шкафу крокодил  сожрал твой плащ! Весь мир на  крыльях
летучей мыши ведет игуана сквозь снежную бурю.
     Наконец он плюхнулся на кровать и захихикал.
     Флинт перегнулся через перепаханную взрывами дорогу на столе и выключил
телевизор.
     -- А то еще немного -- и я сам рехнусь, -- проворчал он. -- Ну вот, все
видели и слышали этого придурка. Теперь вопрос: что нам с ним делать?
     --  С  точки  зрения обычной  политидеологии,  --  отозвался  профессор
Маерлис, -- признаюсь, никаких аналогий не возникает.
     -- Это хорошо, -- похвалил майор. Он до сих пор подозревал профессора в
сочувствии террористам.
     --  С другой стороны, исследования  записей, сделанных  прошлой  ночью,
вполне определенно свидетельствуют, что Уилт обладает глубокими познаниями в
теории терроризма и, возможно,  участвует в заговоре  с  целью  покушения на
жизнь королевы. Вот только не пойму, при чем тут израильтяне?
     --  Не исключено, что виною всему паранойя, --  высказал мнение  доктор
Фелден, -- ведь перед нами типичный случай мании преследования.
     -- Не надо гадать. Вы прямо скажите,  этот кретин свихнулся или нет? --
спросил Флинт.
     -- Сложно сказать.  Прежде всего,  возможно,  что  сказывается побочное
действие  препарата,  который  ему вчера  дали. Я спросил у так  называемого
медика, который выписал Уилту эту дрянь, из чего она состоит. Оказывается, в
ее состав входят три части валиума,  две амитала натрия, часть бромида и еще
что-то,  что он называет  букетом  лауданума*. Я не  смог  добиться от него,
какова  была  доза,  но  то, что  Уилт  еще жив, свидетельствует о силе  его
организма.
     -- Многое говорит о качестве  кофе из столовой. Проглотил все  и глазом
не моргнул, --  сказал Флинт. -- Короче,  будем звонить и спрашивать, что он
сотворил с этой Шауц, или нет?
     Доктор Фелден задумчиво вертел в руках оловянного Наполеона.
     -- В целом я против. Если фрейлейн Шауц еще жива,  опасно напоминать  о
ней человеку, находящемуся в невменяемом состоянии.
     --Настойка опия.
     293
     --  Спасибо за  помощь. В общем, когда позвонят эти свиньи  и потребуют
освободить Шауц, я скажу им, что ее удерживает какой-то псих.
     Флинт отправился на узел связи, страстно желая сложить с себя временные
полномочия директора отдела по  борьбе с терроризмом еще до того, как в доме
напротив начнется кровавая бойня.
     -- Ничего  не  выйдет,  -- пожаловался  он сержанту, --  наши психопаты
уверены, что мы имеем дело с убийцей-маньяком.
     Примерно такого диагноза Уилт и добивался. Ночь он  провел  беспокойно,
обдумывая  свой следующий  шаг.  Сколько  амплуа  он  перебрал!  Роль  кучки
революционно настроенных  террористов, роль благодарного  отца, безнадежного
идиота, любовника со странностями  и человека, желающего убить королеву. И с
каждой  новой  выдумкой  Уилта  Гудрун  Шауц  все  больше  и  больше  теряла
уверенность  в  себе.  До отказа  нашпигованная революционными теориями, она
никак не могла приспособиться к этому странному  миру абсурда и  фантазий. А
ведь мир вокруг Уилта был действительно полон и того и другого. А Уилт в нем
жил, живет и, насколько известно, будет жить. Неужели не абсурд тот дурацкий
фильм  про крокодила, снятый Билджером? Но он тем  не менее снял его.  Уилт,
например,  всю  свою  сознательную жизнь  был  окружен  прыщавыми  юношами и
наивными преподавателями.  Первых  (по их же  мнению)  все  женщины  обязаны
воспринимать  как   Божий  дар,   а  вторые  воображали,  что  штукатуры   и
автомеханики превратятся в духовно развитых существ, если прочитают "Поминки
по  Финнегану"  Джеймса  Джойса, или обретут  истинно пролетарское сознание,
нахватавшись цитат  из  "Капитала" Маркса.  Это ли не  фантазии? Уилт  и сам
постоянно   витал  в  облаках.  Взять,   к  примеру,  его  голубые  мечты  о
писательской карьере,  которые  возвратились  к  нему с первым  взглядом  на
Ирмгард Мюллер,  или хотя  бы  недавнюю историю с "хладнокровным  убийством"
Евы. И жена его, с которой он прожил уже 18 лет, меняла свои амплуа не реже,
чем покупала новые наряды. Поэтому, имея за плечами столь богатый опыт, Уилт
при первой необходимости  мог нафантазировать  что  угодно и сколько угодно.
