азета!





     27 ноября, суббота



     Вечером первый раз сам сменил подгузник.
     Завтра попробую сделать то же самое, но с открытыми глазами.





     28 ноября, воскресенье



     Хотел бы я знать, как  маме  удается менять Рози подгузники и  при этом
улыбаться или даже смеяться?  Лично  я  чуть  в обморок не  грохнулся, когда
попробовал  это  проделать  без  защитного средства  (прищепки  для белья на
носу). Думаю, у женщин слабо развиты обонятельные проходы.
     Интересно,  кто-нибудь  из ученых когда-нибудь исследовал эту проблему?
Если сдам экзамен по биологии -- лично займусь.





     29 ноября, понедельник



     С тех пор как  Рози родилась, я маме вообще по фигу стал. Она  и раньше
по  части  материнской  заботы  слабовата  была (вечно  я  сам себе  ботинки
чистил), но в последнее время мне совсем  паршиво стало. Ежедневно испытываю
эмоциональную  отверженность.  Вот вырасту  умственно  неполноценным,  будет
знать.
     Целыми  днями  сижу  в своей  комнате,  читаю. Только  что закончил  "С
любовью  к вам,  сэр".  Книжка  про учителя-негра,  которого  белые  подонки
здорово доводили, но он им не  по зубам оказался. Благодаря своему упорству,
доброте и твердости характера он их всех побеждает, а потом  отказывается от
профессии  инженера.  Лично я дал этой книжке пять баллов из  десяти.  Очень
даже неплохо, потому что я читатель привередливый!





     30 ноября, вторник
     День св. Андрея.



     Составил список рождественских подарков для себя (по важности).



     Список крупных подарков
     1. Компьютер (черта с два получу).
     2. Цветной телевизор (переносной).
     3.  Проигрыватель  фирмы   "Армстрэд"  последней  марки   (для  будущей
коллекции пластинок).
     4. Электронная пишущая машинка (для стихов).
     5. Короткая дубленка на натуральном овечьем меху (для  тепла и красоты,
и вообще потому, что дубленка -- это круто).



     Список мелких подарков
     1. Пара брюк (модных).
     2. Кроссовки "Адидас" (десятого размера).
     3. Спортивная куртка "Адидас" с капюшоном (объем груди 36 дюймов).
     4. Переносная лампа на прищепке (чтобы читать ночью).
     5. Гигантская коробка конфет "Ассорти".
     6. Солидная ручка с золотым пером (и гравировкой золотом "А. Моул").
     7. Пара шлепанцев.
     8. Электробритва.
     9. Шикарный махровый халат (как у отца Пандоры).



     Список того, что мне  дарят на каждое Рождество, даже  если  мне это на
фиг не надо
     1. Комиксы "Бино".
     2. Коробку шоколадок-"сигарет".
     3. Дюжину фломастеров.
     4. Дурацкие клоунские очки с пластмассовым носом и усами-щеткой.



     Список (полный)  отдал маме,  но она  была  не в настроении про подарки
разговаривать. И вообще, услышав слово "Рождество", разозлилась до чертиков.



     1 декабря, среда



     Потрясающее событие!  Позвонила  бабушка  и,  захлебываясь  от  эмоций,
сообщила, что Стрекоза Сушеная  прихватила Бретта с Максвеллом  и отчалила к
папаше Максвелла, который  вернулся  с Ближнего Востока с  кучей  деньжищ  и
плюшевых верблюдов!!!
     Моему  отцу  наплевать,  что  его  лишают законных  прав  на воспитание
родного сына, а папаше Максвелла наплевать, что Стрекоза Сушеная  обзавелась
еще одним  дитем, пока он болтался на своем Ближнем Востоке. Совсем озверели
эти   взрослые.   Дурдом  какой-то.  Похоже,   мне  придется  блюсти  мораль
британского общества в полном одиночестве.





     2 декабря, четверг



     Тревор Роупер, папаша Максвелла, ничего против Бретта не имеет,  потому
что считает мальца следствием "запоздало прерванного полового акта"!
     Стрекоза Сушеная  собирается  выскочить замуж  за мистера  Тревора, как
только он  получит развод. Дурдом! А еще удивляются, почему страну сотрясают
кризис за кризисом. Лично я серьезно подумываю  о возвращении в лоно церкви.
(Вовсе  не  для   того,  чтобы  заявиться  на  венчание  Стрекозы  Сушеной.)
Договорился о  встрече с  одним викарием, преподобным отцом  Силвером. Нашел
его в "Желтых страницах".





