,  пойдешь со
мной? Ты поможешь мне ломать стулья или какое уж там будет дерево. Хоро-
шо?

Он кивнул.- Хорошо. Я не боюсь ветра и дождя.

Сестра посмотрела на Дойла Хэлланда. Он быстро и легко поднялся со свое-
го места.- А вы? Вы тоже пойдете с нами?

Хэлланд пожал плечами.- Почему бы нет?  Но если вы пойдете в одну сторо-
ну, то мне следует отправиться в другую. Я посмотрю дома справа, если вы
пойдете налево.

- Правильно. Хорошо придумано.- Она встала.- Нам нужно несколько просты-
ней,  чтобы мы могли тащить деревяшки и все прочее. Мне кажется, для нас
будет безопаснее ползти,  чем идти. Если мы будем ближе к земле, возмож-
но, ветер не будет слишком сильно мешать нам.

Арти и Хэлланд нашли простыни и обернули их вокруг своих рук,  чтобы ве-
тер не раздул их как парашюты.  Сестра устроила Бет поудобнее и  знаками
показала Джулии, чтобы та посидела с ней.

- Будьте осторожны,- сказала Бет.- Снаружи не слишком приятная погода.

- Мы  скоро  вернемся,-  пообещала Сестра и пошла к двери,  которая была
единственной деревянной вещью,  которую не бросили в огонь. Она толкнула
дверь,  и мгновенно в комнату налетел холод, пронзительный ветер и ледя-
ной дождь.  Сестра опустилась на колени и поползла со скользкого крылеч-
ка,  держа свою кожаную сумку.  Свет был цвета могильной грязи, и разру-
шенные дома вокруг были похожи на сломанные надгробные камни.  Следуя за
Арти,  стараясь не отставать,  Сестра начала сползать вниз по ступенькам
на замерзшую лужайку.  Она оглянулась, уворачиваясь от жалящего ледяного
дождя,  и увидела Дойла Хэлланда пробирающегося к домам справа, волочив-
шего свою изуродованную ногу.

У них ушло десять промерзлых минут на то,  чтобы добраться до следующего
дома.  Крыша была почти снесена, все покрыто льдом. Арти приступил к ра-
боте,  найдя трещину,  чтобы привязать простыню и складывать в нее щепки
от балок, которые лежали здесь везде. В развалинах кухни Сестра посколь-
знулась и упала,  сильно ударившись мягким местом. Зато она нашла в кла-
довке несколько банок с овощами,  замерзшие яблоки, лук, картофель и по-
луфабрикаты в холодильнике. Все это было свалено в ее сумку до того, как
руки совершенно онемели. Волоча весь ворох добра, она нашла Арти с прос-
тыней,  полной деревянных щепок.- Готов?  - крикнула она,  он  кивнул  в
подтверждение.

Путешествие назад было более утомительным, потому что они были нагружены
различным добром.  Ветер дул им навстречу, и хотя они даже ползли на жи-
вотах, Сестра подумала, что если она скоро не погреет свои руки и лицо у
огня, то они отмерзнут.

Они медленно преодолевали расстояние между домами.  Нигде не было  видно
Дойла Хэлланда,  и Сестра знала,  что если он упадет и поранится, то за-
мерзнет;  если он не вернется через пять минут,  ей придется идти искать
его.  Они  заползли на скользкие ступени крыльца и пробрались внутрь,  к
блаженному теплу.

Когда Арти забрался в дом,  Сестра захлопнула дверь и заперла ее.  Ветер
бился и завывал снаружи подобно чудовищу,  лишенному своих любимых игру-
шек. Корка льда начала таять с лица Сестры, и маленькие сосульки, свиса-
ющие с бровей Арти, тоже.

- Мы сделали это! - Челюсти Арти закаменели от холода.- Мы достали...

Он замолчал.  Он  уставился  мимо Сестры,  и его глаза с ледяным блеском
расширились от ужаса.

Сестра повернулась.

Она похолодела. И стала холодней, чем было снаружи.

Бет Фелпс лежала на спине возле огня,  жадно пожирающего последние дере-
вяшки.

Ее глаза были открыты, и лужа крови была вокруг ее головы. У нее в виске
была ужасная рана,  будто бы нож вонзили ей прямо в мозг. Одна рука была
откинута, застыла в воздухе.

- О,  Господи! - Арти зажал рукой рот. В углу комнаты лежала Джулия Кас-
тильо,  скрученная и искривленная.  Между невидящими глазами у нее  была
такая же рана,  и кровь была разбрызгана по стене за ней подобно рисунку
на китайском веере.

