инсценировала кое-что,
не для слабонервных... Ревность спутала все мои планы... Я и  не  собиралась
ничего такого с ней делать, а могилу приготовила на случай, если у  меня  не
будет  алиби  и  появится  свидетель,  которого  нельзя  будет  убрать,   но
показаниям которого - после поездки на кладбище - невозможно будет поверить.
   Неужели ты еще не понял, что речь идет о Машке? Ее пьянство  и  распутный
образ жизни были мне на руку, но она была чрезмерно  болтлива,  а  потому  я
собиралась испугать ее...
   - Но при чем же здесь Валентина?
   - Просто я злилась на нее из-за тебя, у меня в  голове  не  укладывалось,
что ты изменяешь мне с ней... Вот я и захотела ее испугать. Я же  не  знала,
что она тебе была нужна только из-за Изольды...
   Мне стало жарко от этих слов.
   - Ты все понимаешь не правильно! Когда я  познакомился  с  Валентиной,  я
ничего не знал об Изольде...
   - Ну хотя бы мне ты не ври! - огрызнулась Пунш. - Я же свой человек,  мне
можно говорить все! Поедем со мной, у меня есть деньги и драгоценности,  они
в Сочи, у нас дома, спрятаны в  надежном  месте.  Это  и  золото  Мисропяна,
вернее,  лишь  часть  того,  что  у  него  якобы  украли...  и  которым   он
прикрывался, как фиговым  листком,  торгуя  наркотиками.  Там  и  бриллианты
Васильевой... Ее, наверное, все жалеют, считают жертвой  маньяка...  Да  она
умерла  в  считанные  минуты!  А  те,  которым  она  с  братцем  скармливали
наркотики, разве не умерли?
   Ведь первую дозу малышне дают  бесплатно:  нате  попробуйте,  ребятки!  И
когда  уже  начинают  продавать  за  денежки,  то  дают  разбавленную  дозу,
постепенно увеличивая и  увеличивая  ее,  а  уж  потом  дают  дозу,  которая
оказывается роковой для ослабленного организма.
   - Ну хорошо, это-то мне еще понятно, но зачем  тебе  было  бросать  меня,
сбегать, а потом устраивать представление на Воскресенском кладбище?  И  чья
это вообще могила?
   - Неважно. Считай, что моя. - Она хрипло рассмеялась. - Ну что ты так  на
меня смотришь? Скажи спасибо, что я не загримировалась  под  покойницу,  как
это сделала для твоей дорогой Валентины...
   - А цыган? Что общего у тебя было с цыганом?
   - Это был наш человек, он помогал нам, с его помощью мы связывались  друг
с другом, но в основном с ним работали Катя с Розой, бывшие артистки  цирка,
лилипуточки, "маленькие", как мы  их  называли,  которые  сначала  выполняли
отвлекающую  функцию  и   обеспечивали   иллюзию   присутствия   на   местах
преступлений лилипутов...
   - Ничего не понимаю, какие еще лилипуты?!
   - Там, где совершалось преступление, обязательно видели Катю с  Розой,  -
проговорила она устало, - а их двойники в  это  самое  время  гастролировали
где-то  поблизости...  Да  тебе  не  надо  этого  знать...  Потом  маленьких
саксофонисток убил твой дружок Савелий, когда его ребята нагрянули в  Свиной
тупик, чтобы перехватить привезенный  Катей  и  Розой  кейс  с  деньгами,  и
перестреляли всех, кто там был... В том числе и цыгана... Но кейс с деньгами
они так и не получили... Он как в воду канул. Хотя я кое-кого  подозреваю...
Но прежде мне надо проверить.
   У меня создавалось впечатление, что она уже разговаривает с собой, и даже
не столько разговаривает, как  ЗАГОВАРИВАЕТСЯ.  Она  в  это  время  даже  не
смотрела на Варнаву, а, отвернувшись к окну, бормотала себе под нос, как  бы
упорядочивая собственные мысли.
   И вдруг, словно очнувшись, резко обернулась и обняла Варнаву,  прижавшись
щекой к его груди:
   - Так ты поедешь со мной? Ты  сможешь  забыть  сейчас  все,  что  я  тебе
наговорила, и снова полюбить меня, как тогда, когда ты  ничего  обо  мне  не
знал?..
   - Тебя убить мало! - Варнава отшвырнул ее от  себя  и  решительным  шагом
направился к выходу. Я понимала, что в любую секунду он  распахнет  дверь  и
ударит ею меня, но оторваться от щели, открывавшей мне глаза  не  только  на
происходящее в этой комнате, но и на Пунш, не могла. Кроме того, я понимала,
что она так просто его  не  отпустит,  что  если  не  схватит  за  руку,  то
непременно скажет ему что-то оскорбительное или ударит.
