро! Медсестру! - опять взмолилась Джессика. -  Понимаете?
Сокорро!
   На сей раз караульный даже не повернул головы. Он,  не  отрываясь,  читал
комиксы.
   Наконец появилась Сокорро, как видно, по своей воле.
   - Пожалуйста, помогите Никки, - попросила  ее  Джессика.  -  Ваши  друзья
прижгли ему грудь.
   - Значит, сам напросился.
   Сокорро знаком велела охраннику открыть  клетушку  Никки  и  вошла  туда.
Увидев четыре ожога, она поцокала  языком,  затем  повернулась  и  вышла  из
камеры; охранник запер за ней дверь.
   - Вы вернетесь? - крикнула Джессика.
   Сокорро хотела было по  своему  обыкновению  сказать  что-то  грубое.  Но
передумала, коротко кивнула и ушла. Через  несколько  минут  она  вернулась,
неся ведро, кувшин с водой и сверток, в котором оказались тряпки и марля.
   Через перегородку  Джессика  наблюдала  за  тем,  как  Сокорро  заботливо
промывает ожоги. Никки морщился и  вздрагивал,  но  ни  разу  не  вскрикнул.
Промокнув ожоги марлей,  Сокорро  наложила  на  каждый  повязку  -  марлевую
подушечку, закрепленную пластырем.
   - Спасибо, - с опаской сказала Джессика. - Вы все сделали,  как  надо.  Я
могу спросить...
   - Ожоги второй степени - они заживут.
   - А нельзя ли как-нибудь облегчить боль?
   - Тут не больница. Пусть терпит. - Сокорро повернулась к Никки,  лицо  ее
было серьезно, голос суров. - Сегодня надо лежать  смирно,  мальчик.  Завтра
болеть будет меньше.
   - Пожалуйста, можно мне к нему? Ему всего одиннадцать лет, я же его мать.
Можно нам побыть вместе, хотя бы два-три часа?
   - Я спрашивала Мигеля. Он сказал - нет.
   И Сокорро удалилась.
   Какое-то время все молчали, затем Энгус ласково сказал:
   -  Я  бы  очень  хотел  сделать  что-нибудь  для   тебя,   Никки.   Жизнь
несправедлива. Ты этого не заслужил. Пауза. Потом:
   - Дед?
   - Да, мой мальчик?
   - Ты можешь кое-что сделать.
   - Для тебя? Что, скажи.
   - Расскажи мне про песни второй мировой войны. А одну какую-нибудь  спой,
пожалуйста.
   Глаза Энгуса наполнились слезами. Он понял все значение этой просьбы.
   Никки обожал песни  и  музыку,  и  иногда  летними  вечерами  в  коттедже
Слоунов, стоявшем на берегу озера неподалеку от Джонстауна в штате Нью-Йорк,
дед с внуком вели беседы и слушали песни второй  мировой  войны,  которые  в
тяжелые времена поддерживали поколение Энгуса. Никки  никогда  не  надоедали
эти разговоры, и сейчас Энгус  изо  всех  сил  пытался  вспомнить  привычные
слова.
   - Те из нас, кто служил в военно-воздушных силах, Никки, бережно  хранили
коллекции  пластинок   на   семьдесят   восемь   оборотов...   Они   исчезли
давным-давно.., ты-то их никогда, верно, и не видел...
   - Видел  однажды.  Такие  же  есть  у  отца  одного  моего  друга.  Энгус
улыбнулся. Они оба помнили, что точно такой же разговор состоялся  несколько
месяцев назад.
   - Как бы там  ни  было,  каждый  из  нас  собственноручно  перевозил  эти
пластинки с одной базы на другую - из-за того, что они легко  бились,  никто
не вверял их в чужие руки. Мы жили оркестровой музыкой: Бенни Гудмен,  Томми
Дорси, Гленн Миллер. А певцы... Фрэнк Синатра, Рэй  Эберли,  Дик  Хеймз.  Мы
заслушивались их песнями и сами напевали их в душе.
   - Спой одну, дед.
   - Господи, вряд ли у меня получится. У меня уж и голос дребезжит.
   - Попробуй, Энгус, - горячо  попросила  Джессика.  -  А  я,  если  смогу,
подпою.
   Энгус напряг память. Была ли у Никки любимая песня? Вспомнил - была. Взяв
дыхание, он начал, взглянув на охранника - вдруг заставит замолчать. Но  тот
как ни в чем не бывало продолжал листать комиксы.