Сестра стиснула зубы, чтобы не закричать.

В углу зашевелилась фигура, едва видимая при слабом свете огня.

- Входите,- сказал Дойл Хэлланд.- Извините  за  беспорядок.-  Он  стоял,
выпрямившись  во весь рост,  его глаза отражали свет камина,  словно ко-
шачьи зрачки.- Раздобыли сладости,  да? - Его голос был ленив, голос че-
ловека, который только что пообедал, но не мог отказаться от десерта.- Я
тоже сделал свое дело.

- Боже мой... Боже мой, что здесь случилось? - Арти взялся за руку Сест-
ры.

Дойл Хэлланд поднял палец в воздух и медленно направил его на Сестру.- Я
вспомнил тебя,- сказал он мягко.- Ты - та женщина, которая входила в ки-
нотеатр. Женщина с ожерельем. Видишь ли, я встретил в городе твоего дру-
га.  Который был полицейским.  Я наткнулся на него, когда прогуливался.-
Сестра заметила отблеск его зубов, когда он ухмылялся, и ее колени почти
подогнулись.- Мы приятно поболтали.

Джек Томашек,  Джек Томашек не смог заставить себя пройти через Голланд-
ский тоннель. Он повернул назад, и где-то столкнулся лицом к лицу с...

- Он  сказал мне,  что кое-кто покинул остров,- продолжал Дойл Хэлланд.-
Он сказал,  что среди них была одна женщина,  но знаете ли,  что еще  он
вспомнил о ней?  Что у нее на шее была ранка в форме... да вы знаете. Он
сказал мне, что она возглавляет группу людей, идущих на запад.- Его рука
с вытянутым пальцем качалась взад и вперед.- Нехорошо, нехорошо. Неспра-
ведливо подкрадываться, когда я повернулся спиной.

- Вы убили их.- Ее голос дрожал.

- Я дал им успокоение.  Один из них умирал,  другой был наполовину мерт-
вым. На что им еще можно было надеяться? Я имею в виду, на что-то, дейс-
твительно реальное.

- Вы... пошли за мной? Почему?

- Вы выбрались.  Вы вывели других наружу.  Это не очень справедливо.  Вы
обязаны  позволять смерти действовать так,  как она пожелает.  Но я рад,
что пошел за вами...  потому что у вас есть кое-что,  интересующее  меня
очень сильно.- Его палец указывал на пол.- Вы можете положить его у моих
ног.

- Что?

- Вы знаете что. Ту стеклянную вещицу. Давайте, не разыгрывайте сцену.

Он ждал.  Сестра поняла, что не почувствовала тогда его холодного следа,
когда встретилась с ним в кинотеатре на Сорок Второй улице, потому что в
кинотеатре всегда было прохладно.  А теперь он был здесь и хотел забрать
единственное  напоминание о красоте,  которое у нее сохранилось.- Как вы
смогли найти меня?  - спросила она, пытаясь сообразить, как бы выбраться
наружу. За закрытой дверью за ее спиной причитал и выл ветер.

- Я  знал,  что раз вы прошли через Голландский тоннель,  вы обязательно
пересечете Джерси Сити. Я пошел по тому пути, по которому идти было лег-
че,  и увидел огонь. Я стоял, слушая вас и наблюдая. А потом нашел оско-
лок цветного стекла и понял,  что это за место. Я нашел и тело, и снял с
него одежду. Я могу сделать любой размер подходящим для меня. Понимаете?
- Его плечи неожиданно заиграли мускулами,  позвоночник удлинился. Одея-
ние лопнуло и разошлось по швам. Он стал на два дюйма выше, чем был.

Арти застонал,  качая головой из стороны в сторону.- Я не...  я не пони-
маю.

- Вам и не нужно. Это дело между леди и мною.

- Что... вы? - Она сопротивлялась побуждению отступить перед ним, потому
что боялась, что один шаг назад - и он вихрем бросится на нее.

- Я  -  победитель,- сказал он.- И знаете что?  Мне даже не пришлось для
этого потрудиться.  Я просто лежал на спине,  и все пришло ко мне само.-
Его  ухмылка  напоминала  оскал дикаря.- Наступило время моей вечеринки,
леди! И вечеринка моя будет продолжаться долго-предолго.

Сестра сделала шаг назад. Дойл Хэлланд проскользнул вперед.- То стеклян-
ное колечко слишком хорошенькое. Не знаете ли вы, что это такое?

Она покачала головой.

- Я тоже не знаю - но я знаю, что мне оно не нравится.

