меет
хранить свои секреты, они  убивают  всех,  кто  ведет  себя  неблагоразумно;
хочешь оставаться в живых - держи язык  за  зубами.  Но  я  постараюсь  тебе
помочь - попробую прозондировать почву.
   - Спасибо.
   - Что до ваших завтрашних "Вечерних  новостей",  я  достану  кассеты  для
передачи через сателлит и запишу за собой. Должен сказать, что у нас  тут  и
собственных трагедий хватает.
   -  До  нас  доходят  разноречивые  сведения  о  "Сендеро  луминосо".  Эта
организация в самом деле набирает силу?
   - Да, не только набирает силу день ото дня, но и контролирует все большую
территорию в стране, вот почему задача, которую  ты  перед  собой  поставил,
трудновыполнима, многие сочли бы ее просто неосуществимой. Предположим, ваши
похищенные находятся здесь, - есть тысяча укромных  уголков,  где  их  могут
прятать. Ты правильно сделал, что пришел сначала ко мне,  я  дам  тебе  пару
советов.
   - Каких?
   - Не ищи официальной помощи - я имею в виду перуанскую армию  и  полицию.
Наоборот, старайся избегать любых  контактов  с  ними  -  им  больше  нельзя
доверять. Когда надо кого-нибудь убрать или  избить,  они  ничуть  не  лучше
"Сендеро".
   - Есть тому свежие доказательства?
   - Сколько угодно. Если хочешь, приведу парочку примеров.
   Партридж уже начал мысленно составлять репортаж для "Вечерних  новостей".
Согласно предварительной договоренности, по прибытии Риты Эбрамс и монтажера
Боба Уотсона - Партридж ждал их  в  субботу  -  они  все  вместе  подготовят
репортаж  для  "Вечерних  новостей"  на  понедельник.  Партридж  рассчитывал
включить в него комментарии Серхио Хуртадо и других.
   - Ты сказал, что демократии не существует. Это метафора или реальность? -
спросил он.
   - Больше чем реальность: огромное число  людей  в  этой  стране  даже  не
замечают, есть демократия или нет.
   - Сильно сказано, Серхио.
   - Просто ты узко видишь проблему, Гарри.  Американцы  считают  демократию
панацеей от всех болезней - лекарством, которое надлежит принимать три  раза
в день. Им оно помогает. Ergo <Вследствие  этого  (лат.).>  должно  помогать
всему миру. Но  по  своей  наивности  Америка  забывает,  что  для  реальной
демократии большинству граждан и каждому человеку в  отдельности  необходимо
иметь ценности, которые бы они  хотели  сохранить.  А  в  Латинской  Америке
таковых практически нет. Естественно, возникает вопрос - почему?
   - Ну, допустим. Так почему?
   - В тех странах, где живется труднее всего, включая нашу, люди делятся на
две  основные  категории:  с  одной  стороны,  достаточно   образованные   и
состоятельные, с другой -  невежественные  и  отчаявшиеся  бедняки,  главным
образом безработные. Первые рожают детей умеренно, вторые плодятся как  мухи
-  демографическая  мина  замедленного  действия,  которая,  того  и  гляди,
уничтожит первую группу. - Серхио обвел рукой вокруг. -  Выйди  на  улицу  и
убедись сам.
   - И ты можешь предложить решение?
   - Это могла бы сделать Америка. Вместо того чтобы  помогать  оружием  или
деньгами, ей следовало бы разослать по миру - подобно "Корпусу мира" Кеннеди
- специалистов, обучающих  методам  контроля  над  рождаемостью.  Сокращение
роста населения может спасти мир, пусть и через несколько поколений.
   - А ты ничего не упускаешь из виду? - спросил Партридж.
   - Если ты имеешь в виду католическую церковь, то позволь тебе  напомнить,
что  я  сам  католик.  У  меня  много  друзей-католиков,  и  все  они   люди
образованные,  состоятельные,  занимающие  высокое  положение  в   обществе.
Однако, как ни странно, ни у кого из них нет большой  семьи.  Я  задал  себе
вопрос: что, они держат в узде свои страсти?  Зная  и  мужей  и  жен,  я  не
сомневаюсь  в  обратном.  Более  того,  они   откровенно   высказываются   о
бессмысленности церковной догмы, - которая, кстати, была создана  людьми,  -
запрещающей контроль над рождаемостью. Если бы Америка  возглавила  движение
протеста против этой догмы, то все больше и больше людей отказывалось бы  от
нее.