   Когда-то Энгус недурно пел, однако сейчас голос его одряхлел,  как  и  он
сам.  Но  слова  отчетливо  всплывали  в  памяти...  К  нему  присоединилась
Джессика, непонятно каким образом вспомнив те же  строки.  А  минуту  спустя
тенорком вступил Никки.
   Годы  как  будто  свалились  с  плеч  Энгуса.  У  Джессики   приподнялось
настроение. А у Никки, пусть ненадолго, утихла боль.

Глава 13

   Как только в среду днем Гарри Партридж объявил о своем решении вылететь в
Перу на следующий день рано утром, в  группе  поиска  началась  лихорадочная
деятельность.
   Решение Партриджа - открыть  шлюзы  информации  примерно  через  тридцать
шесть часов после его отъезда - повлекло за собой совещания и  консультации,
во время которых был выработан и одобрен приоритетный  план  телепередач  на
следующие три дня.
   Первым делом необходимо было подготовить и  частично  записать  репортаж,
который будет вести Партридж,  -  гвоздь  программы  "Вечерних  новостей"  в
пятницу. Репортаж должен включать все новые факты, касающиеся семьи Слоунов:
Перу и "Сендеро луминосо"; террорист Улисес Родригес, он же Мигель; гробы  и
гробовщик  Альберто  Годой;   банк   Амазонас-Америкен   и   инсценированное
убийство-самоубийство Хосе Антонио Салаверри и Хельги Эфферен.
   Однако прежде чем начать подготовительную работу, Гарри Партридж зашел  к
Кроуфорду Слоуну в его кабинет на четвертом этаже. Партридж неизменно считал
своим долгом сообщать прежде всего Слоуну о любом новом успехе или замысле.
   Похищение произошло тринадцать дней назад - все это время Кроуфорд  Слоун
продолжал работать, хотя порой казалось, что он действует чисто механически,
в то время как его душа и мысли  поглощены  совершенно  другим.  Сегодня  он
выглядел более изможденным,  чем  когда-либо.  У  него  сидели  текстовик  и
выпускающий. Когда Партридж вошел, Слоун поднял голову:
   - Я тебе нужен, Гарри?
   Партридж кивнул, и Слоун обратился к коллегам:
   - Не могли бы вы оставить нас одних? Мы закончим позже.
   Слоун жестами пригласил Партриджа сесть.
   - Что-то ты очень серьезный. Плохие вести?
   - Боюсь, что да. Как мы выяснили, твою семью вывезли из страны. Их держат
в Перу.
   Слоун резко подался вперед, положив локти на стол;  он  провел  рукой  по
лицу и проговорил:
   - Я ожидал, вернее, боялся чего-то  подобного.  Ты  знаешь,  в  чьих  они
руках?
   - Мы думаем, в руках "Сендеро луминосо".
   - О Господи! Этих фанатиков!
   - Кроуф, утром я вылетаю в Лиму.
   - Я с тобой!
   Партридж отрицательно покачал головой:
   - Ты не хуже меня знаешь, что это невозможно, ничего хорошего из этого не
выйдет. Кроме того, телестанция на это ни за что не согласится.
   Слоун вздохнул, но спорить не стал.
   - Есть предположения, чего хотят эти шакалы из "Сендеро"? - спросил он.
   - Пока нет. Но я уверен, они дадут о себе знать. - Оба  помолчали,  затем
Партридж сказал:
   - Я назначил совещание группы на пять часов. Наверное, ты  тоже  захочешь
присутствовать. После совещания большинство из нас будут работать всю ночь.
   Он рассказал ему о том, что произошло сегодня днем, и о решении дать  всю
имеющуюся информацию в пятницу.
   - Я приду на совещание, - подтвердил Слоун, - и спасибо тебе. -  Партридж
встал, чтобы идти. - У тебя уже нет ни минуты?
   Партридж заколебался. У него  было  полно  дел  и  мало  времени,  но  он
чувствовал, что Слоуну необходимо поговорить. Он пожал плечами:
   - Несколько минут погоды не сделают.
   - Я толком не знаю, как это выразить, и вообще  стоит  ли  затевать  этот
разговор, - после непродолжительной паузы смущенно сказал Слоун. - В  общем,
Гарри, я все пытаюсь понять, какие чувства  ты  испытываешь  к  Джессике.  В
конце концов, когда-то вы были близки.
   Вот оно что: тайная мысль все-таки была  высказана  после  стольких  лет.
Понимая всю важность этого разговора, Партридж  тщательно  взвешивал  каждое
слово:
   - Да, Джессика мне небезразлична - отчасти потому, что когда-то,  как  ты
выразился, мы были близки. Но главным образом я беспокоюсь о ней потому, что
она твоя жена, а ты мой друг.  Что  касается  наших  давних  отношений,  они
окончились в день вашей свадьбы.