- Почему? Какое вам до него дело?

Он остановился, его глаза сузились.- Оно опасно. Для вас, я имею в виду.
Оно дает вам фальшивую надежду.  Я слушал всех вас, всю ерунду о красоте
и надежде и песке несколько ночей.  Мне пришлось держать язык за зубами,
а не то я рассмеялся бы вам в лицо. Теперь... вы скажете мне, что не ве-
рите на самом деле в эту чепуху и придерживаетесь моего мнения, да?

- Я на самом деле верю,- сказала Сестра сурово,  только голос ее немного
дрожал.

- Я боялся этого.- Все еще усмехаясь, он наклонился к металлическому ос-
колку  в своей ноге,  испачканному запекшейся кровью.  Он начал вынимать
его,  и Сестра поняла, чем были сделаны те ранения. Он вытащил этот имп-
ровизированный кинжал и занес его. Его нога не кровоточила.

- Отдай его мне,- сказал он голосом, мягким, как черный бархат.

Тело Сестры дернулось.  Сила воли,  казалось, покидала ее, будто ее душа
превратилась в решето. Пораженная и изумленная, она хотела пойти к нему,
хотела добраться до дна сумки и вытащить кольцо, хотела положить его ему
в руку и подставить свое горло под нож.  Это было просто необходимо сде-
лать, и любое сопротивление казалось непостижимо трудным.

Вся дрожа,  с округлившимися и слезящимися глазами, она просунула руку в
сумку, пробираясь ей мимо свертков и банок, и дотронулась до кольца.

Бриллиантово-белый свет ярко вспыхнул под ее пальцами. Это свечение зас-
тавило ее прийти в себя, сила воли вернулась к ней. Ее ноги стали несги-
баемыми, она будто бы приклеилась к полу.

- Ну же,  отдай его папочке,- сказал он - но это был чуждый, совсем гру-
бый голос.  Ему раньше всегда повиновались, но сейчас он мог чувствовать
ее сопротивление.  Она была упрямее, чем ребенок, отказывающийся уходить
от телевизора. Если бы он вгляделся в ее глаза, то увидел бы в них смут-
ные образы: мигающий голубой свет, мокрое от дождя шоссе, очертания жен-
щин,  идущих через темный коридор, ощущение шероховатости бетона и силь-
ных дуновений ветра.  Эта женщина,  понял он, испытывала слишком сильное
сострадание к тем, кто ее окружал.

- Я сказал... Отдай его мне. Сейчас же.

И, после нескольких секунд борьбы,  он победил.  Он победил,  потому что
знал, что он должен победить.

Сестра попыталась заставить свои ноги не идти вперед,  но они продолжали
нести ее вперед,  словно бы пытаясь отломиться у колен и продолжать идти
без туловища.  Его голос лишал ее воли,  заставлял ее идти вперед.-  Вот
так. Иди, принеси его мне.

- Хорошая девочка,- сказал он,  когда она была в нескольких шагах от не-
го. За ее спиной Арти Виско съежился около двери.

Дойл Хэлланд медленно двинулся вперед чтобы взять кольцо.  Его рука  за-
мерла в нескольких дюймах от него. Драгоценность сильно пульсировала. Он
склонил голову набок.  Такой вещи не должно существовать.  Он чувствовал
бы себя намного лучше,  если бы это кольцо было уже на земле, растоптан-
ное его ботинками.

Он выхватил его из рук Сестры.

- Спасибо,- прошептал он.

Через мгновение оно преобразилось: радужные цвета потухли, стали темными
и безобразными,  превратились в грязно-болотно-коричневый, гнойно-серый,
угольно-черный.  Стеклянное кольцо не пульсировало; оно лежало мертвым в
его руке.

- Черт,-  сказал он,  удивленный и пораженный.  И один из его серых глаз
стал бледно-голубым.

Сестра замигала,  почувствовав холодные струйки пота,  бегущие по позво-
ночнику.  Кровь  снова прилила к ее ногам.  Ее сердце работало с трудом,
словно мотор, заводящийся после холодной ночи.

Его внимание было поглощено темным кольцом,  и она знала, что у нее есть
только одна-две секунды, чтобы спасти жизнь.

Она оперлась крепче ногами и,  размахнувшись кожаной сумкой, ударила его
по черепу.  Его голова дернулась,  губы скривились в гримасу; он пытался
отпрыгнуть,  но сумка "Гуччи", наполненная различными свертками и банка-
ми,  ударила его с той небольшой силой,  какую могла собрать Сестра. Она
ожидала,  что  он окажется словно каменный,  но была удивлена,  когда он
простонал и повалился спиной на стену, будто был сделан из папье-маше.