   И я оказалась права.  Пунш  кошкой  вцепилась  в  Варнаву,  схватила  его
цепкими пальцами за волосы и с силой прижала к себе:
   - Ах ты, мерзавец! Хочешь от меня уйти? От меня? И это после того, как  я
столько времени содержала тебя, ублажала,  кормила,  ласкала?..  Неужели  ты
думаешь, что у меня дрогнет рука покончить с такой тварью, как  ты?!  Да  ты
покойник, Варнава! Ты слышишь меня?! Покойник!
   - А ты и мне отрежь уши, как делала это своим жертвам... Идиотка!
   Больная!
   Она, тяжело  дыша,  отступила,  и  мне  было  видно,  как  раздуваются  в
ненависти ее ноздри, как дрожат ее пальцы, так же по-кошачьи растопыренные и
согнутые, направленные острыми кроваво-красными коготками в лицо Варнаве.
   - Это я-то идиотка? Я - больная? Да ты просто не можешь смириться с  тем,
что тебя одурачила такая вот "больная", как я...  -  Постепенно  дыхание  ее
пришло в норму, и внешне она как будто начала успокаиваться. -  Я  не  стану
тебе отрезать уши по той простой причине, что лично ты не причинил мне боли,
разве что когда связался с Изольдой. Я коллекционирую уши лишь  тех  мужчин,
которые по отношению к женщине ведут  себя  по-скотски,  которым  доставляет
удовольствие унижать нас. Ты, слава богу, не из их числа.  Больше  того,  я,
пожалуй,  возвращу  тебе  деньги,  которые   выручила   от   продажи   твоей
недвижимости... Забери их назад... они не нужны мне без тебя... Но знай, что
в остальном ты такой же, как все они, такой же  слюнтяй  и  размазня,  и  ты
никогда, слышишь, никогда не сможешь понять людей такого масштаба и размаха,
как я...
   - Ты мне вернешь мои деньги? Неужели ты думаешь, что я поверю тебе?
   Лучше бы уж молчала... - усмехнулся Варнава, и от этой усмешки и  оттого,
каким неестественно-пренебрежительным  тоном  все  это  было  сказано,  меня
бросило в дрожь от стыда за него. Ведь он так примитивно провоцировал ее,  а
значит, где-то в его душе зародилась надежда, что она на самом  деле  вернет
ему украденное.
   - Ты сможешь сам в этом убедиться уже сегодня, если придешь вот по  этому
адресу... Деньги находятся там, я приготовила их для тебя, мой дорогой...
   У Пунш были железные нервы, теперь она  говорила  с  Варнавой  совершенно
спокойным голосом.
   Склонившись над столом, она что-то написала,  после  чего  протянула  ему
клочок бумаги. Мне едва удалось добежать до кухни и  забиться  там  в  угол.
Пунш пулей вылетела из комнаты и хлопнула  входной  дверью...  Еще  какое-то
время я слышала цокот ее каблучков по лестнице, после чего все стихло,  и  я
вышла из своего укрытия...
 
Глава 18 
 
   По просьбе Изольды Володя Желтков позвонил прямо из морга  Вадиму  Чашину
и, когда тот откликнулся, передал трубку Хлудневой.
   - Вадим, это я...
   - Изольда Павловна!
   Володя вежливо удалился из кабинета.
   - Вадим, встречаемся через полчаса...
   - Подождите! Мне только что  звонила  Валентина,  ей  нужно  сказать  вам
что-то важное...
   -  Валентина?  -  Изольда  посмотрела  на  стоявшую  рядом  с  ней   Катю
Смоленскую, прекрасно слышавшую доносившийся из  трубки  голос  Чашина.  Они
никак не могли взять в  толк,  зачем  Валентине  просить  Вадима  помочь  ей
встретиться с Изольдой, когда она должна находиться под  охраной  Миши...  -
Должно быть, с ней что-то случилось...  Или  же  она  сама,  по  собственной
глупости, вляпалась в  очередную  историю...  Нам  надо  было  дождаться  ее
возвращения... - И уже обращаясь к Вадиму:
   - Извини, Вадим, у  нас  тут  проблемы.  Так  что  там  просила  передать
Валентина? И когда это было? Разве вы не встречались с ней в парке?
   - Встречались, и я отдал ей  электронное  письмо  от  Михаила  Левина  из
Москвы...
   Услышав про Левина, теперь уже Смоленская  посмотрела  с  недоумением  на
Изольду.
