серьезности  угроз
Уилта у него не было. Следовало поторопиться.
     Уилт  прошел по  коридору  в  гуманитарное  отделение  и  долго  стоял,
разглядывая книги  на  полках.  Многое  придется изменить.  Такие книги, как
"Повелитель  мух", "Шейн",  "Влюбленная  женщина",  рассказы Оруэлла и  "Над
пропастью во ржи" -- все эти интеллектуальные изыски нужно убрать. В будущем
газовщики  и  мясники будут учиться конкретному делу, тому, как  надо что-то
делать, а не почему. Как  читать  и писать. Как делать пиво. Как мухлевать с
декларациями о доходах. Как вести  себя с  полицейскими в случае ареста. Как
жить  с женой, с  которой жить невозможно. По последним двум  темам Уилт сам
прочтет лекции. Конечно, кое-кто из преподавателей будет возражать и грозить
уходом, но он настоит на своем. Возможно, он даже примет отставку нескольких
особо стойких противников  его  идей. Если честно,  чтобы, учить газовщиков,
как  все  делать,  вовсе  не  нужна  ученая  степень  в  области  английской
литературы. Кстати,  пожалуй,  он  узнал от них  больше,  чем  они  от него.
Значительно  больше.  Он вошел в  пустой кабинет мистера Морриса,  уселся за
письменный  стол  и  принялся  сочинять  памятную  записку  для  сотрудников
гуманитарного  отделения. Она  была озаглавлена: "Заметки  о самообразовании
студентов дневного отделения".  Он только-только успел  в пятый раз написать
"неиерархический", как зазвонил телефон. Звонил директор.
     -- Благодарю вас, -- сказал новый заведующий гуманитарного отделения.

     Ева возвращалась  домой  от  врача  в  веселом  расположении  духа. Она
приготовила  Генри  завтрак.  вычистила  гостиную  и  холл,  протерла  окна,
посыпала  антисептиком  унитаз,  побывала  в  Центре  общественной гармонии,
помогла   отксерокопировать  объявление  об  организации  новой  театральной
группы, сходила  в магазин, заплатила молочнику, а также побывала у доктора,
чтобы  спросить, стоит ли принимать таблетки от бесплодия, и  он сказал, что
стоит. "Разумеется, придется сделать  анализы, --  сказал он  ей,  --но  нет
никаких  оснований опасаться, что они будут отрицательными. Единственно чего
стоит опасаться, это  как бы вам не родить  шестерню". Еву такая перспектива
не пугала. Как раз то, о чем она мечтала -- полный дом детей. И сразу. Генри
будет рад.  Поэтому солнце  светило  ярче, небо было особенно голубое, цветы
были  необыкновенно  красивы,  и  даже  в  Парквью появилось нечто  новое  и
жизнерадостное. Был один из Евиных лучших дней.

Примечания


      1 Герой романа Ф.СФицджеральда.

      2 Роман Т.Харди.

      3 Роман Д.Элиот, английской писательницы.

      4 Леви Строе Клод (род. 1908 г.), французский этнограф и социолог.

      5 Имеется в виду Р. Никсон.

      6  Сильное развитие  подкожного  жирового  слоя  на  бедрах  и ягодицах

 человека.

      7  Перефразированное  лат.  "Cogito  ergo  sum"  (я  мыслю,  значит,  я

 существую.) Здесь -- я совокупляюсь, значит, я существую.

      8 Радость по поводу чужих неудач (нем.).

      9 Душевная депрессия (нем.).

      10 Действующее лицо "Поэмы о старом моряке" СТ.Колриджа.

      11  Действующие лица  книг, которые изучались в разных учебных группах,

 где преподавал Уилт. (Прим. перев.)

      12 Английское слово, означающее "репетиция", имеет одинаковый корень со

 словом, означающим "катафалк".

      13 С. Кьеркегор (1813--1855), датский философ-иррационалнст.

      14 Шарль Бодлер (1821-1867), французский поэт.

      15 По-английски слово "kidney" (кидни) означает "почка".

      16 Что не требовалось доказать (лат.)

      17 Роман X. Салби.

      18 Известный на Западе фокусник.