   - Все мы не прочь порассуждать, - сказал Партридж. - А как  насчет  того,
чтобы повторить это перед камерой? Серхио воздел руки:
   - Дорогой мой Гарри, почему же нет? Может  быть,  самое  главное,  что  я
вынес из Америки, это пристрастие к свободе слова. Я  свободно  выступаю  по
радио, хотя все время жду, когда  же  этому  положат  конец.  Мои  слова  не
нравятся ни правительству, ни "Сендеро", а ружья и пули есть и у  тех,  и  у
других. Но ведь человек вообще смертен, а потому,  Гарри,  для  тебя  я  это
сделаю.
   Партридж оценил всю принципиальность и мужество своего коллеги.
   Еще до приезда в Перу Партридж пришел к выводу, что у  него  есть  только
один  путь  отыскать  похищенных  -  действовать  так,  как  действовал   бы
телекорреспондент  в  обычных   обстоятельствах:   использовать   налаженные
контакты  и  устанавливать  новые;  ездить  куда  возможно;   охотиться   за
новостями; расспрашивать, расспрашивать и никогда  не  терять  надежды,  что
вдруг всплывет какой-то факт, который может стать ключевым и привести  в  то
место, где прячут пленников.
   Тогда, конечно, возникнет более сложная проблема - как их  вызволить.  Но
всему свое время.
   Если повезет - неожиданно и по-крупному, -  процесс  поиска  будет  менее
трудным, затяжным и каверзным.
   Следуя своему  плану  -  действовать  как  телекорреспондент  -  Партридж
отправился  в   Энтель-Перу,   национальную   теле-   и   радиокомпанию   со
штаб-квартирой в центре Лимы. Энтель станет  для  него  связующим  звеном  с
Си-би-эй в  Нью-Йорке,  включая  передачи  через  сателлит.  Когда  прибудут
бригады других американских телекомпаний, они пойдут по тому же пути.
   Виктор Веласко, с которым Фернандес Пабур  договорился  заранее,  занимал
пост заведующего Отделом международной информации в Энтель-Перу - человек он
был деловой и замотанный. Хотя ему было лишь сорок с небольшим, он уже начал
седеть, и сейчас его обычно озабоченное лицо говорило о том, что его волнуют
никак не связанные с Партриджем проблемы.
   - Трудно было найти для вас  помещение,  -  сказал  он  Партриджу,  -  но
все-таки у вашего монтажера будет свой закуток, кроме того, мы подвели  туда
две телефонные линии. Вашим людям понадобятся специальные пропуска...
   Партридж понимал, что в такой стране, как Перу, где политиканы и  военные
только  надувают  щеки  и  набивают  карманы,  все  держится   на   скромных
тружениках,   подобных   Веласко,    -    добросовестных,    неутомимых    и
малооплачиваемых.
   Партридж достал конверт, в который заранее  положил  тысячу  долларов,  и
учтиво протянул его Веласко.
   - Небольшое вознаграждение за ваши хлопоты, сеньор Веласко. Мы с вами еще
увидимся перед отъездом.
   Веласко смутился, и Партридж испугался,  что  он  откажется.  Заглянув  в
конверт и увидев американские доллары, Веласко  кивнул  и  сунул  конверт  в
карман.
   - Спасибо. Если будут какие-то проблемы...
   - Уж будьте уверены, - сказал  Партридж,  -  что-что,  а  проблемы  будут
обязательно.

***

   - Почему  ты  так  задержался,  Гарри?  -  поинтересовался  Мануэль  Леон
Семинарио, когда Партридж позвонил ему, вернувшись в отель из Энтель-Перу  в
начале шестого. - Я жду тебя со времени нашего последнего разговора.
   - У меня были кое-какие дела в Нью-Йорке. - Партридж вспомнил  телефонный
разговор с владельцем и редактором "Эсцены" десять дней назад, когда  только
предполагалось, что к похищению семьи  Слоуна  причастно  Перу.  -  Я  хотел
спросить, Мануэль, ты сегодня где-нибудь ужинаешь?
   - Разумеется. Я ужинаю в "Пиццерии" в восемь часов с единственным  гостем
- Гарри Партриджем.
   В 20.15  они  уже  потягивали  популярный  перуанский  коктейль  "Горький
писко", забористый и приятный на вкус. "Пиццерия" являла собой нечто среднее
между  традиционным  рестораном  и  бистро,  куда   частенько   наведывались
заправилы Лимы.
   Владелец журнала,  изящный  щеголь  с  аккуратно  подстриженной  бородкой
клинышком, был в модных очках от Куртье и в костюме от Бриони. Он  принес  с
собой портфель из тонкой вишневой кожи.
