не спрятал их в карманы.

- Вот бобы,- нервно сказал Расти,  предлагая их мужчине. Он заметил, что
винтовка прислонена к очагу,  как раз в пределах досягаемости, если ста-
рик решит прибегнуть к ней.

Банки бобов были приняты,  и старик отдал их женщине. Она нервно глянула
на Джоша и потом ушла в заднюю часть дома.

Расти стянул свои перчатки и пальто,  положил их на стул и  снял  шляпу.
Его волосы стали почти седыми,  особенно белыми они были на висках, хотя
ему было только сорок лет.  Его борода клином стала с проседью,  шрам от
пули  бледнел на щеке.  Он стоял перед камином,  наслаждаясь его замеча-
тельным теплом.

- У вас здесь хороший огонь,- сказал он.- Наверняка прогонит дрожь.

Старик все смотрел на Джоша.

- Вы можете снять это пальто и маску, если хотите.

Джош выбрался из пальто.  Под ним он носил два толстых свитера, один под
другим, но не сделал ни движения, чтобы снять черную лыжную маску.

Старик подошел ближе к Джошу,  потом резко остановился, когда увидел се-
рую опухоль, загораживающую правый глаз гиганта.

- Джош - борец,- быстро сказал Расти.- Мефистофель в маске - это он! Я -
фокусник.  Понимаете, мы - странствующее шоу. Мы ездим из города в город
и выступаем за то,  чтобы нам дают люди. Джош борется с любым, кто захо-
чет победить его,  и если этот другой парень бросит Джоша к своим ногам,
у всего города - бесплатное представление.

Старик отсутствующе кивнул,  его взгляд был прикован к Джошу. Вошла жен-
щина с жестянками,  которые она открыла и вывалила их содержимое в коте-
лок, потом помешала варево деревянной ложкой. Наконец старик сказал:

- Похоже,  что кто-то все-таки разбил вам морду,  мистер. Полагаю, что у
города  было бесплатное представление,  а?  - Он ухмыльнулся и засмеялся
высоким,  кудахчущим смехом. Нервы Расти как-то успокоились; он перестал
думать, что сегодня будет какая-то перестрелка.- Я принесу нам котелок с
кофе,- сказал старик и вышел из комнаты.

Джош подошел, чтобы погреться у огня, и женщина стремительно отшатнулась
от него, как будто он разносил чуму. Не желая пугать ее, он пересек ком-
нату и встал у окна, глядя на море пней и на одиноко стоящее дерево.

- Меня зовут Сильвестр Мууди,- сказал старик, возвратившись с подносом и
неся  на  нем  коричневые  глиняные кружки.- Люди называют меня Слай,  в
честь того парня, который умел делать все в той многосерийной потасовке.

Он поставил поднос на маленький сосновый столик,  потом подошел к камин-
ной полке и взял толстую асбестовую перчатку. Надев ее, он протянул руку
в камин и снял с гвоздя,  вбитого в заднюю стену, обожженный металличес-
кий кофейник.

- Хороший  и  горячий,-  сказал он,  и начал разливать черную жидкость в
чашки.- Молока или сахара у нас нет, так что и не просите.- Он кивнул на
женщину.- Это моя жена, Карла. Она всегда нервничает по поводу незнаком-
цев.

Расти взял одну из горячих чашек и выпил кофе с огромным  удовольствием,
хотя жидкость была настолько крепкой,  что могла бы свалить Джоша в бор-
цовском матче.

- Почему одно дерево, мистер Мууди? - спросил Джош.

- А?

Джош все еще стоял у окна.

- Почему вы оставили это дерево? Почему не срубили его, как и остальные?

Слай Мууди взял чашку кофе и подал ее замаскированному гиганту. Он очень
старался не смотреть на исполосованную белым руку,  которая приняла чаш-
ку.

- Я живу в этом доме около тридцати пяти лет,- ответил он.-  Это  долгое
время для житья в одном доме,  на одном куске земли,  а?  О, у меня было
отличное кукурузное поле вон там,  сзади.- Он махнул  в  сторону  задней
части  дома.-  Мы выращивали немного табака и несколько грядок бобов,  и
каждый год я и Джинетта выходили в сад и...- Он остановился,  заморгал и
глянул на Карлу, которая смотрела на него широко раскрытыми глазами, яв-
но шокированная.- Извини, дорогая,- сказал он.- Я имею в виду, я и Карла
выходили в сад и приносили оттуда корзины прекрасных овощей.

Женщина, кажется, удовлетворенная, перестала помешивать в котелке и выш-
ла из комнаты.

