Ее большие карие глаза заглянули прямо в мои. Я не мог отвести взгляд.
     -- Я чувствую себя  совершенно  несчастным: И я солгал вам про головную
боль.
     Она пустилась в долгий  рассказ о  методике гештальта.  Объяснила,  что
меня можно обучить  "механизмам владения собой". Если не считать Пандоры, то
Леонора  Де-Витт,  наверное,  --  самая симпатичная  женщина, с  которой мне
доводилось беседовать. Я поймал себя на том,  что не могу отвести глаз от ее
ног, затянутых в черные чулки и обутых в  черные  замшевые туфли на  высоком
каблуке. Интересно, на ней действительно чулки или колготки?
     --  Ну  что, мистер  Моул, сможем  ли  мы с  вами работать  вместе?  --
спросила она.
     Потом посмотрела на часы и встала. Ее волосы стекали по спине полночной
рекой. Я  страстно  подтвердил,  что мне хотелось  бы видеться с нею  раз  в
неделю. Вручил ей тридцать фунтов и ушел.




     Пятница, 1 февраля



     Только что вернулся из Ньюпорт-Пагнелла. Нервы мои раздерганы в клочья.
Браун вел машину как одержимый. Он ни разу  не превысил скорость, но  заехал
на обочину,  задел кустарник, а  на  скоростном  участке нашего  путешествия
оставил  зазор лишь  в  шесть дюймов между нашим хрупким "фордом-эскортом" и
монолитным джаггернаутом впереди.
     -- Если  держаться в  зоне  пониженного  давления за  грузовиком, можно
сэкономить драгоценное топливо, -- попытался объяснить  он.  Этот человек --
фанатик защиты окружающей  среды. Последнее Рождество он провел в Данджнессе
за классификацией  водорослей.  Я  отзываю  свой  иск. Слава  Богу,  впереди
выходные. Или "ле уикенд", как выражаются наши собратья-европейцы.




     Суббота, 2 февраля



     Виконт Альторп, брат Принцессы Дианы, признался своей худосочной жене и
всему остальному миру, что у него в Париже случился адюльтер. Принц Чарльз и
Принцесса Диана, должно быть, пришли в  ужас,  узнав,  что  в семье  завелся
прелюбодей.  Его следует  лишить  титула немедленно.  Королевская Семья и ее
ближайшее  окружение должны  быть выше  таких  грубых инстинктов. Вся страна
ожидает, что Семья установит моральный стандарт для своих подданных.
     Принял ванну, вымыл шампунем бороду, подстриг  ногти на руках  и ногах.
Смазал волосы разогретым маслом,  чтобы подкормить  их и заставить блестеть,
производя наружное впечатление здоровья.
     11.45 вечера. Только что позвонил Берт Бакстер. Голос его звучал жалко.
Пандоры  дома  не  было, и в минуту слабости я  согласился съездить завтра в
Лестер и навестить Берта. Написал записку Пандоре, оставил на ее подушке.



     Пандора,
     В   значительном   расстройстве   позвонил   Бакстер,   что-то   насчет
самоубийства -- завтра намереваюсь нанести ему визит. Он дал мне понять, что
хотел бы видеть и тебя тоже. Я планирую подняться в 8.30  утра, чтобы успеть
на  поезд, но  ежели  ты  захочешь сопровождать  меня, альтернативный  modus
operandi  (17) --  встать  в  девять  и  быть  доставленным  тобой  в  твоем
автомобиле, таким образом прибыв в Лейстер к 11 утра. Не  затруднит ли  тебя
проинформировать меня  о  своем решении  путем  подсовывания  под мою  дверь
записки? Просьба также не беспокоить меня сегодня ночью звуками  своих диких
любовных утех. Стены  моей  кладовой очень тонки, и мне уже надоело спать со
включенным плейером "Сони".
     Адриан




     Воскресенье, 3 февраля



     В  2.10  ночи  в  мою  кладовку  ворвалась  Пандора  и  принялась  меня
оскорблять. Швырнула записку мне в лицо и заорала:
     -- Напыщенный  болван, жалкий лох! "Модус операнди"! "Быть доставленным
тобой в твоем автомобиле"! Убирайся  из этой кладовки и из моей жизни завтра
же!
     В кладовку протиснулся Синяя Борода и увел Пандору, а я лежал в постели
и прислушивался к тому, как они перешептываются в кухне. Что же вызвало этот
неспровоцированный приступ?
     В 3.30 они удалились в спальню  Пандоры. В 3.45 я вставил в свой "Сони"
кассету с "Дайр Стрэйтс" и включил полную громкость.
     Проснулся только  в полдень. Позвонил Берту и сказал, что навестить его
не смогу, поскольку  всю ночь промаялся болями  в  кишечнике. По голосу было
слышно, что Берт мне не поверил.
     --  Вот чертов  врун, -- проскрипел он.  -- Я только что говорил с моей
девчонкой Пандорой.  Она  мне прямо из машины позвонила. Перед  тем,  как  в
Лестер рвануть, она к тебе заглянула и говорит, ты дрых как новорожденный.
     -- Почему же она в таком случае меня не разбудила? -- спросил я.
     --  Потому что она тебя  на  дух не переносит, --  дипломатично ответил
Берт.