   Партридж только что закончил рассказ о том, что привело  его  в  Перу,  и
добавил:
   - Я слышал, дела у вас довольно плохи.
   - Это действительно так, - со вздохом сказал Семинарио.  -  Но  вся  наша
жизнь - чересполосица. Мы.., как там у Мильтона?.. Рай обращаем в ад и ад  -
в рай. И все же мы limenos <жители Лимы (исп.).> - стоики, что я  и  пытаюсь
отразить на обложках "Эсцены". - Он открыл портфель. - Сравни: это последний
номер, а это макет обложки на следующую  неделю.  Мне  кажется,  вместе  они
весьма красноречивы.
   Сначала Партридж взял в руки уже опубликованный экземпляр.
   На обложке была помещена цветная фотография с изображением плоской  крыши
высотного дома в центре города. Вся крыша усыпана  осколками  -  явно  после
взрыва. Посредине на спине лежала  мертвая  женщина.  Было  видно,  что  она
молода, ее довольно красивое лицо не слишком пострадало. Но на месте  живота
зияла дыра, и все тело было забрызгано кровавым месивом.  И  хотя  Партриджу
доводилось видеть ужасы войны, он содрогнулся.
   - Я избавлю тебя от необходимости читать статью, Гарри. В здании напротив
проходила конференция представителей деловых  кругов.  Организация  "Сендеро
луминосо" - эта женщина состояла в рядах ее активистов -  решила  обстрелять
участников конференции из миномета. К счастью для участников и  к  несчастью
для женщины, миномет оказался самодельным и взорвался прежде, чем она успела
открыть огонь.
   Партридж еще раз взглянул на фотографию и отвел глаза.
   - Правда, что "Сендеро" все активнее действует в Лиме?
   - Сущая правда. Творят  что  хотят,  а  эта  неудача  -  исключение.  Как
правило, они осуществляют  свои  замыслы.  Однако  давай  посмотрим  обложку
следующего номера. - Семинарио протянул макет.
   То была  демонстрация  женских  прелестей,  граничившая  с  порнографией.
Стройная девушка лет девятнадцати, прикрытая лишь намеком на бикини, лежала,
откинувшись  на  шелковые  подушки,  -  голова  запрокинута,  белые   волосы
рассыпаны, рот полуоткрыт, веки опущены, ноги слегка раздвинуты.
   - Жизнь продолжается, и у нее всегда есть две стороны,  даже  в  Перу,  -
сказал владелец журнала. - Так что давай-ка закажем ужин, а потом я  кое-что
тебе присоветую, Гарри, чтобы и твоя жизнь не оборвалась.
   Итальянская кухня была превосходной, обслуживание  тоже.  К  концу  ужина
Семинарио откинулся на спинку стула.
   - Ты должен быть готов к тому, что "Сендеро луминосо" уже знает  о  твоем
приезде. Или узнает в ближайшее время,  скажем,  после  завтрашней  передачи
Си-би-эй. Так что для начала надо обзавестись телохранителем, особенно  если
ты выходишь на улицу вечерами.
   Партридж улыбнулся:
   - Кажется, он у меня уже есть.
   Фернандес Пабур настоял на том, чтобы заехать в  отель  за  Партриджем  и
проводить его сюда. С ними вместе в машину сел  молчаливый,  могучий  малый,
похожий на бойца-тяжеловеса. Судя по оттопыренному карману пиджака,  он  был
вооружен.  Когда  они  подъехали  к  ресторану,  незнакомец  вышел   первым,
Фернандес и Партридж оставались  в  машине,  пока  им  не  был  подан  знак.
Партридж ни о чем не просил, но Фернандес сказал:
   - Мы подождем здесь до конца ужина.
   - Отлично, - сказал Семинарио. - Твой человек  знает,  что  делает.  А  у
тебя-то есть оружие?
   Партридж отрицательно помотал головой.
   - Надо обзавестись. Следуй нашему примеру. Как писал "Америкэн экспресс":
"Не выходите из дому без оружия". И еще: не езди в Аякучо, оплот  "Сендеро".
"Сендеро"  узнает  о  твоем  визите,  и  скорее  всего  ты  покончишь  жизнь
самоубийством.
   - Не исключено, что мне все же придется туда поехать.
   - Если мне или еще кому-нибудь удастся выяснить, где держат твоих друзей,
тогда тебе надо будет нагрянуть туда внезапно и точно так же исчезнуть.  Для
этого есть только один способ - лететь чартерным рейсом. Здесь  можно  найти
пилота, который согласится, если ему хорошо заплатят за риск.