Красивые были фантазии. И рассказать о них  он умел  красиво. Но перейти  от
слов  к делу?  Нет  уж,  увольте!  Впрочем,  слова  всегда  выручали  его  в
Гуманитехе. Вот и сейчас  Уилт мог говорить что  угодно в свое удовольствие,
лишь бы как  следует припугнуть  запертую в ванной Гудрун Шауц. Конечно, при
условии, что обитатели нижнего этажа не станут чинить никакого насилия.
     Однако Баггишу и Чинанде было сейчас не до него. Близняшки проснулись с
утра  пораньше и возобновили набеги  на Евин морозильник и  консервированные
фрукты.  Миссис Де Фракас, в свою очередь, отказалась  вести с ними неравный
бой за их же чистоту и  опрятность. Сидеть всю ночь на деревянном стуле было
чрезвычайно  неудобно, и ревматизм замучил ее до  такой степени,  что она  в
конце  концов решила выпить. А поскольку из  выпивки  имелось только Уилтово
самодельное  пиво,  удивительный  результат не  заставил  себя  ждать. После
первого  же  хорошего глотка  старушка  почувствовала себя  так,  словно  ее
шарахнули по голове. Пойло  было не просто гадкое на вкус, а до того гадкое,
что  захотелось  срочно запить его  чем  угодно.  И миссис Де  Фракас  снова
порядком отхлебнула. С трудом проглотив жидкость, она недоверчиво посмотрела
на  бутылку. Не  похоже,  чтоб  это  пойло  вообще  подвергали  какой-нибудь
очистке. На одну-две секунды  ее даже поразила ужасная  мысль: а вдруг Уилт,
черт  его  знает  зачем,  налил  сюда  какого-нибудь  мощного  растворителя?
Конечно, маловероятно, но на вкус похоже... Уилтово пиво продирало глотку не
хуже,  чем  кислотный  отбеливатель  для  унитазов  продирает  трубы  старой
канализации.  Миссис Де Фракас прочитала надпись на этикетке и  успокоилась.
Надпись гласила, что гадость в бутылке  является пивом. Хотя  это совсем  не
соответствовало   действительности,   одно    было   очевидно:    содержимое
предназначено для питья. Она опять как следует  глотнула  и разом забыла про
свой ревматизм. Нельзя же думать о двух вещах сразу!  Когда в бутылке ничего
не осталось, миссис Де  Фракас думала уже  с трудом. Ей  вдруг стало  совсем
хорошо, и  для  полного счастья надо было только добавить. Она потянулась за
следующей бутылкой, стала ее откупоривать, и тут раздался взрыв.
     Вся в пиве  и с отбитым горлышком в  руке  миссис  Де  Фракас собралась
приняться за третью бутылку  и вдруг заметила на дальней полке еще несколько
-- побольше.  Она достала бутылку и обнаружила, что та из-под шампанского. О
ее  нынешнем содержимом можно было лишь гадать, а вот открывать ее наверняка
безопасней,  чем  пивную.  Миссис  Де  Фракас  достала  еще  две  бутылки  и
попыталась их открыть. Легче сказать, чем сделать. Уилт для верности замотал
пробки изолентой и укрепил их стальной проволокой.
     -- Плоскогубцы нужны, -- пробормотала миссис Де Фракас себе под нос. Ее
окружили близняшки и стали с интересом наблюдать.
     --  Папино самое любимое! -- сообщила Джозефина. -- Он будет недоволен,
если вы все выпьете.
     -- Конечно, моя  милая.  Будет недоволен... --  Старушка побледнела: ее
желудок, очевидно, тоже был недоволен.
     --  Папа называет это  "мой  четырехзвездочковый  Би-Би",  --  пояснила
Пенелопа. -- А мама говорит, что это настоящее пи-пи.
     -- Так и говорит? -- скривилась миссис Де Фракас.
     -- Потому что папа, когда напьется этого, всю ночь бегает...
     Миссис Де Фракас облегченно вздохнула.
     -- Значит, так! Папу мы  расстраивать не будем. Но шампанское все равно
надо охладить.
     Она  снова  пошла  к Уилтовым  закромам и вернулась  с  двумя открытыми
бутылками, которые  показались  ей  наименее  взрывоопасными.  Девчонки  тем
временем  собрались вокруг  морозилки,  но  старушка была  слишком  занята и
нисколько за них  не волновалась. После третьей  бутылки  миссис  Де  Фракас
насчитала аж  восемь маленьких девочек, но  навести на  них резкость уже  не
смогла. Зато теперь, по крайней мере, понятно, почему Ева называла это пойло
пи-пи. Выпитое  вдруг напомнило о своем количестве. Миссис Де Фракас встала,
споткнулась, но в конце концов на карачках по лестнице  добралась до выхода.