     Понедельник, 4 февраля



     Необъяснимо опоздал на работу  на двадцать три минуты. У Брауна чуть ли
не пена ртом шла. К тому же, он обвинил меня в краже почтовых марок.
     -- ДООС нуждается в каждом пенни,  если  мы хотим сохранить  нашу дикую
природу.
     Как же! Можно подумать, что все барсуки, лисицы, головастики и паршивые
вонючие  тритоны  сразу  сыграют  в  ящик  от  того,  что  я,  Адриан  Моул,
воспользовался двумя почтовыми марками второго класса,  оплаченными, если уж
на то пошло, моими же налогами. Нет, Браун. Я так не думаю.




     Вторник, 5 февраля



     Пандора  до сих пор  в  Лестере.  Подровнял  бороду возле рта.  Обрезки
проглотил. Один пристал к задней стенке горла; раздражает.




     Среда, 6 февраля



     Сегодня  ко  мне в каморку зашел Браун и  потребовал  показать аттестат
повышенного уровня! Он, видите ли, услышал по конторскому сарафанному радио,
что я провалил биологию три раза. Единственный человек в Оксфорде -- если не
считать  Пандоры, -- который  знает о  моем тройном  провале, --  это  Меган
Харрис, секретарша  Брауна. Я признался ей в  этом, находясь  в нетрезвом  и
возбужденном  состоянии на  рождественской вечеринке ДООС  в  прошлом  году.
Только  Меган знала, что  должность Научного  Сотрудника  Первой Категории я
получил мошенническим путем. Неужели проболталась? Я должен это выяснить.
     Сегодня  вечером  рассказал   Леоноре  Де-Витт   историю  своей  семьи.
Трагическая повесть об отторжении и отчуждении -- Леонора же просто сидела и
собирала  катышки пуха со своего свитера, что приковало мое внимание к форме
ее привлекательных грудей.  Было очевидно, что бюстгальтера на ней  нет. Мне
хотелось покинуть стул и зарыться головой в ее грудь.  Я пустился в какие-то
подробности  отклонений в  поведении  моих  родителей,  но  Леонора проявила
интерес всего один раз -- когда я упомянул о смерти дедушки, Альберта Моула,
которого должен благодарить за свое второе имя.
     -- Вы видели труп? -- спросила она.
     --  Нет, --  ответил я.  --  Гробовщик  из кооператива привинтил крышку
гроба шурупами, а в доме у бабушки никто не мог найти отвертку, поэтому...
     -- Продолжайте, -- скомандовала Леонора.
     И я продолжил. Заливаясь  обильными горячими слезами,  я рассказал ей о
своих ощущениях выключенности из  "нормальной" жизни; о том, как стремился я
быть рядом со своими человеческими собратьями, делить их печали, петь с ними
хором в пабах.
     Леонора заметила:
     -- В пабах распевают ужасные  песни.  Почему вы испытываете потребность
петь с ними эти слезливые стихи на банальные мелодии?
     -- Ребенком я  стоял  у этих пабов, -- ответил я.  --  Там все казались
такими счастливыми.
     Тут  зазвенел будильник -- пришла  пора раскошеливаться на тридцатку  и
отваливать.
     По пути домой  зашел  в паб  и взял выпить. Завязал с каким-то стариком
разговор о погоде. Хором в пабе никто не пел, поэтому я пошел домой.




