мне свою Библию, но она  упала за
борт на  последних  перекатах.  Глядя,  как  она  тонет,  я  возопил громким
голосом: "Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?" -- к изумлению всей
остальной группы и моему собственному, должен признаться.
     Моника  и Стелла Брайтуэйз,  двойняшки из  Барнстапла, снаружи запевают
"Десять   зеленых  бутылок".  Леонард   и  вся  остальная   банда  похотливо
подтягивают.



     10 часов вечера. Только что вернулся из леса, где был вынужден мочиться
в темноте.  Некоторое  время  постоял  вместе  с  остальными  вокруг костра,
прихлебывая черный чай.
     У Моники Брайтуэйз вспыхнула серьезная ссора с предводителем бойскаутов
из Халла.  Она  утверждает, что видела, как  он за обедом взял из  мешка два
ломтика  черного хлеба. Он же яростно это  отрицает и обвиняет ее в том, что
она заграбастала себе весь костер.  Все разделились  на два лагеря, исключая
меня, который терпеть не может и тех и других в равной мере.
     Сегодня моя байдарка  опрокинулась одиннадцать раз.  Остальные храбрецы
рассвирепели за  то, что я их задерживаю. Все они -- члены Британского Союза
Байдарочников.  Я  же  --  совершеннейший  новичок,  а  пересекать  озеро  в
девятибалльный  шторм  --  самый  жуткий  мой  кошмар.  Волны! Ветер!  Вода!
Мрачное, черное русское небо! Опасность! Ужас!
     Молюсь Господу Богу, что скоро наше путешествие завершится. Я стремлюсь
в Москву. Хотя там придется сидеть в  гостиничном номере: комары безжалостно
искусали мне все лицо. Я похож на обдолбанного Человека-Слона.



     Полночь.  Снаружи  происходит  распитие водки.  Из палатки  я отчетливо
слышу каждое слово. Русские слезливо сентиментальны. Всякий  раз,  когда они
заговаривают о "нашей  душе", англичане хихикают. Я жажду сна. Также я жажду
горячей воды и унитаза со смывом.
     В Москву! В Москву! В Москву!




     Среда, 21 августа



     Московский поезд



     Уборная  в вагоне неописуема. Тем не менее, я постараюсь ее  описать. Я
же романист, в конце концов.
     Представьте себе, что двадцать бизонов с  расстройством желудка заперли
в  одной уборной на две недели. Теперь постарайтесь представить, что по полу
пролегает открытая сточная канава.  Добавьте сюда политзаключенного из  ИРА,
объявившего грязную забастовку и  отказавшегося мыться. Нужного запаха можно
добиться, откопав несколько разложившихся  трупов,  добавив парочку здоровых
молодых скунсов --  и тогда вы довольно  близко подойдете  к  тому,  на  что
похожа и чем пахнет уборная в этом вагоне.
     Леонард Клифтон собирается написать жалобу президенту Горбачеву.
     Я сказал:
     --  Мне  кажется, у Горабчева на уме  сейчас совершенно другие  вещи --
например, как предотвратить гражданскую войну или накормить своих сограждан.
     Безобидное замечание, казалось бы, но Клифтон рассвирепел. Он заорал:
     -- Ты испортил  мне  весь отпуск, Моул,  своим  жалким хлюздоперством и
мерзкими циничными замечаниями!
     Я был  совершенно ошарашен. Никто  из членов группы не поспешил на  мою
защиту -- если не считать  двойняшек Брайтуэйз, которые не раз информировали
всю группу, что "любят все живые существа". Поэтому что бы они ни сказали --
не имеет значения. Двойняшки, вне всякого сомнения, приравнивают мою жизнь к
жизни ленточного червя.