Чертова дверь была заперта.
     -- Выт-ти дайте! -- крикнула она и забарабанила кулаками  по  двери. --
Откройте мимед-ленно!
     -- Чего  хотела? -- спросил Баггиш.  -- Чего  хотела...  чего хотела...
Нужно мне. Нуж-но.
     -- Сиди спокойно.
     -- Тод-да  я снимаю  всю  ответственность, --  предостерегла миссис  Де
Фракас, с трудом ворочая языком.
     -- Это как понимать?!
     -- Есть вещи, о которых в шлух, нет, в шлюх не говорят. Ни-ког-да! И не
надо мне во-зо-рожать!
     Террористы заспорили,  пытаясь разобраться, что значат  странные  слова
миссис Де Фракас. Фраза "вещи,  о которых не говорят  в шлюх" была более чем
загадочной, а "тод-да я снимаю всю ответственность" звучало  как-то зловеще,
тем более что в подвале  уже что-то несколько раз стреляло и хрустело  битое
стекло.
     -- А что будет, если мы тебя не выпустим? -- наконец спросил Чинанда.
     -- Я тогда взорвусь! -- уверенно крикнула миссис Де Фракас.
     -- Что сделаешь?
     -- Взорвусь,  взорвусь, взорвусь!!! Как бомба! --  завизжала  старушка,
поняв, что терпеть уже не может.
     Террористы продолжали негромко спорить.
     --  Выходи  и  руки вверх! -- скомандовал  Чинанда, отодвинул щеколду и
отступил в прихожую, держа под прицелом дверь. Но миссис Де Фракас уже  была
не  в состоянии поднять руки вверх. Она безуспешно  пыталась поймать одну из
крутящихся перед глазами дверных ручек. Внизу стояли близняшки и в изумлении
наблюдали  эту картину. Они уже привыкли иногда видеть  папу  пьяненьким, но
чтобы кто-то нажирался до такой степени...
     -- Ради Бога, откройте мне дверь, --  с трудом выдавила из  себя миссис
Де Фракас.
     -- Я открою!!! --  завизжала Саманта,  и девчонки, толкая друг  дружку,
наперегонки бросились помогать. Пенелопа первая прорвалась к двери, открыла,
и  девчонки, перепрыгивая  через  старушку, ринулись на кухню. Пока суть  да
дело, миссис  Де Фракас уже потеряла всякий интерес к туалету. Она лежала на
пороге, тщетно пыталась приподнять голову и наконец пробулькала:
     --  Кто-нибудь! Сделайте одолжение,  застрелите маленьких засранок!  --
После этого она окончательно вырубилась. Но террористы ее  не  слушали.  Они
поняли, о какой бомбе шла речь.  В подвале  прогремело два  мощных взрыва, в
воздух  взлетели  свежемороженые бобы  и  горох. Это  в морозильнике наконец
рванули бутылки с Би-Би.

        19

     Ева  тоже без дела не  сидела. Пол-утра она  беседовала  по  телефону с
Госдайком, затем спорила с мистером Симпером  -- местным представителем Лиги
защиты  гражданских  свобод.  Симпер,  очень  серьезный  и  деловой  молодой
человек, в обычной обстановке несомненно был бы потрясен действиями полиции.
Просто  возмутительно подвергать  опасности жизнь  пожилой женщины и четырех
легкоранимых детишек, отказавшихся выполнить  законные требования борцов  за
свободу,  осажденных  в  доме  No 9 по Веллингтон-роуд. Однако мистер Симпер
оказался в неудобном положении. Ведь факт дурного обращения с Евой в полиции
заставлял смотреть на все с позиций самой Евы.
     -- Я прекрасно понимаю  ваши чувства, миссис Уилт,  -- сказал он, глядя
на Еву. Синяки на ее лице  поколебали его симпатии  к радикально настроенным
иностранцам. -- Но ведь вы все-таки свободны. 301
     --  Свободна? Я домой  к себе не могу зайти! Не имею такой возможности.
Полиция не дает.
     -- Вы хотите, чтоб мы подали на полицию в суд за незаконное ограничение
вашей свободы посредством содержания под стражей или...
     Ева не хотела.
     -- Мне бы в собственный дом попасть.