   Когда они закончили разговор, в ресторане почти никого не осталось, и его
собирались закрывать.
   Фернандес и телохранитель ждали на улице.
   По дороге в отель "Сесар" Партридж спросил Фернандеса:
   - Можете добыть мне оружие?
   - Конечно.  Какое  предпочитаете?  Партридж  задумался.  Благодаря  своей
профессии он хорошо разбирался в оружии и умел с ним обращаться.
   - Мне бы хотелось девятимиллиметровый "браунинг" с глушителем.
   - Завтра вы его получите. Кстати, о  завтрашнем  дне:  что  мне  надлежит
знать относительно ваших планов?
   - То же, что и сегодня: встречи, встречи, встречи. - А про себя  Партридж
добавил: ,"И в последующие дни та же программа,  пока  с  неба  не  свалится
удача".

Глава 3

   Для телестанции Си-би-эй пятница,  как  и  следовало  ожидать,  оказалась
жарким  деньком  -   помимо   запланированной   работы,   обрушилась   груда
непредвиденных дел.
   Как обычно, в 6 часов утра программу открыла передача "Для тех, кто  рано
встает". В этом, как и в других выпусках в  течение  дня,  реклама  Си-би-эй
чередовалась с коммерческими  роликами.  А  реклама  Си-би-эй  на  этот  раз
представляла собой записанное на пленку выступление Партриджа:
   "Сегодня вечером.., в выпуске "Вечерних новостей"  Си-би-эй  вы  услышите
исчерпывающий рассказ  о  неожиданно  новом  повороте  в  развитии  событий,
связанных с похищением семьи Кроуфорда Слоуна. В 21.00 по времени Восточного
побережья и в 19.00 по  времени  Срединной  полосы  в  эфир  выйдет  часовой
Спецвыпуск новостей "Угроза телевидению: похищение семьи Слоуна".
   Не пропустите сегодняшние "Вечерние новости" и часовой Спецвыпуск".
   У телестанции были все основания поручить рекламное выступление Партриджу
- он был постоянным ведущим новостей, относящихся к похищению семьи  Слоуна.
Кроме того, его появление на экране имело скрытый,  дополнительный  смысл  -
создавалась иллюзия, будто он в Соединенных Штатах, хотя  к  шести  утра  он
провел в Перу уже восемнадцать часов.
   Лэс Чиппингем прослушал эту рекламу за  завтраком,  который  соорудил  на
скорую руку в  своей  квартире  на  Восемьдесят  второй  улице.  Шеф  Отдела
новостей спешил, зная, что сегодня целый день  придется  крутиться;  в  окно
кухни он увидел лимузин Си-би-эй с шофером, который ждал его у дома. Лимузин
напомнил ему об указании Марго Ллойд-Мэйсон: когда они впервые  встретились,
она  рекомендовала  ему  ездить  на  такси,  -  плевать  он  хотел   на   ее
рекомендации. Однако он обязан ставить Марго обо всем в известность - на это
уже не наплюешь, - а она скорее всего тоже  слышала  рекламу;  он  сразу  же
позвонит ей из своего кабинета.
   Но Марго его опередила.
   Как только он сел в машину,  шофер  протянул  ему  телефонную  трубку,  в
которой тут же раздался ее лающий голос:
   - Что это за новый поворот в развитии событий, и  почему  мне  ничего  не
известно?
   - Все это свалилось как снег на голову.  Я  собирался  позвонить  вам  из
своего кабинета.
   - Телезрителям почему-то сообщили. А я могу и подождать?
   - Марго, телезрителям пока никто ничего не сообщал, им  придется  терпеть
до вечера. Вам же все будет  доложено,  как  только  я  доберусь  до  своего
рабочего стола, - по этому телефону говорить опасно.
   В наступившем молчании он слышал ее тяжелое дыхание.
   - Позвоните сразу, как придете.
   Примерно  через  пятнадцать  минут,  вновь   связавшись   с   президентом
телекомпании и  членом  совета  директоров  концерна  "Глобаник",  Чиппингем
начал:
   - Мне есть что рассказать.
   - Так не тяните же!
   - Если смотреть с  вашей  колокольни,  то  все  совершенно  замечательно.
Кое-кому из наших сотрудников удалось вытащить на свет несколько потрясающих
фактов, которые сегодня вечером наверняка привлекут к нашей программе  самое
большое число телезрителей за всю историю Си-би-эй, соответствующим  образом
подняв рейтинг. К сожалению, для Кроуфа их не назовешь утешительными.