   - Наверное, сейчас случившееся побудило меня произнести это вслух, но я и
раньше над этим задумывался.
   - Знаю, Кроуф, а мне иногда хотелось сказать тебе то, что  я  только  что
сказал; кроме того, я никогда не таил на тебя обиды  -  ни  за  то,  что  ты
женился на Джессике, ни за то, что сделал карьеру. Да и с какой стати? Но  я
всегда опасался, что если я тебе в этом признаюсь, ты все равно не поверишь.
   - Скорее всего ты был прав. - Слоун задумался. - Но если  это  имеет  для
тебя какое-то значение, Гарри, сейчас я поверил.
   Партридж кивнул. Главное было сказано, и теперь ему  надо  было  идти.  В
дверях он обернулся:
   - В Лиме я вывернусь наизнанку, Кроуф. Обещаю. У кабинета Слоуна Партридж
заметил, что агент ФБР Отис Хэвелок, который мозолил глаза  в  течение  всей
недели после похищения, отсутствует. Партридж подошел к "подкове" и, сообщив
Чаку Инсену о совещании группы поиска, заодно  поинтересовался,  куда  делся
фэбээровец.
   - Он все еще тут околачивается, - сказал ответственный за выпуск, - хотя,
думаю, занимается другими делами.
   - Не знаешь, он сегодня появится?
   - Понятия не имею.
   Партридж надеялся, что фэбээровец будет "заниматься  другими  делами"  до
конца дня. Тогда было бы легче скрыть и  сегодняшнюю  работу,  и  завтрашний
отъезд Партриджа, о  котором  знали  лишь  несколько  человек  на  Си-би-эй.
Разумеется, в пятницу - если о том, что в вечернем выпуске "Новостей"  будут
обнародованы новые  факты,  станет  известно  заранее  -  ФБР  скорее  всего
потребует объяснений, и придется морочить им голову до  вечернего  эфира.  К
тому времени Партридж  уже  будет  в  Перу,  но  проблема  ФБР  должна  быть
предусмотрена.

***

   К пяти часам на совещание группы собрались все. Среди присутствующих были
также  Лэс  Чиппингем  и  Кроуфорд  Слоун.  Правда,  Чак  Инсен  ушел  через
пятнадцать минут, так как до первого  блока  "Вечерних  новостей"  почти  не
оставалось времени, и  его  место  занял  другой  выпускающий  с  "подковы".
Партридж сидел во главе длинного стола для совещаний, Рита Эбрамс  -  рядом.
Айрис Иверли задержалась на несколько минут - она готовила блок новостей  по
похищению для сегодняшней передачи, разумеется,  без  последних  материалов.
Здесь  был  и  Тедди  Купер,  который  провел  день  с   временно   нанятыми
"следователями", по-прежнему не  вылезавшими  из  редакций  газет,  пока,  к
сожалению, с нулевым результатом. Вошли Минь Ван Кань и  два  выпускающих  -
Норман Джегер и Карл Оуэне. Новым человеком за  столом  был  Дон  Кеттеринг.
Присутствующим  представили  Джонатана  Мони.  Здесь   же   находились   все
помощники.
   Партридж начал с подведения итогов дня, затем сообщил о  своем  намерении
вылететь в Перу завтра на рассвете и о решении включить всю новую информацию
в выпуск "Вечерних новостей" в пятницу.
   - Я согласен  со  всем,  что  ты  говоришь,  Гарри,  -  прервал  его  Лэс
Чиппингем, - но мне кажется,  нам  стоит  пойти  еще  дальше  -  подготовить
часовой спецвыпуск "Новостей" в продолжение вечерней  программы  в  пятницу,
где изложить всю историю похищения, включая последние материалы.
   За столом пронесся гул одобрения, и шеф Отдела новостей продолжал:
   - Напоминаю, что на девять  вечера  мы  уже  зарезервировали  час  самого
выгодного времени. Похоже, ребята, вам тут на час хватит.
   - Час - это минимум, - заверила его Рита Эбрамс.
   Она только что просмотрела силуэт-интервью с  Альберто  Годоем  и  совсем
свежее  интервью  Дона  Кеттеринга  с  Эмилио  Армандо,  управляющим  банком
Америкен-Амазонас; оба материала привели ее в восторг.
   После просмотра между Ритой,  Партриджем  и  Кеттерингом  вспыхнул  спор,
стоит  ли  сохранять  инкогнито  владельца  похоронного  бюро:  ведь   Годой
добровольно придвинул лицо к  свету  и  камере.  Разоблачить  Годоя  было  в
интересах телестанции, в противном случае ей грозили неприятности. Однако  с
точки зрения этики нарушать изначальную договоренность они не имели права.