     --  Я очень  сочувствую  вам. Однако  поймите,  цель  нашей организации
защищать личность от посягательств на ее  личную свободу со стороны полиции.
А в данном случае...
     --  Меня не пускают домой, --  не  унималась Ева. -- Это, по-вашему, не
посягательство на? личную свободу?
     -- Пожалуй, вы правы...
     -- Тогда действуйте...
     -- Я даже не знаю, с чего начать, -- признался Симпер.
     -- Вы же знали, когда полиция в пригороде Дувра задержала  рефрижератор
с  морожеными  бангладешцами,  --  напомнила  Бетти.  --  Организовали  марш
протеста и...
     --  То было другое дело, --  горячо возразил Симпер. -- Таможенники  не
имели права настаивать на включении морозильной установки в контейнере. Люди
сильно обморозились. К тому же они следовали транзитом.
     -- Не надо было писать в  декларации, что в контейнере тресковое  филе.
Тем более они ехали воссоединяться со своими семьями в Великобритании.
     -- Они следовали транзитом к своим семьям.
     --  И  Ева тоже,  -- не  отставала  Бетти, --  уж  она-то  имеет  право
воссоединиться со своей семьей.
     -- Вопрос можно  решить  в судебном  порядке,  -- сдался Симпер. -- Так
будет лучше всего.
     -- Так будет медленнее всего, -- отрезала Ева. -- Короче, я  сейчас иду
домой, а вы со мной...
     -- С вами? -- В планы Симпера никак не входило стать заложником.
     -- Вы  что, плохо слышите? --  Ева поднялась  и так свирепо  глянула на
Симпера,  что  тот  решил в  ближайшее время  пересмотреть  свое отношение к
феминизму. Не успел он и заикнуться о посягательстве на свою личную свободу,
как оказался на улице в толпе репортеров.
     -- Миссис  Уилт! -- крикнул  тип  из газеты  "Снэп". -- Нашим читателям
интересно, что чувствует  мать  четырех  детей,  когда они находятся в руках
террористов?
     У Евы глаза вылезли из орбит.
     -- Что  чувствую?  -- переспросила она.  --  Ты  хочешь  знать,  что  я
чувствую?
     --  Да, да!  -- Корреспондент слюнявил  ручку.  -- Наши читатели  хотят
понять...
     Договорить  он не успел.  Ева не смогла выразить  свои чувства словами,
доступными широкому  читателю. Поэтому она выразила  их  действием. Репортер
получил коленом под дых, а когда согнулся, ребром ладони по шее.
     --  Вот,  что  я  чувствую,  --  сказала  Ева, когда  тот, скрючившись,
повалился на цветочную клумбу. -- Так и передайте своим читателям.
     Она подвела вконец перепуганного Симпера  к  его  же машине и затолкала
внутрь.
     -- А теперь я еду домой к детям, --  сообщила она репортерам, -- вместе
с мистером Симпером. Мой адвокат уже ждет нас.
     Больше  ни  слова  не говоря,  Ева  села за руль.  Через десять минут в
сопровождении небольшого эскорта репортерских машин она затормозила у въезда
на Фаррингтон-роуд,  блокированного полицией. Там  же Госдайк  что-то тщетно
доказывал сержанту полиции.
     --  Боюсь, миссис Уилт,  ничего не выйдет. У полиции  приказ не пускать
никого.
     -- И это  называется  свободная  страна! --  фыркнула Ева и вытащила из
машины  мистера  Симпера  с  бесцеремонностью,  явно  не  уместной при таком
заявлении. -- Если кто попробует не пустить меня домой, мы обратимся в  суд,
к  уполномоченному по  административным  вопросам  и в парламент!  Пойдемте,
мистер Госдайк!
     -- Простите, мадам... -- остановил ее сержант. -- Мне приказано...
     -- А ваш номер  я уже запомнила!  -- сказала  Ева. -- И вы  предстанете
перед судом за посягательство на мое право свободного доступа к детям.
     И,  толкая  перед  собой упирающегося  мистера Симпера,  Ева преодолела
колючую проволоку.  Госдайк  неуверенно последовал за ней.  Позади  радостно
загалдела толпа  репортеров.  На какое-то  время сержант  просто остолбенел.
Когда он в конце  концов пришел в себя и схватился за рацию, вся троица  уже
свернула  на  Веллингтон-роуд,  где  и  была остановлена  двумя вооруженными
бойцами.
     -- Здесь нельзя  находиться! -- крикнул один. -- Разве  не слышали  про
осаду?!
     -- Слышали! Потому и пришли! Я миссис  Уилт, это мистер  Симпер из Лиги
охраны прав, а это мистер Госдайк, он будет вести переговоры. Теперь, будьте
добры, проводите нас...