     Четверг, 22 августа



     Гостиничный номер -- Москва



     Я  остановился   в   "Украине"  около  Москва-реки.  Снаружи  гостиница
напоминает шприц.  Внутри  она  переполнена  недоуменными  постояльцами всех
национальностей.  Их  смятение   проистекает  из  нежелания   обслуживающего
персонала выдавать им какую бы то ни было информацию.
     Например,  едва  ли кто-нибудь  в  курсе  того,  где именно подают еду.
Думаю, никто даже не знает, подают ли ее вообще.
     Сегодня утром на  завтрак  я съел кусочек черного хлеба, четыре ломтика
свеклы, побег свежего кориандра и выпил чашку холодного черного чая.
     Американка в очереди за мной взвыла, обращаясь к мужу:
     -- Норм, мне нужен сок!
     Норм покинул очередь и подошел к группе прохлаждавшихся официанток.
     Я наблюдал,  как он пантомимой изображал им апельсин -- сначала висящим
на  дереве,  затем  сорванным  с  него.  Официантки  бесстрастно  посмотрели
спектакль,  потом  повернулись  к  американцу  спиной  и  сгрудились  вокруг
переносного  радиоприемника.  Норм  вернулся  в очередь.  Жена  одарила  его
презрительным взглядом.
     Она сказала:
     -- Мне просто необходимы какие-нибудь фрукты утром. Ты же знаешь, Норм.
Ты знаешь, как всю мою систему прихватывает.
     Норм  скорчил  мину, давая понять:  он в точности  помнит,  что  именно
происходит с  "системой"  его  жены,  когда  ее прихватывает. Я с  нежностью
подумал о связке бананов, лежащей у меня в номере.
     Здесь им просто нет цены.
     В  девять   тридцать  большая  часть  нашей  группы  собралась  в  фойе
гостиницы, чтобы нанести  визит на Красную площадь. Я притаился за колонной,
прикладывая  тампоны с перекисью  водорода  к четырнадцати комариным укусам,
обезобразившим мою физиономию.
     Двойняшки  из  Барнстапла -- Моника и Стелла Брайтуэйз -- задержали нас
на десять минут, а потом  уверяли, что  все это время сами ждали,  пока лифт
доберется  до  их девятнадцатого  этажа.  В конечном итоге,  мы  расселись в
автобусе, у которого выхлопная труба, казалось, выходила прямо в салон рядом
с моим креслом. Я  кашлял и  задыхался  от дизельных  паров, тщетно  пытаясь
открыть окно. Водитель автобуса нацепил значок с портретом Горбачева и, судя
по  виду,  --  был  в дурном настроении.  Автобус остановился неподалеку  от
Красной   площади,  мы  выбрались  из  него   и  столпились  вокруг   нашего
интуристовского гида Наташи. Она  подняла красно-белый зонтик, и  мы побрели
за ней, как  стадо слабоумных овец. А когда наконец вышли на  площадь, стало
очевидно:   здесь   что-то  происходит  --  марш   протеста   или   какая-то
демонстрация. Я потерял красно-белый зонтик из виду и заблудился в толпе. За
спиной моей вдруг раздалось зловещее  рычание,  но сдвинуться с  места  я не
смог.
     Старушка  в  платке  погрозила  кулаком  в  сторону, откуда  доносилось
рычание, и что-то закричала по-русски. Брызги слюны вылетали у нее изо рта и
оседали на мой чистый свитер. Затем толпа расступилась, рокот приблизился --
и  гусеницы русского армейского  танка  пролязгали  по брусчатке  в дюйме от
моего правого ботинка. Танк остановился, на броню вскарабкался какой-то юнец
и принялся размахивать флагом. Флаг был с серпом и молотом -- такой я привык
видеть  повсюду. Толпа  одобрительно взревела.  Что  происходит?  Московское
"Динамо" выиграло футбольный матч? Нет, тут что-то серьезнее.
     Одна девушка с обилием синих теней на веках доверительно сказала мне:
     -- Англичанин, сегодня ты стал свидетелем конца коммунизма.
     -- Меня чуть танк не переехал, -- ответил я.
     -- Доблестная смерть, -- согласилась она.
     Я полез в карман за бананом -- поднять уровень сахара в крови.  Очистил
его. Глаза девушки наполнились слезами. Я предложил  ей  кусочек,  но она не
поняла моего жеста  и закричала что-то  по-русски.  Толпа орала и улюлюкала.
Девушка повернулась ко мне и объяснила, что кричала она "При Ельцине  бананы
-- для всех!" Толпа подхватила клич. Затем девушка съела мой банан.
     -- Символический жест, разумеется, -- сказала она.
     Когда я вернулся в  свой номер, у меня под дверью сидела на стуле дюжая
девица. На ней было сильно декольтированное миниплатье из коричневой парчи.
     -- А, мистер Моул, - сказала она, - меня  зовут Лара. Я пришла  к вам в
номер -- спать, конечно же.
     -- Это входит в программу "Интуриста"? -- спросил я.
     Лара ответила:
     -- Нет. Я, конечно же, влюблена в вас.
     Она вошла следом за мной в номер и прямиком двинулась к связке бананов,
лежавшей на тумбочке. Взглянула на них похотливо, и я все понял. Ей хотелось
не меня -- ей хотелось бананов. Я дал ей  два. Она  ушла. Совокупление с ней
могло бы нанести мне травму. Ноги у нее -- как секвойи в Калифорнии.