- Джинетта была моя первая жена,- объяснил Слай в полголоса.- Карла поя-
вилась примерно через два месяца после того, как все это случилось. Ког-
да я однажды шел по дороге к ферме Рея Фитерстоуна - это около пяти миль
отсюда, полагаю,- я наткнулся на машину, которая съехала с дороги и сто-
яла, наполовину обгоревшая, в сугробе. Ну, там был мертвый мужчина с си-
ним  лицом,  а рядом с ним женщина,  почти мертвая.  На ее коленях лежал
труп французского пуделя с выпущенными кишками,  а в  руке  она  сжимала
пилку для ногтей.  Я не хочу рассказывать вам, что она сделала, чтобы не
замерзнуть.  Так или иначе, она была настолько сумасшедшей, что не знала
ничего,  даже собственного имени или откуда она. Я назвал ее Карла - как
первую девушку,  которую я поцеловал.  Она просто осталась, и теперь она
думает,  что  живет на этой ферме со мной тридцать пять лет.- Он покачал
головой,  его глаза потемнели,  и к нему вернулись часто посещавшие  его
мысли.- Тоже забавно - та машина была "Линкольн Континенталь", и когда я
нашел ее,  она была увешана бриллиантами и жемчугом.  Я сложил  все  эти
побрякушки в коробку из-под обуви и продал их за мешки муки и бекон. Ду-
маю, что она никогда не увидит их снова. Приходили люди и растащили час-
ти машины, одну за одной, так что ничего не осталось. Так лучше.

Карла вернулась  с  несколькими  мисками и начала ложкой разливать в них
варево.

- Плохие дни,- мягко сказал Слай Мууди, глядя на дерево. Потом его глаза
начали проясняться,  и он слабо улыбнулся.- Это моя яблоня!  Да,  сэр! У
меня был яблоневый сад прямо за этим полем.  Собирал яблоки бушелями, но
после  того,  как  это случилось и деревья умерли,  я начал рубить их на
дрова.  Ведь не хочется идти слишком далеко за дровами в лес, ах-ха! Рей
Фитерстоун  замерз до смерти в сотне ярдов от своей собственной парадной
двери.- Он на мгновение остановился,  потом тяжело вздохнул.- Я  посадил
эти яблони своими собственными руками.  Смотрел,  как они росли, смотрел
как плодоносили. Вы знаете, что у нас сегодня?

- Нет,- сказал Джош.

- Я веду календарь. По одной метке каждый день. Извел множество каранда-
шей.  Сегодня - двадцать шестое апреля.  Весна.- Он горько улыбнулся.- Я
вырубил их все,  кроме одного,  и бросал в огонь полено за  поленом.  Но
будь я проклят,  если смогу ударить топором последнее. Черт меня побери,
если я смогу.

- Еда почти готова,- объявила Карла.  У нее был северный акцент,  совер-
шенно отличный от тягучего миссурийского говора Слая.- Идите есть.

- Постойте.-  Слай посмотрел на Расти.- Помниться,  ты сказал,  что ты с
двумя друзьями?

- Да.  С нами еще путешествует девушка.  Она...- Он быстро  взглянул  на
Джоша, потом обратно на Слая.- Она в сарае.

- Девушка? Ладно, парень! Веди ее сюда, пусть она поест горячей пищи!

- Гм... Я не думаю...

- Иди и приведи ее! - настаивал он.- Сарай - не место для девушки.

- Расти?  - Джош вглядывался в окно.  Быстро опускалась ночь,  но он еще
мог видеть последнюю яблоню и фигуру, стоящую под ней.

- Пойди сюда на минутку.

Снаружи Свон, держа одеяло вокруг головы и плеч как капюшон, смотрела на
ветки тоненькой яблони.  Убийца, сделав пару кругов вокруг яблони, впол-
голоса залаял, желая вернуться в сарай. Над головой Свон ветки двигались
как тощие, ищущие руки.

Она прошла  вперед,  ее сапоги погрузились в снег на пять дюймов,  и она
положила голую руку на ствол дерева.

Под ее пальцами был холод. Холод и то, что давно умерло.

Совсем также, как все остальное, подумала она. Все деревья, трава, цветы
- все без листьев, выжжены радиацией много лет назад.

Но это - симпатичное дерево,  решила она. Оно полно достоинства, как па-
мятник, и не заслужило того, чтобы быть окруженным этими уродливыми пня-
ми. Она знала, что тот ранящий звук в этом месте должен был быть долгим,
как вопль агонии.