     Четверг, 7 февраля



     Сегодня утром  прямо спросил Меган. Подошел к ней в коридоре, когда она
как  раз  обжигалась  об "Автовент",  торгующий  чаем/кофе/супом  из  бычьих
хвостов.  Она  призналась, что  "сболтнула"  о  том,  что  я  совершенно  не
квалифицирован для своей должности. А потом взяла с меня клятву молчать и по
секрету шепнула, что у них с Брауном роман аж с 1977 года! Браун  и красотка
Меган!  Ну почему женщины бросаются  на таких выжатых  жизнью мерзавцев, как
Браун  или  Кавендиш,  а юных, полных  сил,  бородатых  мужчин,  вроде меня,
игнорируют? Это недоступно логике.
     Меган  очень  хотелось  поговорить  о  своем  романе.  Очевидно,  Браун
поклялся уйти  от миссис Браун в 1980 году,  но до  сих пор этого не сделал.
Мне становится жаль миссис Браун всякий раз,  когда  она приходит в контору.
Она же не виновата в том, что выглядит так, как выглядит. У некоторых женщин
есть чувство  стиля в одежде, у некоторых -- нет. Миссис Браун повидимому не
знает, что гольфы следует носить только  под брюками  или  длинными  юбками.
Кроме этого, кто-то должен ей сообщить, что бородавки сейчас излечиваются.




     Пятница, 8 февраля



     Пандора  вернулась в  Оксфорд,  но  со мной не  разговаривает  --  лишь
сообщила,  что  Берт  больше  не настроен на  самоубийство. Она  купила  ему
котенка и вмонтировала  для него створку в дверь черного хода. Браун еще раз
потребовал у меня аттестат. Я загадочно посмотрел на него и ответил:
     -- Думаю, вы обнаружите искомую информацию у Меган.
     Господи,  шантаж  -- некрасивое слово. Надеюсь,  Браун  не вынудит меня
прибегнуть к нему.
     Выбросил презерватив. У него истек срок хранения.




     Понедельник, 11 февраля



     Сегодня ко мне  в каморку, всхлипывая, пришла  Меган. Браун  забыл о ее
дне рождения, который случился вчера.  Увы, увы!  Похоже, мне досталась роль
ее единственного  наперсника. Я обнял Меган и  поцеловал. На ощупь она очень
милая, мягкая и податливая.  Тем не менее, довольно скоро она отстранилась и
сказала:
     -- У тебя кошмарно колючая борода.
     Но в бороде ли все дело?
     Может быть, у меня воняет изо рта? Может быть, от меня вообще воняет?
     Кто же скажет мне всю правду?
     Мне совершенно понятно, что Браун  видит в  Меган, но и за миллиард лет
мне  не понять, что она нашла  в  нем.  Ему сорок  два, худой, носит  жуткую
одежду  из  отдела   мужского   готового  платья  в  "К-энд-А"  (18).  Меган
утверждает,  что он  хорош  в  постели. Кого  она пытается  надуть? Хорош  в
постели  в  чем?  Головоломки разгадывает? Качественно спит? Наверное, Меган
имеет  в  виду, что  он  делится  с нею  пуховым одеялом. Если Браун хорош в
постели, то я -- колесо от трактора.




     Вторник, 12 февраля



     Пробовал съездить в  Нортгэмптоншир навестить  среду обитания тритонов,
но от "неправильного снега" двигатель "Класса 317"  не завелся. Вынужден был
сидеть  в вымерзшем  вагоне, пока бармен из  ресторана безостановочно  делал
объявления    противным   аденоидным   голосом.    Обрадовался,   когда    в
вагоне-ресторане кончились все припасы, и он  закрылся. Вернулся в Оксфорд в
10.30 вечера и нашел записку от Меган. Позвонил ей -- она сказала, что они с
Брауном поссорились;  их роману  конец.  Я в  смятении.  Это означает, что я
больше  не  смогу  держать  Брауна  в  руках. Неужели  моя  карьера  в  ДООС
завершена?




     Среда, 13 февраля



     Роман  Браун/Меган  возобновлен. Браун примчался  к  ней на  велосипеде
посреди ночи, сказав миссис Браун,  что  едет наблюдать  за летучими мышами.
Примирение вышло очень страстным.
     Не  могу  вообразить  ничего  омерзительнее,   чем  Браун  в  состоянии
оргазмического  удовольствия.   Если,  конечно,   не  считать  того,   чтобы
находиться с Брауном в состоянии оргазмического удовольствия.
     Купил новый презерватив -- с мятным ароматом.
     Еще купил гроздь бананов. Меган говорит,  они  очень полезны  для  тех,
кто, подобно мне, страдает от желудочных расстройств.