     Пятница, 23 августа



     Большую  часть ночи  пролежал без  сна,  расчесывая  комариные укусы  и
сожалея о  своем скоропалительном решении: интересно, как сейчас разлетаются
слухи о моих бананах? На следующий день все улицы были  заполнены бунтующими
москвичами, поэтому пришлось просидеть в отеле.
     После  обеда  (черный  хлеб, свекольник,  усохший  кусочек  мяса,  одна
холодная картофелина) я  вернулся в номер и обнаружил, что бананы исчезли. Я
пришел в ярость.
     Пожаловался Наташе, но она лишь сказала:
     -- У вас было десять бананов?  -- Взгляд ее  затуманился, но затем  она
рявкнула:  --  Конечно,  следовало хранить их в сейфе  гостиницы. Теперь они
наверняка гуляют по черному рынку.
     Леонарда Клифтона  я  отыскал  в  мрачном  подвальном  баре.  Произошел
переворот против Горбачева, а затем -- контр-переворот Бориса Ельцина.
     -- Для советского коммунизма -- плохая новость,  -- сказал  Леонард. --
Но для Иисуса -- хорошая.
     В Англию! В Англию! В Англию!
     Я жажду вернуться к себе на чердак.




     Понедельник, 2 сентября



     Оксфорд



     Лежу  в  постели,  изможденный  и  изуродованный.  Ну  почему на  свете
существуют комары?  Почему?  Кассандра  утверждает,  что  они  -- "сущностно
важное звено трофической цепи". Так  вот, я, Адриан Моул, с радостью  бы это
звено отправил в унитаз  -- и если пищевая цепь распадется, и весь мир умрет
от голода, значит так тому и быть.
     Написал  в  "Инородные  Части  Света",  грозя  пожаловаться  на  них  в
Ассоциацию Британских  Турагентов,  если  не получу обратно все свои деньги,
плюс компенсацию за двойную травму, нанесенную мне комарами и революцией.




     Вторник, 3 сентября



     Сегодня  Кристиан проходил  мимо "Инородных Частей Света".  Сказал, что
помещение  выглядит  брошенным.  На  коврике  у  входа   внутри   --   пачка
нераспечатанных писем.




     Четверг, 5 сентября



     Ответ от Джона Тайдмана, начальника Отдела радиопостановок, "Би-Би-Си".



     Дорогой Адриан,
     Если  быть  до  конца  честным,  сердце у меня  ушло  в пятки, когда  я
вернулся из  отпуска  и  обнаружил,  что  твоя  рукопись "Гляди-ка!  Плоские
курганы моей  Родины"  вновь  оказалась  на  моем  столе. В своем  письме ты
говоришь: "Я знаю, что Вы человек занятой". Да, черт возьми, я действительно
очень занят, просто невероятно, как занят.
     Что  именно означает  "перерыв  на чашечку кофе"?  За  всю свою  долгую
карьеру на Би-Би-Си я ни разу  не устраивал  себе "перерыв  на кофе". Я  пью
кофе  за своим  столом.  Я  не хожу  на  "перерывы" в  кафетерий,  где можно
развалясь сидеть на диване и читать манускрипты  в  473 страницы, написанные
от руки. Мой тебе совет (не читая твоей несчастной рукописи):
     1) Научись печатать на машинке
     2) Сократи рукопись по меньшей мере наполовину
     3)  Всегда  прилагай к письму обратный конверт с  наклеенными  марками.
Би-Би-Си переживает  денежный  кризис.  Станция, разумеется,  не  может себе
позволить финансирование твоих литературных излияний.
     4)   Найди   себе   издателя.  Я  --не  издатель.  Я  руковожу  Отделом
Радиопостановок. Хотя иногда мне сдается, что я -- Марджори Прупс (36).
     Мне жаль, что  приходится писать тебе  в таких выражениях,  но мой опыт
подсказывает, что с молодыми писателями лучше быть откровенным.
     Твой, с самыми наилучшими пожеланиями,
     Джон Тайдман



     Бедный старина Тайдман! Очевидно, что он совершенно спятил. "Иногда мне
сдается, что  я -- Марджори Прупс" (!)  -- вероятно,  Генеральному директору
радиостанции  следует  знать,  что  его   начальник  Отдела  радиопостановок
страдает манией, будто он -- тетушка, которой можно поплакать в жилетку.
     Кроме   этого,   Джон  Тайдман   сам  признал,  что   даже   не   читал
отредактированный  вариант  "Гляди-ка!".  И  какую  только  лицензию  мы  им
оплачиваем?