Ее рука легко двигалась по стволу.  Даже в смерти,  в этом  дереве  было
что-то горделивое, что-то вызывающее и бунтарское - дикий дух, как серд-
це огня, которое никогда нельзя окончательно уничтожить.

Убийца тявкал на ее ноги,  убеждая ее поспешить,  чтобы она  ни  делала.
Свон сказала:

- Хорошо, я...

Она замолчала. Ветер завывал вокруг нее, дергая за ее одежду.

Могло ли это быть? - удивилась она. Я и не мечтала об этом, не так ли?

Ее пальцы чувствовали покалывание. Хотя и едва достаточное, чтобы сопро-
тивляться холоду.

Она положила ладонь на дерево.  Чувство покалывания, как булавочные уко-
лы,  пронизывало  ее руку - пока еще слабое,  но растущее,  становящееся
сильнее.

Сердце ее застучало!  Жизнь, осознала она. Здесь еще была жизнь, глубоко
в дереве.  Это было так давно - слишком давно,  когда она ощущала биение
жизни под своими пальцами. Ощущать это снова было почти новым для нее, и
она поняла, сколько она пропустила. То, что она ощущала теперь, было как
мягкий электрический заряд,  поднимающейся, казалось, из земли через по-
дошвы ее сапог, двигающейся вверх по ее позвоночнику, по рукам и из руки
- в дерево.  Когда она отняла руку,  пощипывание прекратилось. Она снова
прижала  пальцы к дереву,  ее сердце застучало.  Это был для нее подобно
сильному шоку - она чувствовала,  будто огонь поднимается по ее спинному
мозгу.

Ее затрясло.  Ощущения  становились сильнее,  теперь почти болезненными,
кости ныли от пульсаций энергии,  проходящей через нее в  дерево.  Когда
она  уже больше не могла выносить это,  она оторвала руку от дерева.  Ее
пальцы продолжало покалывать.

Но она еще не закончила.  Импульсивно, она вытянула указательный палец и
стала выводить на стволе дерева буквы: С... В... О... Н.

- Свон! - из дома донесся голос, окликающий ее. Она повернулась на звук,
и когда она делала это,  ветер дернул за ее самодельный капюшон и сорвал
его с головы и плеч.

Слай Мууди стоял между Джошем и Расти,  держа фонарь. В его желтом свете
он увидел, что у фигуры под яблоней нет лица.

Ее голова была покрыта серыми наростами, которые когда-то были маленьки-
ми  черными бородавками,  а теперь стали толще и распространились за эти
годы по всей голове, связанные серыми ушками как ищущими, переплетенными
венами.  Опухоли  покрывали ее череп словно узловатый шлем,  скрывали ее
человеческие черты и замазывали их, кроме маленького участка на ее левом
глазу и рваной дыры перед ртом, через которую она дышала и ела.

Позади Слая пронзительно закричала Карла. Слай прошептал:

- О, боже мой...

Фигура без  лица схватила одеяло и замотала свою голову,  и Джош услышал
ее душераздирающий плач, когда она кинулась в сарай.









Глава 49. Избегайте метки Каина



Темнота опустилась на покрытые снегом здания и дома того, что раньше бы-
ло городом Брокен Боу,  штат Небраска. Город окружала колючая проволока,
и здесь и там куски бревен и ветошь горели  в  пустых  жестянках  из-под
масла, ветер уносил оранжевые спиральные отблески в небо. На изгибающей-
ся северо-западной дуге шоссе номер два лежали,  замерзая,  десятки тру-
пов, прямо там, где они упали, и обломки обугленных машин все еще треща-
ли в огне.

В крепости, в которую превратился Брокен Боу за последние два дня, трис-
та семнадцать больных и раненых мужчин, женщин и детей отчаянно пытались
сохранить тепло вокруг огромного центрального костра.  Дома  Брокен  Боу
были разрушены на части и поддерживали пламя.  Еще двести шестьдесят че-
тыре мужчины и женщины,  вооруженные винтовками,  пистолетами, топорами,
молотками и ножами,  припали к земле в траншеях, наскоро вырытых в земле
вдоль колючей проволоки на западной окраине города. Их лица были обраще-
ны на запад,  к пронзительно завывающему ветру, убившему так многих. Они
дрожали в своей изорванной одежде, но сегодня вечером они боялись смерти
другого вида.

- Вон они! - крикнул мужчина с затвердевшей от льда повязкой на голове.-
Вон! Они идут!