   Том Шарп.
   Звездный час Уилта


     Перевод: К.Мец
     Изд: "Новости" (World Bestseller)
     OCR: Alexey_Grom


1

       "Увы, минули  дни  златые" -- подумал Уилт. К заседанию  комиссии  по
финансовым и общим вопросам эта мысль прямого  отношения не имела, но не все
же  забивать голову делами. Пятый  год на заседаниях комиссии повторялась та
же история. Доктор Мэйфилд вставал и объявлял:
     -- Мы  должны  приложить  все  силы, чтобы дела  Фенландского  колледжа
гуманитарных и технических наук пошли в гору!
     --  Откуда тут взяться  горе?  Взгляните на  карту:  в  округе ни одной
возвышенности, -- возразил доктор Борд. Чтобы совсем не сбиться с панталыку,
он предпочитал понимать все буквально. -- Колледж был  открыт в 1895 году, и
с тех пор...
     -- Вы прекрасно меня поняли, -- отрезал доктор Мэйфилд. -- Главная беда
в том, что колледж дошел до ручки.
     -- До чьей? -- полюбопытствовал доктор Борд. Доктор Мэйфилд  повернулся
к ректору.
     -- Я хочу сказать... -- начал он, но неуемный доктор Борд продолжил его
мысль:
     -- ...Что колледж смахивает не  то на шишку на  ровном месте, не то  на
подхалима, который всем подряд лобызает ручки. А может, и на то и на другое.
     Ректор вздохнул и подумал: "Скорее бы на пенсию".
     -- Доктор Борд, --  произнес он,  -- наша главная задача -- решить  как
сохранить структуру учебного  курса  и  штатное расписание в условиях, когда
местный  комитет народного  образования  и правительство пытаются превратить
Колледж в придаток Министерства по вопросам безработицы.
     Доктор Борд поднял бровь:
     --  Вот  как?  А  я-то  думал, наша главная задача --  учить.  Может, я
ошибаюсь,  но, когда я выбирал  профессию, я  собирался  преподавать. Теперь
оказывается,  я  должен  заботиться  о  сохранении...  как  ее?..  структуры
учебного   курса   и  штатного  расписания.   Проще  говоря,  чтобы  у  всех
преподавателей была работа.
     --  И  у преподавательниц, --  вставила  заведующая кафедрой кулинарии,
которая до сих пор  слушала не слишком внимательно. Доктор  Борд  окинул  ее
взглядом и вполголоса добавил:
     --  А также  у двух-трех  существ неопределенного  пола. И  если доктор
Мэйфилд...
     -- ...Будет продолжать в том же духе, --  подхватил ректор, -- мы  и до
обеда не управимся.
     Но доктор Мэйфилд продолжал  в  том же духе.  Отвернувшись к окну, Уилт
разглядывал  новый корпус  факультета электротехники  и  уже в  который  раз
недоумевал: что за  пропасть такая эти комиссии?  Собираются неглупые люди с
университетским образованием,  и начинаются споры, ссоры --  тоска  зеленая.
Все только для того, чтобы блеснуть  красноречием и  утереть нос коллегам. И
чем только эти комиссии не занимаются Прежде Уилт  приходил на работу и учил
--  или, по крайней  мере. пытала заинтересовать своим  предметом -- будущих
токарей  и  слесарей, а  то  и штукатуров с  печатниками.  Если  это  ему не
удавалось, то вечером  он утешал  себя тем, что хотя бы сам  чему-то  у  них
научился.
     Теперь  все  по-другому.  Даже  кафедра, которой  он  заведует,  вместо
кафедры  гуманитарных  наук  стала  называться  кафедрой навыков  общения  и
мастерства  самовыражения.  Теперь Уилту  приходятся часами  просиживать  на
заседаниях   комиссий,   строчить   докладные  записки   и  так   называемые
методические справки  или самому читать  столь же  бессмысленные  документы,
состряпанные  на других  кафедрах.  И  так  во всем  Гуманитехе.  Заведующий
кафедрой  строительства, у которого орфография хромала на обе ноги, вынужден
был  обосновывать  необходимость  групп  штукатуров и  каменщиков  и накатал
тезисы  для обсуждения. Тезисы  заняли  сорок пять  страниц. Называлась  эта
нетленка "Модульное проектирование и  использование внутренних  поверхностей
здания".  Свет  не  видывал  бумаги  зануднее  и  безграмотнее.  Доктор Борд
посоветовал   направить  этот  шедевр  в  Королевский   институт  британских
архитекторов, дабы автор смог  получить дотацию  на  исследования в  области