     Четверг, 14 февраля



     Как  обычно -- валентинка от матери. Меган опять в слезах. Браун забыл.
В  обеденный перерыв купил коробку хозяйственных  салфеток исключительно для
Меган.  Не  могу позволить  себе  тратить на  нее "клинексы".  Синяя  Борода
прислал Пандоре отвратительно дорогой букет  (это гадко --  в то время,  как
люди голодают), а в семь часов вечера появился сам  -- с шампанским, брошкой
в  стиле  "арт-нуво"  и  атласной пижамой.  Затем,  как  будто  всего  этого
недостаточно,  повез ее ужинать в арендованном лимузине с ливрейным шофером!
Весьма неакадемическое поведение.
     Кавендиш  ведет  себя  скорее как  удачливый игрок в  бильярд, чем  как
профессор лингвистики из древней цитадели знания.
     Оставшись  в  одиночестве,  я  безыскусно  отужинал  хлебом,  тунцом  и
огурчиком и лег  пораньше.  Сейчас я читаю "Английскую  любовную лирику" под
редакцией  Джона  Бетжемена.  День  Святого  Валентина  --  абсурдный  фарс:
компании, выпускающие поздравительные открытки, манипулируют невежественными
массами,  и те  выкладывают  миллионы -- и за  что? За иллюзию того, что вас
любят.




     Пятница, 15 февраля



     Валентинка!  Подпись: "Тайная  поклонница"! Я пел  в  ванне. Я летел на
работу,  не  касаясь  мостовой!  Кто  она?  Подпись  подсказывала,  что  она
образованна и пишет фломастером -- как и я.
     Леонора  сегодня  подобрала  и  заколола волосы; на  ней --  серебряные
серьги, такие  длинные,  что  касаются  изящных  плеч.  Одета в черный топ с
круглым  вырезом. Выглядывала бретелька от лифчика. Черная, с кружевом. То и
дело  Леонора заталкивала  ее  обратно. И  всякий  раз ее  блестящий браслет
скользил по руке до самого локтя. Я не влюблен в Леонору Де-Витт, но одержим
ею.  Она вторгается в мои  сновидения.  Она  заставила меня разговаривать со
стулом и притворяться, что  он -- моя мать. Я сообщил стулу, что он  слишком
много пьет и носит чересчур короткие юбки.




     Суббота, 16 февраля



     Наконец,  вернул сегодня  все  библиотечные книги: "Одинокого  мужчину"
Кристофера Ишервуда, "Английскую любовную  лирику"  Джона Бетжемена,  "Сцены
провинциальной жизни" Уильяма  Купера и "Записки  из подполья" Достоевского.
Набежал  штраф  в  семь  фунтов восемьдесят пенсов.  Дежурила  моя  наименее
любимая  библиотекарша. Не  знаю, как ее зовут,  но  она из Уэльса, и у  нее
экстравертные очки.
     После того, как я выписал и вручил ей чек, она спросила:
     -- А банковская карточка у вас есть?
     -- Да. -- ответил я. -- Только она дома.
     -- Тогда, боюсь, я не смогу принять у вас этот чек.
     -- Но вы  же  меня знаете. Я сюда раз в неделю прихожу  вот уже полтора
года.
     -- Боюсь, я вас совершенно не узнаю, -- ответила она и вернула мне чек.
     -- Борода у  меня -- недавно, --  холодно промолвил я. -- Возможно, вам
имеет смысл попытаться меня визуализовать без оной.
     -- У меня нет  времени на  визуализацию, --  сказала  библиотекарша. --
Особенно после сокращений.
     Я показал ей  свой маленький снимок, который  ношу в бумажнике.  Еще  с
до-бородных времен.
     -- Нет, -- упорствовала  она, скользнув по нему взглядом. -- Я не узнаю
этого человека.
     --  Но этот человек -- я!  --  заорал  я. За мной уже выстроилась целая
очередь, и все жадно  прислушивались  к нашему  диалогу.  Очки библиотекарши
гневно блеснули.
     -- С тех пор,  как начались сокращения, я здесь работаю  за троих. А вы
мне работу  только  усложняете. Пожалуйста,  ступайте домой и  найдите  свою
банковскую карточку.
     --  На часах уже  5.25, библиотека закрывается  через  пять  минут,  --
сказал я. -- Даже Супермен не успел бы за  это время слетать туда и обратно,
заплатить штраф, выбрать четыре книги и выйти до закрытия.
     Кто-то из очереди пробормотал у меня за спиной:
     -- Шевели мослами, Супермен.
     Поэтому я сказал очкастой:
     -- Я приду завтра.
     -- Не придете, -- ответила она  с  легкой улыбкой. -- Ввиду сокращений,
библиотека будет закрыта до среды.
     Всю дорогу домой я внутренне митинговал против правительства, лишающего
меня  новой  пищи для ума. Пандора запретила мне  прикасаться к своим книгам
после того, как  я забыл  в  ее коллекционном томе  "Николаса  Никльби" (19)
галету; все книги Джулиана -- на китайском; а последнюю сотню страниц "Войны
и мира" читать довольно тяжело.  Покупку новой  книги я позволить себе никак
не могу. Даже томик в мягкой обложке стоит по меньшей мере пятерку.
     На Леонору приходится выкладывать тридцать  фунтов  в  неделю. Вынужден
сократить даже потребление бананов. Дошел до одного в сутки.
     Осталось  читать  свои  старые  дневники.  Некоторые записи  невероятно
проницательны. А стихи и вообще выдержали испытание временем.