     3 декабря, пятница



     Пришел к  викарию,  а  он велик чинит. Мужик как  мужик, только  весь в
черном.
     Увидел  меня,  поднялся  с  коленей  и  руку  мне  пожал,  крепко  так,
по-мужски. Потом повел к себе в кабинет и спросил, зачем я пришел. Я сказал,
что "обеспокоен падением морали в современном обществе". Викарий трясущимися
руками зажег сигарету.
     -- А к Господу, -- говорит, -- обращался за советом, сын мой?
     Я ответил, что в Бога больше не верю. А он:
     --  Боже мой, Боже  мой! Еще  один!  За что, Господи? -- И в  проповедь
ударился.
     Вечность целую талдычил, как заведенный, что человеку обязательно нужно
веру иметь.  Ну нет у  меня веры, где ж ее взять? Так у него и спросил. А он
опять свое заладил:
     -- Должна быть вера, сын мой!
     Заклинило  святого  отца, как  заезженную  пластинку. Тогда я  решил  с
другого боку подъехать:
     -- Если Бог есть, как же он разрешает войны, голод и аварии на дорогах?
     -- Не знаю, сын мой. Сам не сплю, все этим вопросом мучаюсь.
     Тут миссис Силвер зашла с двумя чашками  "Нескафе"  и коробкой леденцов
"Причуды Киплинга".
     -- Дерек, -- говорит,  -- ты  не забыл, что у  тебя  через десять минут
занятия в Открытом университете? (32)
     Я спросил у преподобного Силвера, что он изучает в университете.
     -- Микробиологию. Сам знаешь, сынок, что с нами микробы творят.
     Я  попрощался и пожелал святому отцу успехов  в новой профессии,  а  он
сказал,  что  главное -- не отчаиваться, и выпроводил  меня обратно  в  этот
безумный, безумный мир. Там было холодно и темно; какие-то придурки на улице
чипсами швырялись.  В  общем, после встречи с преподобным Силвером мне стало
совсем паршиво.





     4 декабря, суббота



     Переживаю сильнейший нервный срыв.
     Пока об этом знаю только я. Больше никто не заметил.





     5 декабря, воскресенье
     Смотался   к  Берту;   он  --   моя  последняя  надежда.  (Пандора   --
предательница. Заявила, что  в моей хандре виновато мясо  и пора становиться
вегетарианцем, мол, верное средство от любой депрессии.)
     Берту так и сказал:
     -- Нервный срыв у меня.
     --  Со мной,  шпингалет, тоже такая  пакость  однажды  стряслась, еще в
Первую мировую. А как же иначе-то? Я  ведь тогда целые горы мертвяков видел.
И каждый день сам мог в ящик сыграть. Тебе-то чего не хватает, а?
     --   Порядочных    людей   не   хватает,   Берт.   Общество   тонет   в
безнравственности!
     -- А-а, понятно! -- фыркнул Берт. -- Вожжа  тебе  под хвост попала, вот
что я скажу. Горя, видать, еще не хлебнул. И мозоли работенкой не натер. Эту
напасть мы  скоренько выправим. Прямо сейчас и начнем. Глянь, какую  грязищу
мы в доме развели, срамота  одна. Давай-ка приберись, глядишь, твой  нервный
срыв и того. Для начала можешь посуду помыть.
     Пришлось  мне рукава засучить да за  посуду  взяться. Потом  Квини меня
чаем  и  бутербродами  с крабовым паштетом  угощала, а  я  смотрел по телику
"Гимны во славу". В церкви полно людей, у  всех лица радостные, и видно, что
они не просто так поют, а от души.
     Ну  почему у них вера есть, а у меня нет? Вечно одно  и то же. Сплошная
невезуха.





     6 декабря, понедельник



     Ночью из-за Рози просыпался в 1.00, в 2.30 и в 4.00.
     В  шесть  утра встал,  прослушал  по  Радио-4  программу  для  сельских
жителей. Какой-то пень  трухлявый скрипел про разведение гусей в Сассексе. В
полдевятого зашел к маме попросить денег  на  обед, а Рози  с  ней вместе  в
постели дрыхнет! Это  же против всех  правил воспитания ребенка.  Я знаю,  в
книжках читал.
     Проверил, дышит ли  Рози, взял у  мамы из кошелька три фунта  и пошел в
школу, где изо всех сил старался  вести себя как человек, которому неведомо,
что такое нервный срыв.