   - Где его семья?
   - В Перу. В руках "Сендеро луминосо".
   - В Перу?! Вы абсолютно уверены?
   - Как я только что сказал, над  этим  работали  самые  опытные  из  наших
сотрудников, в первую очередь я имею в виду Гарри Партриджа, и то,  что  они
выяснили, выглядит убедительно.
   Однако  реакция  Марго  при  упоминании  о  Перу  -  испуг,  смешанный  с
удивлением, - насторожила  Чиппингема,  натолкнув  его  на  мысль,  что  это
неспроста.
   Она резко сказала:
   - Я хотела бы поговорить с Партриджем.
   - Боюсь, это невозможно.  Он  в  Перу  со  вчерашнего  дня.  Мы  надеемся
получить от него свежие новости для передачи в понедельник.
   - К чему такая спешка?
   - Это телестанция новостей, Марго. Мы всегда так работаем. -  Вопрос  его
озадачил. Как, впрочем, и нотки неуверенности,  даже  нервозности  в  голосе
Марго. Поэтому он спросил:
   - Мне показалось, вас встревожило упоминание  о  Перу.  Не  могли  бы  вы
объяснить, в чем дело?
   Марго замолчала, она явно колебалась - отвечать или нет.
   - Совсем недавно "Глобаник индастриз" заключила в Перу крупную сделку. На
карту поставлено многое, поэтому очень важно, чтобы наш  союз  с  перуанским
правительством оставался прочным.
   - Смею заметить, что телестанция Си-би-эй не заключала никакого  союза  -
прочного или зыбкого - с правительством Перу, равно как  и  с  любым  другим
правительством.
   - Си-би-эй - это  "Глобаник",  -  раздраженно  парировала  Марго.  -  Раз
"Глобаник" имеет обязательства перед Перу,  значит,  их  имеет  и  Си-би-эй.
Когда вы уясните эту простую истину?
   Чиппингему хотелось воскликнуть: "Никогда!" Но он знал, что не может себе
этого позволить, потому сказал:
   - Прежде всего мы являемся  службой  новостей,  и  наша  задача  правдиво
освещать события. Замечу также, что правительство Перу здесь ни  при  чем  -
семью нашего ведущего похитила организация "Сендеро луминосо".
   В уголке сознания Чиппингема пульсировал вопрос: неужели этот разговор  -
явь? Что тут делать - плакать или смеяться?
   - Держите меня в курсе дела, - сказала Марго. - В случае любых изменений,
особенно если речь идет о Перу, докладывайте незамедлительно, не  дожидаясь,
пока пройдут сутки.
   Чиппингем услышал щелчок, и связь прервалась...

***

   Марго Ллойд-Мэйсон сидела в задумчивости в своем  элегантном  кабинете  в
Стоунхендже. Как ни странно, на сей раз она не знала, как быть дальше. Стоит
ли звонить председателю  правления  "Глобаник"  Тео  Эллиоту  или  нет?  Она
вспомнила его предостережение насчет Перу на встрече в клубе  "Фордли  Кэй":
"Я не хочу, чтобы наши и без того хрупкие отношения  с  правительством  Перу
каким-либо образом осложнились и величайшая сделка века была  бы  поставлена
под угрозу".
   В конце концов она решила, что должна поставить его в известность. Лучше,
чтобы он услышал новости из ее уст, чем из телепередачи.
   Эллиот отнесся к ее рассказу на удивление спокойно.
   - Ну что ж, если похищение совершила эта шайка "Сияющий путь",  по-моему,
умолчать об этом невозможно. Но не забывайте, что правительство  Перу  здесь
совершенно ни при чем: "Сияющий путь" - его злейший враг. Проследите за тем,
чтобы эта мысль отчетливо прозвучала в ваших передачах.
   - Я об этом позабочусь, - сказала Марго.
   - Можно пойти еще дальше, - продолжал Тео Эллиот. - Это происшествие дает
нам шанс выставить правительство Перу в выгодном свете, и Си-би-эй не должна
этот шанс упустить.
   Слова Эллиота привели ее в замешательство.
   - Каким образом?
   - Правительство Перу сделает все  возможное,  чтобы  найти  и  освободить
похищенных американцев. Их усилиям следует воздать должное - пусть репортажи
нашего телевидения будут оптимистическими. Я позвоню президенту Кастаньеде и
скажу: "Смотрите, как мы превозносим вас и ваше правительство!" Это  поможет
нам, когда дело  дойдет  до  последних  деталей  в  сделке  между  "