Канонада выстрелов и взрывов эхом отозвалась вдоль траншей.  Быстро были
проверены винтовки и пистолеты. Траншеи вибрировали от нервного напряже-
ния,  и дыхание человеческих существ кружилось в воздухе,  как  алмазная
пыль.

Они увидели головные огни, медленно покачивающиеся через бойню на шоссе.
Потом жалящий ветер донес звуки их музыки. Это была карнавальная музыка,
и по мере того как они приближались,  худой, с ввалившимися глазами муж-
чина в поношенном овчинном пальто поднялся в центре траншеи и навел  би-
нокль на приближающийся транспорт.  Его лицо было испещрено темно-корич-
невыми келоидами. Он опустил бинокль, прежде чем холод мог затянуть оку-
ляры.

- Прекратить  огонь!  - крикнул он влево.- Передайте дальше!  - указание
начали передавать по очереди.  Он посмотрел направо и прокричал  тот  же
самый приказ.  Потом он застыл в ожидании, одной рукой в перчатке сжимая
под пальто автоматический пистолет "Ингрем".

Машина миновала горящий автомобиль.  В красноватых отблесках можно  было
заметить,  что  на  бортах  этого грузовика остатки краски рекламировали
различные сорта мороженого.  Два громкоговорителя возвышались на  кабине
грузовика,  а  ветровое стекло было заменено металлической пластиной,  в
которой были прорезаны две узкие щели,  через них  смотрели  водитель  и
пассажиры.  Переднее  крыло и решетка радиатора были заслонены металлом,
из брони торчали зазубренные металлические шипы около двух футов длиной.
Стекла  обеих фар были укреплены лентой и покрыты проволочной сеткой.  С
обеих сторон грузовика располагались бойницы, а на верху грузовика нахо-
дилась  грубая,  сделанная из листов металла орудийная башня и высовыва-
лось рыло тяжелого пулемета.

Бронированный грузовик,  чей видоизмененный двигатель  хрипел,  переехал
шинами,  обтянутыми цепями, через труп лошади и остановился в пятидесяти
ярдах от колючей проволоки.  Веселая,  записанная на  магнитофон  музыка
продолжалась еще, может быть, минуты две и потом установилась тишина.

Молчание затянулось.  Наконец послышался мужской голос через громкогово-
ритель:

- Франклин Хейз! Ты слушаешь, Франклин Хейз?

Тощий мужчина в овчинном пальто прищурил глаза, но ничего не сказал.

- Франклин Хейз!  - продолжил голос насмешливо и оживленно.-  Ты  оказал
нам честь, сражаясь с нами, Франклин Хейз! Армия Совершенных Воинов при-
ветствует тебя!

- Пошел ты!  - тихо проговорила дрожащая женщина средних лет  в  траншее
рядом с Хейзом. На поясе у нее висел нож, в руке был пистолет, и зеленый
келоид в форме листа лилии покрывал большую часть ее лица.

- Ты прекрасный командующий,  Франклин Хейз!  Мы не думали,  что у  тебя
хватит  силы  уйти  от  нас в Даннинге.  Мы думали,  ты умрешь на шоссе.
Сколько вас осталось, Франклин Хейз? Четыреста? Пятьсот? И сколько чело-
век в состоянии продолжать борьбу?  Может быть, половина из этого числа?
Армия Совершенных Воинов насчитывает более четырех тысяч  здоровых  сол-
дат,  Франклин Хейз! Среди них и те, кто были под твоим руководством, но
решили спасти свои жизни и перешли на нашу сторону!

Кто-то в траншее слева выстрелил из винтовки,  и за этим последовало еще
несколько выстрелов.

Хейз закричал:

- Не тратьте пули,  черт бы их побрал! - Огонь уменьшился, потом прекра-
тился.

- Твои солдаты нервничают,  Франклин Хейз! - насмехался голос.- Они зна-
ют, что они на волосок от смерти!

- Мы не солдаты,- прошептал себе Хейз.- Ты,  ненормальный ублюдок, мы не
солдаты.

Каким образом его сообщество выживших - сначала насчитывавшее свыше  ты-
сячи людей,  пытающихся восстановить город Скотсблаф - оказалось впутан-
ным в эту безумную "войну", он не знал.