   - Понятно, мы ее не дождались и уехали... сюда, -  спохватилась  Изольда,
видимо, не желая  посвящать  Вадима  в  поездку  на  кладбище,  -  к  Володе
Желткову...
   - Она позвонила мне уже  после  парка  и  сказала,  что  ей  надо  срочно
встретиться с вами.
   - И где же?
   - Театральная площадь, дом тринадцать, квартира пять.
   - Знакомый адрес, но никак не могу вспомнить, откуда я его знаю...
   Хорошо, спасибо. Тогда сделаем так. О  следующей  встрече  договоримся  с
тобой через Желткова. Валентина сказала, в котором часу мне туда приехать?
   - После восьми.
   - Спасибо, Вадим. Значит, договорились... До встречи.
   Изольда положила трубку и покачала головой:
   - Валентина неисправима... Знаешь, она все  больше  и  больше  становится
похожа на свою мать... Те же легкомыслие и эгоизм, стремление во что  бы  то
ни стало  сделать  все  по-своему,  даже  когда  это  противоречит  здравому
смыслу...
   - Нелли всегда была твоей противоположностью... Но ты не должна подходить
к людям со своими мерками, а уж тем  более  к  Валентине,  которую  ты  сама
невольно втравила во все это... - Екатерина обвела  взглядом  мрачные  стены
морга. - Постарайся ее понять... Она молодая девушка,  у  которой  в  голове
сейчас одни мужчины и любовь. Вполне возможно, что она отпустила Мишу, чтобы
встретиться с Варнавой! А почему бы  и  нет?!  И  вообще,  послушайся  моего
совета - воспринимай людей такими, какие они есть, и  не  расстраивайся  так
сильно... Тем более что, нервничая, ты теряешь внутренние силы, а они  нужны
тебе сейчас, как никогда. Я  уверена,  что  Валентина  действительно  узнала
что-нибудь важное. Даже если предположить самое худшее, что ее  задержали  и
теперь пытаются допросить, выведать, где скрывается ее дорогая  тетушка,  то
Валентина найдет что сказать.
   Тем более что ОНИ не имеют права ее задерживать.
   - Напрасно ты так уверена в этом, ведь и Валентина была в Адлере и, между
прочим, именно В МАЕ...
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Ну уж, во всяком случае, не в убийствах  же  я  ее  подозреваю...  Хотя
получается,  что  и  она,  и  я,  поскольку  мои  вещи  найдены  на   местах
преступлений, были на юге В МАЕ... Но  поверь  мне  хотя  бы  ты,  отпуск  я
провела совершенно в другом месте...
   - Я верю тебе и помогаю чем могу, тем более что вы с вашим Желтковым тоже
помогли мне сегодня, да так, что я теперь век буду вам обязана...
   - Представляю, как Валентина удивится, когда узнает, каким  образом  были
убиты все эти люди... Невероятно, но факт... - Изольда горько усмехнулась.
   И в это время снова зазвонил  телефон.  Она  машинально  взяла  трубку  и
хотела тут же ее бросить,  потому  что  ее  голос  мог  быть  узнан  кем-то,
заинтересованным  в  ее  аресте,  но,  услышав  Вадима  Чашина,   облегченно
вздохнула:
   - Слушаю тебя, Вадим.
   - Забыл сказать. Валентина предупредила, что разговор будет  серьезным  и
касается он только вас двоих,  а  потому  просила  передать,  чтобы  на  эту
встречу вы ' явились без сопровождающих.
   - А это точно звонила она?
   - Слышимость была не ахти какая, но думаю, что это была Валентина...
   Если хотите, я мог бы подстраховать вас...
   - Меня есть кому подстраховать. Просто я боюсь, что  это  ловушка  и  что
Валентину ЗАСТАВИЛИ это сделать.  Но  я  готова.  У  меня  есть  информация,
которая заинтересует многих... Теперь я многое знаю и ничего не боюсь...
   Изольда поймала себя на  том,  что  не  доверяет  даже  Чашину  и  вполне
допускает мысль о его предательстве, в то время как он, вполне возможно, так
же не доверяет ей...
   Она положила трубку и пересказала Смоленской суть разговора с Чашиным.
   - Послушай, теперь, когда мы знаем, каким образом были убиты  Мисропян  и
остальные, кому-то, кому ты перебежала дорогу, придется попотеть, прежде чем
они докажут твою  причастность  к  этим  зверствам...  Я  считаю,  что  тебе
необходимо поехать по этому адресу. Мы с Иваном останемся в машине  и  будем
тебя ждать.