     Уважаемый мистер Тайдман,
     Я был бы  весьма признателен, если бы Вы вернули мне рукопись как можно
скорее.  Я не хочу, чтобы  она циркулировала по коридорам Би-Би-Си и обманом
попала   в    предательские    лапы    какого-нибудь   вольного   продюсера,
который/которая захотел/а бы оставить свой след в мире радиовещания.
     Адриан Моул



     P.S. Позвольте мне также поставить Вас в известность, сэр, что Вы -- не
Марджори Прупс.




     Суббота, 7 сентября



     Большую  часть  дня  провел  в  тщетных  поисках   комнаты  с  разумной
квартплатой. Устало возвращаясь домой, прошел мимо "Инородных Частей Света".
На двери висела записка:



     Эта  компания  закрыта.  Со  всеми  вопросами  обращаться  к  "Пастору,
Пастору, Пастору и Лютеру, Поверенным".



     Я  не стал записывать их номер телефона. Он  уже есть у меня в записной
книжке  -- под буквой  "К". Хотя какая-то  пара средних  лет его старательно
списывала. Завтра они должны были отправляться в велосипедное путешествие по
"Стране  Питера Майля (37)" в  Провансе и теперь  перед ними маячила ужасная
перспектива: они никогда не увидят знаменитого столика на печально известной
террасе и не выпьют чаю с самим Пьером Майлем и его femme.
     Когда они отходили от двери, я услышал, как женщина сказала:
     -- Не расстраивайся, Дерек, всегда ведь есть трейлер в Инголдмеллсе.
     Прекрасная женщина,  несгибаемая  перед  лицом  катастрофы. Мсье  Майля
подло надули, не позволив встретиться с истинной британкой.




     Воскресенье, 8 сентября



     Решил остановиться на Джейке Вестморлэнде.



     Глава Семнадцать
     Джейк -- Герой нашего времени



     Джейк стоял на верхушке  танка на Красной  площади. Как хорошо,  что  я
изучал  в школе русский язык, а не французский,  подумал он. Затем, успокоив
толпу небрежным взмахом руки, он заговорил:
     -- Я -- Джейк Вестморлэнд! -- прокричал он.
     Революционные  орды  благодарно  взревели.  Радостно  затрепетало  море
знамен. Угрюмый  свет  русского  солнца  блестнул  на куполе Собора  Василия
Блаженного, когда Джейк попытался снова угомонить толпу и начать речь. Речь,
которая, как он надеялся, предотвратит распад Советского Союза...




     Понедельник, 9 сентября



     Написал одиннадцать речей для Джейка и выбросил все в мусорку. Ни  одна
из них не способна изменить ход всемирной истории.



     ...Но  прежде, чем  Джейк  смог начать свою речь,  которая без сомнения
могла бы спасти  Советский Союз,  раздался выстрел, и Джейк  рухнул с  танка
прямо в  объятия  Наташи, своей русской  любовницы.  Та закинула  Джейка  на
плечо, и притихшая толпа расступилась, давая им дорогу.




     Четверг, 12 сентября



     Кассандра приказала мне выметаться  из дома к полудню субботы! Паршивые
вонючие старшекурсники захапали все частное жилье. У меня не осталось выбора
-- только сдаться на милость Оксфордского Совета. Однако сотрудник Совета, с
которым  я  разговаривал,  утверждает,   что   я  "намеренно  бездомен",   и
отказывается мне помочь. Начал  собирать картонные коробки. Сложить вещи или
ночевать в них -- бог весть.




     Пятница, 13 сентября



     Кристиан   вместе   с  детьми  умотал  в  Виган  навестить  свою  мать.
Бесхребетный трус. Отвратительная Кассандра бродит по дому в своей абсурдной
одежде, распевая нелепые рэповые песни. Сегодня вечером спросил у нее, можно
ли  подержать  на  чердаке книги, пока я не  найду  собственного жилья.  Она
изумленно переспросила:
     -- Книги? -- как будто никогда не слыхала такого слова.
     Я подтвердил:
     -- Да, книги. Знаете, такие  предметы с картонными  обложками,  набитые
бумагой. Люди читают их, чтобы получать удовольствие.
     Кассандра презрительно фыркнула:
     --  Книги остались в прошлом, вместе  с  каблуками-шпильками и  группой
"Джерри  энд  Пэйсмейкерс". Сейчас  на  дворе девяностые  годы,  Адриан. Век
технологии.
     Она  подошла  к  своему  словопроцессору  и  нажала  на  кнопку.  Экран
заполнила  вереница  маленьких зеленых человечков в  шлемах викингов  -- они
начали  сражаться  с  маленькими  красными  человечками,   на  которых  были
кепки-бейсболки. Зеленые человечки вылезали из пещеры.  Кассандра  увлеченно
наклонилась к экрану. Я почувствовал, что наша беседа истощилась, и вышел из
комнаты.
     Вопрос: Это весь мир сошел с ума или я?