В Скотсблаф приехал фургон,  который вел длинный рыжебородый мужчина. Из
него вышел хилый человек с бинтами,  закрывающими все лицо,  кроме глаз,
прикрытых солнцезащитными очками. Забинтованный мужчина говорил высоким,
молодым голосом.  Он сказал,  что давно сильно обгорел;  попросил воды и
место,  где можно провести ночь,  но не позволил доктору  Гарднеру  даже
дотронуться до своих бинтов. Сам Хейз, как мэр Скотсблафа, показал моло-
дому человеку сооружения,  которые они восстанавливали.  Спустя какое-то
время среди ночи двое мужчин уехали, а спустя три дня Скотсблаф был ата-
кован и сожжен до основания.  В его сознании до сих пор отдавались крики
его жены и сына.  Потом Хейз повел выживших на восток, чтобы спастись от
маньяков,  преследовавших их.  Но Армия Совершенных Воинов имела  больше
грузовиков,  машин,  лошадей, трейлеров и бензина, больше оружия, пуль и
"солдат", и группа, которую вел Хейз, оставляя за собой сотни трупов.

Это был безумный кошмар без конца,  осознал Хейз. Когда-то он был выдаю-
щимся профессором экономики в университете Вайоминга,  а сейчас он чувс-
твовал себя как затравленная крыса.

Фары бронированного грузовика горели как два злобных глаза.

- Армия Совершенных Воинов приглашает всех здоровых мужчин, женщин и де-
тей, которые больше не хотят страдать, присоединиться к нам,- сказал го-
лос из усилителя.- Только пересеките проволоку и идите на запад, и о вас
прекрасно позаботятся - горячая еда, теплая постель, кров и защита. При-
несите с собой ваше оружие и боезапасы,  но держите стволы  ваших  ружей
направленными в землю. Если вы здоровы и в здравом уме, и если вы не за-
пятнаны меткой Каина,  мы приглашаем вас с любовью и распростертыми объ-
ятиями. У вас есть пять минут, чтобы решить.

Метка Каина,  хмуро  подумал  Хейз.  Он слышал эту фразу от тех чертовых
ораторов раньше, и он знал, что они имеют в виду или келоиды, или нарос-
ты,  покрывающие лица многих людей.  Они хотели только "незапятнанных" и
"в здравом уме".  Но ему было интересно насчет того молодого человека  с
солнцезащитными очками и забинтованным лицом.  Почему он носил те бинты,
если сам не был "запятнан" "меткой Каина"?

Кто бы ни вел это сборище грабителей и насильников, он был вне всего че-
ловеческого.  Каким-то образом он или она вдолбили в мозги более чем че-
тырех тысяч своих последователей жажду крови, и теперь они убивали, гра-
били и сжигали сопротивляющиеся группировки ради того удовольствия,  ко-
торое при этом получали.

Справа раздался крик.  Двое мужчин пробивались к колючей проволоке.  Они
перелезли через нее, зацепившись пальто и брюками, но освободились и по-
бежали к западу с винтовками, направленными в землю.

- Трусы! - крикнул кто-то.- Вы грязные трусы! - Но двое мужчин бежали не
оглядываясь.

Пробежала женщина,  за ней - еще мужчина. Потом мужчина, женщина и юноша
выбрались из траншеи и помчались на запад.  Все несли с собой  оружие  и
боезапасы.  Злые крики и проклятия летели им в спины, но Хейз не обвинял
их. Ни на ком из них не было келоидов; почему они должны были оставаться
здесь и быть уничтожены?

- Идите  домой,-  нараспев  произносил  голос из громкоговорителей,  как
вкрадчивое гудение проповедника.- Идите домой к  любви  и  распростертым
объятиям.  Избегайте метки Каина и идите домой...  идите домой...  идите
домой.

Множество людей подходили к проволоке. Они исчезали в темноте на западе.

- Не страдайте с нечистыми! Идите домой, избегайте метки Каина!

Раздался выстрел,  и одна из фар грузовика разбилась бы вдребезги,  если
бы  сетка  не отклонила пулю от прямого направления.  Свет продолжал го-
реть.  Люди еще перебирались через изгородь и стремительно бежали на за-
пад.

- Я никуда не собираюсь,- сказала Хейзу женщина с келоидом в форме листа
лилии.- Я остаюсь.

Последним уходил десятилетний мальчик с дробовиком,  карманы его  пальто
были набиты патронами.

- Пора, Франклин Хейз! - позвал голос.

Он вынул "Ингрем" и снял его с предохранителя.

- Пора! - взревел голос, и этот рев подхватили другие голоса, поднявшие-
ся вместе, смешавшись как единый нечеловеческий боевой вопль. Но это был
шум двигателей,  сжигающих топливо,  хлопающих и шипящих, в полный голос
взрывающих жизнь.  И потом пошли фары - десятки фар,  сотни фар, которые
изогнулись  в  дугу  по обеим сторонам шоссе номер два,  п