     7 декабря, вторник



     В три часа утра умерла Квини. Во сне случился второй удар. Берт сказал,
что это хорошая смерть, легкая, и я решил с ним согласиться. Странно как-то,
что Квини нет, а ее вещи по всему дому разбросаны. Никак не могу привыкнуть,
что она умерла и лежит в морге.
     Я даже не  заплакал,  когда мама сообщила мне  эту  печальную  новость.
Понятия  не  имею почему, но я чуть не  расхохотался. Слезы  потекли, только
когда  я  коробку  с румянами  Квини  на  ее тумбочке  увидел.  Я  плакал  в
одиночестве, потому  что не хотел  позориться перед Бертом,  а  он  плакал в
одиночестве, потому  что не хотел передо мной позориться. Но он точно ревел,
я знаю. В шкафу ни одного чистого платка не осталось.
     Берт понятия не имеет, как оформлять свидетельство о смерти, хоронить и
все такое, поэтому отец Пандоры пообещал помочь.



     8 декабря, среда



     Берт  попросил  меня  написать поэму  на  смерть  Квини  и поместить  в
городской газете.
     22.00. Трясусь жуть  как. Не написал ни строчки.  Нахожусь в творческом
кризисе.
     23.30. Вышел из кризиса. Поэма готова.





     9 декабря, четверг

     В вечернем номере газеты напечатано следующее сообщение:



     БАКСТЕР, Мод Лилиан (Квини). 7 декабря 1982 г. тихо отошла в мир  иной.
Пусть будет тебе земля пухом, любимая наша девочка, самая  лучшая  на свете.
Берт, Штык и Адриан.



     Лицо как снег, но щеки алы.
     Глаза подобны крокусам лесным.
     Ловкие руки от работы устали.
     Фигура складная в ярких одеждах.
     Пятки мозолисты и пальцы в артрите,
     Но что с того!
     Голос твой тихий вдруг смехом расколется:
     И вот теперь ты хладна и недвижна,
     Но память о тебе чиста и прозрачна,
     Как августовская вода.



     Прощание  с  Квини  состоится  в  крематории Гилмора  в понедельник, 13
декабря, в 13.30. Цветы и  венки просьба оставлять в  Зале  памяти районного
морга.
     Составлено  Адрианом,  с  любовью  и  по  поручению   мистера  Бертрама
Бакстера.



     Квини, скучаем без тебя. Полин Моул и Рози.



     Разлука пришла так внезапно.
     Не можем поверить и не поймем -- почему?
     Но самое страшное, что мы так и не успели проститься.
     С болью утраты, твой сын Натан, невестка Мария и внуки Джоди и Джейсон.



     Прощай навеки, Квини. Мистер и миссис Брейтуэйт, Пандора Брейтуэйт.



     Посвящается Квини



     Всегда с улыбкой и с добрым словом,
     Такая внимательная и сердечная.
     Она не жаловалась на тяготы жизни,
     Любому она приходила на помощь,
     Даже бродячему псу не отказывала в угощении.
     Да не оставит Господь Квини на небесах!



     Твои друзья из "Эвергринз".



     Квини,  Жизнь  --  это вечные поиски  смысла.  Ты его  нашла. Покойся с
миром. Всегда твои. Семья Сингх.



     Квини!  Одному Богу известно, как тоскливо  мне  будет  без  моей милой
подруги. Твоя соседка Дорис.



     Квини, с глубочайшим почтением. Молочник Джон.



     О, Квини,  мы потеряли доброго друга. Джулиан и Сэнди из парикмахерской
"Мадам Жоли".



     Квини, наша утрата неизмерима. Мэй и Джордж Моул.



     Квини, мне будет тебя не хватать! Бетти из кондитерской с мужем Сирилом
и детьми Кэрол и Пэт.





     Моя поэма на смерть Квини наделала шуму. Все как сговорились -- "дурной
тон, дурной  тон,  и вообще никакой рифмы!"  Неужели мне  суждено всю  жизнь
прожить среди неучей и деревенщин?  Жду не дождусь, когда  куплю свою первую
квартирку-студию  в  Хэмпстеде. Сразу  как  въеду, повешу на двери табличку:
"Торгашам и мещанам вход воспрещен".





     10 декабря, пятница



     Похороны  Квини  достали  мистера  Брейтуэйта. Самые дешевые  стоят 350
фунтов  (простой гроб, катафалк, памятник). А похоронная  страховка всего на
30 фунтов. Она у  Квини еще с 1931 года, когда на тридцать фунтов можно было
заказать классный гроб, две пары вороных с плюмажем страусиным, как в цирке,
поминальный обед и  целую толпу  плакальщиков в черных котелках. Государство
на похороны кое-что  добавляет,  но это  не  в счет.  На пособие даже гвоздя
медного для гроба не купишь.
     У Берта  единственный выход -- взять ссуду и  устроить Квини похороны в
рассрочку.