     Воскресенье, 17 февраля



     Сегодня Пандора заговорила со мной:
     -- Я  хочу, чтобы ты уехал. Ты делаешь из  меня посмешище. В  детстве у
нас был роман, но теперь мы оба взрослые: мы развиваемся в совершенно разных
направлениях, и нам пора расстаться.  -- И добавила, как я считаю,  довольно
жестоко: -- А эта проклятая бороденка делает тебя совершенно абсурдным. Бога
ради, сбрей ее.
     Лег в постель уничтоженным. Читал  977-ю страницу "Войны и мира", потом
лежал без сна, смотрел в темноту.




     Понедельник, 18 февраля



     По  дороге  на  работу  заглянул в газетный киоск. Увидел объявление --
написано  на  открытке  "Завоеватель"  почерком  сравнительно  образованного
человека:

     Сдается  большая солнечная  комната -- в семейном доме. Предпочитетелен
знак огня.  Пользование стир. машинкой\сушилкой. 75 ф.в н. вкл. налог некур.
муж. профессионалу. Звонить миссис Хедж.

     Я  позвонил  миссис Хедж, как только добрался до своей каморки.  Первым
делом  она спросила,  когда  я родился.  2 апреля, ответил я, что вызвало ее
положительную реакцию:
     -- Овен, это хорошо. Я Стрелец.
     В семь часов вечера отправился к ней смотреть комнату.
     -- Не очень-то она и солнечная, -- заметил я.
     -- Ну да, а чего вы хотели февральским вечером? -- ответила она.
     На вид  миссис  Хедж ничего. Старовата  (от 35 до 37,  я бы сказал), но
фигурка  недурна,  хотя с такой одеждой,  которую в наши дни носят  женщины,
наверняка сказать трудно. Волосы у нее славные: цвета патоки, как у Пандоры,
пока  та еще не начала пачкать их разными красками. Косметики на миссис Хедж
довольно  много,  тушь  размазана. Надеюсь,  это не  признак распутства. Она
недавно  развелась  и  вынуждена   сдавать  комнаты,  чтобы  выплачивать  по
закладной.  Очевидно,  у  Строительного  Общества  (к  которому,  по случаю,
принадлежу и я) испортился характер.
     Она  пригласила  меня  испробовать  кровать. Я  сел,  и  меня  внезапно
посетило  видение:  мы  с  миссис  Хедж  слились  в  энергичном  сексуальном
совокуплении. Вслух я сказал:
     -- Простите.
     Естественно, миссис Хедж совершенно не  поняла, за  что я извиняюсь,  и
переспросила:
     -- "Простите"? Это значит, кровать вам не нравится?
     -- Нет-нет, -- залепетал я, -- я вас люблю; то есть, я люблю кровать.
     Меня обеспокоило, что я мог  произвести на миссис  Хедж неблагоприятное
впечатление,   поэтому  я  перезвонил  ей  из  дому  (пытаясь  поразить   ее
воображение)  и поставил в известность, что я -- писатель; а посему не будет
ли ее беспокоить глубокой ночью шорох моего пера?
     --  Отнюдь,  --  ответила  она. --  Меня  и  саму по ночам иногда  Муза
посещает.
     По  тротуарам  Оксфорда  невозможно  пройти,  чтобы  не  столкнуться  с
признанным  или  непризнанным писателем. Неудивительно  поэтому, что  хозяин
канцелярской лавки, где я покупаю свои принадлежности, дважды в год ездит на
Канарские острова  и раскатывает на "мерседесе". (Раскатывает на "мерседесе"
он  в  Оксфорде,  а  не  на Канарских  островах,  хотя,  разумеется,  вполне
правдоподобно, что  и  на  Канарских  островах  он пользуется  "мерседесом".
Однако  ввиду  относительной  редкости  его  поездок,  я сомневаюсь, что  он
действительно  владеет "мерседесом"  на Канарских  островах, хотя, наверное,
его там можно брать  напрокат.) Даже не  знаю,  чего это мне пришло в голову
объяснять всю эту  путаницу с Канарскими островами и "мерседесом". Наверное,
еще один прим