   Разумеется, мы рискуем, но едва ли Чашин тебя предал, а ведь  я  вижу  по
твоим глазам, что ты и ему не доверяешь... Может, ты не веришь и мне?
   - Нет, Катя, тебе я верю. И мне кажется, я начинаю вспоминать,  чей  этот
адрес... Но все это  совершенно  невероятно...  И  если  ниточка  всех  этих
убийств тянется ТУДА, то многое встанет на свои места...
   Изольда говорила упавшим голосом, а в глазах ее уже стояли слезы.
   Смоленская, ничего не понимая,  смотрела,  как  ее  мужественная  подруга
превращается  в  слабое,  несчастное  существо,  как  словно   сжимается   и
уменьшается в объеме...
   - Изольда, да что с тобой?!
   Но та ничего уже не слышала. Она была ТАМ, в своем прошлом, и  сердце  ее
разрывалось от боли...
 
*** 
 
   Она поднималась по высоким ступеням этого старого, пропитанного  запахами
жареного лука и кошачьей мочи дома и уже знала,  чувствовала,  что  встретит
сейчас  если  не  засаду  из  безлицых,  с  натянутыми  на  головы   черными
трикотажными шапками, вооруженных до зубов монстров, пришедших сюда,  в  это
мрачное место, по ее, Изольдину, грешную душу, так кого-то другого, не менее
опасного, встреча с  которым  или  КОТОРОЙ,  возможно,  закончится  для  нее
гибелью...
   Да, она не была готова к свиданию со своим прошлым.  И  смерть  затаилась
где-то под левой грудью и отдавалась теперь в спине, под лопаткой, сильной и
стреляющей болью...
   Она вспомнила наконец этот адрес и этот дом на Театральной.  Но  тогда  и
эти ступеньки, и этот тошнотворный  запах  казались  ей  приметами  близкого
счастья...
   Мужчина, который сделал ее женщиной именно в этом доме, в этой  квартире,
на ложе самого близкого Изольде человека, никогда ей не принадлежал.
   Он был очередным любовником Нелли, и их случайная встреча  в  этом  доме,
куда он зашел на пару минут, чтобы уладить какие-то Неллины дела,  оказалась
для нее судьбоносной. Но прошли годы, прошла большая часть жизни,  и  время,
превратив в прах их недолгий страстный роман, вдруг подарило ей эту странную
встречу с этим домом... Почему Валентина пригласила ее именно  сюда?  Откуда
она могла узнать, что именно здесь, у мамы Нади -  а  в  квартире  по  этому
адресу жила именно их верная няня, - все и началось?
   Уже остановившись  перед  дверью,  Изольда  перевела  дух  и  попробовала
заставить  себя  не  думать  обо  всем  этом  так  серьезно,  не   принимать
происходящее так близко к сердцу. Пусть даже  взбалмошная  Валентина,  узнав
случайно от кого-то, что ее тетка встречалась .здесь пару раз  с  любовником
ее матери, и упрекнет Изольду в безнравственности этого  поступка,  пусть...
Но это же не смертельно! Кроме того, это не ее дело, и  уж  если  бы  кто  и
посмел ее в этом упрекнуть, так это Нелли, а у нее теперь все,  слава  богу,
устроилось, и навряд ли она вспомнила бы даже имя этого  мужчины...  Виктор?
Виктор. Когда-то давно Изольда смаковала это  имя,  произнося  его  снова  и
снова и наслаждаясь его звучанием. Это был удивительный мужчина, ласковый  и
нежный, страстный и неожиданный, такой, каким никогда не бывают мужья... Да,
во всяком случае, так сказала о нем опытная в этом  отношении  Нелли,  а  ей
можно было верить. Тем более что сестра оказалась права, и  Виктор  ушел  из
жизни Изольды, да и самой Нелли,  также  неожиданно,  как  ворвался...  Хотя
Изольда подозревала, что эту встречу им организовала мама Надя, которой в то
время, когда к ней заглянул Виктор, почему-то не оказалось дома. Но  не  мог
же он пройти сквозь запертую дверь?
   Значит, она помогла им встретиться - Виктору с Изольдой. Заботливая  мама
Надя... Интересно, кто же теперь живет в ее квартире?
   На улице в машине Изольду ждали Иван с Катей.. Перед  тем  как  позволить
Изольде войти  в  подъезд  дома,  Смоленская  сама  обошла  его,  осмотрела,
поднялась на четвертый этаж  и,  убедившись,  что  вокруг  все  тихо  и  что
опасность может подстерегать Изольду лишь в  самой  квартире,  заставила  ее
взять пистолет и держать его наготове.  Но  стрелять  Изольда,  конечно,  не
собиралась. Если ее схватят, так тому и быть. Кроме того, рядом с  ней  была
Смоленская... Ну не вечно же прятаться.