   В конце концов они пришли к выводу, что Годой  действовал,  не  осознавая
последствий, а потому  заключенный  с  ним  договор  должен  быть  соблюден.
Подкрепляя слово делом, Партридж стер этот кадр, чтобы потом никто  не  смог
воспользоваться вырезанными кусками пленки. Данная мера предосторожности  не
являлась противозаконной, поскольку  была  совершена  до  начала  возможного
официального расследования.
   Все участники совещания понимали, что часовой  спецвыпуск  "Новостей"  не
встретит препятствий, так как час самого выгодного телевизионного времени  в
любом случае принадлежал Отделу новостей, а значит, согласовывать  программу
с руководством телестанции было не обязательно. На девять  часов  в  пятницу
был запланирован тележурнал "Что таится под  заголовками",  его  выпускающим
обычно  был  Норман  Джегер,  который  возобновит  эту  работу,  как  только
закончится история с похищением. Про себя Чиппингем решил, что повременит  с
докладом Марго Ллойд-Мэйсон об изменениях в программе, а введет  ее  в  курс
дела в пятницу днем.
   Из уже принятых решений вытекали и другие.
   Партридж объявил, что Минь Ван Кань  и  звукооператор  Кен  О'Хара  будут
сопровождать его в Перу.
   - Лэс, - сказала Рита, глядя на Чиппингема,  сидевшего  на  другом  конце
стола,  -  для  Гарри  и  остальных  забронирован  самолет  компании  "Лир",
вылетающий завтра из Тетерборо в шесть утра чартерным рейсом. Требуется твое
согласие.
   - Вы  проверили...  -  Видя,  как  растут  расходы,  Чиппингем  собирался
спросить: а рейсового самолета точно  нет?  Но  поймал  на  себе  немигающий
взгляд стальных глаз Кроуфорда Слоуна. - Одобряю, - буркнул он.
   Было решено, что Рита останется в Нью-Йорке  для  координации  работы  по
подготовке  "Вечерних  новостей"  (выпускающая  Айрис  Иверли)  и   часового
спецвыпуска (выпускающие - Джегер и Оуэне), запланированных  на  пятницу.  В
пятницу ночью Рита последует за Партриджем и другими членами команды в Лиму,
а ее место в Нью-Йорке займет Норман Джегер.
   Партридж, обсудивший этот вопрос с  Чиппингемом  накануне,  сообщил,  что
после его  отъезда  нью-йоркскую  группу  поиска  возглавит  Дон  Кеттеринг.
Обязанности    корреспондента    по    экономическим    вопросам    временно
перекладываются на его помощника.
   Однако, подчеркнул Партридж, ни в "Вечерних новостях"  в  пятницу,  ни  в
часовом спецвыпуске, который покажут в тот  же  день  позже,  -  а  в  обеих
передачах он будет на экране, - не должно содержаться и намека на то, что он
уже отбыл в Перу. Более того: если удастся выдать его выступление за "прямой
эфир" - без явного обмана, разумеется, - тем лучше.
   Конечно, избрав такую тактику, они вряд ли проведут другие телестанции  и
прессу, но если благодаря ей  удастся  хоть  ненадолго  задержать  повальную
отправку репортерских групп в Перу, то они уже в  выигрыше.  С  практической
точки зрения, не говоря уже о конкуренции, это  даст  Партриджу  возможность
искать след одному, не в толпе других журналистов.
   Дальше шли вопросы безопасности.
   - Все, что будет происходить в течение этой ночи и последующих двух дней,
- предупредил Лэс Чиппингем, - не  должно  обсуждаться  ни  с  кем,  даже  с
другими сотрудниками Отдела новостей, не говоря уже о посторонних  и  членах
семей. И это не просьба, это приказ.  -  Глядя  по  очереди  на  каждого  из
сидевших за столом, шеф Отдела новостей продолжал:
   - Давайте воздержимся от действий или разговоров, которые  могут  повлечь
за собой утечку информации и таким образом лишить Гарри тех двадцати четырех
часов форы, которые ему явно необходимы. Но главное - следует помнить о том,
что на карту поставлены жизни, - он бросил взгляд  на  Кроуфорда  Слоуна,  -
особо близких и дорогих всем нам людей.
   Были предусмотрены и другие меры предосторожности. Завтра  и  послезавтра
во время подготовки часового спецвыпуска перед студией и аппаратной выставят
пост охраны, который будет пропускат