Свободная рука Сестры стремительно протянулась вперед,  схватила кольцо,
и какое-то мгновение они держали его оба.  Что-то похожее на электричес-
кий ток пробежало через ее руку,  и она увидела лицо,  усыпанное  сотней
носов и ртов и мигающих глаз всех форм и цветов;  она подумала, что это,
должно быть,  его настоящее лицо, лицо масок и изменений, лицо злого ха-
мелеона.

Ее половинка кольца вспыхнула светом даже ярче прежнего. Другая половин-
ка, зажатая им, оставалась черной и холодной.

Сестра вырвала кольцо из его рук, и вторая половинка расцвела, зажглась,
как раскаленная на огне.  Она увидела как нечто,  называвшее себя Дойлом
Хэлландом, выбросило руку над головой, чтобы защититься от яркого света.
Ее  учащенное  сердцебиение заставило кольцо бешено пульсировать,  и су-
щество, стоящее перед ней, отскочило от волшебного света, как будто было
ошеломлено силой кольца и ее собственной силой. И она увидела что-то по-
хоже на страх в его глазах.

Но все это длилось всего мгновение - потому что неожиданно он убрал гла-
за в складки своего тела и все его лицо изменилось.  Нос сплющился,  рот
исчез совсем, черный глаз появился на середине лба, а зеленый глаз мигал
на щеке.  Акулий рот раскрылся над подбородком,  демонстрируя обилие ма-
леньких желтых клыков.

- Не порть мне вечеринку,  сука! - произнес его рот, и металлический ос-
колок  сверкнул,  когда он поднял его над головой,  замахиваясь.  Кинжал
метнулся к ней, как мщение.

Но сумка Сестры послужила щитом,  и кинжал пробил ее материю, но застрял
в замерзшей индейке. Он добрался другой рукой до ее горла, и то, что она
сделала в следующий момент,  она почерпнула из своего опыта уличных сра-
жений,  грязных драк: она замахнулась стеклянным кольцом перед его лицом
и ударила одним из его выступов прямо в черный глаз посреди его лба.

Вопль, подобный кошачьему,  разодрал кожу по краям его рта, и голова его
заметалась так быстро, что выступ кольца обломился, все еще горя светом,
пронзив его глаз,  как кол Одиссея,  воткнутый в глаз циклопа. Он бешено
молотил  воздух кинжалом,  а другой глаз провалился во впадину и раство-
рился в теле. Сестра закричала: - Беги! - и Арти Виско и она сама броси-
лись к двери.

Арти нащупал  засов,  почти  вышиб дверь и выскочил из дома;  ветер сбил
его, повалил на колени. Он заскользил на животе, еще таща за собой кулек
с древесными щепками, вниз по ступенькам на заледеневшую дорогу.

Сестра следовала за ним,  также не устояв на ногах.  Она запихнула стек-
лянное кольцо подальше в сумку и ползла по льду,  уносясь прочь от  дома
на животе, будто сани. Арти карабкался за ней.

Вслед ним несся бешенный крик, разрываемый порывами ветра: - Я найду те-
бя!  Я найду тебя,  сука! Ты не можешь убежать! - Она оглянулась назад и
увидела  через  завесу бури,  что он пытается вытащить осколок стекла из
глаза;  неожиданно земля ушла у него из под ног и он упал на крыльцо.- Я
найду тебя! - обещал он, стараясь изо всех сил подняться на ноги.- Ты не
сможешь...- Рев штормового ветра заглушил его голос,  и  Сестра  поняла,
что стала скользить еще быстрее,  соскальзывая вниз по холму,  покрытому
льдом цвета чая.

Обледеневшая машина замаячила прямо перед ней.  Не было никакой  возмож-
ности  обогнуть ее.  Она скатилась вниз и с треском стукнулась о машину,
задевая по дороге за что-то и  разрывая  шубу,  и  продолжала  скользить
вниз,  не в силах остановиться. Она оглянулась и увидела Арти, подпрыги-
вающего как сосиска, но его путь пролег рядом с машиной, вне опасности.

Они спускались с холма подобно двум саням, несущимся по улице из безжиз-
ненных или разрушенных домов,  ветер гнал их вперед, а мокрый снег жалил
их лица.

Мы найдем еще где-нибудь убежище,  подумала Сестра.  Может быть,  другой
дом.  У нас есть много еды. Есть дерево, чтобы разжечь огонь. Нет, прав-
да,  спичек или зажигалки,  но,  конечно, уцелев, спасшись бегством, они
найдут способ получить искру.