     11 декабря, суббота



     Банк  дал  Берту от ворот поворот, ни пенса от них не получил. Сказали,
что  от  стариков  под девяносто  лет обратно  ничего  не дождешься. Похоже,
придется Социальной  службе хоронить Квини  (раздолбанный  фургон,  гроб  из
фанеры, пепел в банке из-под варенья).
     Берт  жутко  расстроился:  Хотел,  говорит,  "мою  девочку  по-хорошему
проводить"!
     Я весь вечер висел на  телефоне,  звонил всем, кто Квини знал, и просил
для нее денег. Меня назвали святым четыре раза.





     12 декабря, воскресенье


     Мама вместе с миссис Сингх, миссис О'Лири и другими тетками из женского
общества умотали на пикник в Гринэм-Коммон. Рози мама с собой взяла, так что
в доме тишь и покой.
     Я врубил "Тойю" (33) на всю катушку и засел в ванне с открытой дверью.
     22.02. По телику  показывали  митинг  в  Гринэм  Коммон  "Матери против
вооружения!". Женщины детские пинетки на колючую  проволоку цепляли, которая
вокруг  военной базы  натянута,  а потом  все взялись  за  руки.  По  телику
сказали, там 30  тысяч  матерей  собралось. Наш пес весь день хандрил  из-за
того, что  мама уехала. Ни фига не соображает, что она подвергает свою жизнь
опасности ради его мирного будущего!
     Все  вернулись  в  порядке,  целыми  и  невредимыми. Завалили  к  нам в
гостиную  с  разговорами  насчет  женской  солидарности.  Я чай  разносил  и
бутерброды  с  тунцом. Моего  мнения  никто и не спрашивал,  так что я скоро
спать пошел.
     2.00. Мистер Сингх и мистер О'Лири тарабанили в дверь и  орали, что  им
нужно к  нам по срочному делу. Я  сказал, что  в гостиную и так уже двадцать
человек набилось, больше не поместится. Мистер О'Лири как рявкнет:
     -- Позови Кэтлин!  Скажи, чтоб немедленно возвращалась. Пижаму никак не
найду!
     А мистер Сингх потребовал вызвать его Зиту:
     -- Пусть скажет, как включается электрочайник.
     Я посоветовал им разойтись по домам, пока дамы не разозлились.





     13 декабря, понедельник



     Хоронили Квини.
     Оставили  Рози у  миссис  Сингх и пошли к Берту.  Во всех  домах  шторы
задернуты в  знак  уважения  к  Квини.  Соседи  высыпали на  улицу и считали
корзины с цветами, выставленные  на дорожке перед бунгало Берта. Сам Берт  в
свадебном костюме сидел перед дверью  в своем кресле. Штык сидел рядом. Мама
наклонилась и поцеловала Берта, а он сказал:
     --  Не  нравится мне,  что  моя девочка в  гробу  на  холоде лежит. Она
любила, чтоб тепло было.
     Никто  из родных  Квини не  пришел, поэтому маме  пришлось хозяйничать.
(Квини  с  родней  поругалась  из-за  Берта:  не  хотели они,  чтобы старики
женились.)
     Когда  похоронные машины приехали, мы (я и еще  два  мужика  из  морга)
посадили Берта на переднее сиденье. В другую машину набились не такие важные
гости, после чего мы медленно двинули к крематорию Гилмора.  Когда проезжали
через  ворота,  какой-то  незнакомый  дедуля снял шляпу  и поклонился.  Берт
сказал, что знать не знает этого старика. Меня до глубины души тронуло такое
внимание к чужому горю.
     Мои  предки  в  церкви  при крематории  рядом  сели. Даже  их  на время
объединила смерть Квини.  Мы с  Пандорой сели по бокам от Берта. Он  сказал,
что ему рядом со "шпингалетами" веселее.
     Служба прошла быстро; спели хором любимый гимн Квини --  про  ясли, где
Христос родился, и еще одну песню из ее любимых, "Если бы я правил миром".
     А  потом  уже  только один орган играл,  и  гроб поплыл к темно-красным
бархатным шторам  у  алтаря.  Когда гроб у самых  штор оказался,  Пандора за
спиной Берта ко мне наклонилась и на ухо прошептала:
     -- Боже, какое варварство! Прямо как дикари!
     Берт прохрипел:
     -- Вот и нет больше моей девочки.
     И все. Квини сгорела в печке.
     У меня ноги так тряслись, что чуть в проходе не  свалился. Когда вышли,
мы с Пандорой разом  вверх посмотрели. А там серый дым из трубы поднимается,
и его ветерок уносит. Квини всегда говорила, что ей летать хочется.
     Лично я считаю,  что в жизни и  смерти есть какой-то смысл. Вот Рози  у
нас  родилась, -- значит, Квини место для  нее  должна  освободить.  Поминки
отмечали у  Пандоры,  здорово  весело  было. Берт  был в порядке;  даже пару
шуточек отпустил.  Но я заметил, что о Квини никому вспоминать не  хотелось.
Когда  я ее имя  произносил, все глаза отводили и  притворялись  глухими. Ни
черта себе. Это что ж получается? Берт опять  один и  никому не нужен, кроме
меня?
     А у меня, между прочим, в июне экзамены!