     Суббота, 14 сентября



     8.30 утра



     Варианты:



     1) Пандора (невозможно)
     2) Бьянка (возможно)
     3) Мама (крайний случай)
     4) Пансион (дорого)
     5) Общежитие (блохи, насилие)
     6) Улица



     11.30 утра



     1) Пандора отвергла меня сразу. Поистине Belle Dame sans Merci (38).
     2)  Бьянки нет дома -- уехала  на съезд поклонников "Ганз энд Роузис" в
Вулверхэмптон. Оставил ей записку в газетном киоске.
     3) Мать укатила в  окрестности Кеттеринга  -- глазеть  на  новый  круг,
появившийся в поле.
     4) Самый дешевый пансион -- 15.99 фунтов за ночь!
     5) В телефонной книге слова "Общежитие" нет.
     6) В полдень отправляюсь бродяжничать.



     11.35 вечера. Лейстер. Дом Берта Бакстера



     Итак, все закончилось  вот чем. Я низведен до положения, когда вынужден
спать  на   раскладушке  в  провонявшей  кошками   гостиной  пенсионера.  За
сегодняшнюю  ночь Бакстер берет  с  меня 5  фунтов, плюс  2.50 за  яичницу с
беконом. Отчий дом заперт и темен, ключа  в обычном месте под  сточным люком
нет. В других обстоятельствах я бы разбил слуховое окно  в  кладовке и  влез
внутрь, но мать установила в доме сигнализацию. Мания величия или как?
     Отец,  предположительно  --  без гроша  в  кармане, умотал отдыхать  во
Флориду с богатой разведенкой по имени Белинда Беллинхэм. Я знаю, что всегда
могу заявиться к бабушке, но если  она узнает, что я  безработен и бездомен,
мне несдобровать.  Шок  просто убьет ее. Мои аттестаты о среднем образовании
до сих пор висят в рамочках у нее в прихожей. А  аттестат повышенного уровня
по английскому стоит в серебряной рамке на каминной полке. К чему  причинять
горе престарелому диабетику?




     Понедельник, 16 сентября



     1.35 ночи. Пытаюсь уснуть на диване в маминой гостиной. Как раз когда я
это пишу,  у  нее в спальне орет телевизор. Стиральная машина воет в  режиме
отжима. Визжит посудомойка,  а кто-то принимает  душ.  Водопроводные  трубы,
следовательно, грохочут по  всему  дому. Мой отчим Мартин Маффет только  что
поднялся наверх  со своим набором  инструментов "Сделай сам".  Кто-нибудь  в
этом доме вообще когда-нибудь спит?




     Вторник, 17 сентября



     Бабушка все знает. Мать ей все  рассказала. Ей противно.  Надеюсь,  она
никогда не узнает, что Берт Бакстер уступил мне на ночь раскладушку.




     Среда, 18 сентября



     Б. знает о р. у Б.Б. Она видела Б.Б. в "К-энд-А".




     Пятница, 20 сентября



     Сегодня  утром  пришла  открытка  с   фотографией  подвесного  моста  в
Клифтоне.



     Дорогой Адриан,
     Я  только что получила  твою  записку!  Прости, что  не  встретились до
твоего отъезда. Эта Кассандра -- точно обделенная женщина!
     Я никогда  не была раньше в Лестере. Там мило?  Надеюсь,  что  да, ради
твоего же блага!
     Здесь для тебя  всегда найдется пол, если захочешь вернуться в Оксфорд!
И я знаю, у кого можно занять двуспальный матрац.
     Дай мне, пожалуйста, знать поскорее!
     С любовью,
     Б.



     От ее восклицательных знаков мне сделалось больно. Могу ли я делить пол
с женщиной, которая так с ними расточительна? И каков будет порядок ночевки?
Этот "двуспальный  матрац", о котором она  упоминает. Он будет  предназначен
только мне? Если  да, то почему двуспальный?  Предполагаю, что у нее имеется
своя  адекватная кровать.  Я  решил  ответить  двусмысленно,  ост