   ...Она позвонила.
   - Открыто! - услышала она женский высокий голос и толкнула дверь.
   Да, это была та самая квартира. Больше того  -  и  декорации  ее  бурного
романа были кем-то заботливо сохранены.
   Впереди простирался широкий  коридор,  который  заканчивался  приоткрытой
дверью. Вот она открылась еще больше, и на желтом фоне электрического света,
заливавшего комнату, фигуркой из теневого театра появилась высокая девушка.
   - Я здесь! - услышала Изольда и медленно пошла на голос.
   Поскольку  свет  падал  из-за  спины  Валентины,  то  выражение  ее  лица
определить было невозможно.
   - Хорошо, я иду... Что это ты вздумала меня пугать...
   Валентина между тем пятилась, словно  звала  ее,  выставив  вперед  руки,
как-то неестественно и театрально...
   Наконец Изольда остановилась в дверях и была поражена, когда  в  большой,
ярко освещенной комнате, в которой все выглядело точно так  же,  как  ТОГДА,
более двадцати лет назад, она увидела не Валентину, а совсем другую девушку,
при виде которой волосы на голове Изольды зашевелились.
   Да, она видела перед собой ту самую девушку, это  порождение  ада,  Елену
Пунш собственной персоной, затянутую  в  голубое  экстравагантное  платье  с
черным кантом, похожее фасоном на то, желтое,  в  котором  была  убита  Вера
Холодкова, разбившаяся на Набережной и так сильно походившая на Пунш...
   Полные ненависти глаза Пунш смотрели на Изольду, и взгляд  ее,  казалось,
готов был материализоваться и  превратиться  в  смертельный  луч,  способный
испепелить пространство, не говоря уже о самой мишени... В  воздухе  запахло
серой и гарью, но Изольда уже через несколько мгновений поняла,  что  пахнет
обычной сигаретой, которую Пунш держала, зажав между пальцами, и что  прочая
чертовщина ей просто мерещится...
   - Вот черт, как долго я ждала этой встречи, как Давно я хотела посмотреть
на тебя! - Ноздри Пунш раздувались, словно выпуская переполнявшую ее злобу.
   Изольда хотела броситься на нее, схватить ее за Руки и заломить их, сбить
с ног эту преступницу и заткнуть ей рот кулаком, но вместо этого она  стояла
посреди комнаты и смотрела на Пунш, не понимая, что с ней самой происходит.
   - Ты узнаешь эту квартиру? - едва дыша, прошептала побледневшая Пунш.
   - Узнаю.
   - Кто здесь жил?
   - Наша няня, мама  Надя,  но  при  чем  здесь  ты?  -  Изольда  не  могла
обращаться к Пунш на "вы" - язык не поворачивался. К тому же ее не  покидало
ощущение, что она разговаривает с призраком.
   - А что стало с вашей "мамой Надей"? - кривляясь и гримасничая  так,  что
рот ее перекосило, спросила  Пунш  и  склонилась  в  гротескном  и  каком-то
болезненном реверансе, выставив ногу и склонив голову набок. -  Что?  Что  с
ней стало, чистоплюи вы несчастные?
   - Она исчезла... Кажется, умерла...
   Изольда могла бы за одну минуту привести Пунш в чувство и прекратить этот
жуткий и нелепый концерт, но ей хотелось услышать  хоть  что-нибудь  о  маме
Наде, а потому она решила терпеливо ждать развязки.
   - И что же вы предприняли для того, чтобы разыскать ее?
   - Обращались в милицию.
   - И это все, что вы сделали  для  женщины,  которая  ухаживала  за  вами,
кормила вас, обстирывала, убирала за вами ваше дерьмо, лечила вас, нянчилась
с вашими детьми...
   - У меня нет детей...
   - Зато есть Валентина, которую она выносила на своих  слабых  руках...  И
все это она делала за гроши, почти бесплатно,  и  вы  воспринимали  это  как
должное. Никого - ни тебя, ни твою сестру - не  волновало,  как  живет  мама
Надя, с кем живет, что ее беспокоит, от чего у нее болит  и  разрывается  на
части сердце...
   - Откуда ты знаешь ее?
   - Всему свое время... Так ты узнала эту  квартиру?  Ты  не  помнишь,  что
произошло здесь много лет назад, когда ты якобы случайно пришла сюда, к маме
Наде?..
   Изольда почувствовала, как к щекам ее