архитектурной семантики -- или цементики. Не меньше шума наделала монография
заведующей   кафедры   кулинарии   "Диетологический   аспект   многофазового
продовольственного снабжения". Доктор Мэйфилд просил изъять из  нее  слишком
частые  упоминания  о бабах  и  о роме, поскольку  кое-кто может их  неверно
истолковать. Со своей стороны доктор Кокс, заведующий  кафедрой естественных
наук,  поинтересовался, как понимать  словцо "диетологический". Раве у диеты
своя логика? И какого черта Мэйфилд привязался к ром-бабам? Доктор Кокс  ест
их с  детства и не видит в этом ничего  зазорного. Доктор Мэйфилд  объяснил,
что понял  это слово не  так.  А  тут еще заведующая кафедрой кулинарии ни с
того ни с сего  бросилась  уверять, что она не феминистка, и  пошло-поехало.
Что  на том заседании,  что  на этом Уилт  только  слушал препирательства  и
удивлялся: отчего нынче все так уверены, будто от перемены названия меняется
и суть? Ну назовем мы повара "практикующим кулинарологом",  но он ведь так и
останемся поваром. И  что с того, что газопроводчик станет  "специалистом по
газоинженерии"? Учился-то он все равно на газопроводчика.
     Уилт   уже   было    прикидывал,   скоро   ли   его   самого    обзовут
"педагогом-просветителем",  как  вдруг  до  его  слуха  донеслись лирические
рассуждения о проблеме "контактных часов".
     -- Если мне предоставят сводку покафедрального распределения нагрузки в
аудиторных  контактных  часах,  -- заливался доктор  Мэйфилд, --  мы  сможем
подвергнуть  компьютерному  анализу  те  разделы  программы,  из-за  которых
нынешнее штатное расписание не отвечает режиму экономии.
     Заведующие  кафедрами озадаченно молчали. Доктор Борд фыркнул, и ректор
угодил в эту ловушку.
     -- Ну, Борд? -- спросил он.
     -- Так, ничего особенного, -- ответил заведующий кафедрой новых языков.
-- Впрочем, спасибо, что поинтересовались моим мнением.
     -- Но вы же поняли, о чем проект доктор Мэйфилд.
     -- Догадался. Только потому, что работаю здесь не первый год и научился
разгадывать  словесные  ребусы.  В  данном  случае  меня  смутило  выражение
"аудиторные контактные часы". Насколько я понимаю слово...
     -- Доктор Борд? -- взмолился ректор, жалея, что не может  сию же минуту
уволить  нахалаю  -- Разве так  трудно  сказать, сколько контактных часов  в
неделю имеет каждый преподаватель вашей кафедры?
     Доктор Борд для вида полистал записную книжку.
     -- Ни одного. -- сообщил он наконец.
     -- Ни одного?
     -- Именно так.
     -- Вы хотите сказать, что преподаватели вашей кафедры занятия не ведут?
Вранье! Если бы...
     --  О  занятиях  и  речи  не  было.  Доктор  Мэйфнлд  спросил,  сколько
аудиторных...
     -- Черт с ними, с аудиторными. Он имел в виду практических.
     -- Я так и понял.  Но если бы кто-нибудь из моих преподавателей вздумал
щупать студентов, я бы не то что часа -- и минуты...
     -- Борд! -- зарычал ректор. -- И моему  терпению есть предел! Отвечайте
на вопрос.
     -- Я уже ответил. "Контакт" означает прикосновение. Значит, "контактный
час"  --  это  час,  когда  кого-нибудь  трогают. Проверьте в любом словаре:
"контакт" происходит  от латинского  contactus, неопределенная форма глагола
-- contigere, причастие прошедшего времени  -- contactum. С какой стороны ни
зайди, смысл один: "прикосновение". При чем тут учеба?
     --  Господи  боже  мой! --  ректор  стиснул  зубы.  Но  доктор Борд  не
унимался:
     -- Я, правда, не знаю, какие методические приемы использует на занятиях
доктор  Мэйфилд. Может,  он  считает  нужным в  педагогических  целях лапать
учащихся, но на моей кафедре...
     Ректор взорвался:
     --  Прекратите  немедленно!  Всем заведующим  подсчитать, сколько часов
отводится на занятия по их кафедре, и  представить  мне справку в письменном
виде.
     Заседание закончилось. В коридоре доктор Борд сказал Уилту:
     -- Так редко  удается вступиться за  чистоту  языка.  По крайней  мере,
Мэйфилду я хвост прищемил. А то он совсем рехнулся.