И у нее еще было кольцо. Нечто, называвшееся Дойлом Хэлландом, было пра-
во:  это была надежда,  и она никогда не позволит ей исчезнуть. Никогда.
Но в этом было что-то большее.  Что-то особенное.  Что-то, по словам Бет
Фелпс, магическое. Но какова цель этой магии - она понять не могла.

Они собирались выжить и скользили все дальше и дальше,  прочь от чудови-
ща, которое носило одежду священника. Я найду тебя! - ей все еще слышал-
ся его голос.  Я найду тебя! И она боялась, что когда-нибудь, где-нибудь
это наверняка случится.

Они скатились до подножия холма, минуя множество брошенных машин, и про-
должили катиться еще около сорока ярдов, пока не наткнулись на овраг.

На этом продвижение их пока закончилось,  но путешествие их  еще  только
начиналось.









Глава 28. Звук боли



Время шло.

Течение времени  Джош оценивал по количеству пустых банок,  которые были
свалены там,  где по его представлениям раньше находился туалет,  в  том
углу,  который  они  оба  использовали как уборную и куда бросали пустые
банки.  Они придерживались нормы: одна банка овощей и одна банка консер-
вированного  колбасного  фарша  каждый день.  Способ Джоша исчислять ход
времени основывался на работе его кишечника.  Он всегда был так же регу-
лярен,  как часы. Размер кучи пустых банок давал ему обоснованную оценку
времени,  он вычислил,  что сейчас они находились в подвале уже примерно
от девятнадцати до двадцати трех дней.  Значит, сейчас было где-то между
пятым и тринадцатым августа.  Конечно,  невозможно было  точно  сказать,
сколько  времени  прошло до тех пор,  как они смогли достаточно прийти в
себя, чтобы организовать размеренный ход жизни, но Джош полагал, что это
никак не могло быть больше семнадцати дней,  а это означало,  что прошел
примерно один месяц.

Он нашел в грязи упаковку батареек для фонарика,  так что на  этот  счет
они были спокойны.  Свет фонаря показал ему, что они уже истратили поло-
вину своих запасов.  Пора было начинать копать.  Когда он взял лопату  и
киркомотыгу,  то  услышал  их суслика,  жизнерадостно скребущегося среди
брошенных ими консервных банок.  Маленький зверек процветал на  остатках
еды, которые они не могли употреблять; он вылизывал банки так чисто, что
в них можно было бы увидеть отражение своего лица,  однако это было  как
раз то, чего Джошу вовсе не хотелось.

Свон спала, спокойно дыша в темноте. Она спала много, и Джош считал, что
это было хорошо. Она сохраняла свою энергию, впав подобно зверьку в зим-
нюю спячку.  Но когда Джош будил ее, она тут же просыпалась, собранная и
готовая действовать.  Он спал в нескольких шагах от нее, и его удивляло,
насколько  гармоничным было ее дыхание:  обычно оно было глубоким и мед-
ленным,  как звук забвения,  иногда быстрым и неспокойным,  как  обрывки
воспоминаний или плохие сны. Когда оно звучало так, то Джош, проснувшись
от своего неспокойного сна, часто слышал как Свон звала свою маму или ее
лицо искажалось от ужаса, будто что-то подкрадывалось к ней через пусты-
ню кошмара.

У них было много времени для разговоров.  Она рассказывала ему  о  своей
маме и "дядях", и как ей нравилось ухаживать за садиком. Джош спросил ее
об отце; она сказала, что он был рок-музыкантом, но больше ничего не до-
бавила.

Она спросила его, как ему жилось, будучи великаном, и он сказал, что был
бы богачом,  если бы получал четверть доллара каждый раз, когда стукался
головой о верхнюю планку дверного проема.  Она, к тому же, заметила, что
его одежда должна была быть достаточно велика,  на что он сказал ей, что
пояс был ему маловат,  а ботинки сделаны специально на заказ.- Таким об-
разом,  подозреваю,- сказал он,- что это несколько накладно - быть вели-
каном.

Рассказывая о Рози и его мальчиках,  он очень старался,  чтобы его голос
не задрожал.  Он мог рассказывать о любых незнакомцах,  о людях, которых
он знал только по фотографиям в чьем-либо бумажнике. Он рассказал Свон о
своих футбольных делах,  когда был Самым Ценным Игроком  в  трех  играх.
Борьба  была вовсе не таким уж плохим способом заработка,  сказал он ей;
во всяком случае,  это были