     14 декабря, вторник



     По  Радио-4   сообщили,  что   правительство  тратит  миллиард   фунтов
стерлингов на закупку  вооружения. Вот  гады. А  у нас в  школе  закрывается
лаборатория, потому что нет денег на зарплату учителю! Бедного мистера Хилла
выбрасывают  на  пенсию --  и  это  после  тридцати  лет каторжного  труда с
опасными бунзеновскими горелками.  Нам будет  его  не хватать.  Строгий  он,
конечно, до жути,  но справедливый. Никогда над  нами  не насмехался  и даже
слушал, что ему  говорят.  А  если прилично  ответишь, то угощал  маленькими
"Марсами".





     15 декабря, среда

     Вечером поставили елку. Она у нас кое-где  проржавела, но я выкрутился:
самые ржавые  ветки дождиком серебряным  обмотал, чтобы не  отвалились. Мама
велела украсить елку игрушками, которые я еще в детстве делал. Сказала,  что
это трогает ее сердце. Елка вышла супер, особенно когда я  все размалеванные
шары и пошлых ангелочков развесил.
     Я  вынул Рози из кроватки и показал ей,  с  чего начинается  Рождество.
Кажется,  она  была не в восторге. Даже наоборот, зевать начала.  Зато у пса
случился один из его приступов бешеной радости, так что пришлось его от елки
оттаскивать и воспитывать скрученным в трубку "Гардианом".





     16 декабря, четверг



     Купил упаковку самых  дешевых рождественских открыток,  но поздравления
пока писать не стал. Посмотрю, кто мне первый пришлет.





     17 декабря, пятница



     Наша школьная  почта  -- такое  же дерьмо,  как и  национальная. Послал
Пандоре открытку еще перед утренней линейкой, а она получила  только к концу
последнего урока!
     Завтра же узнаю, кто из первоклашек сегодня эльфом-почтальоном работал,
и пропесочу как следует.





     18 декабря, суббота



     Почтальон  Кортни  зашиб  150  фунтов на  чаевых  и  на  целый  уик-энд
уматывает  в Венецию! Каждый  человек,  говорит,  должен  хоть  раз в  жизни
справить Рождество в Венеции. Вот класс! Мне бы так. Еще Кортни  сказал, что
английские каналы тем, что в Венеции, в подметки не годятся.





     19 декабря, воскресенье

     Сегодня Рози Джермина  Моул  первый раз в жизни улыбнулась. Улыбка была
адресована псу.
     Звонил отец, спрашивал, чем  собираемся на Рождество  заниматься.  Мама
ответила с сарказмом в голосе:
     --  Ничем  особенным,  Джордж.  Обожремся  индюшатиной,  налакаемся  до
поросячьего визга и будем менять перегоревшие лампочки на гирляндах.
     -- А мы,  --  сказал  папа,  --  хотим  встретить это  Рождество  тихо,
по-домашнему. Только я и мама. Вдали от наших родных и любимых.
     --  Звучит божественно. Пардон, Джордж, мне  некогда.  Нужно  бежать. У
дверей толпа ухажеров с ящиком шампанского.
     Наглое  и  бессовестное  вранье!  Толпа  ухажеров  --  это  я,  а  ящик
шампанского -- чашка какао, которую я маме принес.





     20 декабря, понедельник



     Завтра  каникулы!  В  школе  все  просто  ошалели. Девчонки целый  день
шушукаются, кто сколько открыток получил. Школьная почта зашивается.
     Сам я никому открытки не послал. Жду -- пришлет мне кто-нибудь или нет.