     Об этом же Уилт говорил с Питером Брейнтри, сидя час спустя в баре "Кот
в мешке".
     -- Да у нас весь  колледж со сдвигом,  -- рассуждал Уилт, прикладываясь
ко второй кружке пива.  -- Мэйфилд раздумал открывать курсы для аспирантов и
отказался  от затеи  превратить Гуманитех в  этакую  академическую  империю.
Теперь он помешан на режиме экономии:
     -- Не трави душу, -- отозвался Брейнтри. -- Средства на учебники в этом
году сократили наполовину.  Фостера и Карстона так  допекли, что  они раньше
времени  ушли на пенсию. Если  так  дальше пойдет, что мне делать с "Королем
Лиром"? В аудитории шестьдесят человек, а книг всего восемь.
     --  Ты  их хоть чему-то учишь. Попробовал бы ты преподавать  мастерство
самовыражения на третьем курсе у автомехаников.  "Мастерство самовыражения"!
Эти черти знают свои  автомобили до тонкостей, а мне кто бы объяснил, что за
штука  такая --  "мастерство  самовыражения".  Вот  на  что тратятся денежки
налогоплательщиков. И  к тому же я больше просиживаю на  заседаниях,  чем. с
позволения сказать, учу. Злости не хватает.
     Брейнтри уже не раз видел Уилта в  таком настроении и поспешил  сменить
тему:
     -- Как поживает Ева?
     --  "Plus зa  change, plus  c'est la mкme chose"1. Впрочем,  не совсем.
Она,  слава  богу,   ушла  из   Комитета  по  борьбе  за  право  голоса  для
одиннадцатилетних.  Приходили  тут два  агитатора из  ВЕЛОСИПЕДа, так  после
разговора с ней у них уши в трубочки посворачивались.
     -- Из ВЕЛОСИПЕДа?
     -- "Ведомство локализации и сбора информации  о педофилах". Ну,  о тех,
кого раньше называли "совратителями малолетних". Ведомство добивается, чтобы
детишкам   дали   право  распоряжаться  собой  с  четырех  лет.  Нашли  кого
агитировать --  Еву! Я не успел  им объяснить,  что, судя  по нашим  четырем
близняшкам, "четыре" у нас в семье несчастливое число. Ох, и задала она этим
агитаторам? Они  уж  и  не  рады  были,  что заглянули в  дом сорок пять  по
Оукхерст-авеню. Наверно, подумали, что оказались в зоопарке и вели дискуссию
с тигрицей в вольере.
     -- Так этим гадам и надо.
     -- А  мистер Биркеншоу за  что  пострадал? Саманта  кликнула  остальных
близняшек, и они мигом организовали комитет под  названием ПРИЗМА -- "Против
растления  и  изнасилования  малолеток".  Поставили  в  саду  мишень. Соседи
вовремя возмутились, а то один соседский мальчонка из-за этих забав чуть сам
себя не  кастрировал.  А  ведь  близняшки еще  только  разминались.  Достали
ножички -- знаешь, такие  кухонные тесаки -- и давай метать в цель. Эммелина
с восемнадцати  футов попала в мошонку, а  Пенелопа с  десяти  просадила эту
хреновину насквозь.
     -- Хреновину? -- вяло переспросил Брейнтри.
     -- Ну да. Эта штука получилась великовата. Они смастерили ее  из старой
камеры от  футбольного  мяча  и двух теннисных шариков.  Соседи из-за  этого
пениса прямо взбеленились. А уж мистер Биркеншоу... Я  не  знал, что  у него
кожа  на  конце  сходится точь-в-точь, как у этой игрушки. И  вряд ли кто на
улице  знал.  Теперь знают.  Эммелина напялила на свою  поделку презерватив,
написала   на  нем   имя   Биркеншоу  и   украсила  оберточной  бумагой   от
рождественского торта.  А  тут  налетел ветер  и протащил  эту  хреновину по
соседским  садам.  Дело было  в субботу вечером, так  что все  соседи успели
полюбоваться. В конце концов  член повис на вишне на углу, возле дома миссис
Лорример. Со всех четырех улиц было видно: "Биркеншоу".
     -- Господи ты боже мой! И что сказал мистер Биркеншоу?
     -- Ничего особенного. Он  никак не придет  в себя. Чуть ли не всю  ночь
после  этой  истории  он провел  в  полиции --  доказывал, что  он  вовсе не
Неуловимый Сверкач. Полиция уже год  не может поймать этого эксгибициониста,
а тут как раз подвернулся Биркеншоу.
     -- Они что -- с ума посходили? Он же член муниципалитета.
     --  Теперь уже бывший. И едва ли опять выставит свою кандидатуру. После
того, что  Эммелина рассказала дамочке из полиции. Она,  мол, знает, какой у
него  член,  потому что Биркеншоу однажды заманил ее к себе в сад  и показал