     --  У меня  никаких указаний на ваш  счет, -- сказал  солдат. -- Только
приказ стрелять...
     -- Приказано -- стреляй! -- подтвердила Ева. -- Посмотрим, что потом от
вас всех останется!
     Солдат  колебался. Стрелять по  мамам  не  входило  в Устав Королевских
вооруженных  сил,  да  и  мистер  Госдайк  выглядел  слишком   прилично  для
террориста.
     -- Ладно, пойдемте со мной, -- решил он и повел Еву с двумя мужчинами в
дом миссис Де Фракас.
     При их появлении инспектор Флинт грязно выругался.
     --  В  чем дело?!  --  взвизгнул  он. --  Я,  кажется,  приказывал  вам
держаться подальше отсюда!
     Ева подтолкнула Госдайка к инспектору.
     --  Ну-ка, скажите ему пару слов! Адвокат откашлялся, робко озираясь по
сторонам, и начал:
     -- Представляя интересы миссис  Уилт, сообщаю вам, что  она желает быть
вместе  со своей  семьей.  Насколько мне  известно,  не  существует  никаких
законов, согласно которым можно  воспрепятствовать проникновению миссис Уилт
в свой дом.
     Инспектор Флинт изумленно вылупился на него.
     -- Не существует чего? -- просипел он.
     -- Законов, согласно которым...
     -- Да в жопу все законы!!! -- заорал Флинт. -- Думаете, этим оглоедам в
доме не насрать на ваши законы?!
     Адвокат не мог не согласиться с таким предположением.
     --  То-то  и оно,  --  успокоился Флинт.  -- Подумайте сами;  полон дом
вооруженных террористов; да они головы посносят ее чертовым дочкам. Вот так!
Можете ей вдолбить это в голову?
     -- Не могу... -- упавшим голосом сказал адвокат.
     Инспектор Флинт плюхнулся на стул и с укором посмотрел на Еву.
     -- Миссис Уилт, --  обратился он к  ней, -- растолкуйте мне  одну вещь.
Вы, случайно, не  состоите в какой-нибудь религиозной секте  самоубийц? Нет?
Очень странно. В таком случае позвольте доходчиво объяснить вам -- чтоб было
понятно. В вашем доме находятся...
     -- Знаю! -- перебила Ева. -- Сто раз уже слышала! Наплевать!!! Я требую
пустить меня в дом!
     -- Обязательно!  Как вы  собираетесь  попасть туда? Подойти к  двери  и
позвонить в звонок?
     -- Нет, в дом меня забросят!
     --  Забросят???  -- В глазах Флинта  угасла  последняя надежда. -- Я не
ослышался, вы сказали "забросят"?
     -- Да, забросят! С вертолета,  -- объяснила Ева.  -- Так же,  как вчера
ночью забросили телефон Генри.
     Инспектор схватился за голову. Он не знал, что ответить.
     -- И не вздумайте сказать, что это невозможно, --  продолжала Ева. -- Я
по телевизору сколько раз видела. Меня спустят на веревке с вертолета и...
     -- О Боже! -- Флинт закрыл глаза. -- Неужели вы серьезно?
     -- Вполне, -- ответила Ева.
     -- Миссис Уилт, если, я повторяю, если вы все-таки попадете в дом таким
манером, скажите на милость, как вы будете спасать детей?
     -- Можете не волноваться!
     -- Представьте себе, волнуюсь. Очень волнуюсь. Даже так скажу: волнуюсь
за ваших детей больше, чем вы, и...
     --  Тогда  почему сидите  и ничего не делаете? И не оправдывайтесь!  Вы
бездействуете!  Вам   просто  нравится  сидеть   здесь  с  этими   дурацкими
магнитофонами и слушать, как там мучают девочек!
     -- Нравится?! Мне нравится! -- взорвался инспектор.
     -- Да!  Нравится! -- тоже взорвалась Ева. -- Потому что чувствуете себя
здесь самым главным! А еще вы развратник! Слушали, развесив уши, как Генри в
постели с той бабенкой... Слушали, слушали, я знаю!
     Инспектор Флинт  просто  онемел.  Он  не  находил  слов.  Он  с  трудом
сдерживал поток грубых ругательств.  Так могут  и  за  оскорбление  личности
привлечь. Ведь чертова баба приперла сюда адвоката и еще какого-то недоноска
-- поборника гражданских свобод. Флинт встал со стула и направился в комнату
с  генеральскими игрушками, громко хлопнув дверью. Профессор Маерлис, доктор
Фелден и майор сидели перед телевизором и наб