все свои причиндалы.
     -- Заманил? -- с сомнением спросил Брейнтри. -- Знаешь, Генри, при всем
уважении к  твоим крошкам, я не  уверен, что их так уж  легко заманить. Они,
наверно, большие выдумщицы и...
     --  Бестии,  вот они  кто. Говори,  не  стесняйся.  Я  не обижусь.  Мне
приходится  жить в одном доме  с самыми настоящими ведьмами. Конечно, никуда
Эммелину  не  заманивали. Просто  она решила  сжить  со света киску  мистера
Биркеншоу. за то что та дает прикурить нашей киске. Так что в сад к нему она
прокралась за  тем,  чтобы  подсыпать этой твари яду.  А там  на  нее  напал
Биркеншоу со своим членом. Впрочем, он рассказывает  эту историю по-другому.
Он, дескать, по обыкновению вышел пописать на кучу компоста. А если девчонке
вздумалось подсматривать... Но дамочке  из полиции и эта история пришлась не
по вкусу. Говорит -- негигиенично.
     -- А где все это время была Ева?
     --   То  там,  то  сям,  --   беззаботно  отвечал  Уилт.  --   Она  так
раскипятилась, что  обвинила мистера Биркеншоу в том, что он будто бы  водит
компанию с Йоркширским Потрошителем... Я с трудом  добился, чтобы эти  слова
не попали в протокол. Сказал, что она истеричка. Как говорится, принял огонь
на себя. Ну а  меня защитила  дамочка из полиции.  На  мое счастье,  закон о
клевете   не   распространяется    на   десятилетних.    А   если   все-таки
распространяется,  нам  придется  бежать  за  границу.  А  пока  я  вынужден
вкалывать по вечерам, чтобы  девчонки могли учиться в этой  клятой школе для
одаренных детей. Плата за обучение там астрономическая.
     -- Я думал, вам сделали скидку, раз Ева там работает.
     -- Работала. Ее выставили за дверь, -- произнес Уилт и заказал еще пару
кружек.
     -- Что так? Где они еще найдут такую работящую помощницу? И стряпает, и
чистоту наводит, да еще задаром.
     -- Этой работящей помощнице пришла фантазия обработать  микрокомпьютеры
средством для полировки  металла. Обработала  на славу. Не знаю, как нас еще
не заставили покупать новые. Я бы не прочь отдать вместо испорченных те, что
стоят у нас  дома. А то от кабелей и флоппи-дисков проходу нет.  Я из-за них
не  могу  даже добраться до  телевизора. И стоит мне его включить,  какая-то
штуковина  --  матричное  печатающее  устройство  --  начинает  гудеть,  как
пчелиный рой. А спроси, ради чего все это? Ради того, чтобы четыре паршивки,
не  способные  ни  на  что,  кроме пакостей, обскакали  других  сопляков  по
успеваемости.
     --  Отстали мы от  жизни, -- вздохнул  Брейнтри.-- Компьютеры сейчас --
незаменимая  вещь. Вон  и детишки знают, как с ними управляться, а  мы  нет.
Взять хотя бы термины.
     --  Не напоминай  мне про эту абракадабру. Я, грешным делом, думал, что
"триггер"  --  это  такое  венерическое  заболевание:  уж  очень  похоже  на
"триппер". Ан  нет.  Дискеты всякие,  файлы. И  чтобы заработать на  всю  ту
электронную  блажь,  я  по  вторникам даю  уроки  в  тюрьме  --  рассказываю
паршивому уголовнику про Э. М.  Форстера2, о котором  понятия не  имею, а по
пятницам читаю лекции о культуре и государственном  строе  Великобритании на
базе ВВС в Бэконхите. Просвещаю свору американцев, которым нечем себя занять
до Судного дня.
     --  Смотри,  чтобы  не узнала Мэвис Моттрем,  -- предупредил  Брейнтри,
когда они допили пиво и  вышли из бара.  -- Она помешалась,  на разоружении.
Теперь вон мою Бетти затаскивает в свою компанию. Странно, что еще до Евы не
добралась.
     -- Пробовала, но на сей раз ничего не получилось. У Евы из-за близняшек
хлопот полон рот, ей не до демонстраций.
     -- Все равно про базу лучше помалкивать. А то еще  выставит пикет возле
вашего дома.
     Уилт задумался.
     --  А  знаешь,  это  было бы  неплохо, -- сказал  он. -- Может,  соседи
перестанут на нас коситься. Они вбили себе в  голову, что  раз я преподаю  в
Гуманитехе, то  я или убийца-маньяк  или левый экстремист. Этот пикет введет
их в заблуждение, они посчитают меня  ярым бомбопоклонником и сменят гнев на
милость.
     В колледж они вернулись чере